VII

VII

По милосердию Господа, мы паки достигли в пречестные дни страданий Христовых, еще поклонились вчера пречистым страстем Христовым, — и се стоим ныне уже над самым гробом нашего Спасителя и Господа. Многие из братий наших, отшедшие от нас в минувшем лете на небо, зрят теперь уже Иисуса прославленного; а нам, обложенным плотью, подверженным напастям и скорбям, нам должно взирать еще на Иисуса страждущего. Что лучше? — Иисус един и тот же, на небе и на земле, на престоле славы и во гробе. И если мы, по временам, бываем мыслию на небе, то и небожители, я думаю, не мыслью токмо, а и всем существом своим теперь с нами на земле, у гроба общего нашего и их Спасителя.

С Ним нет никакой перемены! Смотрите: те же язвы, тот же венец терновый, то же сердце, отверстое для всех грешников. Сладчайший Иисус наш весь един и тот же!

Что с нами? Каковы мы? — Я уже не спрашиваю, те же ли, какими вышли из купели крещения? Искать невинности наших дней первых — то же, думаю, что искать невинности Адамовой. Те же ли мы, по крайней мере, какими были недавно, после исповеди и Таинства Причащения?

Увы, когда Господь наш един и тот же, и мы все едва ли не одни и те же! — Он Тот же в любви к нам, в смирении и долготерпении; а мы те же в любви к миру, в гордости, в злопомнении и невоздержании! — Он един и тот же в желании спасти нас кровью Своею; а мы одни и те же в нежелании отстать от безумных требований плоти и крови! Ныне каемся и плачем о грехах, а завтра стремглав готовы ринуться в ту же бездну! Летами преклоняемся, а грехами юнеем; проводим, одного за другим, ко гробу друзей и знакомых, а о своем гробе и не помыслим. О грехе, откуда взял ты силу так тиранствовать над нами? О страсти, кто дал вам право так ненаказанно влечь нас ко дну адову? Сыне человече, — вопрошал некогда Господь пророка, пред коим было поле костей мертвых, — оживут ли кости сии? (Иез. 37; 3). А мы, Господи, дерзнем вопросить Тебя Самого, оживут ли кости наши? Восстанет ли из гроба внутренний человек наш? Будет ли конец нашему развращению? Настанет ли когда-либо день нашего спасения?

Ныне, братие, — отвечает Апостол Господень (2 Кор. 6; 2), — ныне время благоприятно, ныне день нашего спасения; ибо ныне день примирения с Богом всего мира. Если сея Крови стало для очищения всего мира, то для тебя ли одного недостанет? И если ты ныне, у гроба Спасителя, не расстанешься со грехом, то когда же сделаешь это? Ты видел третьего дня, как грешница слезами омыла все грехи; ты слышал вчера, как разбойник путем сердечной исповеди со креста пошел в рай. Вот путь, коим идти, вот пример, коему следовать должно! Что легче сего? Разве у тебя нет языка для исповедания вместе с разбойником распятого Господа? Разве нет очей для омовения, вместе с грешницей, слезами пречистых ног Его? Как! Ты не можешь удержать слез в театре, при виде вымышленных бедствий, причем лиц, тебе вовсе чуждых, и даже никогда не существовавших, и не обольешься слезами при виде Спасителя твоего, висящего за тебя на Кресте, при мысли о собственной твоей погибели от грехов? Только решись отселе быть верным своему Господу; только разлюби искренно грех, вступи на путь правый и не озирайся вспять; — и мы, при всем недостоинстве нашем, от имени почившего во гробе Господа, обещаем тебе помилование и готовы стать на Страшном Суде Его свидетелем твоего спасения.

Но если, погибающий собрат, ты и с нынешнего священнодействия отойдешь, как отходишь из театра с печальных зрелищ; если сии кровавые язвы, за тебя понесенные, не заставят тебя позаботиться об исцелении язв твоей совести, то знай, что Господь не всегда будет почивать для тебя в сем виде во гробе; нет, Он восстанет, явится тебе, окруженный не нами, слабыми служителями Его, а тьмами тем Ангелов, и потребует у тебя отчета в делах твоих и Крови Своей — не нашими слабыми устами, а гласом громов многих (Откр. 10; 3). Тогда поздно будет, подобно юродивым девам, искать елея любви и благих дел. Светильник угаснет, двери затворятся (Мф. 25; 10) — и ты останешься во тьме кромешной. Имеяй уши слышати да слышит! (Мф. 25; 30). Аминь.