Глава 22

Глава 22

Утешь меня, мой Боже! Дай покой!

Когда вокруг бушует знойный ветер,

Смочи мое чело живой росой,

Что охлаждает землю на рассвете.

Гораций Бонар

Ибо Я Господь, Бог твой... говорю тебе: «Не бойся, Я помогаю тебе».

Книга пророка Исайи, 41:13

— Дорогая наша тетушка Уэлти! — вздохнула Элси, складывая письмо, которое она только что прочитала домочадцам. — Мне тяжело думать, что старая женщина изо всех сил трудится на общее благо, а я, молодая и здоровая, сижу в Италии и бездельничаю! Мама, папа, Эдвард, почему мы не помогаем нашей стране?

— Не знаю, как мы сами не додумались, — удивленно ответила Роза. И энергично продолжила:

— Элси, ведь мы с тобой можем делать то же самое, что и она. Шить белье, вязать носки, заготавливать бинты и салфетки. А еще можем отправлять посылки с фруктами и лакомствами. Что скажете, джентльмены?

— Прекрасная мысль, — одобрил мистер Динсмор, а мистер Травилла добавил: — Милые леди, а мы будем вам помогать — например, строчить на швейных машинках. Послужим солдатам Севера и Юга!

— Кроме того, благотворительным обществам требуются деньги, — осенило мистера Динсмора.

— И я могу их пожертвовать! — радостно воскликнула Элси.

— Мы все можем, — напомнил ей отец. Несколько недель все трудились не покладая рук.

Результат работы — контейнер с вещами — был отправлен в Америку.

— Если посылка дойдет благополучно, мы отправим еще одну, — решили наши друзья.

— Как! Ты опять за работой? — спросил мистер Травилла, войдя на следующее после отправки посылки утро в будуар Элси и обнаружив, что его жена сидит с клубком грубых синих ниток и вязальными спицами в руках.

— Да, милый, — ответила она мужу с улыбкой, — когда я что-то делаю для своей страны, пусть даже самую малость, меня меньше одолевает беспокойство.

— Вот как! В таком случае я хочу научиться вязать. Научишь? — спросил мистер Травилла, придвигая стул и садясь рядом с Элси. — Няня, ты можешь принести спицы и пряжу?

— Сейчас, сэр, — и отложив в сторону недовязанные носки, Хлоя вышла из комнаты.

— Папа, смотри! Какое красивое! — тоненьким голоском воскликнула малышка Элси и забралась к отцу на колени. Маленькие пальчики держали бриллиантовое колье матери.

— Да, очень красивое — сказал мистер Травилла, осторожно забирая украшение. — Но оно слишком дорогое, чтобы быть игрушкой. Почему она играет твоим колье, дорогая? — спросил он у жены.

— Мама сказала, Элси можно. Пожалуйста, папа, отдай камушки Элси, — захныкала малышка. Губки у нее задрожали, а глаза наполнились слезами.

— Я ей разрешила покопаться в шкатулке с драгоценностями. Не волнуйся, девочка очень аккуратна. Да и мы с няней за ней смотрим, — ответила Элси. — Малышка так радуется! Она достает по одной вещице, а когда вдоволь ею налюбуется, кладет на то же самое место. Пожалуйста, папа, позволь ей посмотреть украшения.

— Хорошо. Если мама разрешила, то можно, — сказал мистер Травилла. Поцеловав дочь, он вернул ей ожерелье.

— Спасибо, папа, мама. Элси не сломает красивые мамины штучки, — воскликнула девочка, радостно смеясь и подставляя розовое личико для поцелуя сначала отцу, а затем матери.

— Покажи папе, солнышко, куда ты положишь мамино ожерелье, — попросил мистер Травилла. Он пошел за малышкой, которая пересекла комнату и села на подушку перед шкатулкой.

— Сюда, папочка. Элси взяла его тут, — сказала девочка, очень аккуратно укладывая колье на место. — Смотри, как много красивых штучек в маминой шкатулке.

— Да, — отозвался отец, задумчиво рассматривая содержимое шкатулки. Раньше он не обращал особого внимания на внушительную коллекцию колец, брошей, цепочек, кулонов, сережек, браслетов и ожерелий. Золотые «штучки» были украшены искрящимися бриллиантами, рубинами, сапфирами, аметистами, жемчугами, изумрудами и другими драгоценными камнями. — А ведь это целое состояние, женушка.

