Беседа 29 Я безумен, но вы еще безумнее!

Беседа 29

Я безумен, но вы еще безумнее!

1 ноября 1986 г., Бомбей

Возлюбленный Бхагаван,

исследования, проведенные в последние годы, позволяют предполагать, что определенные состояния сознания, вызываемые определенными медитационными методами, порождают в мозгу специфические волновые структуры. Теперь эти состояния создаются посредством электронной и звуковой стимуляции мозга, и им можно обучиться при помощи биологической обратной связи.

Традиционное «медитативное состояние» — сидение в безмолвии — или по крайней мере в состоянии спокойной бдительности — обусловлено двунаправленными синхронными альфа-волнами. Более глубокая медитация тоже имеет двунаправленные тета-волны. А состояние, называемое «ясным сознанием», имеет двунаправленные, синхронные альфа- и тета-волны плюс бета-волны обычного мыслительного процесса. «Ясному сознанию» можно обучиться посредством биологической обратной связи, используя самое современное оборудование.

Являются ли эти виды стимуляции и биологической обратной связи полезными инструментами для медитирующего? Какова связь этих технологических методов с медитацией за пределами методов? Является ли это примером соединения науки и медитации?

Мне бы хотелось поэкспериментировать с этими новыми технологиями — как лично в моей собственной медитации, так и профессионально в моей работе врача.

Даете Вы мне Ваше благословение?

Это очень сложный вопрос.

Тебе надо будет понять одно из фундаментальных свойств медитации: ни одна техника не ведет к медитации.

В том, что касается медитации, так называемые старые техники и новые научные техники на основе биологической обратной связи не отличаются друг от друга.

Медитация — это не побочный продукт какой-то техники.

Медитация случается за пределами ума. Ни одна техника не может выйти за пределы ума.

Но в научных кругах не миновать великого недоразумения, и на то есть свое основание. Основание всех недоразумений таково: когда существо человека пребывает в состоянии медитации, оно порождает в мозгу определенные волны. Эти волны можно создавать извне при помощи технических средств. Но эти волны не создадут медитацию — в этом-то и недоразумение.

Медитация создает эти волны; это ум отражает внутренний мир.

Ты не можешь видеть, что происходит внутри. Но ты можешь видеть, что происходит в уме. Сейчас есть чувствительные приборы... мы можем судить о том, какой вид волн появляется, когда человек находится в глубоком сне, какой вид волн появляется, когда человек видит сны, какой вид волн появляется, когда человек пребывает в медитации.

Но, создавая эти волны, нельзя создать медитацию, ибо эти волны — всего лишь симптомы, признаки.

Все это очень хорошо, ты можешь изучать их.

Но запомни, что короткого пути к медитации нет и никакие механические приспособления ничем помочь не могут. Фактически, для медитации не нужны никакие методы — научные или ненаучные.

Медитация — это просто понимание.

Дело не в том, что надо тихо сидеть; дело не в том, что надо распевать какую-то мантру. Все дело в понимании тонкой работы ума. Когда вы понимаете эту работу ума, у вас возникает великое осознавание, которое не от ума. Это осознавание возникает в вашем существе, в вашей душе, в вашем сознании.

Ум — это всего лишь механизм, но когда возникает это осознавание, оно обязательно создает вокруг него некую энергетическую структуру. Эта энергетическая структура и воспринимается умом. Ум — очень тонкий механизм.

А исследования проводятся извне, поэтому, самое большее, что вы можете, это изучать ум. Видя, что всякий раз, когда человек безмолвен, безмятежен, спокоен, в уме неизбежно возникает определенная волновая структура, научное мышление скажет: «Если при помощи некой технологии, основанной на биологической связи, мы сможем создать в уме эту волновую структуру, тогда внутреннее существо достигнет вершины осознавания».

Этого не получится.

Это не вопрос причины и следствия.

Эти волны в уме не являются причиной медитации; наоборот, они являются следствием. Но от следствия нельзя двигаться к причине. Вполне возможно, что при помощи биологической обратной связи можно создавать в уме человека определенные волновые структуры и они дадут человеку чувство покоя, тишины, безмятежности. Поскольку этот человек сам не знает, что такое медитация, и не может сравнивать, его можно убедить в том, что это и есть медитация, — но это не так. Ведь как только механизм биологической обратной связи будет остановлен, эти волны исчезнут, а вместе с ними исчезнут и безмолвие, покой, безмятежность.

И можно целые годы экспериментировать с этими научными приборами, но это не изменит ваш характер, это не изменит ваши моральные качества, это не изменит вашу индивидуальность. Вы останетесь таким же.

