4. Служение святителя Тихона ближним

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4. Служение святителя Тихона ближним

С тех пор, как святой отец твердо решил остаться в св. обители, он все свои силы направил на служение ближним и предался этому с тем же усердием и с той же ревностью, с какими выполнял свои архипастырские обязанности. За всеми делами милосердия, в каком бы виде они ни выражались: письменных или устных наставлениях, материальной помощи — стояла любовь святителя ко всем людям. Эта святая любовь двигала его к телесной и духовной милости, к подвигам христианского милосердия, и в этих подвигах христианской любви, сострадательности святитель Тихон забывал самого себя, находил отраду и утешение.

Дела милосердия святителя Тихона, настолько разнообразные, давали полное право сказать, что он поступал по-евангельски: алчущего напитал, жаждущего напоил, странного привел в дом свой, нагого одел, больного посетил, к заключенным в темнице не переставал ходить до самой кончины, для неправедно обидимых был заступником и ходатаем, сиротам — покровитель и кормитель, угнетенным — защитник (Мф. 25, 35–36).

Кратко благотворительная деятельность святителя Тихона прекрасно отображена его келейником В. Чеботаревым. По его словам, святой отец всегда был готов оказать помощь всем, кто обращался к нему. Его благотворительность не имела предела, и, помогая другим, он раздавал не только то, что имел, но и то, что ему жертвовали близкие люди. Однако часто и этих средств было недостаточно для удовлетворения просьб нуждающихся, и тогда он брал взаймы, но никогда никого не отпускал от себя неутешенным. “Замечательно, что в который день приходящих бедный более бывало у него и когда больше раздаст денег и прочего, в тот вечер он веселее и радостнее был, а в который день мало или никого не было, в тот день он прискорбен был… он был, по Иову, око слепым и нога хромым. У него двери всегда были отворены всем приходящим бедным, нищим и странным; пищу, питие и спокойствие готовое они находили у него” [364].

Преимущественно святитель Тихон оказывал помощь простому народу, потому что хорошо знал бедственное положение многих крестьян и сочувствовал им. Часто в виде простого инока святитель встречал их на монастырском дворе, заводил с ними простой разговор, расспрашивал о работах, о делах и о материальном положении.

Собеседники, считая его рядовым монахом, открывали ему то, о чем не осмелились бы сказать, зная его сан, или представили бы свое положение в ином свете, чтобы непременно получить подаяние. И в этих беседах проявлялось смиренномудрие святого отца, ибо он оказывал материальную помощь соответственно нуждам каждого. Безусловно, молва о милосердном святителе росла, и бедные сами стали приходить к его келлии, объясняя свои нужды, просили помощи и непременно получали ее [365].

Всеобщее почитание привело к тому, что многие стали из пустого любопытства приходить посмотреть на святителя Тихона во время раздачи милостыни, и поэтому святитель вынужден был благотворить бедным не лично, а через своих келейников. Но и тут не обошлось без искушений. Привыкшие видеть самого благотворителя и лично ему объяснять свои нужды, многие просившие часто оставались недовольными такой заочной милостыней и роптали на него, обвиняя в скупости. Тогда святитель появлялся сам и терпеливо выслушивал жалобы, а иногда и брань. Иногда он прибавлял просителю, а особенно назойливым и дерзким отказывал, но впоследствии жалел об этом и поручал келейнику отнести деньги бедняку и тем утешить его [366].

Помощь святителя Тихона была в полном смысле спасением в годы народных бедствий. Когда в районах около города Задонска был неурожай и цены на хлеб возросли, сотни людей приходили в монастырь к келлии святителя и взывали о помощи. И никто не уходил от него неуслышанным [367]. В 1768 г. в г. Ливнах и в 1769 г. в г. Ельце произошли опустошающие пожары, и множество людей осталось без крова. И здесь Преосвященный не оставил пострадавших без деятельной помощи. Он немедленно отправил к схимонаху Митрофану все имеющиеся у него деньги с письмом, в котором писал: “Поезжай в Ливны город и раздай погорелым, самым бедным; или поручи это дело доброму и верному человеку, чтобы раздал, ничего не утаив… И никому о том не сказывай, от кого посланы” [368]. После пожара в Ельце святитель Тихон, движимый своим обычным состраданием и человеколюбием, невзирая на свой иноческий затвор и на свои недуги, сам отправился в Воронеж и Острогожск, чтобы попросить денег у своих духовных детей и почитателей на строительство новых домов для погорелых людей [369].