— Конечно, Эдвард. Но разве не печально, что это богатство лежит в шкатулке и не приносит никакой пользы?

— Почему печально? Драгоценности — хорошее вложение капитала, особенно в такое время, как сейчас.

— Я вполне могла бы обойтись и без украшений. Честно говоря, сама я никогда их себе не купила бы. Многое досталось мне от покойной мамы, а остальное — твои и папины подарки.

Тетушка Хлоя вернулась со спицами и мотком ниток, и Элси принялась учить мужа вязанию. Урок принес обоим супругам огромное удовольствие.

Вскоре к Травиллам присоединились Роза и мистер Динсмор, который, не желая отставать от зятя, тоже попросил жену научить его вязать.

И молодежь не теряла времени даром. Юный Хорас усердно постигал премудрости различных наук. Шестилетняя Розочка, которую в Неаполе домочадцы стали величать Рози, помогала старшим готовить посылки для солдат. Она была веселой, шаловливой девочкой и совсем не походила на старшую сестру, то есть на Элси, в том же возрасте. Розочку, словно котенка, переполняли радость и озорство. Она очень любила отца и часто забиралась к нему на колени, чтобы он обнял и поцеловал ее. Но еще больше она была привязана к своей милой, доброй мамочке.

Лучшим другом Рози был мистер Травилла. А старшую сестру она любила нежной, преданной любовью и считала «очень милым и забавным», что она, Розочка, была тетушкой малышке Элси и крохотному Эдди.

— О! — воскликнула Розочка, войдя в комнату. — Что делает малышка? Мама, можно мне тоже?

— Можно что? — спросила Роза.

— Почему ребенок играет твоими украшениями, Элси? — удивленно спросил мистер Динсмор, который только сейчас заметил, чем занимается внучка.

— Папа, она очень осторожна, я присматриваю за ней.

— Я бы на твоем месте не разрешил ей копаться в шкатулке. А тебе нельзя, Рози. Ты не настолько аккуратна.

Рози надула было губы, но, поймав суровый взгляд отца, мгновенно передумала плакать: ее подвижное личико прояснилось, словно по мановению волшебной палочки.

— Папа, — спросила Элси тихо, — ты хочешь, чтобы я забрала драгоценности?

— Дорогая доченька, — ответил мистер Динсмор, тепло улыбнувшись, — я не имею ни права, ни желания вмешиваться в твои отношения с детьми, особенно если муж тебя поддерживает. Я только боюсь, что малышка, при всей ее аккуратности, что-нибудь потеряет. Кольцо, стоимости которого хватит на вооружение целой роты, легко соскользнет с маленького пальчика и закатиться в какую-нибудь щель. И мы его не найдем.

— Думаю, что ты прав, — признала миссис Травилла. — Няня, пожалуйста, сядь радом с Элси и смотри, чтобы она ничего не уронила.

— Я начинаю думать, что пословица «старую собаку не научишь новым трюкам» глубоко верна, — выпутываясь из синей пряжи, сказал мистер Травилла с горестной гримасой. — Еще немного, и я сдамся. Что скажешь, Динсмор?

— Плохой из тебя солдат, раз ты так легко сдаешься.

— О, нет! Солдат я хоть куда! Сражение — совсем другое дело! Но я буду стоять до конца вместе с тобой, моя терпеливая жена, пока не увижу, что утомил свою маленькую учительницу.

— Дорогой, будь у тебя учительница получше, ты уже обвязал бы всю армию, — возразила Элси. — Я уверена, проблема не в ученике — я ведь знаю, что он сообразителен и талантлив.

— Вот как! Тогда я буду стараться изо всех сил, чтобы спасти твою репутацию. Только давай сделаем перерыв, потому что принесли нашего мальчика. Ах ты, мой маленький, папино сокровище! Смотрите, как он ко мне тянется! Неси его сюда, Дина. Иди к папе, воробышек, иди, моя радость, — Эдвард взял сына на руки, и малыш возликовал.

— Мама считает, что Эдди — необыкновенный красавец, потому что унаследовал лучшие черты папы и дедушки, — сказала Элси, наклоняясь, чтобы поцеловать мальчика.

— А что, кто-то со мной не согласен? — поинтересовалась Роза.

— Не знаю, как насчет красоты, но боюсь, что он унаследовал мой характер, — заметил мистер Динсмор, глядя на внука с гордостью и любовью.

— Что касается наследования моей натуры, то я не возражаю, — скромно сказал мистер Травилла.

