В законе

В законе

1. Закон утверждает, что на нищету необходимо реагировать и исправлять, какими бы ни были ее причины. Ряд придаточных предложений в Лев. 25, начинающихся фразой: «Если брат твой обеднеет…» (Лев. 25, 25.35.39.47) — не указывает возможных причин. Возникает вопрос, что же необходимо делать, если брату угрожает опасность нищеты? Если имела место несправедливость или угнетение, ставшие причиной обнищания, это вопрос скорее для пророческой риторики. Те, от кого ожидались действия, не обязательно несли ответственность за проблему (вину за ее возникновение). Однако они отвечали пред Богом за тех, кому грозила опасность нищеты из–за недостатков общества. Подобным людям в зоне риска следовало помочь, так или иначе.

2. Закон подчеркивал родственную, семейную структуру общества в качестве ключевого фактора, предотвращающего нищету и помогающего выйти из нее. Как мы уже видели, экономическая система Израиля включала следующие принципы семейной поддержки: справедливое распределение земли посредством широкой сети кланов и семейств (Чис. 26, 52–56); неотчуждаемость семейной земли (Лев. 25, 23); выкуп и законы юбилейного года, чтобы восстановить участие семьи в сообществе (Лев. 25); запрет ростовщичества среди израильтян (Втор. 23, 19); предписание о левиратном браке (Втор. 25, 5–10).

3. Закон Израиля включал ряд мер, которые вместе образовывали впечатляющую программу социальной поддержки для сильно нуждающихся; то есть главным образом для тех, кто не имел семьи и земли.[148] Таким образом, существовало право ежегодного сбора после сбора урожаев (Исх. 23, 10–11;Втор. 24, 18–22); сбор десятины раз в три года, когда 10% всей продукции сберегались, чтобы создать социальный фонд для поддержки нуждающихся (Втор. 14,28–29);[149] и предписания субботнего года, которые включали доступность всего выросшего самостоятельно на земле в субботний год (Исх. 23, 10–11), отмена (или отсрочка) долгов (Втор. 15, 1–11) и освобождение рабов–евреев (Втор. 15, 12–18). Все это вместе означало, что каждый год существовало нечто для блага тех, у кого действительно не было собственных средств, чтобы поддерживать себя экономически.

4. Закон настаивал, что на протяжении всего судебного процесса к нищим следовало относиться с точки зрения судебного равноправия. Это исключало несправедливое предпочтение состоятельных людей или же (более вероятная картина) вовсе отказ в правосудии из–за социальной или экономической власти богатых (Исх. 23, 6–9; Лев. 19, 15).

5. Закон обычно обращался не к самим нищим, а к тем, кто обладал экономической или общественной властью. Израильский закон не рассматривает бедных как проблему, обвиняя их и поучая, каким образом они должны поступать, чтобы изменить свою ситуацию, а обращается к тем, у кого на самом деле есть власть что–то сделать или чья власть должна быть некоторым образом ограничена ради блага неимущих. Поэтому закон обращается к кредитору, а не к должнику (Втор. 24, 6), работодателю, а не поденным работникам (Втор. 24, 14); рабовладельцу, а не к рабам (Исх. 21, 20–21.26–27; Втор. 15, 12–18).

Второзаконие представляет облегчение страданий нищих вопросом послушания божественной воле. Если бы Израиль повиновался закону, то нищеты не было бы. Поскольку народ не повиновался, нищета — это реальность, с которой необходимо справляться. Второзаконие обращается к богатым, судьям, владельцам рабов, кредиторам, ко всем, кто может либо улучшить, либо усугубить ситуацию нищих… прося, чтобы люди со средствами отказались от некоторых из своих прав, действовали вопреки своей экономической выгоде и относились к неимущим, как к членам собственных семей, кем они на самом деле и были.[150]

6. Закон выстраивает вокруг собственной системы законов о нищете широкую нравственную и эмоциональную систему отношений. Она включает знакомый ветхозаветный акцент на признательности и подражании Богу как побудительном мотиве (см. первую главу), и сострадании и щедрости как основных добродетелях (см. выше).[151]

7. Закон делает заботу о бедных показателем верности закону в целом. Это выражено во Втор. 26, 12–15. Верующий израильтянин, принося свой дар с благодарностью за дар земли и урожай, должен заявить, что отдал священную часть Господу, а также бедным и нуждающимся, как требовал того закон о трехлетней десятине (Втор. 14, 28–29). Только на этом основании он мог заявлять, что «не забыл» Божьих заповедей.

Таким образом, подаяние нуждающимся — это не только священный долг перед Богом, но также определяющая точка для любого утверждения о соблюдении закона. Закон соблюден только в том случае, если есть забота о нищих. Когда Израиль дает возможность каждому в обществе есть и насыщаться, только тогда он может утверждать «я исполнил все, что ты заповедал мне». Это демонстрирует… как установленная любовь к нищим и нуждающимся является практическим доказательством подлинной, почитающей Бога любви к ближнему. Сама Тора, таким образом, соглашается с пророками, которые позже заостряли внимание и рассматривали заботу о нищих как что–то определяющее, как пример отклика Израиля Богу в целом.[152]