Медитация же трансформирует. Она уносит вас на более высокие уровни сознания и изменяет весь ваш образ жизни. Она в такой мере превращает ваши реакции типа противодействия в отклики типа ответного чувства, что вы просто поверить не можете, что тот человек, реакцией которого на некую ситуацию был гнев, теперь откликается на такую же ситуацию состраданием и любовью.

Медитация — это такое состояние бытия, к которому приходят через понимание.

Для этого нужен разум, а не какие-то методы. В противном случае мы бы превратили всех идиотов в Альбертов Эйнштейнов, Бертранов Расселов и Жан-Полей Сартров, все посредственные люди стали бы гениями. Нет способа изменить ваш разум извне, сделать его более острым, более проницательным, более прозорливым.

Это просто вопрос понимания, и никто не сделает это за, вас — никакая машина, никакой другой человек.

Веками так называемые гуру обманывали человечество. Теперь в будущем вместо этих гуру человечество будут обманывать эти машины-гуру.

Гуру обманывали людей, говоря: «Мы дадим вам мантру. Повторяйте мантру». Действительно, повторяя мантру, можно создать энергетическое поле с определенной длиной волны, но человек остается таким же, ибо все это происходит лишь на поверхности.

Это все равно, что бросить камешек в тихое озеро, — на поверхности озера появляются круги, расходящиеся к берегам, но это совершенно не затрагивает глубины озера. Глубины совершенно не замечают, что происходит на поверхности.

И то, что вы видите на поверхности, тоже иллюзорно. Вы думаете, что круги движутся по воде, — это не так. Ничего не движется.

Когда вы бросаете камешек в озеро, вам только кажется, что по его поверхности расходятся круги. Вы можете проверить это, если положите на поверхность воды маленький цветок. Вы будете удивлены: цветок будет оставаться на одном и том же месте. Если бы волны двигались к берегам, они захватили бы с собой и цветок. Но цветок остается на месте. Волны не движутся, просто вода поднимается и опускается на одном месте, создавая иллюзию движения. Глубины озера ничего об этом не знают. И создание этих волн ничего не меняет в характере, в красоте озера.

Ум находится между вами и миром.

Все, что происходит в мире, воздействует на ум, и через посредство ума вы можете понимать, что происходит во внешнем мире.

Например, вы видите меня — вы не можете видеть меня; это ваш ум, на который воздействуют определенные лучи, создает некую картинку. Вы пребываете внутри, и изнутри вы видите эту картинку. Вы не видите меня, вы не можете видеть меня.

Ум — это посредник. Когда внешний мир воздействует на него, внутреннее сознание может читать в нем то, что происходит снаружи, — и ученые пытаются делать то же самое: они изучают медитирующих и регистрируют длины волн их энергетических полей, создаваемых медитацией.

И, естественно, научный подход сводится к следующему: если у человека, пребывающего в медитации, непременно возникают определенные волновые структуры, тогда мы получили в свои руки ключ — если мы сможем создать в уме человека эти волновые структуры, тогда внутри этого человека обязательно возникнет медитация.

Вот в чем заблуждение.

Вы можете создавать волновые структуры в уме человека...

И если человек ничего не знает о медитации, он может почувствовать покой, безмятежность — на какое-то время, пока будет поддерживаться эта волновая структура. Но медитирующего вам не обмануть, ибо медитирующий увидит, что эти структуры возникают в уме...

Ум — это более низкая реальность, а более низкая реальность не может изменить более высокую реальность. Ум — слуга, он не может изменить господина.

Но поэкспериментировать можно.

Только надо осознавать, что чем бы это ни было — машиной с биологической обратной связью или распеванием звука ом — это создает лишь умственный покой, а умственный покой — это не медитация.

Медитация — это полет за пределы ума.

Она не имеет ничего общего с умственным покоем.

Один из великих мыслителей Америки, Джошуа Либман, написал очень известную книгу «Покой ума». Много лет назад, когда мне попалась эта книга, я написал ему письмо: «Если вы известный и искренний человек, вы должны изъять эту книгу из продажи, поскольку покоя ума не существует. Ум и есть проблема. Когда нет ума, есть покой, поэтому как же может быть покой ума? Любой покой ума — это всего лишь заблуждение: это просто означает, что шум понизился до такой точки, что кажется вам тишиной. А вам не с чем сравнить его».

Человека, который знает, что такое медитация, нельзя обмануть какими-то методами, ибо ни один метод не может дать вам понимания работы ума.