Святитель Божий не ограничивался оказанием материальной помощи только тем, кто сам приходил за ней, но старался узнать терпеливо переносящих нужды, скрывающих от людей свои скорби и слезы. Он сам лично собирал сведения о таких людях и оказывал им помощь, а также поручал это дело друзьям, приближенным к нему лицам.

По словам протоиерея А. Лебедева, был у него такой доверенный человек в г. Ельце, которого святой отец очень хорошо знал. Исполняя поручение святителя, этот человек ходил по ярмарке и выведывал о бедных и нуждающихся. Особенно старался он оказать помощь тем людям, которые иногда продавали последнее свое зерно, чтоб уплатить непосильные налоги, а сами оставались без куска хлеба и не имели даже семян для посева. Вот с этими людьми доверенный святителя заводил беседы и, выражая желание купить у них зерно, оставлял деньги и тайно уходил [370].

Оказывая помощь истинно нуждающимся, святитель Тихон резко отзывался о тех, кто притворялся бедным или пострадавшим. Такие обманщики, по словам святителя, принадлежат к числу хищников и будут судимы Богом как тати [371]. О том, что их действительно постигал праведный суд Божий, свидетельствует случай, когда двое граждан из г. Ельца решили обманом выпросить у святого отца пособие, притворившись пострадавшими от пожара… Выслушав их, святитель дал им денег. Но когда мнимопогорелые возвратились в свой город, то увидели, что их дома в самом деле объяты огнем. Осознав свое преступление и увидев наказание Божие за обман святителя, они поспешили к нему, но теперь уже с искренними слезами раскаяния, умоляя его простить их. Святитель с глубоким сожалением повергся на колена пред изображением распятия Христова и слезно произнес молитву. Затем встал и с кротостью сказал им: “Просите у Господа всем сердцем и душой прощения и помилования. Вы уже наказаны за грех ваш. Молитесь, чтобы не остался праздным сей урок, посланный вам от самого Промысла Божия. Отселе вы должны начать новую жизнь!” Сказав это, он благословил их — и оказал им существенную, теперь уже необходимую помощь. Отныне эти люди изменились к лучшему и своей честностью, своим трудолюбием заслужили всеобщее уважение [372].

Кроме оказания помощи нуждающимся в г. Задонске и близлежащих местностях, святитель Тихон несколько раз посылал своего келейника с деньгами в Новгород, Валдай и Короцк. В 1773 году он послал священнику села Ездрова, находящегося в нескольких верстах от его родины, 150 рублей. При этом он написал письмо, в котором просил его раздать эти деньги самым бедным людям, а тем, которые “хотя и бедные будут, но запивают или ленятся работать, таким ни копейки не давай”. Кроме того, святитель просил, чтобы при этом не называлось его имя, но все делалось втайне, во славу Божию [373]. Таким образом, главный принцип, которым руководствовался святитель Тихон, — это осмотрительность и рассудительность. Не меньшее участие принимал Задонский подвижник в судьбе странников, больных и обездоленных. Домик, в котором жил святитель Тихон, был своего рода странноприимной гостиницей. В нем находили приют и успокоение все те люди, которых постигала какая-либо неожиданная болезнь по дороге на работу или богомолье. Святитель проявлял к ним самое сердечное участие. Кроме забот о телесных потребностях больных, он по долгу своей пастырской совести много времени уделял и для их душевной пользы, объясняя им смысл и значение жизни христианина на земле. А по выздоровлении он отпускал их с миром, обеспечивая всем нужным на дорогу. Если кто-то из них умирал, то святитель сам напутствовал их по обряду Православной Церкви и совершал погребение[374].

С подобным же самоотвержением святитель Тихон ухаживал и за больными иноками Задонской обители, увещевая их быть терпеливыми и относиться к болезням как к посещению Божьему [375].

Ко всему прочему, на свои средства он начал строить в г. Ливнах (впоследствии Орловской епархии) богадельню для бедных. Строительство здания было поручено священнику Ливенского Троицкого собора о. Стефану, которому было также вменено в обязанность регулярно сообщать о ходе дел. Когда о. Стефан, написав, что весь материал заготовлен, но из-за осенней непогоды невозможно доставить его на место, спрашивал благословения отложить строительство до зимы, святитель ответил: “Любезный о Христе брат Стефан. За старание тебе Бог воздаст. Я советую, не можно ли ныне построить, чтобы было где бедным покоиться на пристойном месте… Постарайся, брате, ради Христа. Господь да поможет тебе” [376]. Таким образом, святитель Тихон не считался с затруднениями и средствами, стремясь любыми путями устроить бесприютных и при этом не как-нибудь, а на удобном месте.

