1. Политическая ситуация в Месопотамии и соседних регионах

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1. Политическая ситуация в Месопотамии и соседних регионах

Месопотамия в начале III века после Рождества Христова! Борьба за политическую власть, различные культурные влияния и соревнующиеся религии превратили эту страну в горячую точку, на которой столкнулись две империи, римская и иранская, где встретились две культуры, эллинистическая и иранская, и где религии — не две, но множество религиозных течений — вступили в битву за человеческие души. Однако из этих бесчисленных религий и сект только две выступили в роли главных соперников на древней земле Месопотамии: христианство, становящееся государственной религией Римской империи, и зороастризм, которому было суждено занять в Иране соответствующее положение.

Когда родился Мани, главный герой этой книги, Месопотамия еще находилась под властью парфян, захвативших ее у Селевкидов около 150 г. до н. э. Однако владычество парфян близилось к концу. Их империя, организованная на феодальных принципах, начала дробиться на мелкие государства. Летом 216 г. н. э. — в этом году родился Мани — римский император Каракалла предпринял через северную Месопотамию военный поход, не встретив серьезного сопротивления. Однако на следующий год — весной 217 г. н. э. — он был убит префектом претория Макрином, и парфяне на короткое время получили передышку. Макрин, потерпевший летом того же года неудачу под пограничной крепостью Нисибией, должен был купить мир у Артабана V, последнего парфянского царя Ирана. Дни парфянского царства были между тем сочтены. Аршакидское царство — царская династия происходила от некоего Аршака — сменило сасанидское.

В 208 году Арташир, принадлежавший к княжескому роду Сасана, пришел к власти в древней персидской земле Фарс (Персида). После того как его господство было признано соседними провинциями, ему удалось победить в решающей битве самого царя Артабана. После этой победы Арташир с помощью походов на восток смог распространить свою власть на Восточный Иран и даже до северо-западной Индии. Успехи Арташира были облегчены тем, что, женившись на принцессе поверженной династии, он породнился с Аршакидами и тем самым приобрел расположение многих могущественных парфянских феодалов.

На западе Арташиру также сопутствовал успех. Однако нападение на Мидию Атропатену и Армению было неудачным. Все же ему удалось захватить северную Месопотамию — кроме римских областей — и совершить торжественный въезд в столицу Селевкию-Ктесифон. После того как он был там коронован, все иранские земли должны были признать его своим неоспоримым владыкой.

В Риме к этому времени правил последний из Северов, Александр Север. В 230 году Рим был поражен сообщением, что римская пограничная крепость Нисибия — как и северо-западная Месопотамия, находившаяся со времен походов Траяна под римским владычеством, — осаждена новым персидским государем Арташиром. Однако с римской стороны ответный поход был предпринят только в 232 году, к тому же он не привел ни к какому результату. Короткое время сохранялось status quo. Но уже в 237/238 годах Арташир вернулся со своим войском и захватил Карры (Харран) и Нисибию. Тем самым римская граница по Евфрату оказалась под серьезной угрозой. Чтобы обезопасить ее, было восстановлено римское вассальное государство в Эдессе. Таким образом, Осроена со столицей в Эдессе на короткое время вновь обрела относительную независимость. Однако теперь, когда на авансцену вышел наследный персидский принц Шапур, ставший соправителем отца, активность персов возобновилась с новой силой. Похоже, именно тогда Шапуром был завоеван стойко оборонявшийся торговый город Хатра в пустыне, хотя неясно, произошло ли это еще в то время, когда Шапур был принцем.

Когда Шапур вступил на престол — очевидно, его коронование состоялось в 242 году, — Рим получил еще более опасного противника, чем его отец. В это время в Риме наступила эпоха так называемых солдатских императоров. Узурпаторы из среды военных, часто «варварского» происхождения, быстро сменяли друг друга на римском троне, претенденты появлялись, чтобы сразу же снова исчезнуть. Внутренние беспорядки привели к тому, что к защите государственных границ стали относиться с некоторым пренебрежением. Оборона часто велась войсками, ослабевшими от спокойной гарнизонной жизни. В особенно плохом состоянии были войска, расквартированные в Сирии, то есть к тому времени прежде всего III галльский легион из-за своей праздности и недостаточной военной подготовки. Жизнь в пышном городе Антиохии оказывала чрезвычайно деморализующее воздействие.

Запутанный ход событий, долгое время остававшийся для нас не вполне понятным, прояснила большая памятная надпись в честь победы Шапура под Накши-Рустамом, обнаруженная после Второй мировой войны. Эта надпись и связанные с нею дискуссии предоставили в наше распоряжение богатый материал о той эпохе. Несмотря на не очень благоприятные в целом предпосылки, правивший тогда император Гордиан III небезуспешно боролся с Шапуром. Но следующий за ним правитель, Филипп Араб, поспешил после поражения под Пероз-Шапуром в 244 году заключить мир на евфратской границе. По условиям этого мира Рим все же сохранил северную Месопотамию и Малую Армению. Однако Великая Армения, независимое армянское государство, управляемое парфянской династией, эта Армения, которая была для Рима верным союзником в войнах против Ирана, чувствовала себя обманутой. Постепенно Шапуру удалось различными способами, в том числе с помощью инспирированного им предательского убийства армянского царя Хосрова, получить доминирующее влияние в этой стране и, наконец, ввести туда иранские войска (около 252 года). Потеря Армении, обеспечивавшей надежную защиту с фланга, означала серьезный удар для Рима.