Например, вы чувствуете гнев, вы чувствуете зависть, вы чувствуете ненависть, вы чувствуете вожделение. Есть ли какой-нибудь метод, который может помочь вам избавиться от гнева? От зависти? От ненависти? От вожделения? И если эти чувства не оставят вас, ваш образ жизни не изменится.

Есть только один путь — и второго никогда не было. Есть только один-единственный путь: понять, что гневаться — глупо. Наблюдайте гнев во всех его фазах, будьте начеку, чтобы он не застал вас врасплох, оставайтесь бдительными, наблюдая каждый этап гнева. И вы будете удивлены: по мере того, как будет расти осознавание повадок гнева, гнев будет исчезать.

И когда гнев исчезнет, тогда будет покой. Покой — это не позитивное достижение. Когда исчезнет ненависть, тогда будет любовь. Любовь — это не позитивное достижение. Когда исчезнет зависть, тогда будет глубокое дружелюбие ко всем. Попытайтесь понять...

Но все религии развращают ваши умы, ибо они не учат вас, как наблюдать, как понимать; вместо этого они дают вам готовые выводы: гнев — это плохо. И как только вы признаете нечто плохим, вы уже заняли определенную позицию суждения. Вы уже осудили. Теперь вы не можете осознавать.

Для осознавания требуется состояние несуждения.

А все религии учат людей суждениям: это хорошо, это плохо, это грех, это добродетель — веками всем этим хламом набивали человеческий ум. И так со всем — как только вы видите нечто, у вас сразу же возникает суждение о нем. Вы не можете просто видеть это, вы не можете быть просто зеркалом, ничего не говорящим.

Понимание возникает тогда, когда вы становитесь зеркалом, — зеркалом всего, что происходит в уме.

Есть одна прекрасная история — не просто история, а действительный исторический факт.

Один из учеников Гаутамы Будды собирался в странствие, чтобы распространять его послание. Он пришел к Гаутаме Будде, чтобы проститься и получить благословение и последние наставления.

И Гаутама Будда сказал: «Запомни только одно: когда будешь идти, все время смотри только на четыре фута перед собой».

С того дня, вот уже две с половиной тысячи лет буддийские монахи ходят именно таким образом. Это уловка для того, чтобы не смотреть на женщин. Ученики Гаутамы Будды были монахами. Они приняли обет безбрачия.

Ананда, другой ученик Гаутамы Будды, не мог понять, в чем дело, почему монах должен всегда смотреть только на четыре фута перед собой. Он спросил: «Для чего это нужно?»

Будда сказал: «Таким образом он сможет не смотреть на женщин, по крайней мере на лицо женщины — самое большее, он будет видеть ноги».

Но Ананда сказал: «Могут возникнуть ситуации, когда какая-нибудь женщина окажется в опасности. Например, женщина упала в колодец и взывает о помощи. Как должен поступить твой ученик? Если он придет к ней на помощь, он не может не увидеть ее лицо, ее тело».

Будда сказал: «В особых ситуациях ученику позволительно смотреть на женщину. Но это не правило, а только исключение».

Ананда сказал: «А как насчет прикосновения? Ведь могут быть ситуации, когда женщина, например, падает на дороге. Как должен поступить твой ученик? Должен он помочь ей подняться или нет? Или старая женщина хочет перейти через дорогу — как должен поступить твой ученик?»

Будда сказал: «Как исключение, — но надо помнить, что это не правило, — ученик может прикоснуться к женщине... но при одном условии; а если он не может выполнить это условие, тогда не допускается никаких исключений. А условие таково: он должен оставаться просто зеркалом, он не должен выносить никаких суждений, он не должен занимать никакой позиции. "Эта женщина красивая", — это суждение. "Эта женщина прелестная", — это суждение. Он должен оставаться зеркалом, тогда допустимы исключения. В противном случае пусть женщина утонет в колодце — или кто-то другой спасет ее. Ты же спасай самого себя!»

Будда имеет в виду вот что: в любой ситуации, когда в уме возникает любой вид желания, алчности, вожделения, амбиции, собственнического чувства, медитирующий должен быть просто зеркалом. И что это значит? Быть просто зеркалом — значит быть просто осознающим.

В чистом осознавании ум не может низвергнуть вас в грязь, в сточную канаву. В гневе, в ненависти, в зависти ум абсолютно бессилен перед лицом осознавания. И поскольку ум абсолютно бессилен, то все ваше существо пребывает в глубочайшей тишине — в покое, который выше всякого понимания.

