• Зрелое средневековье: эпоха Намбокутё (1336–1392) и Муромати (1392–1568)

XIV в. проходит под знаком влияния идей Ватараи синто, которые становятся важной составляющей интеллектуального дискурса эпохи. Идеи Ватараи появляются в сочинениях традиций Сингон, Тэндай и сюгэндо. Теперь уже Рёбу синто оказывается под влиянием порожденного им Ватараи синто, и оба учения становятся практически неотличимы в своих построениях.

Влиятельности и распространенности идей Ватараи синто способствовала и поддержка императорского двора, который после так называемой «реставрации годов Кэмму (1333–1336)» частично восстанавливает свою политическую самостоятельность. Однако императорская власть продержалась только 60 лет и была все-таки слаба, тем более что в дополнение ко всем бедам династия (тё) разделилась на две ветви — южную (нан/нам) и северную (хоку/боку). Отсюда и происходит название новой эпохи — Намбокутё.

В этот исторически короткий промежуток времени учение Ватараи синто становится идеологическим оружием «южного» двора в его обосновании претензий на власть. Поддержка Ватараи синто «южными» императорами объяснялась скорее цельностью и систематичностью учения, которые позволяли использовать его в качестве эффективного средства в идеологическом противостоянии с сёгуном, нежели одобрением претензий Внешнего святилища на равенство с Внутренним или даже на главенство. Однако вместе с принятием общих построений Ватараи синто содержащееся в нем «частное» положение о равновеликости двух святилищ становится общепринятой версией и в таком виде попадает в различные «прикладные» сочинения политического характера. Например, в один из наиболее ярких трактатов той эпохи, написанных блестящим интеллектуалом и сторонником императора Китабатакэ Тикафуса (1293–1354). В его знаменитых «Записях об истинном престолонаследии божественных владык» («Дзинно сётоки») несомненны следы влияния идей Ватараи, однако также видна осторожность, с какой этот придворный, излагая версии Ватараи синто, касающиеся взаимоотношений Внешнего и Внутреннего святилищ, избегает выражений, которые могли бы быть истолкованы как его личное одобрение построений Ватараи в этих деликатных вопросах.

Но следующий век — век XV оказался для Ватараи синто катастрофическим. Сначала сёгуны клана Асикага, играя на расколе императорской власти, опять берут верх и ставят под свой контроль управление страной. Новым центром политической власти становится один из районов Киото — Муромати, который и дал название новой эпохе. Формально эпоха Муромати длилась до 1568 г., однако уже с конца XV в. не только власть императоров, но и влияние сёгунов Асикага на ход событий в стране резко уменьшается. Асикага и подчиненные им крупные феодалы (даймё) становятся лишь одной из группировок, ожесточенно сражавшихся за власть над всей Японией. Вся страна оказывается разделенной между враждующими группировками различных кланов. И этот период — примерно с 1490 по 1600 г. — получает полуофициальное, но точно отражающее суть происходящих событий название — Эпоха Сражающихся Княжеств (Сэнгоку дзидай).

Лишенное в этих условиях спонсорской поддержки и поддержки императорского двора и сёгунов, Ватараи синто приходит в упадок, как, впрочем, и весь комплекс святилищ в Исэ. Из-за непрекращающихся усобиц не собирается специальный налог на содержание храмов. Нет денег на важнейшую церемонию обновления жилищ божеств в Исэ. Традиция перестройки «палат ками» прерывается больше чем на сто лет (Внешнее святилище было последний раз перестроено в 1434 г., а Внутреннее — в 1462 г., возобновлена же эта церемония была, соответственно, в 1563 и 1585 гг.). Затем Внешнее святилище вообще сгорает, а Внутреннее постепенно разрушается от нехватки средств на его содержание. Из-за отсутствия необходимых сооружений многие ритуалы были сокращены, а то и просто отменены. Когда в конце XV — начале XVI вв. власти занялись восстановлением этих святилищ, все пришлось начинать практически с нуля[57].

Вдобавок ко всему появился новый идейный конкурент, поставивший под сомнение верховенство и значимость святилищ Исэ в целом. Это было так называемое Ёсида, или Юйицу синто.

Ёсида, или Юйицу Согэн синто (Единственное изначальное синто)

Основатель этого нового учения принадлежал к одной из древнейших фамилий священнослужителей-гадателей синто — Урабэ. Одним из ответвлений этой знаменитой фамилии была семья Ёсида, в которой в 1435 г. и родился основатель Единственного Изначального синто — Юйицу Согэн синто по имени Ёсида Канэтомо (1435–1511).

Оставим в стороне мотивы, двигавшие основателем нового учения. В любое время и в любой стране они примерно одинаковы и, за редким исключением, представляют собой смешение в разных пропорциях искренней убежденности в своем духовном первородстве и прагматичного расчета. Не был исключением и Канэтомо, человек, судя по всему, оборотистый и напористый. Издавна в ведении семьи находилось построенное в Киото у подножия холма Кагура святилище Касуга, филиал главного родового храма рода Фудзивара, что находится в городе Нара. Оно входило в число 22 главных святилищ, субсидируемых правительством.

