О смиренномудрии, надмении и самомнении

О смиренномудрии, надмении и самомнении

1.320. Комиту Феодоту.

Подражая своему Владыке, божественные Ангелы любят смиренномудрие. Посему, когда монах надмевается высотою жития своего, возлюбит гордыню и неразлучно пребывает в ней, Ангелы оставляют высокомерного и стоят от него вдали, не желая уже помогать ему, покрывать, охранять и защищать его, как прежде. Вселукавые же демоны немедленно приходят и, окружив лишившегося блаженного охранения, ввергают надменного в блуд, или воровство, или убийство, или прелюбодеяние, или иное запрещенное дело. Ибо из всех грехов больший грех есть гордость. За нее изобретатель всего худого, диавол, низвержен с неба на землю. А сказано сие мною потому, что спрашивал ты у меня: «Почему иные из избравших жизнь подвижническую в скором времени увлекаются в непозволительные поступки и страшные падения?» Хорошо возлюбить хорошее и постоянно держаться этого. Но всего лучше скромный образ мыслей о себе. И Христос, Господь, Бог и Владыка всяческих, живя по плоти с человеками, всем нам указал сие и заповедал ревновать о сем, говоря: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете твердый покой душам вашим» (Матф. 11, 19).

2.7. Чтецу Астерию.

Желаю преуспевать тебе не в самомнении, но в деле доброго жития и Боговедения.

2.57. Монаху Аэтио.

Поскольку не ради смиренномудрия, но из тщеславия ты занимаешься чтением, то и не оставляет тебя искушение блудной мысли. Потому что неблагоразумному нет пользы жить в довольстве, а кичливому — всегда читать и наслаждаться высокою речью. Ведение слишком надмевает суемудренного и безрассудного и столько же вредит высокомерному, сколько вино — больному горячкою. Посему, пока не спадет надмение души, не перестает демон осмеивать и обличать надменного. Но если угодно видеть тебе его как можно скорее удаляющимся от тебя, то поспеши прибегнуть к незыблемому столпу смиренномудрия и, вооружившись бдениями, долгими молитвами и пением псалмов, своими очами увидишь гибель врага.

2.96. Монаху Евтропию.

Если хочешь войти в святилище небесного Иерусалима, то восходи, преуспевая в имеющей многие виды добродетели и в смиренномудрии, «уготовляя в сердце своем» так называемый у блаженного Давида восхождения (Пс. 83, 6) в «плачевной юдоли» человеческой жизни. А что жизнь человеческая исполнена вопля и плача, ясно познаешь, видя, как плачут младенцы, едва выходя из матерней утробы, и как снова оплакивается бедный человек по смерти. Посему добродетелью и смиренномудрием восходи в оное святилище, а не падениями и гордостью.

2.101. Монаху Евмафию.

Когда кто–то из братий, прежде полного очищения от скверн и не усовершенствовавшись в образ жизни, берется учить других, тогда демоны, смеясь над ним, подают друг другу знаки, так говоря и рассуждая: будет он в свое время нашею добычей, осмаливаясь подавать советы, вопреки Господней воле. Поэтому, пока мы еще зелены и не приобрели зрелого плода, не пожелаем давать советы и учить других, чтобы не сделаться нам игрушкою демонов.

2.275. Адъютору Траяну.

Если предварительно, как пузырь, раздавишь ты высокое о себе мнение, почитая себя землею, пеплом, дымом, сеном, червем, как учить Писание, то и похвалы не приведут тебя в надменность, и оскорбления не выведут из себя.

2.301. Доместику Димитрию.

Не будем ожидать, чтобы нас прежде приветствовали, и уже после этого отвечать на приветствие. Это признак ума надменного и безрассудного. Напротив того, первые всегда будем приветствовать и друга, и врага, чтобы за сие и Бог нас восхвалил, и люди одобрили, называя нас приветливыми. Ибо и Апостол повелевает нам «друг друга честтю больша себе» творить (Филип. 2, 3). Неисполнение сего, разумею обычай предупреждать других приветствием, расторгло много дружеских связей, причинило многие вражды. А тщательное исполнение прекратило долговременные брани, уничтожило непримиримые вражды, теснее связало между собою искренних друзей и увеличило взаимную привязанность.

2.318. Диакону Филикиссиму.