Маленькая Элси устала играть «красивыми штучками».

— Убери шкатулку, нянечка, — сказала она, вставая с подушки. — Элси больше не хочет играть. Мама, возьми Элси. Элси устала.

Детский голосок звучал слабо и вяло. Еле дойдя до матери, девочка почти упала ей на колени.

— Элси, деточка моя! Что с тобой? — воскликнула Элси, подхватывая малышку на руки. — Папа! Эдвард! Она умирает!

Лицо ребенка вдруг резко побледнело, глаза закатились и, крепко сжав маленькие кулачки, она замерла на коленях Элси.

Мистер Травилла поспешно передал сына Дине и склонился над дочерью.

Мистер Динсмор молниеносно оказался возле внучки и, встретив полный отчаяния взгляд старшей Элси, сказал неожиданно спокойно:

— Ничего страшного, дорогая, это судороги. Она скоро придет в себя.

— Да, не пугайся, милая — подтвердила Роза. — Судороги — обычное явление у детей. Они были и у Мэй, и у Дэйзи. Тетушка Хлоя, быстро принесите салфетки, пропитанные скипидаром. Положим ей на животик и на спинку. Надо послать за врачом, а до его прихода мы больше ничего не сможем сделать. Но смотрите! Ей уже легче.

Роза была права. Кулачки разжались, тело девочки понемногу расслабилось. Вскоре она открыла глазки, и из маленьких уст раздалось тихое, жалобное: «Мама».

— Мама здесь, дорогая, — сказала Элси сквозь слезы, прижимая девочку к груди и покрывая поцелуями ее бледное личико.

— Слава Богу! Она не покинула нас! — воскликнул мистер Травилла, с трудом переводя дыхание. — Элси, дорогая, я немедленно пошлю за доктором Чаннингом. Он англичанин, и мне его очень рекомендовали.

— Хорошо, только попроси его прийти как можно быстрее, — ответила обеспокоенная Элси.

Через полчаса мистер Травилла вошел в комнату жены с врачом и обнаружил, что девочка спит на коленях у матери.

— На первый взгляд, ничего серьезного нет, — сказал доктор, осторожно держа в руках маленькое запястье. — Сейчас ребенок чувствует себя хорошо, и, судя по вашим словам, мистер Травилла, судорога была очень короткой.

Когда маленькая Элси проснулась, она явно не испытывала никакой боли. Девочка пошла на руки к папе, чтобы мамочка отдохнула. К вечеру она даже слезла с колен отца и, хоть и была невеселой, немного поиграла в детской. Вскоре малышка опять попросилась на ручки. Папа, дедушка и «мамочка Роза», как Элси называла свою молодую и красивую бабушку, по очереди держали ее на руках и на коленях.

Маленькая Элси была созданием чувствительным, добрым и бескорыстным: ей очень хотелось на руки к маме, но она безропотно уступила, услышав, что «бедная мамочка устала держать такую большую девочку», и удовлетворилась вниманием других членов семьи.

Когда же пришло время укладывать детей спать, Элси опять взяла малышку на колени.

— Мама, поговори с Элси, — жалобно попросила девочка. Она устало положила кудрявую головку на мамино плечо и нежно погладила маму по щеке. Крошечная ручка была сухой и горячей. Старшая Элси с тревогой почувствовала, что у девочки жар.

— О чем, моя рыбка?

— Об Иисусе, мама. Он любит маленьких детей? Он любит Элси?

Элси ответила дочери голосом, полным слез:

— Да, моя хорошая, мама с папой и дедушка с бабушкой сильно любят тебя, но Иисус любит еще сильнее.

— Мама, можно Элси пойти туда?

— Куда, моя золотая?

— К Иисусу, мама. Элси хочет увидеть Иисуса. Резкая боль пронзила сердце молодой матери, по ее щекам потекли горячие слезы и закапали прямо на лицо девочки.

— Ой! Мама плачет? Мама не хочет, чтобы Элси пошла к Иисусу? Тогда Элси останется с мамой и папой. Не плачь, мамочка, — и она попыталась горячей ладошкой вытереть слезы с маминого лица.

Мать безмолвно воззвала к Господу, прося помочь ей справиться с чувствами. Вскоре она овладела собой и начала вполголоса рассказывать дочке древнюю историю о Спасителе, о Его любви, о Его рождении, жизни и смерти.