Естественно, этот покой, эта тишина, эта радость, это блаженство будет оказывать воздействие на ум. Это будет создавать в уме некую пульсацию, это изменит длину волн в уме, и ученый, исследуя эти волновые структуры, будет думать: «Если эти волновые структуры удастся создать в человеческом уме при помощи механических устройств, тогда мы сможем создавать совершенство Гаутамы Будды».

Не будьте глупцами.

Все ваши механические устройства — это хорошо, они могут быть полезны. Они не принесут никакого вреда, они могут позволить вам узнать вкус покоя, безмолвия — хотя и очень поверхностно, но тем не менее это уже кое-что для тех, кто никогда не знал покоя.

Для жаждущих даже грязная вода не кажется грязной.

Для жаждущих даже грязная вода — великое блаженство.

Так что ты можешь начать свои эксперименты с моего полного благословения, но помни, что ты будешь давать людям не медитацию — ты и сам не знаешь, что такое медитация. Может быть, ты сможешь дать им немного покоя, немного расслабления — в этом нет ничего плохого.

Но если ты внушишь им представление, что это и есть медитация, тогда ты определенно причинишь им вред, — так как эти люди остановятся на технических вещах, на поверхностном безмолвии, думая, что они уже всего достигли.

Ты можешь помочь людям. Говори им: «Это всего лишь механический способ, который может привести ум в покой, но покой ума — это не настоящий покой. Настоящий покой — это отсутствие ума. И достичь его можно не извне, а только изнутри. И внутри вы обладаете разумом, а понимание творит чудеса!»

Это хорошо для тех людей, которые не могут расслабиться, которые не могут обрести покой даже на несколько мгновений, умы которых непрерывно болтают — для них полезны эти технические устройства и механизмы с биологической обратной связью. Но объясняй им, что это не медитация, а просто механическое устройство, которое позволяет расслабиться, получить поверхностное чувство тишины. Если эта тишина создает в них стремление найти внутренний источник настоящего покоя, тогда эти технические устройства — друзья, а специалисты, которые применяют их, не барьеры, а мосты.

Стань мостом.

При помощи машин давай людям почувствовать немного вкус того, что возможно, но не давай им ложных представлений, что это и есть медитация. Говори им, что это всего лишь далекое эхо настоящего, и если они хотят получить настоящее, они должны пройти через глубокий внутренний поиск, через глубокое понимание своего ума, через осознание всех хитростей ума, чтобы ум можно было отставить в сторону. Тогда ум больше не будет находиться между человеком и Существованием, и двери будут открыты.

Медитация — это абсолютное переживание блаженства. Его нельзя вызвать при помощи наркотиков, его нельзя вызвать при помощи машин, его нельзя вызвать воздействием извне.

Возлюбленный Бхагаван,

общины Махавиры и Будды пережили их самих, а Ваши общины не выживают даже при Вашей жизни, хотя они имеют автономное жизнеобеспечение.

Зависит ли выживание общин от социальной структуры и изобилия общества, господствующих религий или внутренней и внешней политики?

Пожалуйста, объясните.

Вот первое, что надо понять: у Гаутамы Будды и Махавиры не было общин.

Их ученики были странствующими монахами, они не жили общинной жизнью на одном месте; они всегда были в пути — за исключением сезона дождей. И даже в сезон дождей они останавливались в разных местах.

Моя же община была альтернативным обществом.

Гаутама Будда и Махавира не устраивали альтернативного общества, поэтому они не были в конфликте с существовавшим тогда обществом. Наоборот, они зависели от общества в еде, одежде, крове — их ученики во всем зависели от общества.

Они не могли быть бунтарями. Как можно восставать против того общества, которое дает вам пищу, которое дает вам одежду, которое дает вам кров, которое дает вам все, что вам необходимо? Вы не можете восставать против его морали — пусть даже она гнилая, вы вынуждены поддерживать ее. Вы не можете идти против традиций общества.

Моя община была совершенно новым экспериментом. Такого никогда не было раньше.

В прошлом нет ничего, с чем можно было бы сравнить мою общину, так как мои люди ни от кого не зависели и они были против общества, культуры, цивилизации, религии, политики, образования — всего, что составляет этот мир.

Мы вели битву, в которой победить было невозможно — маленькая группа пыталась жить совершенно не так, как все остальное человечество.

Махавира не был против брака, а я — против.

Махавира не относился к женщинам с уважением, а я отношусь.

Будда был таким же мужским шовинистом, как и всякий другой. Двадцать лет он упорно отказывался посвящать женщин в буддизм. Он так и не принял идею, что женщины равны мужчинам. Я же говорю, что они не только равны мужчинам, но и превосходят их в некоторых отношениях.

