Текст стиха прямо корреспондирует с № 15 из сборника Василия Степанова. Однако в сборнике Шилова представлена гораздо более экспрессивная картина радения, где гость-батюшка, т. е. ассоциирующийся с Христом лидер сектантской общины, ходит во кругу и трубит в золотую трубу, иными словами — пророчествует. Показательно завершающее стих обращение к хозяину во дому (т. е., вероятно, хозяину того дома, где совершается радение). Здесь мы впервые встречаем термин пивушко (иначе — пиво духовное) в качестве обозначения радельной экстатики. Это — лишнее свидетельство происходящей во второй половине XVIII в. «фольклоризации» хлыстовской традиции, поскольку пиво является одним из непременных атрибутов и устойчивых символов крестьянской праздничной культуры.

Заставь, сударь, работать, Родослов-книгу читать, ей! / Родослов-книгу читать, верных-праведных утешать, ей! — еще исследователи XIX в. справедливо предполагали, что под Родослов-книгой в фольклоре христовщины и скопчества подразумевается Новый завет, начинающийся со слов «Родословие Иисуса Христа» (Мф. 1: 1).

3. Как святы‹й› Боже по речушки плывут

Все строки повторяются дважды.

Стих включает версию «начальной молитвы» («Дай нам, Господи, Иисуса Христа»), вложенную в уста святых, бессмертных и верных-праведных, плывущих по речушке. Можно предполагать, что в такой форме он исполнялся во время хождения кораблем.

Как святы‹й› Боже по речушки плывут — И. П. Шульгин добавил букву «й», полагая, что здесь должно стоять обращение «святый Боже». Однако из текста ясно, что речь идет о Божьих святых, плывущих по речушки вместе с бессмертными и верными-праведными.

4. Ой, во саду, саду разгуляться к вам иду

Стих, использующий традиционные для хлыстовского и скопческого фольклора образы сада и корабля (кораблей), плывущего по Дону Ивановичу, завершается лирической формулой, широко распространенной в традиционном фольклоре и связанной с любовной и брачной топикой: кормщик приглашает девицу на корабль посмотреть товару.

Уж вы овцы, вы овцы, овцы белыи маи / Овцы белый маи, избранныя души — я позволил себе исправить очевидную ошибку И. П. Шульгина, прочитавшего здесь: «овцы белый май». Ни о каком мае, конечно, речи не идет. Это просто слова «овцы белые мои» с неправильной транскрипцией безударных «е» и «о».

Уж по Дону, Дону по Ивановичу — П. И. Мельников в своей публикации сборника Шилова поместил этот фрагмент отдельно (за № 5) и снабдил его следующим примечанием: «В «Заре» 1871 года № 5 песня «Уж по Дону, Дону» напечатана как продолжение предыдущей «Ой, во саду, саду», а со слов «Илья пророк, он строил ковчег» как особая песня. Но в подлиннике они отделены, как и в списке собирателя сих материалов, списанном в Государственном Архиве в 1860 году» (Мельников П. И. Материалы для истории хлыстовской и скопческой ересей. Отд. 5. Правительственные распоряжения, выписки из дел и записки о скопцах с 1834 по 1844 год // ЧОИДР. 1873. Кн. 1. С. 16). Я, однако, не вижу особых оснований доверять Мельникову больше, чем Шульгину, и сохраняю разделение на тексты, осуществленное первым публикатором.

5. Илья батюшка пророк

Все строки, кроме первой, повторяются дважды.

Текст стиха корреспондирует с текстом № 1б из сборника Василия Степанова.

И где двое и где трое, Аз есмь сам посреди вас — парафраз слов, сказанных Христом ученикам: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного. Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18: 19-20).

6. Уж во саду, саду зеленом

Все строки, кроме первой, повторяются дважды.

Райска птица пела: гулять нам велела — у И. П. Шульгина очевидно неправильное чтение «Райска птица пела: гулять нам весело!»

