§ 75

§ 75

Что касается моей нынешней практики, то это истинное становление и разрушение[1], я забавляюсь чудесными превращениями, вхожу во все ситуации и нигде ничем не занимаюсь, так что ситуация не может меня изменить.

Кто бы из ищущих ни пришел, я немедленно выхожу посмотреть на него. Он меня не узнает. Тут я обряжаюсь в несколько видов одежды[2]. У ученика по этому поводу возникает какое-то толкование, и он пускается в рассуждения со мной.

Какая жалость, что слепой негодник, хватаясь за одежду, которую я ношу, объявляет, что она синяя, желтая, красная, белая. Когда я сбрасываю [эту] одежду и вхожу в пределы чистоты, ученик, взглянув, наполняется радостью и желанием. Когда же я снова сбрасываю с себя [теперь уже всякую одежду], ученик приходит в замешательство: сконфуженный, [он], как безумный, бегает и кричит, что на мне нет одежды.

Тогда я ему говорю: «Не узнаешь ли ты во мне человека, на котором была одежда?»

Вдруг он поворачивает голову — тут-то он, конечно, меня узнает.

Примечания

[1] Становление и разрушение (чэн-хуай). — Очевидно, имеются в виду применявшиеся Линь-цзи приемы, положительные или отрицательные в зависимости от того, кто перед ним оказывался.

[2] Я обряжаюсь в несколько видов одежды (Во бянь чжао шубань и). — В основе этой фразы и параграфа в целом лежит игра слов (и «одежда», и «зависимость»). Используя одинаковое звучание этих слов, Линь-цзи, говоря об одежде, подразумевает зависимость.