Обладая значительными средствами, святитель не считал их своей собственностью, а распределял их на нужды бедных. Он даже свою пенсию — 500 р. в год — полностью предназначил для этой цели и не тратил на себя из этой суммы ни копейки. Из-за этого святитель иногда терпел немалые лишения: у него весьма часто не хватало не только чая или сахара, но даже и самой повседневной пищи, за что очень часто роптали на него келейники. Но он, возлагая все упование на Бога, заботящегося о спасении каждого человека и подающего все нужное для пропитания, не прекращал своего подвига благотворительности. В таких случаях он отправлялся к своим знакомым и занимал у них нужную сумму, чтобы удовлетворить просьбу нуждающихся. А иногда Господь за его добродетельную жизнь неожиданно посылал ему все необходимое через каких-либо богобоязненных людей. Если и этих средств было недостаточно, чтобы помочь бедным людям, то святитель продавал свои вещи, без которых, он считал, можно обойтись, и эти деньги раздавал каждому в зависимости от их нужд[377].

Особенно живо сочувствовал святитель Тихон сиротам и семействам, в которых страдали малолетние дети. О том, какое участие принял святитель в судьбе целой семьи, оставшейся без кормильца, свидетельствует следующий пример. Однажды во время пребывания святителя Тихона в г. Ельце пришла к нему одна вдова с малыми детьми — четырьмя мальчиками и девочкой. Она жила в крайней бедности и не имела родных и знакомых, которые бы могли помочь осиротевшей семье. “Ваше Преосвященство, — говорила она со слезами. — Пришла просить Вашей архипастырской милости. Я несчастная вдова, а эти, — она указала на пятерых детей, — мои несчастные дети. У меня нет куска хлеба, ни одежды, ни копейки денег. Утратила с ними свою силу”. Святитель Тихон, вняв ее словам, прослезился и принял в семействе живое участие. Он взял с собой в монастырь двух старших мальчиков на воспитание, а вдове с остальными детьми дал денег. Трудно описать благодарность этого семейства. Женщина кланялась и благодарила. Малютки плакали, припадали к ногам святителя, целовали ему руки! Впоследствии святитель, приезжая в Елец, посещал хижину своей подопечной и, если дома никого не было, оставлял немного денег и уезжал незамеченным [378].

Еще больше сделал святитель Тихон для другого семейства, положение которого было гораздо сложнее и несчастнее. Как говорилось, в послеобеденное время святитель прохаживался за монастырем в роще. И вот однажды увидел он трех бедных женщин с детьми, о чем-то горько плачущих. Сострадательный святитель стал расспрашивать их и узнал, что мужья двух женщин, служившие причетниками Задонской приходской церкви, по наветам и клевете были отданы на военную службу, а дома остались девять детей и престарелая мать. Святитель Тихон стал содержать их за свой счет. “Но кто может заменить для матери сына, для жены — мужа, для детей — отца?” Святитель хорошо чувствовал это и поэтому, разузнав обстоятельнее все дело и уверившись в невиновности обвиненных, решился во что бы то ни стало возвратить семейству их полное счастье.

Несмотря на то, что дело, по-видимому, было уже потеряно, ибо оба брата давно уже были разосланы в разные пограничные полки, он написал от имени сирот просьбу в Св. Синод и вместе с личным письмом к Петербургскому митрополиту Гавриилу отправил ее с нарочным из своих келейников. Дело подвергли новому рассмотрению. Оказалось, что суд действительно был неправый, и оба брата, к несказанной радости их семейств и утешению святителя, были освобождены от военной службы и определены, как и прежде, в церковные причетники [379]. Так святитель Тихон стал защитником невинно оклеветанных.

Приходили к святителю, ища у него заступничества перед власть имущими, обиженные и притесняемые. Чаще всего это были крестьяне, и святитель Тихон ходатайствовал о них перед их господами. Бывало так, что святой отец, зная о жестоком обращении с крепостными, сам являлся к помещикам и своим личным предстательством и кротким увещеванием склонял их к человеколюбию и снисхождению [380]. Если притесняемые были из числа служащих, то святитель посылал просительные письма к их начальникам и судьям, призывая быть снисходительнее [381].

