Он научился сохранять равновесие между истиной и любовью

Он научился сохранять равновесие между истиной и любовью

Складывается впечатление, что еще с ранних лет Иоанн посвятил себя истине. С самого начала мы видим его как духовно сведущего человека, стремящегося к познанию и исполнению истины. Впервые читая об Иоанне (Иоан. 1:35–37), мы узнаем, что вместе с Андреем они были учениками Иоанна Крестителя. Как только Иоанн Креститель указывает на Иисуса как истинного Мессию, Андрей и Иоанн не колеблясь следуют за Иисусом. Нельзя сказать, что Иоанн и Андрей были ненадежными или неверными учениками Иоанна Крестителя. Но ведь сам Иоанн Креститель сказал об Иисусе: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Иоан. 3:30). Иоанна — ученика интересовала истина; он следовал за Иоанном Крестителем не для того, чтобы поклоняться человеку. Поэтому как только Иоанн Креститель назвал Иисуса Агнцем Божьим, он оставил Крестителя и последовал за Иисусом.

Любовь апостола к истине прослеживается во всех его работах. В своем Евангелии он двадцать раз упоминает греческое слово, означающее истина, и еще двадцать раз использует слово «истина» в своих посланиях. Иоанн писал: «Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине» (3-е Иоан. 4). Самое яркое и строгое описание человека, называющего себя верующим, но при этом пребывающего во тьме, звучит у Иоанна так: «…лжец, и нет в нем истины» (1-е Иоан. 2:4; ср. 1:6, 8). Во всем Писании никто, за исключением Самого Господа, не сказал так много в пользу самой сути истины.

Однако иногда, еще в молодые годы, горячему стремлению Иоанна к истине не хватало любви и сострадания к людям. Ему необходимо было научиться равновесию. Хорошим наглядным примером этому служит случай, о котором мы читаем в Евангелии от Марка, в 9-й главе, когда Иоанн запретил человеку изгонять бесов именем Иисуса.

Вновь-таки это единственный случай, записанный в синоптических Евангелиях, где мы видим, как Иоанн действует и говорит отдельно от остальных. Поэтому такой эпизод дает хорошую возможность понять характер Иоанна. Это редкий случай, когда мы видим Иоанна без Иакова и без Петра, когда Иоанн говорит сам за себя. Упомянутый эпизод также записан в Евангелии от Луки, в 9-й главе, как раз перед изложением эпизода о том, как Иаков и Иоанн хотели низвергнуть огонь с неба. Два эпизода поразительно похожи. В обоих случаях Иоанн проявляет потрясающую нетерпимость и высокомерие. В случае с самарянами Иаков и Иоанн проявляют отсутствие любви к неверующим людям. В другом случае Иоанн не проявляет любви к верующему человеку. Он запретил тому служить во имя Иисуса, «потому что не ходит за нами» (Марк. 9:38), потому что официально тот человек не принадлежал к Двенадцати.

Описываемый случай произошел вскоре после преображения Иисуса. То славное событие на горе, свидетелями которого стали ученики только близкого круга Иисуса (Петр, Иаков и Иоанн), на самом деле служит конспектом событий, излагаемых далее в этой же главе. Как всегда, совершенно необходимо понимать контекст.

В Евангелии от Марка (9:1) мы читаем слова Иисуса: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе». Конечно же, для учеников те слова прозвучали как обещание о том, что тысячелетнее Царство наступит еще при их жизни. Однако даже сегодня, спустя две тысячи лет, мы все еще ожидаем тысячелетнего Царства на земле. Что же обещал Иисус?

Происходящие следом события четко отвечают на этот вопрос. Иисус обещает им предварительно показать то прекрасное, что наступит в будущем. Трем из них выпадет честь стать свидетелями предвкушения чудесной божественной славы. Они увидят отблеск славы и силы будущего Царства. Это произошло меньше чем через неделю после того, как Иисус пообещал, что некоторые из учеников увидят Царство в силе: «И, по прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, и возвел на гору высокую особо их одних, и преобразился перед ними» (Марк. 9:2).

