3. Искоренение недостатков среди церковного клира

3. Искоренение недостатков среди церковного клира

Но не строительство и реставрационные работы были главным в епархиальной деятельности святителя Тихона. Всю свою деятельность он направил на созидание и украшение храмов Божиих в сердцах своей паствы. Его первое впечатление от знакомства с местным духовенством было малоутешительным. Он был поражен тем, что многие становятся священнослужителями не по призванию и пребывают в невежестве, пьянстве, ссорах и небрежно исполняют свои обязанности. Исследователи, изучавшие данный вопрос по архивам Воронежской духовной консистории, свидетельствуют, что жизнь воронежской паствы в этот период характеризуется только с отрицательной стороны. О причинах такого состояния духовенства епархии повествует П. Кратиров: “Уровень умственного, духовного и общественного положения современного святителю духовенства состоял очень невысоко и разве немного только возвышался над состоянием невежественной массы. Происходя из простого народа и разделяя присущие ему недостатки, духовные лица ограничивались в умственном развитии только одной грамотностью… Пороки мирян, как-то: грубость нравов, пристрастие к вину, суеверие, увлечение расколом и др. были вместе с тем пороками и самого духовенства… нечего было и думать при таком состоянии духовенства о каком бы то ни было нравственном влиянии его на пасомых. Служили духовные “не ради Иисуса, а ради хлеба куса”, и вся их деятельность ограничивалась только плохим требоисправлением” [104].

Вот почему основное внимание богомудрый святитель обратил на пастырей. Он придавал большое значение богоучрежденным пастырям в жизни христианского общества. По святителю Тихону, для христиан они то же, что как “пастух для стада”, что “голова для прочих членов тела”. Пастырь — это “свеча, горящая в нощи и освещающая путь”, “слепым вождь”, “заблудшим наставник”, “ангел, возвещающий волю Отца Небесного” [105]. Назначение пастырей состоит не в том только, чтобы одним лишь учением указывать путь спасения пасомым, но и в том, чтобы любовно охранять их, предводительствовать им во всем личным добрым примером. Пастырь должен быть “не столпом, на пути стоящим”, “указывающим путь в город” и “не движущимся с места”, он — “вождь”, который “и прочим указывает путь” и “сам попереди шествует”. Он “идет впереди и ведет за собою остальных”. Нравственное состояние паствы прежде всего зависит от влияния пастырей на паству [106]. Святитель постоянно напоминал: “Если свет померкнет, что будет освещать живущих в доме? Если волк похитит пастыря, кто будет стеречь? Если начальник сойдет с правильной дороги и заблудится, то тем более идущие за ним собьются с прямого пути” [107]. Подобными напоминаниями ревностный святитель старался возбудить в пастырях ревность как о своем спасении, так и о спасении душ пасомых.

Святитель стремился поднять духовный уровень священников на подобающую высоту, а для этого ему дарованы были от Бога особые средства: сила духа, обилие благодати и пастырская ревность. И вот здесь следует сказать о той настроенности, с которой святитель приступил к исполнению этого великого и ответственного дела, о тех принципах, которыми он руководствовался на этом пути.

По словам одного из исследователей, новое положение святителя не предъявляло к нему никаких существенно новых требований. Оно расширяло только сферу его деятельности и давало ему возможность более широкого и основательного применения двух усвоенных им ранее плодотворных, жизненных и спасительных начал, т. е. самоотвержения и любви к Богу. Если ранее эти добродетели могли обнаруживаться только в заботах о своем спасении, то теперь, в епископском служении, они должны проявиться в заботах о нравственном преуспеянии и спасении многочисленных пасомых. Его самоотверженная любовь к Богу и ближним должна была пробудить в сердцах пасомых чувство глубокого доверия и сыновней преданности к своему архипастырю [108]. Самоусовершенствование не было теперь всей целью его жизни, а только одним из средств достижения более широкой и возвышенной цели — асения паствы. Вступив на истинный путь спасения, святитель призывал и остальных последовать его примеру. Постоянно бодрствуя над собой и отражая диавольские искушения, он не оставлял без помощи своих пасомых. “Как бодрый путник, идущий впереди других к небесному отечеству, он оживлял странников мира описанием красоты горнего Иерусалима, возбуждал коснеющих в прелестях мира, напоминая им, что пора идти; поддерживал слабых, поднимал падающих, указывал опасности пути для неопытных; закоснелым угрожал бездной, лежащей на исходе всех путей неправых; ко всякому взывал: “Спасайся” [109]. Таким образом, его любовь к Христу и ближним полностью обнаружилась в его деятельности, т. е. он сам шел по пути к спасению и был путеводной звездой для других.