Кроме того, любвеобильный архипастырь проявлял большую заботу о заключенных в темнице. Сначала, пока г. Задонск не был уездным городом, тюрьма находилась в г. Ельце, и святитель Тихон часто ездил туда. Желая сохранить эту добродетель в тайне, святитель оставлял свою запряженную лошадь за городом, а сам, дождавшись темноты, шел в город пешком. При входе в темницу он приветствовал узников как братьев. Он дружески расспрашивал их о причине заключения и каждому говорил по нескольку слов в назидание: невинно страждущих призывал к благодушному несению креста, виновных — к покаянию, увещевал их не отчаиваться, но в Господе распятом искать исцеления от душевных ран. Отбывающим наказание за долги давал выкупные деньги, а уходя из темницы всех оделял каким-либо подаянием. После этого святитель Тихон с такими же приношениями заходил в богадельни и, нисколько не отдохнув от поездки, уезжал из города [382]. В 1779 г. Задонск стал уездным городом, и сюда были перенесены больница и тюрьма. Так как в городе не было общественных строений, то их разместили в монастырских зданиях. Теперь, по словам одного из жизнеописаний святителя Тихона, “вполне могла удовлетвориться человеколюбивая душа его заботами о несчастных, и он по целым часам просиживал или у постели больного, или в затворе узника. В особенности же святитель… любил ходить туда в ночные часы… а на Пасху первого дня, приходя в тюрьму, со всеми христосовался”[383].

Таким образом, христианская любовь святителя Тихона и его евангельская благотворительность выражались в самых разнообразных формах. Эти добродетели составляли в основном весь его жизненный подвиг, или, лучше сказать, они были выражением его подвига, самим подвигом. В деятельной любви святитель находил для себя источник утешения и радости. Дела благотворения нередко служили для него целебным средством от искушений. По словам Филарета, митрополита Московского, святитель лечил свое уныние и скорбь тем, что тотчас делал кому-либо новое добро [384].

И если широко распространялась телесная милостыня Задонского подвижника, то еще дальше разливались его духовное милосердие и христианская мудрость. Его деятельность была весьма обширна и разнообразна. Он большее число людей спасал от вечной гибели словом вразумления и назидания. Вместе с духовным назиданием святитель в то же время устно и письменно обличал современные ему пороки, вразумлял заблуждающих и примирял враждующих. Сам святитель относительно телесной и духовной милости говорил так: “Немалую любовь ко Христу показывает тот, кто во имя Его делает милость телесную ближнему, но большая любовь та, когда кто назидает духовно ближнего” [385]. Во всех своих действиях и поступках он всегда был неизменно верен этим взглядам на значение добрых дел милости духовной. Он считал для себя долгом творить их при каждом удобном случае.

Особенно стремился святитель посеять семена христианского благочестия в сердцах детей. Видя невнимание крестьян к воспитанию своих детей и понимая, какое значение имеет правильное воспитание, святитель, по-отечески заботливо относясь к ним, старался воспитать их в духе Христова учения, развить любовь к храму и богослужению. Он давал им простые, но теплые сердечные наставления, которые невольно западали в души малолетних слушателей. По словам святого отца, “этот возраст, как незлобивый, наиболее удобен к восприятию добра и зла”, и поэтому “наставление в благочестии и в страхе Божием должно быть от самого младенчества, как только дети начинают хотя мало что разуметь… Как маленькое деревце, к которой стороне наклонено будет, так и до конца будет расти, так и молодой отрок, чему сначала наставлен будет, к тому и до кончины жизни своей склонность будет иметь”[386].

Замечательную картину взаимоотношений святителя и детей дают в своих воспоминаниях его келейники, Так, они рассказывают, что святитель, бывая в храме почти каждый день и следуя примеру Самого Христа Сына Божия, не возбранял детям подходить под благословение. Дети, заметив такую его благосклонность, сначала по праздникам, а потом и каждый день начали во множестве приходить в церковь к службе с тем, чтобы получить что-либо от него. “Идет он из церкви в келлии свои, идут за ним… и малые дети. Невзирая на его архиерейский сан, толпою, прямо за ним, с смелым лицем войдут в зал, где из своих рук оделит их деньгами и начнет обучать их молиться. Которые посмышленее, читали Иисусову молитву, а которые годов по три, по четыре были, те, бывало, что есть сил кричат, творя молитву с земными поклонами так: “Господи, помилуй! Господи, пощади!” Другие: “Пресвятая Богородица, спаси нас! Вси святии, молите Бога о нас!” И нередко таковых молитвенников собиралось по многу” [387].