— Мама, Элси тоже любит Иисуса, — серьезно сказала малышка, когда мама завершила рассказ. — Давай помолимся и пойдем спать. Элси плохо. Мама останется с Элси?

— Да, мое сердечко, мама все время будет рядом со своей дорогой доченькой. Ты можешь помолиться прямо на коленях у мамы, и потом она споет тебе колыбельную.

— Иисус тоже так делает?

— Да, детка, когда человеку очень плохо, Он тоже так делает.

Элси обняла дочь, поддерживая ее. Смиренно сложив руки и прислонившись щечкой к маминой щеке, малышка произнесла слова наивной молитвы. Затем она устроилась поудобнее, и мама нежным голосом запела колыбельную.

Осторожно положив ребенка в кроватку, Элси опустилась на колени и долго горячо молилась. Но просила она не о том, чтобы смерть пощадила ее дорогое дитя. Она умоляла Бога об одном: что бы ни случилось, дать ей сил от всего сердца сказать: «Да будет воля Твоя».

Не успела Элси закончить молитву, как к ней присоединился Эдвард, тихо преклонивший колена рядом с женой и спящей дочерью.

Когда муж и жена, возблагодарив Господа за все, что Он им посылает, поднялись с колен, Элси, уткнувшись в грудь Эдварда, выплакала свои печали.

— Ты очень устала, моя маленькая, — сказал он, бережно гладя жену по волосам и целуя ее горячий лоб.

— Сейчас я отдыхаю, — прошептала Элси.

— Давай сядем, — и мистер Травилла, не выпуская жену из объятий, сел с ней на диван. — Крепись, дорогая, — сказал он. — Будем надеяться, что у дочки нет ничего серьезного.

Элси рассказала мужу о словах малышки и о дурном предчувствии, терзавшем ее материнское сердце.

— Пока она жива, не будем терять надежду, дорогая, — ответил мистер Травилла. Он старался говорить бодро, хотя у него на сердце тоже было тяжело. — Не будем тревожиться. Помнишь, Господь сказал ученикам: «Это Я, не бойтесь» (Мк.6:50). Мы ведь с тобой тоже Его ученики. Значит, слова Спасителя обращены и к нам.

— Да, наша девочка принадлежит Ему. Он дал нам ее только на время. Если Он захочет призвать ее к Себе, мы не станем роптать, — промолвила Элси сквозь слезы. — Эдвард, я так рада, что сегодня утром мы разрешили ей поиграть с драгоценностями!

— Я тоже рад. Она мне дороже всех сокровищ, — негромко отозвался муж.

В комнату вошла тетушка Хлоя и намекнула, что хорошо бы разделить детей — вдруг болезнь маленькой Элси окажется заразной.

— Мудрая мысль, няня, — согласилась Элси. — Да, Эдвард?

— Да, женушка. Может, заберем дочку к себе, а Эдди оставим в детской?

— И нам будет спокойнее. К тому же я обещала Элси, что не оставлю ее.

К несчастью, болезнь Элси все-таки оказалась серьезной. Потянулись недели, наполненные тревогами и заботами. Девочке становилось все хуже. Настал день, когда ни родные, ни врачи уже не надеялись, что она выживет. В доме повисла тяжелая тишина. Даже шумные озорники Хорас и Рози притихли и часто плакали при мысли, что любимица семьи уйдет от них навсегда. (Хорас плакал тайком, боясь, что близкие усомнятся в его мужестве, а Рози не скрывала своих слез.)

Роза поникла под гнетом новой печали, а отец и дедушка были просто убиты горем. Элси, которая ни днем, ни ночью почти не смыкала глаз, выполняя обещание, данное дочери, постоянно молилась. Молитва рождалась в глубине ее сердца сама собой и устремлялась ввысь, неся к Господу смиренную просьбу о даровании благодати и сил, которые помогут матери достойно пережить мучительное испытание. Молилась Элси и о дочери, прося Бога не забирать малышку, дать ей здоровья — если есть на то воля Твоя, Боже всемилостивый, всеблагой и всемогущий, неизменно добавляла она.

И Бог услышал ее молитвы! Он дал ей силы, мудрость и глубинный, нездешний покой, который не могли возмутить бури чувств, бушующие в материнской душе. Этот покой стал нерушимым основанием, на котором теперь была выстроена вся жизнь Элси. День и ночь она не отходила от страдающей дочери. Она или сидела рядом с кроваткой, или держала малышку на руках, нашептывая ей нежные слова и тихо напевая песни об Иисусе и о счастливом небесном крае.