Не желай, чтобы дела во всем исполнялись согласно с твоим собственным намереньем, особливо когда ты высокомерен, упрям и самоугодлив и твое убежденье не есть уже несомненно угодное Господу. Посему не желай, чтобы все, тобою делаемое, выходило по твоему изволению, чтобы не впасть в безумие и нечаянное умоповреждение. Но если бережешь сам себя и высоко ценишь благоугодный Спасителю мир, то предоставь лучше, чтобы всякое дело делалось, как устраивает Господь. Тогда окажешься любомудренным и утишишь сердечную бурю.

3.54. Монаху Вириму.

Если хочешь не впасть во всякий грех, то прежде низложи, до основания сокруши и искорени в себе суетную надменность.

3.109. Пресвитеру Евриклу.

Обыкновенно ничто не делает нас столько благодушными и радостными, как учение истинного любомудрия презирать все видимое и стремиться к вечным, то есть будущим благам, и ничего человеческого не признавать прочным: ни здравия, ни бодрости и силы телесной, ни плотского удовольствия, ни богатства, ни могущества, ни почестей, ни наслаждений, ни всего, подобного тому.

3.120. Схоластику Алкивиаду.

Пишешь ты мне, что весьма любишь смиренномудрие и желаешь узнать способ, как достигнуть такой богочтимой благодати. Посему, если угодно тебе избежать этого пустого и богопротивного надмения гордыни, и соделаться обладателем блаженного дара, то не оставляй в небрежении ничего, содействующего сему, но охотно упражняйся во всем, что служит к усовершенствованию в том. Ибо душа обыкновенно уподобляется тому, чем бывает занята, и что всегда делает, то и отпечатлевает на себе, тот вид и принимает на себя. Посему и наружность, и одежда, и поступь, и седалище, и пища, и постель — словом сказать, все да будет у тебя доведено до умеренности, а также и речь, и телесное движение, и беседа с ближним да клонятся больше к скромности, а не к надмению. Будь добр и кроток перед братом, незлобив перед противниками, человеколюбив и сострадателен к уничиженным. Будь готов успокоить и утешить больных, посетить всякого человека, когда он в страданиях, трудах, скорбях. Вообще никого не презирай, в разговоре будь приятен, в ответах — ласков, во всем благожелателен, для всех доступен.

3.135. Монаху Димитрию.

Много имеешь залогов Божиего попечения о тебе и до принятия на себя иноческого образа, когда, не совершив еще ни одного доброго дела, тысячекратно был ты облагодетельствован, утешен и охранен Богом. Посему, содержа сие в благопризнательном помысле, смири свою мысль о себе, избегай общения с теми, которые, и по вступлении в иноческую жизнь любят гордость, надувают щеки, высоко поднимают грудь и проводят время в пересудах, говорят всегда о житейском, порочностью последних дел своих затмевают все, что прежде сделано ими худого, и привлекают к себе оного лукавого духа с семью лютейшими духами, чтобы, по евангельскому слову, соделалось последняя горша первых (Матф. 12, 45). Поэтому сам сокруши сердце свое, как сказал Давид: уничижил я себя пред Господом Богом моим и пред людьми, верующими в Него. Ибо «не вознесеся сердце мое, ниже ходих в великих, ниже в дивных паче мене» (Пс. 130, 1). Но боялся уподобиться людям жестокосердым и невежественным, которые забыли дела Господни и не помнили благодеяний и чудес, которые Господь показал и соделал им в бедственные для них дни (Пс. 77, 12).

3.136. Схоластику Нилу.