Моя община была бунтом.

Их религии — религии Махавиры и Гаутамы Будды — были просто отростками той же цивилизации, того же общества, той же морали, тех же предрассудков. Да, они спорили о невидимых вещах, до которых никому нет дела — никого не интересует, имеет Бог семь или шесть футов роста. Три лица у Бога или только одно — это проблема самого Бога, другим нет до этого дела. Если у Бога три лица, то, может быть, проблемы будут у портного, у которого Бог заказывает себе одежду!

Они расходились по многим вопросам, но все эти вопросы были несущественными, они не имели никакого отношения к той жизни, которой человек живет здесь и сейчас, — относительно этого все они были абсолютно согласны.

Так что были абсолютно все основания ожидать, что моя община будет уничтожена. Она была против церкви, она была против государства, она была против всей вашей так называемой цивилизации — ибо я не верю, что человек уже стал цивилизованным.

Если человек уже стал цивилизованным, тогда почему ведутся войны; если человек уже стал цивилизованным, тогда почему существует дискриминация между белыми и черными, мужчинами и женщинами; если человек уже стал цивилизованным, тогда почему люди умирают от голода? И есть люди, которые умирают от переедания. В Америке тридцать миллионов человек умирают от переедания и тридцать миллионов человек умирают от недоедания.

И вы называете этот мир цивилизованным? Это даже не разумный мир. И это не может быть простым совпадением: тридцать миллионов человек обжираются, прекрасно зная, что тем самым приближают свою смерть, тогда как тридцать миллионов человек на улицах умирают от голода. Странно... шестьдесят миллионов человек можно было бы спасти за одну секунду, но эти шестьдесят миллионов умрут.

Я слышал... Один человек очень беспокоился из-за того, что его жена все толстела и толстела.

А женщины больше склонны к полноте, чем мужчины — это биологическая привилегия, ибо женщина должна быть в состоянии забеременеть, стать матерью, тогда девять месяцев она не сможет нормально питаться, ее будет тошнить, ведь в своем животе она будет нести такой груз. И ребенку каждый день надо все больше и больше питания. Это очень странная ситуация: женщина не может есть, а ребенок требует все больше и больше питания, так как он растет. Поэтому природа сделала женское тело способным накапливать больше жира для экстремальных случаев. Так что, даже если женщина не принимает пищу, ребенок может получать необходимое питание из запасов жира, которыми обладает женщина, и женщина тоже может продолжать питаться собственным жиром, а девять месяцев — большой срок. Так что женщина обладает огромными возможностями. Если она будет использовать свои возможности в полную меру, тогда мужчина ей не соперник.

До замужества женщины сохраняют стройность. Но как только женщина выходит замуж, она начинает толстеть — ибо теперь никаких проблем нет. Она заполучила себе мужа, который не может убежать от нее, поэтому ее больше не волнуют пропорции ее тела, ей больше не интересен конкурс красоты.

Тот человек обратился к врачу: «Что делать?»

Врач сказал: «Сделайте вот что: возьмите фотографию обнаженной красавицы и приклейте ее внутри холодильника, чтобы каждый раз, когда ваша жена будет открывать дверцу холодильника, она думала: «Какое красивое тело!» И, может быть, она станет следить за своим телом и ограничит себя в еде».

Человек сказал: «Эта идея мне нравится!»

Через два месяца врач снова встретился с этим человеком и не мог поверить своим глазам. Он сказал: «Что случилось? Я не видел вас всего лишь два месяца, и за это время вы так растолстели!»

Тот сказал: «Это все благодаря вашему идиотскому совету! Я приклеил внутри холодильника фотографию обнаженной красавицы. С тех пор моя жена не открывает холодильник, а вот я и пятнадцати минут не могу выдержать, чтобы не посмотреть на эту фотографию. А когда открываешь холодильник, видишь не только фотографию, но и всякие вкусные вещи... Вы поломали мне жизнь. Моя жена похудела, похорошела, а я стал отвратительно толстым. И всем этим я обязан вам! Вы мой врач или мой враг?»

Это общество, этот мир основан на идиотских предрассудках.

Моя община была бунтом.

Она продержалась пять лет — и это было чудо, так как все фашистское и империалистическое правительство Америки испробовало все для того, чтобы уничтожить ее. Они не смогли добиться этого законными средствами, потому что у нас в общине было четыреста юристов — община имела самую большую юридическую фирму в мире. Четыреста санньясинов были юристами, а другие были недавними выпускниками университетов — четыреста юристов вели непрерывную борьбу с американским правительством по всем юридическим вопросам. В конце концов правительство поняло, что законными средствами оно не может уничтожить нас, и тогда оно обратилось к незаконным методам.

