2. Свободомыслие в Древней Месопотамии
2. Свободомыслие в Древней Месопотамии
Общие замечания
Говорить о подлинном свободомыслии в Шумере и Вавилонии затруднительно по нескольким причинам: во-первых, употребление этого термина предполагает такой уровень индивидуального спекулятивного мышления, какого древняя Месопотамия, по-видимому, не знала. Во-вторых, свободомыслие подразумевает существование противостоящей ему «ортодоксии», какой-то «официальной догмы», обязательной для всех. Этого, насколько известно, в Месопотамии тоже не было. Древневосточным религиям и идеологиям вообще были, как правило, чужды догматизм и сознание собственной исключительности.
В позднюю эпоху, когда на территории Месопотамии складывались крупные государственные образования, «официальная идеология» (идеи и взгляды, исходившие от царского двора и, быть может, важнейшего столичного храма) пронизывала далеко не все слои населения и — главное — в принципе не отрицала отличных от нее представлений, концепций и построений, связанных с иными почитаемыми религиозными центрами или местными традициями. Ранее, во времена мелких «номовых» государств (до середины 3-го тысячелетия до н. э.), «официальные идеологии» соседствующих шумерских общин при всем своем типологическом сходстве внешне могли заметно расходиться, что, однако, не мешало современникам признавать их право на существование.
В условиях такого своеобразного духовного и интеллектуального плюрализма правомерность употребления термина «свободомыслие» может казаться не бесспорной. Не следует забывать также и о том, что сведения о литературе и «философской» мысли древнего Двуречья очень неполны, отрывочны и часто не позволяют решить вопрос, представляет ли собой то или иное неожиданное, нестандартное суждение, встретившееся в клинописном тексте, проявление индивидуальной независимой мысли или же отзвук какой-то неизвестной еще традиции.
В научной литературе древнемесопотамская цивилизация нередко предстает как некое единое целое. На деле картина была куда сложнее. В Месопотамии на протяжении ее трехтысячелетней истории сосуществовали и последовательно сменяли друг друга многочисленные разноэтнические культуры — шумерская, аккадская, аморейская, ассирийская и пр. В данном контексте, однако, важны не столько конкретные различия между ними, сколько то, что внутри каждой из них было два пласта, собственно две культуры; иногда их определяют как «народную» и «элитарную». По существу же речь здесь должна скорее идти о сосуществовании двух принципиально различных типов культуры — культуры первобытной и древней.
Первобытная культура — бесписьменная статичная культура традиционных охотников, пастухов и земледельцев; типичная ее фигура — полудикий житель глухого поселения. Культуру древности классически воплощают и представляют шумерский или вавилонский ученый-писец и чиновник-бюрократ. Культура древности в известном смысле стоит ближе к культуре наших дней, чем к современной ей первобытной. Своим происхождением культура древности обязана становящейся государственности, урбанизации, сложной социальной дифференциации общества; она связана с появлением письменности, новых форм хранения-передачи информации и обучения, с возникновением новых видов деятельности и характеризуется новым складом мышления, новым типом сознания.
Первобытная культура постоянно «ионизировалась», подвергалась преобразующему воздействию со стороны культуры древних городов, но тем не менее благополучно сохранилась до конца периода древности и даже пережила его. Различные группы населения испытывали это воздействие в разной степени. Проникающая сила культуры древности (средства и возможности ее распространения) не была всеобъемлющей: отдельные районы страны, многие народности, племена и социальные группы оказывались практически не затронутыми ею. Такое положение наблюдалось и в Новое время, когда радиация господствующей культуры была несравненно интенсивнее.