Народное свободомыслие

Народное свободомыслие

Изучение проявлений иррелигиозсности в народной культуре средних веков началось сравнительно недавно. Это связано отчасти с тем, что историки располагают очень скудным фактическим материалом, на основании которого могло бы вестись такое изучение. Как отмечала известная советская исследовательница средневековья Н. А. Сидорова, главная «трудность на пути историка, желающего исследовать народную культуру во Франции и, в частности, культуру крестьянских масс в эпоху раннего средневековья, заключается в отсутствии источников, по которым можно было бы определить объем и характер данной культуры в ее настоящем виде. Народное творчество этой эпохи было устным»¹⁸.

Означает ли сказанное, что средневековая народная культура настолько мало известна, что мы не вправе искать в ней проявлений иррелигиозности? Такое заключение было бы не соответствующим тем (пусть и не очень многочисленным) бесспорным фактам народной иррелигиозности того периода, которые известны, в частности, из материалов инквизиции, учрежденной прежде всего для борьбы с еретичеством. В актах Болонской инквизиции конца XIII — начала XIV в., в многочисленных делах еретиков-катаров обнаруживаются факты, свидетельствующие о народном свободомыслии, которое даже приближается к атеизму.

Таково дело некоего Бонаккурсия, приговоренного I января 1301 г. к епитимье и штрафу за симпатии к катарской ереси. Согласно показаниям свидетелей, осужденный говорил, что «тот, кто имеет в этом мире деньги и изобилует земным богатством, не нуждается в какой-либо иной благости божией»¹⁹. Бонаккурсию принадлежат и такие слова: «Когда вы видели умершего человека возвращающимся к нам и приносящим какие-либо известия о другой жизни?», которые были истолкованы как явное подтверждение того, что он «не верит ни в какую другую жизнь после настоящей»²⁰.

Не менее определенны свидетельства о монахе Якове Фламенги из монастыря Санта Мария де Монте Армато. Болонской инквизиции стало известно, что он «отрицает существование иного мира, не исповедуется и не причащается в продолжение 8 лет, никогда не постится… не ходит ни на какие богослужения и на все упреки по этому поводу отвечает насмешками»²¹. Свидетель по этому делу заявил, что, «как кажется, господин Иаков утверждает, что нет другой жизни и другого мира, кроме настоящей жизни в этом мире»²².

Приблизительно таковы же воззрения некоего Угуцио, заинтересовавшего инквизицию, поскольку о нем стало известно, что он отрицает «существование будущей жизни, смеется над теми, кто посещает богослужение и стремится увидеть тело Христово, а в страстную пятницу — крест господень и кто верит и почитает евангелие»²³.

Сравнительно недавно французский медиевист Э. Леруа-Лядюри опубликовал материалы инквизиции, занимавшейся проверкой «правоверия» жителей пиренейской деревни Монтайю, находящейся на границе современных Испании и Франции²⁴. Эти материалы — свидетельство народного свободомыслия эпохи зрелого средневековья. Из них выясняется, насколько широк был диапазон народных воззрений того времени. Некоторые жители Монтайю заявляли даже, что считают мир вечным, не имеющим начала и конца, отвергнув тем самым главный догмат христианства о творении мира богом из ничего.

Ереси средневековья, как и всякое инакомыслие, создавали в умах простого народа (в основном крестьянства) ситуацию своеобразной мыслительной амбивалентности, расшатывали ту монолитность веры, над созданием и укреплением которой трудились католическая иерархия и многочисленные монашеские ордена. Будучи при этом еще и антицерковно ориентированными, ереси служили постоянным стимулятором народного антиклерикализма.

В конце средневековья в процесс расшатывания религиозности среди народа включаются новые факторы — распространение грамотности, что было связано с изобретением книгопечатания, и рост информации об иных (неевропейских) культурах и исповеданиях, обусловленный значительным расширением историко-географического кругозора европейцев в эпоху Великих географических открытий. Понятно, что подобные процессы (совпадавшие по времени с интенсивным разрушением патриархального крестьянского уклада в Западной Европе) должны были существенно повлиять на характер народной религиозности. Благодаря новейшим исследованиям в данной области стало возможным на конкретных примерах проследить, как именно это происходило. Особый интерес среди таких работ представляет книга итальянского историка К. Гинцбурга²⁵, посвященная исследованию мировоззрения народного вольнодумца XVI в. — фриульского (Восточные Альпы) мельника Доменико Сканделлы по прозвищу Меноккьо. В течение всей своей сравнительно долгой жизни Меноккьо (занимавшийся также земледелием, ремеслом, обучением детей грамоте и счету) вел разговоры о религии и вере, вступая в споры и объяснения не только со своими односельчанами, но и с представителями католического клира и инквизиторами, перед которыми он дважды представал как обвиняемый в «многочисленных и почти противоестественных ересях».