Трех наиболее доверенных близких друзей и учеников Христос взял с Собой на гору, где откинул полог Своей земной плоти, и шехина — слава, сама суть характера Бога — засияла ослепительной белизной. «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белилыцик не может выбелить» (Марк. 9:3). Матфей пишет, что зрелище было настолько потрясающим, что ученики пали на лица свои (Матф. 17:6). С того времени как Моисей увидел проблеск славы Божьей, когда Бог велел ему спрятаться в ущелье и защитил от вида всей Своей величественной славы, никто другой на земле и отдаленно не переживал такого события (Исх. 33:20–30). Преображение Иисуса стало таким неописуемым событием, которое ученики и представить себе не могли.

В довершение «И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом» (Марк. 9:4). Из 6-го стиха мы узнаем, что ученики испугались и совсем не знали, что сказать. Петр же, по своему обыкновению, все равно заговорил: «Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии» (Марк. 9:5). Возможно, Петр подумал, что явление Илии и Моисея означало наступление Небесного Царства, и горел желанием навсегда оставить земное царство. Также апостол, должно быть, ошибочно воспринял всех троих — Илию, Моисея и Иисуса — как равных, не осознавая, что именно на Христа указывали Моисей и Илия; Христос выше их. В тот же момент («когда он еще говорил», Матф. 17:5) «явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте» (Марк. 9:7). На самом деле прозвучали те же слова, что и при крещении Иисуса (Марк. 1:11).

Петр, Иаков и Иоанн увидели своими глазами нечто потрясающее. Им была оказана особая честь, равной которой не найти в анналах истории искупления. Далее же Марк пишет (9:9): «Когда же сходили они с горы, Он (Иисус) велел никому не рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых». Можете себе представить, как трудно было выполнить подобное повеление? Ученики стали свидетелями самого невероятного события, какое только можно представить, а рассказывать об этом другим нельзя.

Как-никак ученики, в частности те трое, о которых мы говорим, непрерывно спорили о том, кто из них важнее других. Казалось, эта тема не выходила у них из голов (доказательство этому они приводят сами; Марк пишет об этом несколькими стихами ниже). Должно быть, тем трем ученикам было слишком трудно удержаться и не пересказать недавно пережитое событие, как доказательство в свою пользу. Они могли сойти с горы и сказать остальным ученикам: «Угадайте, где мы были? На вершине горы. И знаете, кто явился нам? Илия и Моисей!» Ученики увидели лишь слабый отблеск грядущего Царства. Они видели то, чего не мог ни видеть, ни знать кто-либо другой. Они ясно увидели грядущую славу.

Преображение, кажется, подлило масла в огонь споров о величии. Далее в этой же главе Марк пишет о том, что ученики пришли в Капернаум. «Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собою?» (Марк. 9:33). Иисус спрашивал не потому, что Ему нужна была информация; Он ждал раскаяния. Божий Сын точно знал, о чем говорили ученики.

Услышав вопрос, ученики смутились. «Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше» (Марк. 9:34). Не трудно догадаться, как начался спор. Петр, Иаков и Иоанн, до предела уверенные в себе после событий на горе, разумеется, считали, что теперь находятся в более выгодном положении. Ученики видели нечто настолько прекрасное, что им даже не разрешалось говорить об этом. Сейчас, вероятно, каждый из них искал хоть какой-нибудь признак, который указывал бы на то, что он важнее всех. Возможно, спор возник между тремя учениками о том, кто ближе находился к Иисусу, когда Тот преобразился; а Петру, наверное, напомнили об упреке, прозвучавшем с неба, и т. д.

Когда же Иисус спросил учеников, о чем они спорили, ученики сразу же притихли. Они осознали, что о таких вещах спорить не следует. Вполне очевидно, что ученики почувствовали угрызения совести. Именно поэтому они не могли признаться, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.