К Духу Святому, пророку (святому) живому — не совсем ясно, что имел в виду Шульгин, добавляя в скобках слово «святому». Словосочетание пророк живой (пророки живые) устойчиво функционировало в фольклоре хлыстов и скопцов наряду с понятиями живогласная труба, животная книга и т. п. Все эти термины обозначают пророка (пророчицу), прорекающего судьбу во время радений и подразумевают, что небесный глагол дается сектантской общине через посредство живого человека, одержимого Святым Духом.

Любовью сличимся, духом утвердить — И. П. Шульгин сделал следующее (вполне справедливое) примечание: «Едва ли здесь нет ошибки; по-видимому, должно быть: „духом утвердимся“».

7. Про меня младу худа слава лежит

Все строки, кроме первой и третьей, повторяются дважды.

Этот стих также очевидно сложился под прямым воздействием крестьянской любовной лирики. Традиционные для необрядовой лирической песни мотивы и формулы здесь переосмыслены в контексте сектантской ритуалистики. Стих изображает тоску по радельному обряду, совершающемуся в новой горнице у батюшки — лидера сектантской общины.

Сердечушко обливается кровью — вероятно, здесь переписчик или публикатор поменял местами два последних слова. Метрически более оправданно было бы: «Сердечушко кровью обливается».

Родослов-книгу читает государь — см. комментарий к № 2.

8. Гостите вы, гости, гостите

Все строки, кроме 1-4-й, 6-8-й, повторяются дважды.

Так же, как и предыдущий, этот стих преимущественно опирается на мотивы и формулы традиционной необрядовой лирики, переосмысленные в контексте идеологии и символики хлыстовской культуры.

9. Ой, Бог мочь те, девица, воду черпать

Три первые строки повторяются дважды.

Этот текст является прямой переделкой народной песни «Девица и сын гостиный» (см.: Великорусские народные песни / Изд. А. И. Соболевским. СПб., 1895. Т. 1). Здесь тема загадок, задаваемых молодцем девице, также обыгрывается в контексте радельной ритуалистики. Девица знает ответы потому, что она пророчица и во всю ночку катает на святом круге, уверяя малодушных и исцеляя многоскорбных, прорекая каждому из собравшихся его частную судьбу.

10. Ой, гулюшка-голубок

Все строки, кроме первой, повторяются дважды.

Стих также изображает радельное пророчество, используя мотивы традиционной необрядовой лирики.

11. Сын-am ведь Божий — женит(ь)ся он хочет

Все строки, кроме первой, повторяются дважды.

Изображение Сына Божьего, берущего замуж всю подселенну и зовущего в свой свадебный поезд Иоанна Предтечу, Илью-пророка и Михаила-архангела, также является новацией в хлыстовском фольклоре. Здесь также изображается радение и ожидание пришествия Христа (батюшки гостя пребогатого) или хотя бы его гостинчика — пророческого слова, изреченного на радении.

12. Кораблик заливает морскими волнами

Все строки, кроме первой, повторяются дважды.

Этот стих явно заимствован последователями христовщины из литературной традиции. Мне не удалось найти ему прямых аналогий, однако в русских песенниках XVIII в. присутствует целый ряд текстов, варьирующих сходные мотивы и опирающихся на ту же самую метрическую структуру. Впоследствии, в XIX в., «Кораблик» стал одной из наиболее популярных песен русских мистических сектантов.

13. Уж по морю по житейскому

Все строки, кроме первой, повторяются дважды.

Скорее всего, стих также прямо связан с «корабельным хождением» и исполнялся в контексте радельного церемониала.

Чтобы не было, братцы, лепости — у Шульгина лености. Однако, по всей видимости, это ошибочное чтение, поскольку в скопческой словесности термин лепость устойчиво употребляется для обозначения «плотского греха», сексуальности и т. п.

14. Уж вы голуби

Все строки повторяются дважды.

Вариант широко распространенного духовного стиха о расставании души с телом. См. Приложение 1, комментарий к № 22.

Комментарии

Читайте также