Случай XIX. НАНСЭН ГОВОРИТ «ОБЫЧНОЕ СОЗНАНИЕ — ЭТО ПУТЬ»

Случай XIX. НАНСЭН ГОВОРИТ «ОБЫЧНОЕ СОЗНАНИЕ — ЭТО ПУТЬ»

Действующие лица

О Дзёсю и его учителе Нансэне уже говорилось в третьем томе серии Дзэн и дзэнские классики.

СЛУЧАЙ

Дзёсю спросил у Нансэна:

— Что такое Путь?

— Твое обычное сознание — это и есть Путь, — ответил Нансэн.

— Идет ли он в каком-то определенном направлении?[102] — спросил Дзёсю.

— Чем больше ты ищешь его, тем больше он уходит от тебя, — ответил Нансэн.

— Как же вы знаете, что это Путь?

— Путь не относится к известному или неизвестному. Знание — иллюзия. Незнание — слабость рассудка. Когда же ты постигаешь этот незамысловатый Путь, он подобен безграничности пространства, бездонной пустоте. Как он может быть этим или тем, быть или не быть?

Услышав эти слова, Дзёсю достиг внезапного просветления.

Путь создает впечатление постоянства и движения. В чем-то оно перекликается с понятием о Логосе, (словесном) действии Бога.

Уэли определил Дао, или Путь Лао-цзы, как «то, как работает вселенная», но это звучит слишком объективно и механистично. Путь Лао-цзы неизречен (I, 1; XXXII, 1), или лучше сказать, пародируя Кьеркегора, что Путь — это неизреченность. Он содержит все (IV, 1), он бессмертен (V, 1; XVIII, 1), подобен воде (VIII, 1), подразумевает Нирвану (XVI, 1). Путь — это вещи, каковы они есть (XXV, конец). Он не туманный и не абсолютный (XXIX, конец). Он свободен, подобно плывущей лодке (XXXIV, 1).

В связи с Конфуцием мы сразу же вспоминаем величайшее из его изречений, возможно, величайшее изречение в мире:

Если человек услышал Путь утром, он может без сожаления умереть вечером

глава IV

Китайские комментаторы интерпретируют Дао как «принцип добра в вещах и поступках». Тем самым, лишая его поэзии, они отнимают у него больше половины смысла. В той же самой главе Конфуций говорит Сосину, самому известному из своих учеников:

— Путь, которому я учу, — это единство, объемлющее вещи.

— Да! — ответил Со.

Затем Конфуций вышел, и ученики спросили Со:

— Что он имел в виду?

— Путь нашего Мастера означает верность своему естеству и проявление этой верности в отношении других, вот и все, — сказал Со.

В Аналектах (глава VI, 15) есть еще одно изречение, перекликающееся с дзэн:

Кто может выйти из дома не через дверь?

Как могут, люди не следовать Пути?

Это означает, что Путь есть путь. Стивенсон говорит: «Жизненные пути прямы, словно рельсы для спуска судна на воду» (Straigt are the ways of life, like the grooves of launching). Еще одно замечательное высказывание Конфуция:

Человек может прибавить к Пути; Путь не может прибавить к человеку.

Это напоминает нам Китса:

Прекрасное созданье — радость на века;

Его очарованье возрастает.

И Шелли о самом Китсе:

Красивое он делал еще краше.

Путь для Конфуция — то же, что и Добродетель, но он не использует слово «добродетель» в обычном относительном смысле, как явствует из его изречения:

Те, кто славны добрыми делами, воруют добродетель.

Еще один поэтический отрывок встречаем в Учении о Среднем (XII, 4):

Путь благородного мужа начинается среди обычных необразованных людей, но в своих самых возвышенных проявлениях он сияет как на небе, так и на земле.

В следующем высказывании Конфуций подходит еще ближе к дзэн и настоящему случаю:

Учитель сказал: «Путь недалек от нас».

Мэн-цзы следует ему (IV, i, 1):

Путь рядом, но люди ищут его вдали.

Мэн-цзы (372–289 гг. до н. э.) умер за тысячу лет до того, как родился Нансэн, и здесь мы видим, насколько дзэн соответствует духу китайцев, или, лучше сказать, насколько китайцы (были) близки к дзэн.

Одним из самых известных объяснений высказывания «Твое обычное сознание — это и есть Путь» являются слова: «Когда перед тобой чай, пей его; когда перед тобой рис, ешь его», принадлежащие японскому монаху по имени Кэйдзан-Дзёкин из секты Сото. Он основал храм Содзидзи, в котором достиг просветления на почве этого самого изречения. В искусстве, поэзии и музыке все самое выдающееся отмечено великой обычностью, необычайной естественностью, немыслимой потусторонностью.

Несмотря, на все свои перья, сова простудилась.

Вопрос «Идет ли он в каком-то определенном направлении?» означает: «Куда ведет Путь?», «Как мы можем стать на него?» Далее Нансэн говорит, что Путь подобен необъятности пространства, которое не узко и не широко, простирается туда и сюда; не ведет от невежества к просветлению, вообще чужд развитию, вечно движется, но никогда не сходит с места, всегда грешит, но никогда не покидает Эдемский сад. Ни аскетизм, ни изучение, ни труды, ни вера не могут отделить нас от любви Бога. И все же есть различие между двумя типами людей на Пути — теми, что осознают его, и теми, что нет. То же можно сказать о музыке. Кто действительно знает, что такое музыка (подлинный смысл музыки — это Бах), тот знает, что каждый звук, каким бы грубым и вульгарным он ни был, есть Глас Божий, как, например, Искусство Фуги. Но кто не знает, что такое музыка, тот не знает даже, что он не знает. Поэтому все люди находятся на Пути, но лишь немногие знают об этом.