Конечно же, Иисус знал причину спора и воспользовался возможностью еще раз наставить учеников. «И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою. И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня» (Марк. 9:35–37). Все обстояло с точностью до наоборот: если кто-то желал быть первым в Царстве, ему необходимо было стать слугой. Если кто-то желал быть поистине великим, ему следовало уподобиться ребенку. Вместо того чтобы спорить и ссориться друг с другом, вместо того чтобы унижать друг друга, вместо того чтобы отвергать другого и превозносить себя, необходимо было принять на себя послушание слуги.

То был урок любви. «Любовь… не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего…» (1-е Кор. 13:4–5). Любовь проявляется не в возможности управлять друг другом, а в желании служить друг другу.

Очевидно, слова Христа глубоко задели Иоанна. Упрек прозвучал довольно сурово, и апостол, несомненно, понял урок. Именно в этом эпизоде мы читаем слова Иоанна, записанные в синоптических Евангелиях: «При сем Иоанн сказал: Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами» (Марк. 9:38). Упрекнуть человека, который служил во имя Иисуса, и упрекнуть лишь потому, что он не принадлежал к группе учеников, было проявлением консерватизма (сектантства). Этот эпизод ясно показывает нетерпимость Иоанна, «сына грома». Здесь проявляются корыстные амбиции, желание все держать в своих руках и ни с кем не делиться властью и авторитетом. Все эти качества слишком часто отличали Иоанна в его молодые годы.

В изложенном эпизоде ясно видно, что Иоанн был отнюдь не пассивным человеком. Он был энергичным и нес в себе дух соперничества. Ученик осудил человека, служащего Иисусу, и осудил лишь за то, что человек не принадлежал к группе учеников. В действительности же Иоанн вмешался в служение и попытался прекратить его, причем основываясь лишь на вышеизложенной причине.

Я склонен полагать, что Иоанн, обличенный в содеянном, исповедал свой проступок Иисусу. Думаю, апостол больно переживал упрек Иисуса, и произнесенные им слова прозвучали как раскаяние. Что-то начало изменяться в Иоанне; он начал понимать, что подобное отсутствие любви просто неуместно. Сам факт такого раскаяния уже говорил о том, что Иоанн начал меняться. Совесть не давала ученику покоя. Его характер постепенно смягчался. Иоанн всегда был ревностным и пылким в отношении истины, теперь же Господь учил его любить. В тот момент произошел поворот в жизни и мышлении апостола: он стал понимать, насколько важен баланс между любовью и истиной.

Царству необходимы люди мужественные, обладающие высокими стремлениями, настойчивостью, пылом, смелостью и ревностью по истине. Иоанн, бесспорно, обладал всеми перечисленными качествами. Но для того чтобы полностью раскрыть свой потенциал, ему необходимо было уравновесить эти качества любовью. Полагаю, в упомянутом случае прозвучал решающий упрек, с которого начался процесс изменения, в результате которого Иоанн стал апостолом любви.

Апостол Иоанн всегда был посвящен истине, и в этом, несомненно, нет ничего плохого. Однако такого посвящения недостаточно. Ревность по истине должна быть уравновешена любовью к людям. Истина без любви лишена человечности; она становится безжалостной. С другой стороны, любовь без истины бесхарактерна; она становится лицемерием.

Многие люди не знают равновесия между истиной и любовью, так же как Иоанн; у них явно перевешивает одна из сторон. Такие люди придают больше веса той чаше весов, где находится любовь. Некоторые из них поступают так по незнанию, другие же обманывают сами себя, а третьих совсем не заботит истина. В каждом из упомянутых случаев истина отсутствует, и люди остаются в своем заблуждении, становясь сентиментальными. Подобное чувство служит слишком жалкой заменой истинной любви. Заблуждающиеся слишком много говорят о любви и терпимости и совершенно не заботятся об истине. Поэтому та «любовь», о которой они говорят, несовершенна. Настоящая любовь «не радуется неправде, а сорадуется истине» (1-е Кор. 13:6).