Иные и будучи мирянами, живя в свете, по словам твоей учености, приобрели имя правдивых, всегда постятся, не моются, спят на голой земле, большею частью посвящают себя бдению, молитве и защите людей угнетенных и вовсе никогда не испытывают демонских искушений. Сие потому, что у диавола совершенно нет о них и заботы, но больше, каждый, так сказать, час направляет и изощряет он обоюдуострый меч тьмочисленных искушений против избравших иноческую и безмолвную жизнь. Посему–то миряне не испытывали еще воздвигнутых на нас демонских браней, не ощущали еще нападения какой–либо духовной рати, не подвергались еще нашествию бесплотных варваров. Не приступали еще к ним невидимые борцы, не приближались еще к ним жестокие, угрюмые и темные полчища сопротивников. Не делал еще на них нашествия царь ассирийский. Не подвергались они еще испытанию, не приводились еще в колебание и сотрясение, не были еще омрачены и приоснены, как сказал Господь Иову о змие, что «осеняются древеса велика» (Иов. 40,17). То есть некие чудные мужи, преисполненные добродетели и Божественного ведения, приводятся диаволом в смущение, в смятение, просеиваются, потрясаются, пронзаются до глубины, угрызаются его устами, получают в лицо удары хвостом, терпят от него тысячи поруганий, приводятся в затруднение, доходят до мрачной мысли покинуть свои скинии, желают расторгнуть союз с плотью, посредством которой лукавый усиливается властвовать над нами. Нужно ли говорить больше? Почти еще не слыхали они и имени многобедственной и многотрудной добродетели и гадают уже о себе, что они совершенные подвижники, победители всех сопротивных сил, исполнители всякого евангельского устава, совершители превосходнейшей деятельности, сведущие во всякой духовной мудрости, так что более вовсе не имеют нужды в обучающих. А потому начинают наконец многих порицать, злословить предстоятелей, осмеивать и очернять монахов и всегда с охотою беседовать о чужих делах. Но великий грех — уязвленному многими беззакониями не обращать внимания на свои грехи, а любопытствовать и говорить о том, что есть худого в других. Они же всеми недовольны, всех, часто и доблестных, уничижают, всем жалуются, во все ввязываются, где и не спрашивают их, а иных начинают и учить, сами еще не научившись. Потому таковых уподобить должно малым детям, которые обещаются деревянным мечом избить всех варваров, как сам ты неоднократно говаривал иным. Сии, как и мы, юные нравом, кажутся мне еще подобными самому глупому ребенку, который хвалится, что в точности узнал все искусство земледелия, потому что, взяв широкий горшок, вложил в него немного земли, примешал навоза, посеял небольшое число зерен, полил водою и, напоив обильно, чрез некоторое время увидел, что малые эти семена пустили ростки и зеленью покрылся горшок, стоявший на дворе родительского дома. Он тотчас приходит в радость, несказанно веселится и повторяет всякому, с клятвою и смехом говоря: опытен я в полевых работах и совершенный земледелец. А между тем не имеет и понятия о трудах, с какими земледельцы удобряют и пашут поля. Не известно ему о расхищении семян птицами. Не знает он скорбей при бездождии и засух от жары, неоднократно постигающих земледельца в продолжение одного и того же времени года. Не знает он еще скорбей, бывающих, когда посеянное подрастет, от вторжений домашнего скота, или диких ослов, или других животных, или похищения людьми, или потоптания зверями, или побития градом, или запаления колосьев. У ребенка нет еще сведений о том, что нужно вне дома на поле бодрствовать и трезвиться, и стеречь свою ниву. Вовсе не знает он, а слыхал только о том, что такое саранча, ржа, гусеница. Да, такие по–детски рассуждающие мужи весьма еще похожи на ребенка, у которого есть в пристани лодка и которому случилось для забавы проплыть около берега, и он хвалится этим, подобно плававшим по всем страшным морям. Сказав же теперь это, думаю, не слегка коснулся я нашего самомнения.

3.153. Монаху Евтению.

Не исполнилось еще и пятнадцати лет, как подвизаешься в иноческой жизни, и ты представляешь себя совершенным, предполагаешь о себе, что ты превосходнее уже доблестно подвизавшихся старцев. Уже «птенцы суповы высоко парят» (Иов. 5, 7)! Уже думаешь о себе, что победил все искушения и, не видев еще вовсе никакой тени искушения, не узнав еще и того, что такое борьба с демонами, не положив еще и начала ратоборству с диаволом, осмеливаешься уже безрассудно презирать и осуждать опытных во бранях братий.

3.209. Пресвитеру Пелегрину.

На любящих привлекать к себе внимание, после того, как приобретут они уважение, обыкновенно посылает Бог великое бесчестие и посрамление. Ибо следствием того, что человек неразборчиво вдается во многие неосторожные собеседования и восхищается временною приятностью, бывает то, что надолго овладевается он помыслами гнева, неудовольствия и похотливости.

3.256. Филиппу.

Не будем никогда превозноситься над нерадивым и хвалиться, если, по–видимому, имеем и чистое тело. Напротив того, ты, сегодня духовный, бойся, чтобы на утро не оказаться плотским. А земной человек, переменившись, сделается небесным. Ибо когда, поступая праведно, превознесешься над согрешившим, он немедленно оправдается более тебя. Посему смотри, человек, да не когда «и ты искушен будеши» (Гал. 6, 1); ибо, может быть, ты никогда и не подпадал тому, чем обуревается он.