А когда мировая держава — крупнейшая мировая держава — начинает вести преступные и незаконные действия, что могут сделать четыреста человек?

Мы были готовы вести борьбу законными средствами, сообразуясь с разумом и логикой. Но незаконными средствами вести борьбу было невозможно.

Я был незаконно арестован, без ордера на арест — они не могли найти никакого основания для моего ареста, так какой же может быть ордер на арест?

Я был арестован посреди ночи под дулами двенадцати пистолетов. И я спросил: «А где ордер на мой арест?»

Они сказали: «Ордера нет».

Я сказал: «Вы по крайней мере могли бы на словах объяснить мне, на каком основании меня арестовывают».

Они сказали: «Мы не знаем».

Я сказал: «Тогда позвольте мне связаться с моим адвокатом».

Они отказали мне в этом.

Во всем мире каждый гражданин имеет право связаться со своим адвокатом, если правительство совершает такой незаконный акт. Но они боялись, что если появится мой адвокат, то он первым делом спросит: «А где ордер на арест?»

Они уничтожили общину таким способом, чтобы весь мир думал, что они не совершили ничего криминального, но все их действия были криминальными...

В суде они выдвинули против меня обвинения в совершении ста тридцати шести преступлений. Три с половиной года я хранил молчание и никуда не выходил из моей комнаты. И если человек хранит молчание — ни с кем не встречается, ни с кем не разговаривает, не выходит из своей комнаты и умудряется совершить сто тридцать шесть преступлений, тогда я, должно быть, творил чудеса! И у них не было никаких доказательств.

Они предложили начать переговоры. Представитель правительства дал понять моим адвокатам, что для правительства поражение неприемлемо. Они сами по глупости своей назвали это дело «Соединенные Штаты Америки против Бхагавана Шри Раджниша» — они сами дали этому делу такое название, без всякой на то необходимости.

Теперь они оказались в затруднении: если я выиграю дело, это будет означать, что Соединенные Штаты Америки потерпели поражение в своем собственном суде, в соответствии со своими собственными законами, в соответствии со своей собственной конституцией.

Поэтому они сказали: «Мы не можем — правительство не может — признать свое поражение. Вы знаете и мы знаем, что у нас нет никаких доказательств, поэтому лучше всего будет не доводить дело до судебного разбирательства. Мы готовы пойти на компромисс. Наше условие таково: Бхагаван должен признать любые два обвинения, он должен сознаться в том, что совершил два преступления — чтобы показать миру, что, арестовав его, мы не совершили ничего незаконного, — и заплатить символический штраф. Тогда внешне все будет выглядеть законно».

Мой главный адвокат сказал: «Будет очень трудно убедить его принять ваши условия».

Они сказали: «Мы хотим, чтобы вы осознали, что если он не согласится и дело дойдет до судебного разбирательства, то суд можно будет растянуть на десять-двадцать лет. Здесь затронуты интересы правительства, и вы должны понять, что правительство не может позволить себе проиграть это дело. Поэтому мы будем всячески затягивать суд, Бхагавану будет отказано в праве на временное освобождение под залог, и он все время будет оставаться в тюрьме. Все его движение будет уничтожено, во всем мире у всех его санньясинов будут огромные неприятности».

И представитель правительства шепнул на ухо моему главному адвокату: «Вы же понимаете, что его можно и убить. Если мы увидим, что проигрываем дело...»

Мои адвокаты пришли ко мне в слезах, — а они были лучшими адвокатами Америки.

Я спросил у них: «Почему вы плачете? В чем дело? Ведь все эти сто тридцать шесть обвинений ни на чем не основаны. Мы выиграем дело».

Они сказали: «Мы-то выиграем, но ваша жизнь в опасности, а мы не хотим подвергать опасности вашу жизнь».

И они были правы.

Ведь под мое сидение уже была помещена бомба, так что, если бы что-то пошло не так, они могли бы покончить со мной в тот же самый день.

Просто по случайности меня привезли в тюрьму раньше, чем они ожидали, — а бомба была с часовым механизмом, так что она не взорвалась.

После того, как я уехал из Америки, генеральный прокурор заявил представителям печати: «Нашей первоочередной задачей было уничтожение общины».

Почему? Ведь община не нанесла Америке никакого ущерба.