Следует отметить, что при раздаче детям денег или хлеба святитель Тихон наблюдал их характер, склонности и расположения. При этом он старался добрые черты характера укреплять, а дурные искоренять. Например, если ему случалось дать одному из детей больше, а другому меньше, то такое неравенство давало возможность видеть в одних скромность, кротость и незлобие, а в других — зависть, гнев и другие отрицательные проявления. Некоторые из тех, кто получал поменьше, начинали гневаться на Преосвященного, завидовать другим детям, иногда даже начинали отнимать, и дело доходило до ссоры, драки и слез. Святитель старался пристыдить виновных, возбудить в них раскаяние и расположить к братолюбию. Иные сознавали свою вину, друг другу кланялись и просили прощения, а другие по природе своей оказывались упрямыми и трудно поддающимися вразумлению [388].

“Когда же по слабости здоровья, — продолжает свои воспоминания В. Чеботарев, — святитель не бывал у обедни, то дети, придя в церковь, посмотрят, нет ли его Преосвященства в церкви, и уйдут. Когда же я приду к нему от обедни, то он спросит: “Были ли дети у обедни?” Скажешь, что входили в церковь, посмотрели, что нет Преосвященного в церкви, и ушли по домам. Он улыбнется и скажет: “Это беда: они, бедные, ходят к обедне для хлеба и копеек. Что ты их не привел ко мне? Я весьма радуюсь, что они ходят к обедне”[389]. Какая отеческая любовь и нежная снисходительность к детскому возрасту слышится в этих словах! Святитель не забыл детей в своем духовном завещании: почти всю теплую одежду он завещал раздать бедным детям.

Уделяя особое внимание малым детям, святитель Тихон стремился укоренить в них христианские начала и через детей оказать влияние на остальных членов семьи. Но это только одна из сторон благотворного влияния Задонского подвижника на народные массы. Святитель был близок к простому народу. Он любил поговорить с людьми, когда встречал их на монастырском дворе или когда кто-то обращался к нему. И это было не простое любопытство и желание поговорить, но стремление узнать душевное состояние собеседника и помочь ему в его духовной жизни. В первые годы пребывания в Задонском монастыре, когда действия святителя еще не привлекали любопытных взоров, он присаживался с кем-либо из простого народа у крыльца и начинал расспрашивать о работе, занятиях, повинностях, обстановке в семье, в селе и т. д. Простота святителя Тихона в обращении и его искренность в беседе располагали несколько недоверчивых и застенчивых по природе сельских жителей к откровенности, тем более что часто они не знали, с кем говорят, считая святителя Тихона простым монахом, и поэтому они открывали ему все, что у них было на сердце. И святитель, соответственно духовному состоянию собеседников, предлагал сердечные и простые наставления.

Многие из собеседников святителя Тихона, познав спасительность и духовную пользу его наставлений, становились постоянными его посетителями, духовными чадами. С такими святитель беседовал довольно долго и в любое время, кроме богослужения. Посвящая утренние часы богомыслию или богослужению, святитель Тихон не допускал в это время к себе посетителей. Если же кто-либо по своей настойчивости уговаривал келейных доложить святителю о нем, то такая встреча не приносила пользы. Как-то раз один из посетителей, которого святой отец любил и уважал, несмотря на запрет келейника, сам вошел в его келлию. Святитель не допустил его даже до благословения [390]. Все это говорит о том, насколько святитель Тихон дорожил минутами уединения, когда он молитвенно беседовал с Богом. В остальное же время он с любовью и с полным самоотвержением принимал всех, искавших у него совета и наставления.

Излюбленной темой бесед святого отца были те истины, которые постоянно занимали его ум и святыми чувствами наполняли сердце. В своих беседах он стремился раскрыть величие и вездесущие Божие, промыслительные Его о нас действия, достоинство души человеческой, силу греха и греховных навыков и многое другое. Святитель подчеркивал, что мысли, чувства, желания, намерения, действия и жизнь христианина должны соответствовать вере и учению христианскому. При этом он учитывал возраст, положение каждого посетителя, его духовные запросы, которые не могли скрыться от его прозорливого взгляда. “Так, с молодыми он говорил о силе и гибельности страстей и светских развлечений; со старыми — о совершенном отречении от мира и упражнении в богомыслии; с отцами семейств — о богобоязненном воспитании детей; с детьми — о почитании родителей; с купцами — о добросовестной торговле; с начальниками и господами — о кротком и человеколюбивом обхождении с подчиненными и крепостными, — словом, каждому посетителю давал соответствующие наставления” [391]. Благодатные беседы святого отца имели особую убедительность и действенность на души слушателей, потому что они были основаны на Священном Писании и оживлялись примерами и рассказами из святоотеческих творений. Среди посетителей святого подвижника находились и такие, которые не искали духовной пользы, а руководствовались праздным любопытством.

