ПОСЛЕДНИЕ ШАГИ УПАДКА

ПОСЛЕДНИЕ ШАГИ УПАДКА

После 1936 года церковь все более теряла надежду, пребывая в лавине отчаяния. Когда усилилось гонение, многие поколебались в своем посвящении Христу. Однако некоторые члены Исповедующей церкви продолжали выражать протест всеми возможными способами.

Меморандум Гитлеру

В мае 1936 года лидеры Исповедующей церкви отправили Гитлеру меморандум, в котором просили его прямо ответить, «не является ли попытка дехристианизации немецкого народа официальной политикой правительства». Этот меморандум смело заявлял: «В то время, как прославляются арийцы, Слово Божье свидетельствует о том, что все люди являются падшими. В то время, как христианин подвергается давлению антисемитизма в натиске мировоззрения национал-социалистов, принуждающем ненавидеть евреев, христианская заповедь любить ближнего своего указывает на противоположное.» В этом меморандуме были перечислены случаи, когда государство вторгалось в жизнь церкви, пытаясь подменить христианство идеологией нацизма. Меморандум заканчивался призывом, который Гитлер не мог не понять:

Даже возвышенные мотивы в конце концов приведут народ к разрушению, если они противопоставляют себя явленной воле Божьей. Церковь Божья выдержит, даже если в попытке дехристианизации немецкого народа миллионам евангельских христиан придется поплатиться своим спасением... Нашему народу угрожает преступление границ, установленных Богом. Нацизм пытается сделать себя мерилом всего сущего. Это — человеческое высокомерие, это — человеческая надменность, восстающая против Бога.105

Гитлер проигнорировал меморандум, однако позже, когда тот «просочился» в иностранную прессу, он решил отреагировать. Гестапо свирепо выполнило его поручение, произведя облаву на пасторов Исповедующей церкви. В результате более восьмисот пасторов были арестованы, и некоторые из них в конце концов умерли в концентрационных лагерях. Но никто из них не допускал мысли, что компромисс все еще возможен.

Друг Гитлера, доктор Керрл, ставший преемником Людвига Мюллера на посту епископа Рейха, в конце концов согласился с тем, что «позитивное христианство» Гитлера достаточно сильно отличалось от того, что было исторической верой. «Нет, христианство не зависит от апостольского символа веры... Истинное христианство представляет партия, и сейчас партия, и в особенности Фюрер, призывает немецкий народ к настоящему христианству... Фюрер — глашатай нового откровения.»106

Это «новое откровение» хотело уничтожить старое. Гитлер хотел занять место Христа. Новый «мессия» не смог бы стерпеть никаких других богов выше себя.

Арест и заключение Нимёллера

Последняя проповедь доктора Нимёллера в период правления Третьего Рейха прозвучала в июне 1937 года. В частности, он сказал: «У нас не больше представления о том, как избежать рук властей своими собственными силами, чем у апостолов в древние времена. И мы также не в большей мере согласны хранить молчание по воле человеческой, в то время как Бог повелевает нам говорить. Ибо это — тот случай, когда мы должны повиноваться Богу, а не человеку. Так есть, и так будет». Через несколько дней он был арестован и заключен в тюрьму.

Община поддерживала его молитвенно и позаботилась о его жене, фрау Нимёллер. Со дня его ареста вплоть до окончания войны ежедневные молитвенные собрания не прекращались. Однажды, когда было намечено большое собрание, Гестапо заблокировало двери церкви. Толпа организованно выстроилась перед церковью и, после того как была сформирована длинная колонна, запела старый гимн Лютера «Ein feste Burg ist unser Gott» («Наш Бог — крепкая башня»).

Слушания по делу Нимёллера начались 7 февраля 1938 года. В течение предыдущих семи месяцев он находился в одиночной камере. Обвинения против него были изложены на четырнадцати страницах печатного текста. Он был описан как «один из самых нетерпимых членов Исповедующей церкви». Его обвиняли в высказываниях против Рейха «со злобной и вызывающей критикой... рассчитанной на то, чтобы подорвать доверие народа к своим политическим лидерам». Он нарушил Закон о предотвращении посяганий на государство и партию. Таким образом, его обвиняли в «злоупотреблении кафедрой». Это был обычный случай «политической» измены.

В биографической книге «Пастор Нимёллер» Дитмара Шмидта описан эпизод, когда Нимёллер шел из тюремной камеры в зал суда в сопровождении охранника в зеленой униформе. Идя вдвоем со своим конвоиром, он был переполнен чувством страха и одиночества. Нимёллер знал, что результат предстоящего заседания заранее предрешен. Где сейчас его семья и друзья? Где члены его Исповедующей церкви, которые стояли вместе с ним?

В этот момент произошло одно из самых ободряющих событий в его жизни. Его конвоир до этого не произнес ни слова, идя размеренным шагом с безучастным выражением лица. Когда они шли через подземный туннель и уже подходили к последнему пролету лестницы, Нимёллер услышал голос, который, похоже, повторял одни и те же слова, однако он был настолько тихим, что из-за эха шагов было тяжело определить, откуда он исходит. Потом Нимёллер понял, что это был голос конвоира, повторявшего стих из книги Притч (18:10): «Имя Господа — крепкая башня: убегает в нее праведник и безопасен».

В это время Нимёллер уже поднимался по лестнице, не подавая вида, что он услышал эти слова, однако его страх улетучился и, как выразился Шмидт, «вместо него пришло мирное великолепие абсолютного упования на Бога». Первое, что увидел Нимёллер, войдя в зал суда, — это портрет Адольфа Гитлера, висящий на стене позади трибуны судьи. В течение последующих нескольких дней он раз или два ловил на себе быстрый взгляд охранника в зеленой униформе, но не смог рассмотреть его лица. Этот человек так никогда и не узнал, какое большое значение имели его слова для заключенного в последующие дни.107 Нимёллер был приговорен к тюремному заключению и затем отправлен в концентрационный лагерь. В конце концов, он оказался в Дахау, где оставался вплоть до освобождения союзными войсками. Ценой его верности стали семь лет страданий в концентрационном лагере. Еще более удивительным было то, что его страдания не завершились после освобождения по окончании войны. Должна была быть написана еще одна глава его жизни.

В знаменитой «Штуттгартской декларации вины» 1945 года Нимёллер привел Исповедующую церковь к тому, чтобы она совместно с немецким народом признала свою вину в ужасах Второй мировой войны. Это дало возможность всемирной Церкви примириться с церковью Германии. Тем не менее, за этот поступок Нимёллер был обвинен соотечественниками в измене. Многие немцы все еще верили пропаганде Гитлера, осуждающей в напрасной гибели лучшей части их молодежи Британию, Соединенные Штаты и особенно Россию. Только позже они смогли осознать всю значимость Холокоста и истинной роли их страны в войне.

Между тем еврейские лидеры в Соединенных Штатах настаивали на том, что Нимёллер никогда не порицал сам нацизм, а только — его вторжение в Церковь. Его клеймили как того, кто был «немногим лучше нациста». Тем не менее, с годами Нимёллера все больше и больше признавали как смелого христианского лидера. До конца своей жизни он боролся, как выразился его друг Дитрих Бонхёффер, «за то, чтобы церковь была церковью». Хотя он и умер в 1984 году, его слова звучат и сегодня:

Вначале они взялись за социалистов, и я не поднимал голос, потому что не был социалистом. Затем они взялись за членов профсоюза, и я не поднимал голос, потому что не был членом профсоюза. Затем они взялись за евреев, и я не поднимал голос, потому что не был евреем. Затем они взялись за меня, и не осталось никого, кто поднял бы голос за меня.108