Но глубоко внутри она уязвила эго Америки, ее гордость — ведь мы показали им, что мечту можно осуществить, что пять тысяч человек могут жить без всяких законоохранительных органов, без судов, без насилия, без наркотиков, без убийств, без самоубийств, без умопомешательств. И люди жили так радостно и красиво, что вся Америка начала завидовать.

Само существование общины представляло опасность для американских политиков, так как оно доказывало, что у них нет разума — ведь если бы у них был разум, они бы очень легко могли сделать то, что сделали мы... у них же вся власть, все деньги.

В этой маленькой общине из пяти тысяч человек было все, что нужно человеку — и вся свобода, вся любовь.

Все работали семь дней в неделю, двенадцать-четырнадцать часов в день, и никто не уставал, — ибо это не было принуждением, это было то, что они хотели делать, — они хотели творить. Это было таким творческим актом, что, проработав четырнадцать часов, они танцевали на улицах, поздно вечером они играли на гитарах, пели, танцевали.

Община была обречена на уничтожение. Она была слишком хороша, чтобы не быть уничтоженной. Она была альтернативным обществом.

Махавира и Будда не создавали альтернативного общества. Они были частью этого общества, они оставались зависящими от этого общества.

Их революция была интеллектуальной, словесной.

Мой бунт был реальным и экзистенциальным.

И уничтожение общины в Америке не означает, что идея общины исчезнет. Во многих странах общины процветают. И будет появляться все больше и больше общин во всем мире.

Америка еще пожалеет, что упустила такую благоприятную возможность. Она могла бы поддержать общину и показать всему миру, что община символизирует свободу, нового человека, будущее человечество.

Америка упустила великую возможность.

Уничтожив общину, она уничтожила доверие к себе, она уничтожила свою собственную демократию. Она показала себя не чем иным, как просто лицемерным обществом.

Возлюбленный Бхагаван,

самое сильное переживание в моей жизни — это любовь, которую я чувствую к Вам. Она подобна ливню, который очищает мою душу и наполняет мое сердце благодарностью.

Но я по-прежнему продолжаю искать что-то еще, как будто есть еще некий секрет, которым Вы еще не поделились со мной. Действительно ли в этой безумной любовной истории между нами есть все, что нужно? Почему это переживание не удовлетворяет меня?

Любовь никогда не может быть удовлетворена.

Если она удовлетворена, то это будет не такая уж и любовь. Чем больше и глубже она, тем больше будет неудовлетворенности.

Это не противоречит любви, это просто показывает, что твое сердце хочет любить бесконечно, что оно никогда не будет удовлетворено. И это хорошо, что оно не удовлетворено. Как только оно удовлетворено, оно мертво.

Любовь между учителем и учеником никогда не может быть удовлетворена. Она всегда будет оставаться трепетным ожиданием, новым восторгом, новым экстазом. Она всегда будет открывать все новые и новые двери — ученичество станет преданностью, а в один прекрасный день преданность станет слиянием — подобно тому, как река вливается в океан. Но и это не принесет удовлетворения.

Удовлетворенность — это не великое качество. Оно свойственно ничтожным умам, ничтожным сердцам, которые удовлетворяются ничтожными вещами.

Есть люди, которые удовлетворяются небольшой суммой денег; есть люди, которые удовлетворяются домом; есть люди, которые удовлетворяются небольшой известностью, небольшой славой, — это пигмеи.

Гиганты никогда не бывают удовлетворены. С каждым новым шагом они обнаруживают, что путешествие становится все глубже, все чудеснее, все таинственнее, — и жажда усиливается, сердце полно сладостной боли.

Быть в любовной связи с учителем — значит быть в любовной связи с самим Существованием; учитель — всего лишь стрела, указывающая в непознаваемое, чудесное, таинственное.

Учитель — это не конец, учитель — только начало.

Все назначение учителя в том, чтобы подталкивать тебя... как птица-мать выталкивает из гнезда птенца, новую птицу, которая еще никогда не расправляла крылья в небе. Естественно, птенец боится — такое огромное небо. Он жил в маленьком уютном гнезде, надежном и безопасном, мать заботилась о нем, — а теперь она хочет, чтобы он совершил прыжок и полетел. И в один прекрасный день она выталкивает его из гнезда. И когда она выталкивает его, то на мгновение ему кажется, что он упадет на землю, но прежде чем он достигает земли, его крылья раскрываются и все небо оказывается в его распоряжении.

А за этим небом есть еще другие небеса.

И назначение учителя в том, чтобы толкать тебя во все более и более глубокую неудовлетворенность.