Конечно, у Элси были прекрасные сиделки и нянечки, и они с радостью сменили бы ее, но мать отказывалась оставить свой пост и передала им малышку, только когда была вынуждена хоть немного отдохнуть. Но даже тогда она никуда не уходила и дремала в кресле возле детской кроватки, чтобы, услышав тихий, словно шелест, зов «мама», сразу оказаться рядом с дочерью.

Порой, когда Элси скорбно смотрела на личико дочки, осунувшееся, потерявшее свежесть, она не могла удержать слез, но ее речь и поведение оставались удивительно спокойными и сдержанными.

Мистер Травилла неотлучно находился рядом с женой. Он разделял с ней все ее заботы и печали настолько, насколько она ему позволяла. Роза и мистер Динсмор, глубоко огорченные и обеспокоенные, тоже подолгу сидели подле кроватки маленькой Элси — и днем, и нередко по ночам. Мистер Динсмор тревожился вдвойне: за жизнь и здоровье матери он боялся не меньше, чем за жизнь и здоровье ребенка.

В тот страшный день, когда все поняли, что маленькая Элси находится на самом краю могилы, и тоненькая ниточка ее жизни может в любой момент оборваться, девочка лежала на подушке на коленях у матери. Она так исхудала, что стала совсем крошечной, а лицо, прежде яркое и пышущее здоровьем, сделалось бледным и прозрачным.

Мистер Травилла сидел около жены с чашкой и чайной ложечкой и время от времени смачивал водой пересохшие губы ребенка. Старая Хлоя, которая старалась всегда быть под рукой у госпожи, сидела в сторонке, роняя на недовязанный солдатский носок, лежащий у нее на коленях, крупные слезы.

В комнату тихо вошел мистер Динсмор. Приблизившись к Элси, он прошептал, едва сдерживая слезы:

— Моя дорогая, моя драгоценная доченька, да утешит и укрепит тебя Бог.

— Он это и делает, папа, — спокойно ответила Элси, подняв на отца скорбный взгляд. — Я только теперь, когда пришло такое горе, поняла, как сильна Его любовь и как велико утешение.

— Ты готова ее отпустить? — сдавленно спросил мистер Динсмор, с болью глядя на измученное лицо обожаемой внучки.

— Да, папа. Бог дал — Бог и взял. Пусть исполнится Его воля. Господь лучше знает, что нужно для спасения ее души.

Мистера Травиллу вдруг затрясло, и мистер Динсмор, хотя его душевные силы тоже были на исходе, крепко взял зятя за локоть. Но Элси была все так же спокойна и смиренна.

Маленький рот, который в течение нескольких часов не издал ни единого звука, слегка приоткрылся, и малышка слабо прошептала:

— Мама, мама!

— Да, мое сердечко, мама здесь, — ровным голосом ответила Элси, нежно целуя бледный до синевы лобик. — Чего ты хочешь, доченька?

— Иисус любит маленькую Элси?.. — полувопросительно прошептала малышка, открыла затуманенные глазки и поглядела на склонившееся над ней усталое лицо матери. — Элси так рада. Мама, спой мне «Счастливый край».

Сердце Элси разрывалось, но она овладела собой и тихо запела. При первых же звуках песни девочка глубоко вздохнула, едва заметно порозовела, а когда мать допела до конца, заснула и несколько часов проспала глубоким, спокойным, здоровым сном. Все это время она лежала на коленях у матери, которая, боясь нарушить целительный сон, затаила дыхание.

Муж и отец попеременно пытались помочь Элси, но тщетно. Она молчала и лишь отрицательно качала головой. Наконец, опасаясь, что мужчины разбудят ребенка, Элси прошептала:

— Пожалуйста, отойдите! Я ни за что не стану ее тревожить.

Это был кризис, после которого девочка начала поправляться. Болезнь отступала медленно, и малышка еще долго нуждалась в постоянной, нежной заботе.

Она предпочитала сидеть и лежать на коленях у мамы. Но когда ей говорили, что «дорогая мамочка устала», терпеливая и на удивленье неэгоистичная девочка безропотно соглашалась перейти к папе, дедушке, бабушке или няне. Маленькая Элси сильно ослабела, но в конце концов любовь и забота близких, особенно матери, помогли ей вновь стать таким же здоровым и прелестным ребенком, каким она была до болезни.