Когда Канэтомо исполнилось 33 года, разразилась печально известная усобица годов Онин, причем враждующие силы не нашли лучшего места для сведения счетов, чем улицы древней столицы. Практически все построенное в древней столице за 600 лет было уничтожено за этот один год. (Лишь малая толика былого великолепия, предшествовавшего этому разрушению, сохранилась до наших времен.) Не стал исключением и филиал святилища Касуга, где к тому времени Канэтомо был главным священником. И неизвестно, как сложилась бы судьба этого незаурядного человека, если бы не принятое правительством решение отстроить его храм, но переподчинить другому священническому роду.

Тут-то Канэтомо и выступил со своим учением, используя те же приемы и методы, что и Ватараи. Оказывается, наряду с «явным» синто и его тремя главными книгами (к уже известным нам «Кодзики» и «Нихонги» Канэтомо добавляет еще и хронику «Кудзики» («Записи о делах минувших»), составленную, как предполагают, в конце IX в. одним из членов жреческого рода Мононобэ) есть и «тайное» синто, передаваемое из поколение в поколение в роду Урабэ в виде трех «сокровенных божественных писаний», которые, в свою очередь, достались им от божественного предка Амэ-но коянэ. Тот же получил их от божества-повелителя созвездия Большой Медведицы. Канэтомо специально подчеркивал, что эти написанные по-китайски тексты являются «божественным откровением», а не творением рук мудрецов.

Что же открывается в этих текстах, сочиненных, по всей видимости, самим Канэтомо? Их смысл был истолкован опять-таки самим автором в комментарии под названием «Собрание главнейшего о словах и учении Единственного синто» («Юйицу синто мёбо ёсю»).

В нем говорится, что главным объектом поклонения в «истинном» синто является не Аматэрасу, а ками по имени Тайгэнсонсин (он же Куни-но Токота-ти-но микото, который, в свою очередь, является не кем иным, как Амэ-но Минакануси). Это ками, который существовал прежде неба и земли. Он предшествовал появлению даже таких космических принципов как инь и ян, так что весь Космос, как и все другие ками, являются не чем иным, как воплощением Тайгэнсонсина. Поэтому, почитая этого главного бога, чье имя переводится как Августейшее Божество Великого Основания, тем самым почитают и всех остальных ками земли японской. Так что вопрос о значительности святилища, где служит Канэтомо, и возможности его подчинения кому-либо отпадает сам собой за очевидностью его абсурдности и недопустимости.

Более того, вполне оправдывая свое имя Великое Основание, это божество оказывается, согласно публично открытой Канэтомо в 1481 г. еще одной «тайне»[58], истоком не только для всех ками, но и для будд с бодхисаттвами. Формула «Исконное основание — проявленные следы» оказалась перевернутой с ног на голову: теперь японские ками считались «основой», а будды их «проявлениями». Этот переворот, осуществленный, кстати, еще раньше Канэтомо буддийским монахом Дзихэном, привел к переосмыслению понятия «синто». Впервые с этого момента синто стало восприниматься как самостоятельная, исконно японская традиция, существовавшая изначально еще до прихода в Японию иноземных учений. Тем самым стало возможно говорить о существовании некой собственно японской религиозной традиции, о чем изрядно подзабыли за века подавляющего господства буддизма. И эта исконная религиозность впервые в устах Канэтомо получает четкое наименование — «синто», которое он, можно сказать, возродил из небытия. Это было эпохальное событие, определившее японский интеллектуальный дискурс на многие столетия вперед.

Стараясь подчеркнуть отдельность своей версии «синто» от предыдущих учений, прежде всего Ватараи синто, хотя многие идеи, легшие в основу Ёсида синто, были почерпнуты Канэтомо именно отсюда, он использует для изложения своих построений уже не столько буддийскую, сколько даосскую терминологию. Один из современных японских исследователей Ёсида синто обнаружил в архиве клана Ёсида копию известного даосского текста под названием «Сокровенная Сутра Обретения Изначальной Жизни и Бессмертия, [Следуя] Путем Великого Изначального Духа Созвездия Большой Медведицы» (кит. «Тайшан юаньлин бэйдоу бэньмин яньшэн мяоцзин»), зачитанную до дыр. Именно из нее черпал полными пригоршнями Канэтомо, заимствуя идеи и терминологию. Причем заимствование было настолько обширным, что обнаруживший даосский текст Нисида Нагао замечает:

Учение Ёсида синто есть не что иное, как даосская теология, смешанная с некоторыми терминами из прежнего синто.

Несомненно, даосский элемент в Ёсида синто силен, но и буддизм со счетов сбрасывать не стоит. Влияние последнего видно не только на уровне терминов и идей, но и в общей идее о существовании явных и тайных аспектов бытия и, соответственно, учения. Энергичный до авантюристичности Канэтомо был не только великим компилятором, но и умелым, если не сказать пронырливым, организатором.