Но худшие испытания еще были впереди. После того как Шапур включил Армению в сферу своих интересов, он, по всей видимости, сразу же двинулся на Месопотамию. Даже нападения на восточную границу Ирана не смогли удержать его оттого, чтобы уже в 254 г. захватить пограничную крепость Нисибию, а в 256 г. столь знаменитый сегодня Дура-Европос, важный форт в системе обороны евфратской границы. В 260 г. Царь Царей находился под Эдессой, заключив ее в тесное кольцо осады. Ему противостоял со своей армией правивший тогда император Валериан, пытавшийся защитить этот важнейший город. После долгих колебаний Валериан отважился попытать счастья в открытом бою. Однако счастье отвернулось от него. Его уступавшее врагу в числе войско было окружено персидской армией. Император попытался спасти положение личными переговорами с Шапуром, но был схвачен персидскими солдатами. Когда классические источники говорят, что это было сделано обманом — dolo или per fraudem, так они выражаются, — то это не должно обязательно соответствовать действительности, так как такой способ выражения в римских источниках является почти стандартной идиомой. В руки Шапура вместе с императором попали также префекты, начальники провинций, сенаторы и огромная масса высших офицеров. Неописуемая паника охватила армию, собранную со всех частей империи, и она в полном составе капитулировала. Это было одной из крупнейших катастроф, какая когда-либо происходила в Риме, гораздо страшнее поражения под Каррами!

После победы под Эдессой Шапур захватил северную Сирию, где посадил в Антиохии в качестве антиимператора сирийского предателя по имени Мариада. Однако он не удовлетворился достигнутыми успехами, а воспользовался благоприятной возможностью и отправил свою конницу на север и северо-запад. Она проникла в провинции Киликию, Каппадокию, Ликаонию и Понт. А отдельные отряды, возможно, доходили даже до Галатии. Не исключено, впрочем, что Каппадокия и Понт подверглись нападению со стороны занятой Шапуром Армении. Таким размахом своих походов Шапур не только хотел принести смятение в римскую оборону и захватить богатую добычу; он также стремился к владычеству над теми провинциями в Малой Азии, в которых со времен Ахеменидов сильное положение занимала иранская прослойка, особенно в среде землевладельческой феодальной знати.

В Понте, Каппадокии и Коммагене когда-то были иранские государственные образования, которые были упразднены Римом и включены в общее тело империи. Но в этом аспекте сасанидский Иран мог выступать в качестве наследника великих традиций ахеменидского царства. То, что Шапур всерьез думал о длительном господстве над этими областями, достаточно ясно видно из его религиозно-политических мероприятий. Еще одна обнаруженная около 20 лет назад надпись прекрасно объясняет царские планы. Она также датируется временем правления Шапура, однако написана не от имени царя, а от имени высокопоставленного зороастрийского сановника Картира, человека, которому будет суждено сыграть в жизни Мани решающую и судьбоносную роль. Этот Картир, который занимал среди соратников Шапура положение, которое можно обозначить примерно как должность министра культуры, является настоящим творцом сасанидской государственной церкви, умный, властолюбивый, беспощадный прелат, чьей единственной слабостью было определенное тщеславие, судя хотя бы по хвастливым выражениям, в которых составлена его надпись.

Картир рассказывает, что он — очевидно, сопровождавший Шапура в его походах, — восстановил в завоеванных провинциях разрушенные храмы огня и что он даже приказал построить храмы в тех местах, где их раньше не было. Мы знаем из истории Армении, что такие религиозно-политические мероприятия по созданию центров зороастрийского культа предпринимались только в те периоды, когда персы уверенно чувствовали себя в занимаемых областях. Они пытались включить принадлежащие им земли в сферу своих интересов и идеологически. На основании этого религиознополитического принципа, проводившегося весьма последовательно, становится ясно, что Шапур стремился к «иранизации» малоазийских провинций, которые когда-то входили в ахеменидскую империю и которые еще вплоть до этого времени, очевидно, обладали сильной иранской прослойкой. Впрочем, мы знаем, что и через пару веков иранские маги в этой местности были столь могущественны, что оказывали сильнейшее сопротивление христианской государственной религии.

Однако планам Шапура так и не суждено было осуществиться даже в малой мере. Поздней осенью 260 года он был вынужден предпринять отступление и вывести свою армию из Месопотамии. Мы не можем предполагать в данном случае чисто военные причины такой неудачи. Впрочем, ясно, что сошлось множество различных обстоятельств: растущее римское сопротивление со стороны некоторых энергичных военачальников, организовывавших оборону на местах; растянувшиеся коммуникации с проистекающими из этого трудностями снабжения; страх перед зимним походом, который всегда оказывался чрезвычайно сложным для главной силы, конницы; возможно, определенная разочарованность в пассивном настрое населения «освобожденных» областей; наконец, ненадежность восточных границ Ирана — все эти факторы могли побудить Царя Царей к отказу от своих далеко идущих замыслов.

Однако это не говорит о том, что он полностью отказался от них в будущем. Напротив, война продолжалась все время его правления, впрочем, без больших успехов для Шапура. Все же важно помнить, что в середине III века все шло к тому, что под властью иранского царя окажется весь Ближний Восток. Этот факт имел большое значение для распространения религии Мани.