Святитель Тихон поставил перед собой довольно сложную задачу: вывести воронежское духовенство из существующего положения, дать ему необходимое образование и правильное понимание своих обязанностей, возбудить в нем дух ревностного отношения к спасению вверенной его попечению паствы. Он считал необходимым также улучшить, по возможности, их материальное положение, стремился, чтобы духовные должности занимали лица наиболее достойные и чтобы духовенство играло подобающую ему роль в христианском обществе. Прежде всего, святитель старался собственным примером убедить окружающих относиться к духовному сану с должным почитанием и благоговением. И если в его время многие из людей смотрели на священнослужителей с презрением и даже иногда поносили их бранными словами, то святитель, напротив, относился к ним как к служителям Божиим, как к соработникам своим на ниве Христовой, как старший брат к младшим: “Помня заповедь Спасителя: “болий в вас да будет всем слуга”, в своих отношениях к пастырям — священникам он ничуть не пользовался превосходством своего иерархического положения, не требовал от них ни униженного раболепия, ни угодничества, ни похвал; не метал в них с высоты занимаемого им положения стрел своего архипастырского гнева, не был слишком требователен и придирчив. Он сам старался быть и действительно был всеобщим слугой, ради Христа и ради человеческого спасения” [110]. Прежде всего святитель обратил внимание на недостойное поведение работников Духовной Консистории и духовных правлений, которые, пользуясь своим служебным положением, всячески притесняли духовенство и грубо обращались с ним. Святитель Тихон сам неоднократно слышал, как консисторские чиновники поносили их всевозможными неприличными словами [111]. Святитель много раз сдерживал ретивость канцеляристов, уговаривал их с должным уважением относиться к духовному сану. Иногда он даже освобождал от должности некоторых лиц, как, например, это было в Острогожском духовном правлении [112]. Но, вероятно, эти меры не достигали цели, и святитель Тихон вынужден был в указе от 10 сентября 1765 г. сделать грозное внушение консистории. Он внимательно следил, чтобы консистория не была пристрастна в своих действиях и приговорах и чтобы не затягивала решения дел. Однажды за неправильное решение он наложил денежный штраф на члена консистории и на секретаря [113]. Святитель запретил подвергать священников телесному наказанию, и в этом отношении он был первым из иерархов в Русской Церкви[114]. В жизнеописаниях святителя Тихона приводится много примеров, как он всячески старался облегчить положение духовенства.

Святитель не допускал вмешательства в церковные дела светских лиц, например, когда вопрос касался определения кого-либо на священническое или диаконское место. В этом отношении довольно сложное положение было в донских церквах. При назначении на приходы священнослужителей Войско Донское имело свои обычаи. Кандидатов на свободные вакансии избирали сами прихожане большинством голосов на станичном собрании, после чего составляли акт об избрании и направляли просьбу на имя епископа о посвящении избранного ими лица. При этом кандидатов избирали не всегда из духовного сословия, а если учесть, что большинство казачьего населения придерживалось или сочувствовало расколу, то “из таких ставленников, — говорил сам святитель Тихон, — производить во иереи и диаконы не безсумнительно” [115]. И поэтому святитель распорядился сообщить в войсковую канцелярию, чтобы “ставленников выбирать из детей поповских и диаконских, а не из казаков… ибо выбранным из казаков отныне производства не будет” [116].

Когда же святитель Тихон решался сам определить на вакантные места священнослужителей помимо станичных обществ и войскового правительства, то такие священнослужители встречали неприязнь, а иногда даже изгонялись. Например, одного священника станичный атаман с казаками целую неделю не допускал до священнослужения, говоря: “Тебя слушать не будем, ибо ты не по нашему избранию, а особливо без ведома Войска Донского в станицу определен, таковых нам не надобно”[117].

Еще сложнее обстояло дело с избранием низших церковных должностей — дьячков и пономарей. На эти должности избирали вообще без ведома епархиальных властей особыми войсковыми грамотами, а лиц, посвященных и имевших грамоты от архиерея, не допускали к исполнению своих обязанностей. Кроме того, войсковое начальство священниками распоряжалось по своему усмотрению. Не имея возможности лично справиться с таким положением дел в приходах донского казачества, святитель Тихон доносил об этом в Святейший Синод, прося содействия. Однако и распоряжения Святейшего Синода не всегда выполнялись в среде вольного казачества, что доставляло святому Отцу много скорбей [118].

