Вопрос 1 (19)

Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Знай, Васиштха, дхарма – старшее в людях и в этой жизни, и после смерти»[501]. Однако и тот из мирских почитателей, что обрел слух и не съедет вниз, усвоил воззрение, внял проповеди,– и тот должен стоя и с почтением приветствовать монаха или послушника, даже если это люди-из-толпы. Если, почтенный Нагасена, Блаженный сказал: «Знай, Васиштха, дхарма – старшее в людях и в этой жизни, и после смерти», то ложны слова, будто и тот из мирских почитателей, что обрел слух и не съедет вниз, усвоил воззрение, внял проповеди,– и тот должен стоя и с почтением приветствовать монаха или послушника, даже если они – люди-из-толпы. Если же и тот из мирских почитателей, что обрел слух и не съедет вниз, усвоил воззрение, внял проповеди,– и тот должен стоя и с почтением приветствовать монаха или послушника, даже если это люди-из-толпы, то ложны слова: «Знай, Васиштха, дхарма – старшее в людях и в этой жизни, и после смерти». Вот еще вопрос обоюдоострый; тебе он поставлен, тебе его и решать[502].

– Есть, государь, изречение Блаженного: «Знай, Васиштха, дхарма – старшее в людях и в этой жизни, и после смерти». Однако и тот из мирских почитателей, кто обрел слух и не съедет вниз, усвоил воззрение, внял проповеди,– и тот должен стоя и с почтением приветствовать монаха или послушника, даже если это люди-из-толпы. Но на это есть основание. Основание это вот какое: монаха делают монахом двадцать присущих ему свойств и два внешних признака. Поэтому-то и пристало монаха стоя и с почтением приветствовать, чтить и уважать.

А эти двадцать присущих монаху свойств, которые делают его монахом, и два внешних признака вот какие: лучшая сдержанность, высшие обеты, поведение, житье в монастыре, смирение, самоутеснение, терпение, кротость, уединенные скитания, преданность уединению, занятия созерцанием, стыдливость и совестливость, усилие, небеспечливость, изучение трех предметов, оглашение Устава, монашеские беседы, преданность нравственности и прочему, бесприютность, безущербное следование правилам поведения, ношение желтой одежды и бритье головы[503]. Вот, государь, каковы двадцать присущих монаху свойств, которые делают его монахом, и два его внешних признака. Для монаха все эти достоинства – обычное его достояние. Обладая такими качествами целиком, неущербно и сполна, он сможет взойти на лучшую, высшую ступень – на ступень опытности[504], на ступень, где стоят святые; он приблизился уже к святости. Так что и тому мирскому почитателю, кто обрел слух,– и ему следует стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. «И у него, и у сбросивших путы – одно монашество, моё же состояние иное»,– понимая это, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. «Он принадлежит к лучшей из общностей[505], я же не принадлежу»,– понимая это, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. «Ему слушать чтение Уставных Начал разрешено, мне – не разрешено»[506],– понимая это, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. «Он постригает и посвящает других, умножая Учение Победителя, а мне это недоступно»,– понимая это, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из- толпы. «Он неослабно блюдет бесценные правила поведения, а я им не следую»,– понимая это, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. «Он принял монашеский облик, уподобившись в этом Просветленному, а мой облик совсем не таков»,– понимая это, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. «Он подмышки не бреет, не мажется, благоухает только нравственностью[507], а у меня в обычае носить украшения и драгоценности»,– понимая это, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. И еще, государь. «Все те двадцать свойств, которые делают человека монахом, и два внешних признака у монаха есть. Он и сам имеет их все, и других им научает. А у меня нет ни обладания ими, ни этой возможности учить»,– понимая это, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. Еще, государь. Скажем, если царевич у придворного жреца выучился науке и узнал, каков кшатрийский долг, то он и позже, уже став помазанным на царство царем, приветствует учителя стоя и с почтением: «Ведь это он меня научил». Вот точно так же, государь, понимая, что перед ним – учитель, носитель унаследованного знания, и тот мирской почитатель, кто обрел слух, и он должен стоя и с почтением приветствовать монаха, будь тот хоть человек-из-толпы. А еще вот с какой стороны, государь, ты можешь убедиться в величии и несравненном достоинстве монашеской ступени: если, государь, обретший слух мирской почитатель достигает святости, то перед ним только две дороги, и не более: либо в тот же день уйти в покой, либо принять монашество[508]. Незыблемо, государь, посвящение, велика и возвышенна монашеская эта ступень.

– Да, почтенный Нагасена, понят, поистине разрешен этот вопрос твоим мощным и острым умом. Никто, кроме человека, подобного тебе дарованием, не смог бы так распутать этот вопрос[509].