Они хотели посмотреть на заштатного архиерея, о добродетельной жизни которого ходила народная молва. Видя по своей прозорливости такие настроения подобных посетителей, святитель принимал их с неохотой, и они, по словам келейников, “без всякого удовлетворения и без пользы отходили, ибо беседа его с ними была весьма краткая и на вопросы их ответ его был молчаливый. А после их удаления слыхал я от него, — говорит И. Ефимов, — что напрасно я о таких и докладывал ему” [392].

Иногда такими любопытными оказывались монахи и послушники, приходившие из пустыни. Святитель прилагал все усилия к их вразумлению, обличая их праздность, самомнение, учил смирению и простоте.

Так, один из странников, беседуя со святителем о духовных предметах, по своему высокоумию начал спорить с ним и даже дерзнул осудить его за пострижение усов. Святитель смиренно ответил ему словами апостола Павла: “Блюди, брате, како опасно ходишь”, и не высокомудрствуй, но бойся “и мняйся стояти, да блюдешися”. Отнесясь с пренебрежением к словам святого архипастыря, этот человек снова пошел странствовать, но стал пьянствовать, так что потерял свои документы и Промыслом Божиим был прислан из Москвы в Задонскую тюрьму, причем, как у бродяги, у него обрили половину головы, остригли бороду и усы. Узнав об этом, святитель Тихон по своему человеколюбию взял несчастного на поруки. Последний смиренно признал свою вину перед святителем, каялся в своем высокоумии и просил у него прощения, говоря, что все это потерпел за оскорбление его Преосвященства. Св. отец простил его и отпустил с миром, преподав ему соответствующее его душевному состоянию наставление [393].

Недоброжелательно относился святитель Тихон и к разукрашенным и роскошно одетым женщинам. Его возмущала вычурность и искажение естественной красоты, одетых щегольски, скороходных вертушек. Видя это, он со слезами на глазах говорил: “Бедные, ослепленные христиане! Смертное тело свое убирают и украшают, а о доброте души своей едва ли когда вспомнят; очернели от грехов, аки мурин, не знающий Бога и не верующий во Христа Сына Божия” [394]. Если кто из таковых приезжал к нему за советом и благословением, то он им отказывал, ссылаясь на слабость своего здоровья. Слух о строгом отношении святого отца к женским украшениям очень быстро распространился среди народа. И когда помещики со своими женами приезжали к нему для получения духовной пользы, “то все свои уборы, а паче головные, пудры и пукли женщины отлагали и являлись к нему переодетыми в смиренное одеяние” [395]. В стремлении некоторых одеваться роскошно святитель Тихон видел нарушение принципов христианской жизни. “Кто печется о телесном украшении, — говорил он, — тому недосуг пещися о душевном… Украшение щегольское показует сердце, желающее суетной чести… Украшение сие без обиды ближнего и потому без оскорбления Божия быть не может… До нищих ли тому, у кого суета сия в сердце место свое имеет… Большая еще суета и срам христианству есть, что жены белилами, красками и мастями лица свои намазывают” [396]. Особенно святой отец восстает против тех, кто в таком виде приходит в храм Божий, место покаяния и смирения.

Так же строго святитель Тихон относился к тем, кто допускал грех осуждения, празднословия и неумеренного смеха. Он всячески заботился об их исправлении. И если кто-нибудь в его присутствии начинал осуждать ближнего, то он прекращал беседу и делал выговор, хотя бы это был и самый близкий ему человек, и при этом предупреждал, чтобы впредь таких разговоров больше не допускать [397]. Особенно Святитель не выносил этого порока среди монашествующих. Относительно же смеха святой отец поступал еще строже: “если когда услышит смеющихся и грохочущих из живущих при нем келейных, то без епитимий не оставлял, или выговором накажет со скромным изъяснением вездесущия и всеведения Божия, что само в страх и трепет приводило их” [398].