Канэтомо сумел разыграть весьма сложную комбинацию: одновременно заручиться моральной и материальной поддержкой как императора, так и сёгуна в лице его супруги. Императору казалось, что он получает сильную систематизированную идеологию, с помощью которой может оправдывать свои претензии на власть. Сёгун был, похоже, рад, что предок императорского рода Аматэрасу лишилась своего безусловного верховенства в иерархии синтоистских ками. Изобретенный Канэтомо четырехслойный (!!!) уровень «секретности» толкования «истинного смысла» им же сочиненных текстов позволял ему подстраивать и представлять свою доктрину в выгодном практически для любой политической силы свете. Единственное, что он, похоже, забывал сообщать собеседнику, это на каком «уровне» сейчас ведется разговор.

Возможно, мои инвективы в адрес Канэтомо и преувеличены, но методы, которыми он добивался признания своего учения, говорят сами за себя. Но об этом чуть позже.

Итак, получив деньги от супруги сёгуна и убедив императора собственноручно написать шесть досок с названием святилища и «мудрыми словами», которые по традиции укреплялись у фронтона храма и создавали соответствующую ауру, Канэтомо, позабыв про свое старое святилище Касуга, приступает к сооружению нового храмового комплекса, сама структура которого была призвана иллюстрировать положения его «древней» новой доктрины.

Все было готово к 1485 г. Посреди двора, окруженное множеством святилищ, посвященных всем 3132 ками, чьи имена упомянуты в «Уложениях годов Энги», возвышалось необычное восьмиугольное сооружение, названное в честь главного ками — Палаты Великого Основания (Тайгэнкю), этакий наглядный символ знаменитого лозунга «Восемь углов мира — под одной крышей». Через отверстие в этой самой крыше дождевая вода стекала по центральному столбу (столб — это само центральное божество) и уходила в землю, просачиваясь опять-таки через 3132 камня, уложенных в основании. Все должно было наводить на мысль, что перед вами главное святилище в Японии, почитание божества которого равнозначно поклонению всем ками Японии.

Утверждению за святилищем Ёсида статуса центрального способствовал и прискорбный для храмового комплекса в Исэ факт, ловко использованный Канэтомо. В 1487 г. сгорел Внешний храм и распространились слухи, что сгорел и синтай божества. Для проверки достоверности этих сообщений туда хотели направить Канэтомо, но Ватараи отказались принять «еретика», и тогда был отправлен другой человек. Тем временем Канэтомо сообщал императору о ряде необычных явлений. Сначала средь ночи наблюдалось, как два луча снизошли из собравшихся над храмом восьми облаков. Спустя некоторое время на землю упал предмет, который был идентифицирован Канэтомо как синтай Внешнего храма, а спустя пару дней таким же образом явился и синтай Внутреннего святилища Исэ. Оба предмета были представлены императору, причем Канэтомо сумел убедить его выдать документ, подтверждающий, что указанные предметы есть действительно синтай Аматэрасу и Тоёукэ. Император затем приказал поместить их в святилище Ёсида и провозгласил учение Канэтомо способствующим «установлению мира в Поднебесной и восстановлению императорской власти».

При этом Канэтомо не погнушался прибегнуть к настоящему трюкачеству. Доказывая, что ками покинули пришедшие в упадок святилища в Исэ и прибыли на жительство в его храм, он доложил императору, что божества Исэ поднялись вверх по речке Камо, на которой стоит Киото, из залива близ Исэ, и потому вода в речке стала соленой! По приказу императора доложенный факт проверили, и вода действительно оказалась солоноватой. Тут уж все сомнения отпали, и император выдал упомянутое выше свидетельство.

Возмущению священников Исэ не было предела. Они провели собственное расследование этого «доказательства» и обнаружили прикопанные в верховьях реки мешки с солью! Но было уже поздно, императорский вердикт вынесен, и усомниться в правоте Канэтомо было равнозначным уличению императора во лжи.

А Канэтомо в своем стремлении утвердить главенство собственного учения не останавливался ни перед какими подлогами — сочинял «древние» тексты[59], переписывал родословную, доказывая, что их клан на самом деле восходит к древнейшему роду священнослужителей Накатоми и поэтому Ёсида имеют право стоять во главе всей священнической иерархии. В конце концов он присвоил себе титул «Начальник синто» — Синто тёдзё, весьма напоминавший официальный титул главы Ведомства по делам небесных и земных богов — Дзингикан тёдзё. В итоге клану Ёсида удалось-таки добиться формального главенства. Известно, что с конца XVI в. первосвященники Ёсида синто стали выдавать разрешения на занятие должностей синтоистских священнослужителей, а по декрету сёгуна от 1665 г. уже все служители ками, за исключением приписанных к самым известным и почитаемым святилищам, должны были получать лицензии от клана Ёсида. Это произошло уже в следующую эпоху, эпоху, когда на землю Японии снизошел долгожданный мир и покой после бесконечных усобиц, но для Ёсида синто она оказалась роковой.