Дзёсю спрашивает, как можно узнать, на Пути мы или нет; как узнать, что Вордсворт — подлинный поэт, а Колридж — фальшивка. Ответ Нансэна поистине гениален. Он не говорит, что в этом деле все решает опыт. Он говорит, что знание и незнание в этом деле ничего не решают. Знание означает понимание, что нечто истинно или ложно, хорошо или плохо, правильно или неправильно, Путь или не Путь. Незнание подразумевает глупость, ограниченность, смерть. Поэтому, когда Нансэн утверждает, что знание и незнание на Пути ничего не решают, это его утверждение, будучи проявлением знания, также, строго говоря, неверно, и Нансэн вполне готов к этому.

В христианстве идея о Пути не получила такого широкого распространения, как на Дальнем Востоке. Материальные и философские представления о Пути здесь менее приемлемы, чем идеи о Лике Божьем, Разуме, Принципе, Абсолюте, Запредельном и так далее. В Новом Завете есть одно поразительное место:

Я есмь Путь.

Такое даже Уммону никогда не приходило в голову! Эти слова столь же трансцендентны, как и слова «Бог есть Любовь», в которых личное и безличностное полностью уравниваются в правах. Поэзия, то есть религия, означает понимание слов буквально, а не метафорически. «Бог есть Любовь» можно легко объяснять, сказав, что Бог — это любовная забота о других людях. Но это весьма сомнительное предположение. В соответствии с Толкованием Крудена:

Иисус Христос зовется Путем (Иоан. 14, 6), потому что только через него одного верующие могут обрести вечную жизнь, возможность пребывать на Небесах. Он есть Путь на небеса в силу учения, которое он проповедовал; в силу смерти, ценой которой он приобрел право на вечную жизнь для избранных; в силу своей святой жизни и наставлений, дающих пример, которому мы должны следовать; в силу присутствия Духа, который облагораживает верующих и позволяет им стать наследниками мудрости святых.

Понимая «Я есмь Путь» с дзэнской точки зрения, мы увидим смысл этого высказывания в том, что просветленный человек, точнее, любой человек в момент просветления, есть Путь — личность, но не принцип; движение, но не к улучшению; проявление общего (в том смысле, что он действует во благо всего живого), но в то же время и частного (в том смысле, что он действует в пространстве и времени); пример, но не пример чего-то конкретного. Таков Путь праведных.

Кроме того, в Ветхом Завете мы имеем Путь Господ. По какому Пути идет Бог? Очевидно, Он сам есть Путь; Он сам идет по себе. По-буддистски это можно сказать так: человек с природой Будды идет по пути Будды. Он и Путь — два проявления одного и того же. Это Одно-и-то-же есть одно проявление двух начал. Но Послания к римлянам (Рим. 11, 33) говорит нам, что «неисследимы пути Его». Мы должны понимать это в том смысле, что, во-первых, Путь интеллектуально не-указуем, и что, во-вторых, хотя мы всегда более или менее далеки от него, нам всегда кажется, что мы постепенно становимся ближе к нему.

КОММЕНТАРИЙ

Дзёсю неожиданно задал вопрос Нансэну, на который тот ответил, но черепица раскрошилась, лед тронулся и преградил путь воде. Хотя Дзёсю и достиг просветления, ему понадобилось тридцать лет непрестанных поисков для осознания того, что он тогда постиг.

Среди комментаторов нет единодушия,[103] но скорее всего, речь идет о том, что Нансэн объяснил все, но Дзёсю тогда не смог понять его до конца. Известно много случаев, в которых идея «просветления раз и навсегда» неприменима. Идея «ступенчатого просветления» кажется более разумной, или, лучше будет сказать, более привлекательной, ведь в противном случае, как заметили еще ранние индийские буддисты, самоубийство было бы следующим логическим шагом после просветления. Ранние буддисты стремились предотвратить будущие перевоплощения, которые могли повлечь за собой любой отход от просветления.

Но с другой стороны, одержать победу в (единственной) игре и знать, что на Небесах нас ожидает лавровый венец, означает поставить себя в положение животных. В истории дзэн известны многие случаи, когда первое просветление было неполным. В качестве примера можно привести Эно, который достиг первого просветления, когда услышал слова из Алмазной сутры. Другие примеры можно найти в разделе «Практика Коан» второго тома книги Эссе по дзэн-буддизму Д. Т. Судзуки.

СТИХОТВОРЕНИЕ

Весной цветы, осенью луна,

Прохладный ветерок летом, снег зимой —

Когда твой ум ничто не заполняет,

Жизнь приносит счастье каждый день.

Это стихотворение немного поэтичнее, чем большинство других, однако оно не звучит оригинально. Но это и не подражание Стивенсону с его:

В нашем мире так много различных вещей,

Что счастливы должны мы быть не меньше королей.

В словах Мумона чувствуется эгоизм, и мне хочется прибавить к его стихотворению последнюю строку стихотворения Стивенсона Обязанности маленьких детей:

Если ты можешь этим быть доволен.

Только тот, кто действительно любит цветы и ветер, луну и снег, знает, как важно наслаждаться природой вместе с другими людьми. Радость общения — это и есть «обычное сознание», которое Мумон здесь пытается продемонстрировать. Как видите, иногда человек дзэн становится мизантропом.