КОРИЧНЕВЫЙ СОБОР 

КОРИЧНЕВЫЙ СОБОР 

В течение двух дней, 5 и 6 сентября 1933 года, в Берлине состоялся старый Прусский Генеральный Синод. Делегации пасторов и церковнослужителей прибывали на него в нацистской униформе и использовали нацистское приветствие. Этот Собор быстро принял характер скорее показного, чем дискуссионного совещания. Его участники утвердили Людвига Мюллера как своего епископа и сместили действующих генеральных суперинтендантов для замены их более лояльными целям нацистов. Они одобрили то, что называлось «арийским пунктом», согласно которому люди с еврейской кровью не могли быть допущены к церковным кафедрам в Германии. От всех пасторов требовалось подписаться под этим заявлением и оказывать «безусловную поддержку национал-социалистическому государству». Голос оппозиции был заглушен криками.

Этот Собор, благодаря нацистской униформе, в которую были одеты делегаты, известен как «Коричневый Собор».

 Он не требовал отставки существующих пасторов еврейской крови, а только заявлял о том, что претенденты на должность, имеющие еврейские корни, к служению не могут быть допущены. Отныне все пасторы должны были представлять доказательства своего арийского происхождения.

Ответственность за ведение протокола этого печально известного собрания была возложена на плечи не кого иного, как Мартина Нимёллера — человека, имя которого вскоре станет известным благодаря его сопротивлению нацификации церкви.

Во время Первой мировой войны он был лейтенантом морского флота и командиром подводной лодки, однако в 1924 году был посвящен в духовный сан и стал влиятельным пастором в пригороде Берлина. Поначалу он приветствовал партию нацистов, веря в то, что она является основной надеждой Германии. Он даже отправил Гитлеру телеграмму, в которой поздравлял его с выходом Германии из Лиги наций и благодарил за «мужественный поступок и уверенную твердость в защите чести Германии». Телеграмма завершалась выражением «верности и молитвенной поддержки».

Лично наблюдая за ходом Коричневого Собора, Нимёллер понял, что наступило время активного протеста. Он подружился с Дитрихом Бонхёффером, и они собрались для обсуждения того, что можно предпринять. Бонхёффер написал статью, раскрывающую абсурдность исключения кого-либо из церкви по биологическим признакам. Церковь, по его словам, это место, где христиане из евреев и язычников «стоят вместе, подчиняясь Божиему Слову». Только такое подчинение показывает, что церковь все еще остается церковью.

Некоторые лидеры церкви попытались представить решение Собора в лучшем свете, заявляя, что в Пруссии, наверное, не более одиннадцати пасторов, которых оно затрагивает, и что, возможно, этой уступке нацизму не стоит придавать большого значения в интересах более важного вопроса «распространения Евангелия».

Бонхёффер и Нимёллер призывали служителей к повсеместному уходу с церковных должностей. В то самое время, когда «Немецкие христиане» праздновали победу, Бог совершал Свое дело. Рука Его суда тяготела над церковью, однако Он также помнил и о милости. Он давал Своему народу возможность заявить о себе. Тот, кто верил, что Евангелие не терпит компромиссов, имел возможность «исповедовать Христа перед людьми».

Кто-то из современников тогда заметил: «Божии суды были покровом Его вездесущей благодати». Его завуалированная благодать дала истинным верующим мужество, в котором они нуждались.