Судьба дома на Лужнецком проезде

В «сереньком домике» после ареста отца Сергия остались его сестры и мать. Прасковья Павловна вела хозяйство, ухаживала за матерью и второй сестрой. Ей было очень трудно. К ним переехала Анна Ивановна Детинкина (в кругу семьи Анюта) и взяла на себя часть домашних забот. Дом отца Сергия опустел не сразу: еще некоторое время он радушно принимал духовных детей батюшки, которые прежде бывали там частыми и желанными гостями.

Началась Великая Отечественная война. Летом 1942 года Мария Павловна тихо завершила свой скорбный жизненный путь. Незадолго до смерти она сказала зашедшей к ней Ольге Александровне Кавелиной: «Тебе-то я скажу, а дочерям я говорить не могу. Ведь я умираю»[204]. А через несколько дней Екатерина Павловна писала Ольге Ильиничне Подобедовой: «Хочу поделиться нашим горем, 20-го нового стиля или 7-го старого стиля скончалась наша мама Мария Павловна. Болела недолго, шесть дней. Небольшое расстройство желудка, без боли. Очень хорошо чувствовала себя до 5-го и принимала гостей, лежа на диване. Была очень довольна проведенным днем. Догорела свеча тихо и мирно»[205].

Леночка на лестнице во дворик дома на Лужнецком проезде

Архив Е. Б. Долинской

Зимой после кончины матери Прасковья и Екатерина от холода и страха бомбежек перебрались из дома в подвал Успенской церкви Новодевичьего монастыря. Пищу им Борис привозил на санках. «Боря наш закружился с делами, надо служить, быть в семье у своих, и нас не забывает, работает, где только может, а здоровье тоже плохое», – писала Екатерина Павловна Ольге Ильиничне Подобедовой.

Борис Сергеевич и Екатерина Павловна Лебедевы. Начало 1950-х годов

Архив Е. Б. Долинской

Борис Сергеевич и Екатерина Павловна во дворике дома

Архив Е. Б. Долинской

Летом, «чуть окрепнув после болезни», Борис Сергеевич «стал по мере сил пытаться добывать пропитание: развел в палисаднике на Лужнецком нехитрый огород и ходил с маленькой дочкой на Воробьевы горы, чтобы выкапывать корни лопуха: немыслимое в те голодные годы лакомство, которое готовили на рыбьем жире и строго делили между всеми членами семьи»[206].

Наталья Германовна с дочкой

Архив Е. Б. Долинской

Комната Бориса Сергеевича и Натальи Германовны. Рисунок Бориса Сергеевича

Архив Е. Б. Долинской

Инокиня Анна Ивановна Детинкина

Архив Е. Б. Долинской

Опасаясь за здоровье старушек, Борис Сергеевич переехал на Лужнецкий проезд. Домой приезжал по четвергам. В отцовском доме было намного просторнее, чем на Петровке. Во время войны в маленькой комнате Лебедевых жили Борис с Натальей, двое их детей и няня Татьяна, трое близких друзей, дом которых разбомбили, и племянник Митя, родители которого отбывали срок в лагерях. Брат Натальи Германовны написал из лагеря сестре о том, что его сын остался в Липецке один, и просил взять мальчика к себе. Митю вызвали письмом, он приехал весь оборванный, в галошах, веревками привязанных к ногам. В дороге его еще обокрали. Наталья обошла друзей и собрала Мите кое-какую одежду. Так он и остался в семье Бориса Сергеевича. Ночью обитатели комнаты занимали весь пол и стол, спали под роялем, а няня ложилась в дверях так, что только голова ее была в комнате, а тело – в коридоре. После долгих хлопот Натальи Германовны, к общей радости, Лебедевым-Баратовым удалось получить в том же подъезде большую комнату в квартире № 28 на последнем этаже.

В конце 1940-х годов скончалась многоболезненная Прасковья Павловна. С Екатериной Павловной, как и прежде, жила преданная Анюта Детинкина, помогавшая всем членам семьи отца Сергия до их последнего дня. Борис Сергеевич по-прежнему жил в основном на Лужнецком проезде.

Новодевичий монастырь со стороны Лужнецкого проезда. В ряду маленьких домов слева стоял и дом отца Сергия

oldmos.ru

К этому времени он работал архитектором Моспроекта[207], но не имел ни сил, ни средств на поддержание в порядке (тем более, на ремонт) ветшающего дома Лебедевых и никаких перспектив в будущем на изменение этого положения к лучшему. Пока были живы обе тетушки, условия их быта оставались неизменными, но после смерти Прасковьи Павловны Борис Сергеевич продал опустевшую половину дома. Новые жильцы заняли значительно большую часть, нежели половина, стеснили хозяев, оставив им только «залу» и очень маленькую запроходную комнату, которую занимала Анюта.

На протяжении многих лет каждые три-четыре месяца Борис Сергеевич посылал запросы о местонахождении отца. Поначалу приходили стандартные ответы: «Сослан в дальние края без права переписки», которые еще оставляли какую-то надежду, но в 1955[208] году ему заявили: «Больше за справками о Сергее Лебедеве не обращайтесь». Ответ он получил 23 сентября. Отказ от приема дальнейших запросов мог означать только одно: что отца Сергия нет в живых. Борис Сергеевич тетушке ничего не сказал, а вечером, пожаловавшись на то, что в доме душно, пошел спать в беседку, построенную им в садике возле кустов белой сирени, посаженной отцом Сергием в память о своей жене. На следующее утро, 24 сентября, он долго не выходил к завтраку, его ждали, потом Екатерина Павловна пошла звать «детку дорогого» – Борис Сергеевич был мертв.

Екатерина Павловна такого горя не пережила, она заболела и скончалась в 1957 году. «Серенький домик» окончательно опустел. Поскольку домовладельцем был почивший Борис Сергеевич, его права перешли к жене, и к 1958 году Наталья Германовна дом продала.

Нательный крест Елены Борисовны, который был надет на нее при крещении отцом Сергием

Любимые композиторы. Бетховен и Моцарт

Статуэтки из дома Аренсов

Тумбочка

Тарелочки

Памятные вещи из Девички

Собрание Е. Б. Долинской

Но все, что из отеческого гнезда уцелело, что еще можно было сохранить, что было связано с памятью об отце Сергии – иконы, фотографии, портреты, рисунки сына, некоторые вещи и вещицы, остатки обстановки Девички, – не пропало, не растерялось, но с любовью сбережено родными, прежде всего внучкой, Еленой Борисовной Долинской (Лебедевой).

Так что в новом качестве «домик-крошечка» стал памятной нитью, протянутой из прошлого в будущее. Память эта хранилась и была жива не только осязаемыми свидетельствами прошлого, но духовной связью отца Сергия с родными, становящейся со временем для них все более ощутимой. Совсем не случайно его имя носят и внук, и правнук. По семейному решению впредь оно непременно будет присваиваться младенцам мужеского пола, станет традицией, чтобы никогда духовная связь с отцом Сергием, его соприсутствие в семье не прерывались.