Но особенно сильно вооружался святитель Тихон против зла гордости. С болью в сердце он обличал тех, кто с презрением смотрел на бедные и низшие слои народа, кто считал себя созданным для счастья и не признавал такого права за другими людьми, считая их недостойными уважения и братского почитания. “Слышим, — пишет святитель, — что один другому… говорит: “Я-де не твой брат”. Чудно, что человек человеку говорит, и не стыдится говорить: “Я-де не твой брат”… Когда ты не его брат, то чей же? Он человек, а тебя как назвать — Ангелом или бесом? Скажи, скажи, пожалуй, ибо сам ты говоришь человеку: “Я не твой брат…” [399] Такими словами святой отец располагал владельцев крепостных крестьян к человеколюбивому обращению с ними. Кроме того, он обличал и восставал также против пиршеств, псовой охоты, картежных игр, против роскоши в пище, питии, одежде. Чтобы посрамить горделивое превозношение людей богатых и сильных, он напоминал им о Спасителе, Который настолько возлюбил человека, что излил за него Свою драгоценную Кровь.

Святой отец не только обличал и вразумлял, но часто наставлял согрешивших, чтобы они четко понимали смысл и содержание христианской жизни. С этой целью он раздавал тетради своих сочинений и с готовностью отвечал на письма всех, кто обращался к нему за духовным советом.

Кроме мирян, святитель Тихон наставлял и монашествующих. По-отечески просто и ясно он напоминает инокам об их обетах служить Христу верой и правдой, воздавать почтение настоятелю, заниматься богомыслием, не быть в праздности, но постоянно что-нибудь делать и т. д. Не оставлял святитель без вразумления и бывших своих соработников, т. е. священников, когда они обращались к нему за духовной помощью. Здесь он также напоминает самые главные христианские правила. Так, он советует заниматься размышлением о своем служении и богомыслием воспитывать в душе страх Божий, постоянно чувствовать пред собой вездесущего Бога, удаляться от неприличных пиршеств и собраний, не взирать на плохие действия своих собратьев, но постоянно внимать учению Христову и с ревностью исполнять свои обязанности, с умилением, страхом и благоговением совершать св. Тайны, в исповеди быть осторожным, чтобы излишней снисходительностью не привести кающегося к беспечной жизни, а излишней строгостью — в отчаяние, говорить по праздникам поучения и т. д. [400]

Самым главным в служении святителя Тихона ближним было миротворчество. “Милостыня высока, — говорил святитель, — но миротворение выше и милостыни, ибо милостивии только сами помилованы будут, а миротворцы сынами Божиими нарекутся” [401]. Святой отец всячески старался восстановить мир между ссорящимися. Для этой цели он часто предпринимал далекие путешествия к своим духовным детям, чтобы только водворить в их душах мир и любовь к ближним. И что замечательно, святитель всегда приезжал неожиданно, без предупреждения и никем не званный, и притом в тот момент, когда его присутствие было крайне необходимо. Такими острыми обстоятельствами в семьях были раздоры и неурядицы, раздел наследства, неповиновение детей и другое. Приезд святителя Тихона был семейным праздником. Его встречали как посланника неба, лобызали как друга и благодетеля и внимали ему как отцу и наставнику. На его суд отдавали домашние распри и несогласия, и кого он признавал виновным, тот беспрекословно подчинялся приговору. Святой отец не выезжал из такого дома, пока не примирит между собой всех ссорящихся и не установит полного мира и согласия. Тогда радость его была совершенна, и, оставляя дом, он призывал на всех благословение Божие [402]. “Как велика была тогда его радость, — пишет в своем труде протоиерей А. Лебедев, — и как глубоко чувствовал он блаженство этой заповеди о миротворении, мы можем заключить из того случая, что, примирив однажды соседнего помещика, долго враждовавшего со своим братом, он три дня, запершись в келлии, молился Богу со слезами, благодаря Его за эту ниспосланную ему благодать примирения” [403].

Не менее радовался святитель Тихон, если ему удавалось вывести кого-либо из раскольников из заблуждения. Святитель не мог оставаться равнодушным к их судьбе. Он прежде всего стремился раскрыть опасность и гибельность пути раскола и, с другой стороны, спасительность пути послушания и преданности святой Церкви. Уже говорилось, что строгая и добродетельная жизнь святителя привлекала многих раскольников и заставляла их прислушиваться к его наставлениям и увещаниям. С великой радостью он встречал того, кто возвращался в Церковь. “Наш ты теперь, — восклицал он, заключая в объятия одного из расколоучителей, — да возрадуется душа наша о Господе, яко обретохом овцу погибшую, и яко мертв бе и обретеся. Слава Богу о всем! Слава Богу за Его благость к нам и человеколюбие!” [404] Одному монаху, которого раскольники пытались совратить с истинного пути, он писал: “Раскольников, как огня, берегись и с ними никакого не имей сообщения. Хотя бы они по неделе постились и всегда молились, и прочие дела показывали, бегай от них” [405]. Обличая и раскрывая заблуждения раскольников, святитель стремился привести их к вечному спасению. Обнимая всех любовью, он часто говорил: “Желал бы я, чтобы не только раскольники, но и турки, и все противящиеся Богу получили вечное спасение и блаженство” [406].