С другой стороны, многие хорошо знают целый ряд богословских доктрин, но не имеют любви к людям и возносятся над другими. Для таких людей истина остается холодным фактом, удушающим и совсем непритягательным. Отсутствие любви ослабляет силу истины, пред которой такие люди благоговеют.

Истинно благочестивый человек должен равномерно развивать в себе обе упомянутые добродетели. Если вы к чему-либо стремитесь в процессе освящения, стремитесь к подобному балансу. Если вы чего-либо желаете достичь в духовной сфере, старайтесь достичь совершенного баланса между истиной и любовью. Знайте истину и храните ее в любви.

В 4-й главе послания к Ефесянам апостол Павел пишет о подобном балансе между истиной и любовью, как о вершине духовной зрелости. Он говорит о мере «полного возраста Христова» (ст. 13). Павел объясняет мысль о полной зрелости, совершенном подобии Христу. Вот как апостол резюмирует цель, к которой нам следует стремиться: «… но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос»[26] (Ефес. 4:15). Вот что значит уподобиться Христу. Ведь Он совершенен как в истине, так и в любви. Христос служит нам примером для подражания.

Только зрелый верующий, возросший до высот, которые соответствуют полноте Христа, может знать и явить как истину, так и любовь. Таким образом определяется духовная зрелость. Человек, действительно подобный Христу, знает истину и говорит ее в любви. Он познал истину так, как открыл ее Христос, и любит так, как любит Христос.

Будучи зрелым верующим, апостол Иоанн очень хорошо усвоил этот урок. Его краткое второе послание служит ясным доказательством того, как хорошо апостол уравновесил две неразрывные добродетели: истину и любовь. Иоанн пишет: «…избранной госпоже и детям ее, которых я люблю по истине» (2-е Иоан. 1). Далее он говорит: «Я весьма обрадовался, что нашел из детей твоих, ходящих в истине» (2-е Иоан. 4) и затем в первой половине послания убеждает верующих также ходить в любви. Апостол напоминает им новую заповедь, которая, конечно же, не совсем нова; он просто еще раз излагает заповедь, которую мы слышали «от начала»: «…чтобы мы любили друг друга» (2-е Иоан. 5).

Итак, первая половина второго, короткого, послания Иоанна посвящена любви. Апостол увещает «госпожу и ее детей» не только продолжать ходить в истине, но также не забывать о том, что суть и сущность Божьего закона заключается в любви. Итак, исходя из вышесказанного, нет большей истины, чем любовь. Эти две добродетели неразделимы. Как-никак, первая заповедь звучит так: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» (Матф. 22:37). А вторая заповедь подобна первой: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Матф. 22:39). Иными словами, настоящая истина заключена в любви.

Во второй половине своего второго послания Иоанн уравновешивает истину и любовь: он умоляет «госпожу» не подвергать опасности свою любовь, принимая и благословляя лжеучителей, которые передергивают истину. Истинная любовь не является каким-то «слащавым чувством», которое пренебрегает истиной и проявляет терпимость ко всему без исключения.

«Ибо многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист. Наблюдайте за собою, чтобы нам не потерять того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду. Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына. Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2-е Иоан. 7-11).

Иоанн уже не призывает огонь с неба на головы противников истины, но предостерегает «госпожу» о том, чтобы она не впадала ни в ту, ни в другую крайность. Она не должна открывать свой дом или расточать словесные благословения тем, кто извращает истину и противостоит ей.

Конечно же, апостол не призывает «госпожу» проявлять враждебность или оскорблять людей. Нам дано повеление творить добро тем, кто гонит нас, благотворить тем, кто ненавидит нас, благословлять тех, кто противится нам, и молиться за тех, кто презирает нас (Лук. 6:27–28). Однако наше благословение врагов не должно поощрять или поддерживать лжеучителей, которые извращают Евангелие.

Любовь и истина должны пребывать в совершенном равновесии. Ни в коем случае нельзя пренебрегать истиной ради любви. Но также нельзя отказаться от любви ради истины. Вот чему Иоанн научился у Христа; тот урок помог апостолу обрести равновесие, которого ему так не хватало.