Возлюбленный Бхагаван,

Вы, действительно нечто особенное — говорите о выходе за пределы просветления, когда большинство из нас еще даже не за пределами мелочности, тщеславия и откладывания! Вы что, верите в чудеса или нечто подобное? (Может быть, в любовь?)

Верно, я — нечто особенное.

Я знаю, что вы не за пределами мелочности, зависти, алчности, гнева.

Но я не говорю о выходе за их пределы по той простой причине, что если вы начнете бороться со своей мелочностью, вы останетесь мелочными; если вы начнете бороться с завистью, вы останетесь завистливыми.

Древняя пословица говорит: «Всегда очень тщательно выбирай себе врага». Друга можно выбирать не особенно внимательно, но врага надо выбирать очень тщательно, ведь вам придется бороться с ним, — а в борьбе вы уподобляетесь вашему врагу, так как вам придется пользоваться такими же методами, такими же средствами.

Враги драгоценны.

Я не хочу, чтобы вы боролись с мелочами. Я не хочу, чтобы вы смотрели себе под ноги, где вас со всех сторон окружают мелочность, зависть, гнев. Все мои усилия направлены на то, чтобы показать вам звезды и помочь вам узнать, что у вас есть крылья. И когда вы начнете двигаться к звездам, эти мелочи исчезнут сами по себе.

Лучше смотреть на звезду и стремиться достичь ее, ибо это путешествие прекрасно, сердце трепещет от восторга.

Вместо того, чтобы бороться с мелочами...

Борясь с ничтожными вещами, вы сами останетесь ничтожными.

Все ваши религии учат вас бороться с мелочами, и именно поэтому все человечество остается мелочным — оно борется с мелочами.

Я настаиваю: не боритесь с мелочами.

Боритесь за нечто великое; и по мере движения к великому мелкое будет исчезать.

Я безумен, но вы еще безумнее!

И это единственная связь между нами — я безумен, вы же еще безумнее. Это единственное обязательство. Мы достигнем звезд — мы не будем беспокоиться из-за пустяков. Оставим их здесь для других людей, пусть они борются с ними.

Возлюбленный Бхагаван,

что нужно для того, чтобы не упустить Вас?

Прасад, для того, чтобы не упустить меня, нужно только одно: всегда надо помнить о том, что в каждом уме, в каждом человеке, который пускается на поиски истины, эго играет очень хитрую игру.

Я расскажу вам одну историю.

Рассказывают, что Бокудзю, один из великих учителей дзэна, имел обыкновение спрашивать у каждого вновь прибывшего: «Осознал ли ты, что путь ученичества очень труден? Прежде чем ты вступишь на этот путь, мой долг — предупредить тебя, что это очень трудно. Готов ли ты к трудностям или ты пришел сюда просто из любопытства?»

И один человек сказал: «Нет, я пришел "сюда, чтобы обрести истину, но если быть учеником так трудно, то как насчет того, чтобы сделать из меня учителя?»

Это очень странная история.

Но это единственное, что может помешать вам приблизиться ко мне — желание стать учителем, скрытое где-то в глубине вашего эго. Вы хотите непременно стать чем-то большим, чем-то великим.

Учитель — это просто палец, указывающий на луну. Не стремитесь к тому, чтобы стать учителем. Зачем становиться пальцем, когда можно стать луной?

Ты спрашиваешь у меня, из-за чего ты продолжаешь упускать меня.

Только из-за одного: из-за желания стать учителем.

Это одна из тайн жизни: только те, кто не хочет стать учителем, становятся учителями, а те, у кого есть желание стать учителем, утрачивают даже статус ученика — ибо желание стать учителем есть не что иное, как тонкое эго.

Поэтому просто наблюдай свой ум.

Из ученика стань преданным, а из состояния преданности соверши квантовый скачок — слейся с Существованием.

Ни мгновения не думай о том, чтобы стать учителем. Оставь это Существованию: если Существование захочет, чтобы ты стал учителем, то есть если Существование захочет использовать тебя в качестве учителя, оно использует тебя. Если Существование сочтет, что ты сделал достаточно, и захочет, чтобы ты расслабился, растворился в вечности... предоставь это Существованию.

Не надо ничего желать.

Как только ты придешь к состоянию отсутствия желаний, Существование начнет использовать тебя именно так, как это нужно: в качестве мистика, учителя, певца, танцора, флейтиста — или в качестве никого, но все будет благословением.

То, что приходит к тебе от Существования, без всякого желания с твоей стороны, всегда оказывается самым великим экстазом из всех возможных.