Но самое действенное служение ближним святитель Тихон проявил своими письменными трудами. Его многочисленные сочинения вошли в драгоценнейшую сокровищницу душеспасительных размышлений и рассуждений. Они призваны оказывать существенную помощь всем стремящимся ко спасению. Более подробно этот вопрос будет рассмотрен в отдельной главе данной работы.

На протяжении всей главы мы проследили, какое нравственное влияние оказывал святитель Тихон своими наставлениями на тех, кто соприкасался с ним. Иноки и священники ревностно брались за исполнение своих обетов и обязанностей, раскольники обращались в лоно Православной Церкви, люди порочные в корне изменяли свое поведение, а дети на всю жизнь запоминали наставления любвеобильного святителя. Святитель проявлял благоразумную рассудительность, если кто из раскаявшихся решался уйти в монастырь. Если это был человек семейный, то святой отец не советовал ему так поступать, убеждая лучше проводить жизнь по-христиански в семье, и указывал на общие правила христианской жизни. В жизнеописании приводится пример, когда один дворянин, имевший с молодости пристрастие к собачьей охоте, карточной игре и веселым шумным пиршествам, под влиянием наставлений святителя распалился такой ревностью к спасению своей души, что решил бросить семью и уйти в какую-либо глубокую пустыню. Святитель Тихон написал ему письмо, в котором убеждал оставить неразумную ревность и объяснял, что можно жить богоугодно и в том положении, в котором он находится. Этот человек поступил согласно наставлениям святителя и проводил жизнь, как подобает христианину. Правда, после кончины святителя Тихона он постепенно забыл свои обеты и снова обратился к старым привычкам. Однажды, отправившись на охоту со своими собаками, он упал с лошади и поломал себе ноги. Тогда и вспомнились наставления святителя. Дворянин раскаялся в своем непостоянстве и возвратился к скромной христианской жизни [407]. Так святой отец И после смерти воздействовал на своих духовных чад на пути к благочестивой жизни.

Когда святитель Тихон по болезни не мог выезжать из монастыря и лично вразумлять уклоняющихся от норм христианской жизни, то вставшие ранее на путь исправления начинали ослабевать в вере и благочестии и возвращались снова к роскошной жизни, скупости, зависти, ненависти и т. д. Узнавая об этом, святитель весьма огорчался и приводил слова Божий: “И пошлю на них глад, не глад хлеба и жажду воды, но глад слышания слова Божия”, “вера от слуха, слух же глаголом Божиим” и проч. Поэтому-то он, лежа на болезненном одре и переживая тот слух, дошедший до него, оплакивал неверие и слабости человеческие” [408].

Также болезненно переживал святитель Тихон нежелание исправляться или же непокорность своих духовных чад. Если он сталкивался с этим во время своей поездки к знакомым, то после возвращения остро переживал случившееся, обдумывал все и слышанное и сказанное. В такие минуты он сожалел о своем выезде и признавался келейным, что возвратился не таким, каким был в уединении [409]. Если в этот период кто-либо из духовных детей или друзей приглашал святителя в гости и присылал за ним лошадей, то он после долгих раздумий и колебаний часто отказывался и отсылал лошадей обратно [410]. При всей своей ревностной деятельности на пользу ближним святитель Тихон старался сохранить мир в своей душе и предпочитал уединение иноческой жизни выездам из монастыря, во время которых этот мир невольно нарушался. Таким колебаниям старец-святитель все больше подвергался в конце своей жизни, когда чувствовал приближение конца своего земного пути. Он все чаще возводил свой взор к Богу и восклицал: “Ничего я не хочу и не желаю на земли, кроме Тебе, единого… Иисусе Христе, Боже мой!” [411] Он желал, говоря словами Апостола, “разрешится и со Христом быти” (Флп. 1, 23). “О, когда прииду и явлюся лицу Божию!” [412] И это желанное для него время было уже близко.