3.3. Учение о Святом Духе (Пневматология)

Назовем теперь в хронологическом порядке ряд работ, специально посвященных догматическому учению о Третьей Ипостаси, об исхождении Святого Духа. В этом пункте сосредоточены, как известно, коренные расхождения в догматическом учении Православной Церкви и западных исповеданий, поэтому он раньше других подвергся всестороннему исследованию в русской богословской литературе. Еще в 1682 году Адам Зерников (архиепископ Филарет (Гумилевский) производил прозвище «Зерников» от искаженного: «Черниговец» — см. его «Обзор русской духовной литературы») написал «Православный богословский трактат об исхождении Духа Святого от одного Отца», изданный впервые на латинском языке в Кенигсберге в 1774 году [225], затем на греческом Российской Академией Наук в Петербурге в 1797 году, наконец, в русском переводе Почаевской Лаврой в 1902—1906 годах [226]. Это фундаментальное исследование использовал затем для составления соответствующего трактата в своей догматической системе архиепископ Феофан (Прокопович) [227]. От него аргументацию Адама Зерникова унаследовали и более поздние русские догматисты. Специально же учению о личном свойстве Святого Духа до последней трети XIX века были посвящены лишь весьма немногие работы: одна в Киевской [228] и одна в Московской Духовной Академии [228]. Зато, начиная с 1860-х годов и позже, обсуждение возможности воссоединения старокатоликов с Православной Церковью вызвало в духовных журналах появление статей, посвященных вопросу об исхождении Святого Духа и Filioque. Одно за другим появляются исследования — иеромонаха Владимира (Никольского) [229], архимандрита Сильвестра (Малеванского) [230], магистра Санкт-Петербургской Духовной Академии С. Кохомского [231], Н. М. Богородского [232], профессоров А. А. Некрасова [233], А. Л. Катанского [234], А. Ф. Гусева [235].

В 1914 году были изданы классические тезисы о Филиокве упоминавшегося уже нами профессора В. В. Болотова [236], написанные им еще в 1897 году и составляющие наряду с работами Святейшего Патриарха Сергия [237] историческую и богословскую основу современной научной формулировки православной точки зрения по этому вопросу [238].

Православные богословы различают в вопросе о Филиокве два пункта: с одной стороны, непосредственно богословское учение, теологумен о способе исхождения Святого Духа, с другой стороны — факт неканоничности и недопустимости внесения западной филиоквистической добавки в Символ веры без санкции Вселенского Собора. В богословском учении о способе исхождения Святого Духа православные богословы различают три аспекта этого таинственного отношения: «совершенно вневременное исхождение Святого Духа от Отца; “извечное” соучастие Его в творении и освящении мира, которое совершается чрез Сына и является причиной как бытия мира, так и бытия самого времени; исхождение в день Пятидесятницы для освящения Церкви» [238, с. 73]. В результате кропотливого богословского анализа всего относящегося к теме святоотеческого материала архиепископ (ныне митрополит) Филарет (Вахромеев) в докладе «О Филиокве» приходит к следующей трихотомической формуле, выражающей догматическое воззрение Православной Церкви: «Дух Святой вневременно исходит от Отца. Дух Святой извечно исходит от Отца чрез Сына для творения и освящения мира. Дух Святой был ниспослан Сыном Божиим от Отца в день Пятидесятницы и с тех пор почиет в Церкви Христовой, как Теле Христовом» [238, с. 78]. Предложенная формула во всем согласуется с Никео-Цареградским Символом и не пытается примешать к нему ничего от человеческого мудрствования. Она остается, разумеется, теологуменом современных православных богословов и не претендует на то, чтобы иметь значение догмата.

Западная Церковь пошла в свое время по другому, неканоническому пути. Филиокве, которое было по существу даже не теологуменом, а частным богословским мнением немногих отцов Западной Церкви (Собор в Толедо, 590 год), было возведено, однако, в ранг догмата и внесено в начале IX века по почину Карла Великого западными богословами во Вселенский Символ. С исторической точки зрения не следует придавать этому антиканоническому деянию рокового метафизического значения и пытаться свести к Филиокве всю историю разделения Вселенской Церкви. Патриарх Сергий (Страгородский) называл догмат о Филиокве лишь «одним из многочисленных пунктов разногласия» латинства с Православием и подчеркивал, что Филиокве происходит от католичества, а не наоборот [239]. Профессор В. В. Болотов в вышеупомянутых «Тезисах о Филиокве» убедительно показал, основываясь на данных церковной истории, что «не вопрос о Филиокве вызвал разделение между церквами» [236, с. 73], что «общение единой кафолической Церкви было расторгнуто папством — этим старым наследственным врагом кафолической Церкви» [236, с. 41]. Впрочем, оба названных пункта не противостоят один другому, как противопоставлял их — несколько педантично — профессор В. В. Болотов. Папство, увенчанное догматом непогрешимости (в экклезиологии), Филиокве (в триадологии), догмат о непорочном зачатии (в мариологии), юридическая теория искупления, ведущая к индульгенциям (в сотериологии) — все это догматические следствия общего строя духовной жизни, который сложился на Западе под влиянием как унаследованного от Рима правового мировоззрения и воспринятой от Аристотеля неспособности различать сущность и энергию, так и многих других факторов. Различие между Востоком и Западом в формах духовной жизни вызвало и определило собой все указанные различия в формах богословского догматического мышления, так что, по выражению священника Павла Флоренского, «удивительно не то, что произошло отпадение, а то, что оно так долго, таинственной помощью, не обнаруживалось» [240].