Меноккьо читал как духовную (католическую), так и светскую литературу, из которой он узнавал о существовании разных народов и нехристианских исповеданий. Все это привело к тому, что (как выяснили инквизиторы, записывавшие показания мельника) у Меноккьо сложилась оригинальная мировоззренческая система, сочетающая в себе некоторые постулаты христианства с уходящими корнями в глубокую дохристианскую древность микологическими представлениями народной культуры. Вот образчик верований Меноккьо: «По моему разумению и вере, все было хаосом, то есть земля, воздух, вода и огонь вместе, и из этого стала сбиваться масса, вроде того как делается сыр в молоке, а в нем заводятся черви, здесь же это были ангелы; и святейшая власть возжелала, чтобы так произошли бог и ангелы; вместе с этими ангелами был также и бог, сотворенный из этой массы одновременно с ними, и был он поставлен сеньором с четырьмя капитанами: Люцифером, Михаилом, Гавриилом и Рафаилом. Это Люцифер захотел сделаться сеньором, вроде короля, каковой была власть божья, и за его гордыню господь приказал изгнать его с небес со всеми служащими ему и приближенными; и этот бог создал Адама и Еву и великое множество народа, чтобы заполнить места изгнанных ангелов. А так как это множество не выполняло божьих повелений, то послал он своего сына, которого иудеи схватили, и был он распят…»²⁶

Меноккьо был осужден инквизицией и сожжен почти в одно время с Дж. Бруно.

Нужно сказать еще об одном влиянии на народное мировоззрение средневековья — о влиянии не изжитого полностью язычества, которое не позволяет говорить о полной христианизации общественного сознания того времени. Пережитки язычества так или иначе переплетались с христианской доктриной, так что последняя не господствовала безраздельно. Возникало двоеверие, создававшее в условиях кризисных ситуаций религиозного мировоззрения дополнительные стимулы к дехристианизации средневековой народной культуры и даже порой к открытой иррелигиозности.

Христианская письменная традиция (особенно в той ее части, которая ориентирована на простонародье, — жития святых, покаянные книги — «пенитенциалии», видения)²⁷ дает достаточно свидетельств, что те источники иррелигиозности, которые ведут свое происхождение из языческих времен, на протяжении всего средневековья продолжали оказывать воздействие на всю народную культуру, не позволяя ей стать полностью христианской.

* * *

¹ Памятники средневековой латинской литературы IV–IX веков. М., 1970, с. 227.

² Цит, по: Антология мировой философии в четырех томах, т. 1, ч. 2, с. 788.

³ Там же, с. 788–789.

⁴ Там же, с. 791.

⁵ Там же, с. 789.

⁶ Там же, с. 790.

⁷ Там же, с. 793.

⁸ Цит. по.: Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков. М., 1972, с. 34–35.

⁹ Антология мировой философии, т. 1,ч. 2, с. 805.

¹⁰ Там же, с. 807.

¹¹ См.: Григулевич И. Р. История инквизиции. М., 1970.

¹² См.: Лей Г. Очерк истории средневекового материализма. М., 1962, с. 319–361.

¹³ Антология мировой философии, т. 1, ч. 2, с. 835.

¹⁴ См. там же, с. 862–863.

¹⁵ Там же, с. 872–873.

¹⁶ Там же, с. 873.

¹⁷ Цит. по: Книга для чтения по истории средних веков, вып. 4. М., 1914, с. 385–386.

¹⁸ Сидорова Н. А. Зарождение городской культуры во Франции (конец XI — первая половина XII столетия). — Средние века. Сборник, вып. III. М., 1951, с. 152.

¹⁹ Цит. по: Флоровская К. В. Акты Болонской инквизиции. — Историческое обозрение. Сборник, т. XIX. СПб., 1914, с. 86–87.

²⁰ Там же, с. 87.

²¹ Там же, с. 89.

²² Там же, с. 87.

²³ Там же.

²⁴ Le Roy Ladurie Е. Montaillu, village occitan de 1294 a 1324. Paris, 1975.

²⁵ Ginzburg С. II formaggio e i vermi: II cosmo di un mugnaio del’ 500. Torino, 1976.

²⁶ Там же, с. 8–9 (перевод Л. М. Баткина).

²⁷ См.: Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981.