4. Рассуждение

4. Рассуждение

Христианин, просвещенный словом Божиим, не может жить без рассуждения. В душе его обязательно происходит оценка всех его поступков и действий и выносится решение, что есть добро и что есть зло, от чего следует удаляться, а к чему стремиться (1:97). Именно такие рассуждения отрезвляют душу и помогают христианину оставить греховный путь. Если грешник к рассуждению о своих грехах присоединяет мысль и о том, что этими грехами он оскорбляет милосердного Бога и что за это он будет наказан за пределами земной жизни, его душа приходит в страх и трепет, и он "из глубины сердца воздыхает, и не смея очес на небо возвести, но, бия в перси своя, вопиет с мытарем: "Боже, милостив буди мне, грешному" (Лк. 18, 13) (2:231).

Рассуждение о мире видимом, о его сотворении и прекрасном устроении влечет душу христианина к познанию Того, Кто все создал и всем управляет. И каждое из Его творений, как-то: солнце, луна, звезды, вода, рыбы, звери, деревья, трава, огонь — все это вещает: "Той сотворил нас служить человеку", а богобоязненный человек в свою очередь восклицает словами Псалмопевца: "Той сотворил нас, а не мы: мы же людие Его, и овцы пажити Его" (Пс. 99, 3) (2:44). Однако при этом размышлении святитель советует не останавливаться умом только на красоте видимого мира, которая есть лишь малая часть отблеска славы Божией, явленная для радости и наслаждения, но возводить свой духовный взор в область невидимого мира, т. е. от вещественного простираться умом к невещественному, от света видимого — в область Света вечного, веселящего сердце человека, где поистине все возвышеннее и совершеннее видимого мира и где находятся блага, которые уготовал Спаситель мира всем любящим Его (2:117). Рассуждение о вечном Свете — Христе Спасителе, о Его пришествии в мир, о Его смиренном, жертвенном подвиге, подъятом на Себя ради освящения и спасения человек, способно зажечь огнь благодатной любви в сердце христианина (1:106–107). Более того, оно одухотворяет все его чувства и мысли, возрождает в нем с помощью благодати Святого Духа деятельную живую веру, влекущую душу к высшим духовным сферам Божественной жизни и подающую познание любви Бога Отца, пославшего Своего Единородного Сына для спасения мира (5:279). Такое рассуждение о благодеяниях Божиих и о греховности человеческого естества вызывает в сердце человека "печаль по Бозе", пронзающую, как стрела, его душу и вызывающую в ней глубокое чувство недостоинства и ничтожества. И тогда смягчается ожесточенное грехом его сердце, и очи источают потоки покаянных слез. Человек уже скорее пожелает умереть, нежели грехом оскорбить милосердного Бога, Того Бога, "Который есть едина Любовь и благостыня… у Которого в руце вси концы земли… Которому ангелы со страхом и любовью поклоняются, почитают и поют" (4:38–39). Придя посредством рассуждения в такое смиренное и покаянное состояние, грешник желает как можно быстрее сбросить с себя греховное иго и, подобно блудному сыну, возвратиться к Отцу Небесному, с просьбой о прощении и примирении (3:269). Своей надеждой на милосердие Божие грешник, как родниковой водой, через добродетель рассуждения утоляет свою духовную жажду и водворяет в своем сердце радость и утешение. Это духовное утешение не только удерживает христианина от поползновений греховных, но и на ранее сделанные грехи действует подобно пластырю, исцеляющему застаревшие раны (5:98). Рассуждение о Христовых страданиях также обновляет дух христианина, Христовы страдания, по выражению святителя, являются спасительной книгой, побуждающей христианина к стяжанию и прочих благодатных добродетелей: "покаяния, веры, благочестия, любви… смирения, кротости, терпения", посредством которых он имеет возможность постоянно возгревать в душе огненное желание достижения благодатного Царства Христова (4:285–286).

Вечность, которая — в зависимости от приготовления к ней — бывает для христианина, с одной стороны, благодатной, а с другой — мучительной, побуждает его душу встрепенуться от греховной спячки и возрыдать о содеянных ранее грехах. Рассуждение о вечности действует отрезвляющим образом на душу и дает ей силы переносить терпеливо встречающиеся на жизненном пути скорби (1:207). И это потому, что все они действительно кончаются со смертью человека, после чего наступит новая, доселе неизвестная и никогда не скончаемая жизнь (1:224–225). Ради этой благодатной жизни в единении с Богом святые мученики шли на страдания, как на великое веселие, рассуждая о том, что их страдания за Христа принесут им отраду и утешение в будущей жизни. Памятуя слова апостола: "Понеже приобщаетеся Христовым страстем, радуйтеся, яко да и в явление славы Его возрадуетеся веселящеся" (1 Петр. 4; 13), они презирали временную славу и богатство и устремляли свой духовный взор к высшим благам горнего, небесного Иерусалима (3:293).

Следовательно, рассуждение о вечности способно не только развеять мглу душевную и удержать христианина в рамках добродетельной жизни (4:400), но и отвратить его от греха, усмирить страсти, привить душе отвращение ко всему суетному и греховному, вызвать сердечное сокрушение и слезное покаяние, часто переходящее в молитвенный вопль о помиловании. Кроме того, эта добродетель может исправить "самого развращенного" человека; ради нее, например, "разбойники, убийцы, грабители, блудники сделались святыми и избранниками Божиими" (4:400; 5:209).

Внутренне перерождая человека, рассуждение может легко обновить его обветшавшие грехом силы и удержать душу на должном уровне христианской жизни, не допуская в нее злого уныния, могущего расстроить и ослабить ревность о спасении (4:285–286; срав. 1:231).

И если одно рассуждение о вечности само по себе много способствует пробуждению души от сна греховного и приведению ее к Богу, то в соединении с памятью о смерти, о последнем дне пребывания на земле и разлучении с родными и знакомыми эта добродетель действует еще сильнее на все существо человека, побуждая его не только отвращаться от греховных прелестей, но и стремиться к богоугодной, святой жизни (5:158). Именно вследствие этого между ограниченным духом человеческим и абсолютным Духом Божественным устанавливается известная внутренняя близость, теснейшая связь и гармония, ограждающая человека и удерживающая его на пути добродетельной жизни (5:354). Рассуждение о смерти дает правильное направление всем душевным силам христианина, доводя до его сознания, что все в этом мире тленно и исчезает, как сновидение, и что человек, живя в мире земном, есть путник и странник и от рождения вплоть до конца своих дней несет тяжелую ношу своего жизненного креста (5:288). Вместе с тем такое рассуждение весьма четко представляет уму христианина, что смерть может неожиданно похитить его из этой жизни и представить перед судом Христовым, на котором не только обнаружатся дела или слова, но и тайные помышления, за что придется "или прославиться, или постыдиться" (2:132–133). Следовательно, памятование о Страшном суде Христовом не только склоняет душу к истинному покаянию, но и изгоняет из души "всякий смрад" и "всякую гнилость" (4:94), а также способствует постоянному духовному обновлению человека и продвижению его вперед по лествице добродетельной жизни.