Глава XI. Ереси доникейской эпохи
Глава XI. Ереси доникейской эпохи
§112. Иудаизм и язычество внутри церкви
В предыдущих главах мы охарактеризовали моральную и интеллектуальную победу церкви над явным и последовательным иудаизмом и язычеством, теперь же мы должны взглянуть на глубинную и яростную борьбу церкви с теми же врагами, действовавшими в более скрытой и опасной форме: иудаизмом и язычеством, которые притворялись христианством, угрожая превратить церковь в иудействующую или языческую. Невозможно понять богословие и труды отцов церкви, не зная о ересях той эпохи, которые сыграли в богословских движениях древней греческой и латинской церкви не менее важную роль, чем разные виды рационализма в современном богословии протестантских церквей Европы и Америки.
Иудаизм со своей религией и Священными Писаниями и греко–римское язычество со своей светской культурой, наукой и искусством не могли не быть усвоены христианством в преображенной и освященной форме. Еще в апостольскую эпоху многие иудеи и язычники крестились только водой, но не Святым Духом и не огнем Евангелия, и потому с ними в церковь проникали их прежние религиозные представления и обычаи. Отсюда возникали еретические тенденции, борьба с которыми ведется уже в Новом Завете, особенно в посланиях Павла и в соборных посланиях[815].
Те же самые ереси мы встречаем в начале II века, только в более зрелом виде и более широко распространенные, почти по всему христианскому миру. С одной стороны, они указывают на универсальное значение христианской религии в истории и ее неизбежное влияние на все наиболее глубокие и искренние умы той эпохи. Христианство внесло смятение и сомнение во все их религиозные представления. Они были так поражены истинностью, красотой и силой новой религии, что больше не могли оставаться иудеями или язычниками; но многие не могли или не хотели внешне отказываться от своей прежней религии и философии. Отсюда странные смеси христианских и нехристианских элементов в хаотическом брожении. Старые религии не могли умереть, не совершив последней отчаянной попытки спастись, приняв христианские идеи. С другой стороны, собственно христианская истина из–за этого подверглась большой опасности, и церкви пришлось защищаться от неверных толкований, чтобы не скатиться снова к уровню иудаизма или язычества.
Так как христианство, появившись в мире, столкнулось с двумя другими религиями, одна из которых была относительно истинной, а другая — ложной по своей сути, то и ересь также проявилась в двух основных формах, евионизма и гностицизма, зарождение которых, как мы уже заметили, привлекало внимание апостолов. Замечание Егезиппа, утверждавшего, что церковь сохраняла девственную чистоту учения до времен Адриана, следует понимать, лишь памятуя об открытом наступлении гностицизма во II веке, то есть только как относительно истинное. Тот же самый автор недвусмысленно утверждает, что тайно ересь работала в церкви со времен Симона Волхва. Евионизм — это иудействующее псевдопетровское христианство или, как его справедливо можно назвать, христианствующий иудаизм, тогда как гностицизм — это языческое псевдопавловское христианство, или псевдохристианское язычество.
Данные два типа ереси противоположны друг другу. Евионизм — это извлечение из христианской религии ее части; гностицизм — расширение ее границ. Для первого характерен сугубый реализм и буквализм, для второго — фантастический идеализм и спиритуализм. В первом дух ограничен внешними формами, во втором он являет себя с неограниченной свободой. Евионизм заявляет, что спасение зависит от соблюдения закона, гностицизм — от спекулятивного знания. Под влиянием иудейского закона христианство должно было ожесточиться и окаменеть, под влиянием гностических спекуляций — раствориться в пустых домыслах и вымыслах. Евионизм отрицает Божественность Христа и видит в Евангелии всего лишь еще один закон; гностицизм отрицает подлинность человеческой природы Искупителя, превращая Его личность и деяния в призрак, докетическую иллюзию.
Но у этих двух крайностей есть нечто общее. Обе эти тенденции, движущиеся в противоположных направлениях, приводят к одному результату — отрицанию воплощения, подлинного и вечного союза божественного и человеческого во Христе и Его царстве. Таким образом, обе они подпадают под критерии, согласно которым святой Иоанн определял антихристианский дух заблуждения. В обоих случаях Христос перестает быть посредником и примирителем и Его религия ничем не превосходит иудейскую или языческую религии, которые абстрактно противопоставляют Бога и человека и не допускают иного союза между ними, кроме временного и иллюзорного.
Существовали также некоторые виды заблуждений, в которых сочетались элементы евионизма и гностицизма. Мы имеем в виду гностический или теософский евионизм (псевдоклиментовский) и иудействующий гностицизм (у Керинфа и других). Борьба с этими смешанными формами также началась еще в апостольскую эпоху. Действительно, похожие формы религиозного синкретизма мы встречаем еще до христианства и вне его, например, в лице ессеев, терапевтов и иудейского философа–платоника Филона.