В других случаях святитель действовал более решительно. Если, например, помещик притеснял своего приходского священника, то ревностный архипастырь переводил его в другое место, а церковь иногда приписывал к соседнему селу. Если грубость проявляли крестьяне, то святитель Тихон приказывал не ходить к ним в дом с требами, пока не смирятся, а только дозволял крестить и причащать их детей, “яко незлобивых и неповинных” [119]. Святитель не обращал внимания на ходатайства светских должностных лиц за лица духовные. Одного священника консистория оправдала по положительным отзывам некоторых людей. Святитель написал в резолюции: “Светским людям духовных дел правления знать не по чему; потому и аттестат о нем данный не бессомнителен” [120]. Другой священник оправдывался, что он допустил нарушение, желая угодить губернскому начальнику. Святитель усилил ему наказание [121]. Однажды до сведения святителя Тихона дошло, что один протоиерей за освящение церкви взял много денег. Святой отец предписал: “Деньги отдать в церковь, протоиерея на два месяца в монастырь” [122].

Для надзора за уездным духовенством и для исполнения распоряжений Духовных Консисторий в городах и селах существовали духовные правления. Они были подчинены консистории и имели, в свою очередь, непосредственно подчиненных им десятоначальников — священников и настоятелей соборов и монастырей. По словам одного из исследователей жизни и деятельности святителя Тихона, архипастырская бдительность и забота о моральном уровне паствы простирались и на эти инстанции Церковной власти. Он сам лично иногда сменял административные лица, иногда лично назначал известных ему людей на те или иные должности[123]. Святитель Тихон внимательно следил за их деятельностью, чтобы они честно и тщательно исполняли свои обязанности, а если замечал их нерадение или злоупотребление, то немедленно отстранял от должности. Своими резолюциями ревностный святитель подвергал некоторых взысканиям и наказаниям, давал инструкции, делал вразумления. И все это он предпринимал для того, чтобы поднять авторитет духовных правлений и сделать их надежными проводниками своей святительской власти. Для этого святитель составил определенные правила управителям и десятоначальникам о способах осмотра при посещении вверенных округов, а также при наблюдении за состоянием на местах церковного благочиния [124]. Для более быстрого исполнения и правильного решения духовных дел святитель Тихон назначил во всех правлениях по второму присутствующему. Выбор этого лица он предоставил самим городским и уездным священникам с общего согласия [125].

Святитель Тихон обращал серьезное внимание на искоренение недостатков в среде самих пастырей. При вступлении в управление епархией он заметил, что к посвящению представляются ставленники, не достигшие определенного возраста, не имеющие надлежащих свидетельств от прихожан и от причта о желании иметь их у себя при церкви и о добром поведении их. На это сразу обратил внимание архипастырь, и чтобы не допускать до рукоположения людей недостойных или не приготовленных к тому, святитель Тихон буквально через две с половиной недели после своего вступления на кафедру (31 мая 1763 г.) послал указ во все городские и духовные правления, требуя при представлении к посвящению соблюдения основных норм, в том числе подтверждения причтом и прихожанами добродетельной жизни ставленника. Эти свидетельства должны быть представлены в духовные правления, а правления, в свою очередь, должны навести справки о моральном состоянии ставленника, о его грамотности, возрасте и только после этого, если он окажется действительно достойным, представлять к посвящению [126].

Особенно вооружился святитель Тихон против невежества и небрежного отношения духовенства к своему служению. Чтобы представить, насколько сложным в этом отношении было положение на приходах, необходимо привести несколько примеров из статьи П. Никольского “Об отношении святителя Тихона Задонского к приходскому духовенству”. В 1765 году была произведена ревизия приходских церквей Сокольского, Романовского и Белоколодского уездов и обнаружены следующие недостатки, допущенные по вине священников: в соборной церкви г. Сокольска “на св. престоле одежда сверху суконная, а со сторон голевая, антиминса губа малая, крест на престоле серебряный черн, в запасных Св. Тайнах воск и около его пристало много мелких крупиц (подчеркнуто рукою св. Тихона. — А.И.)… во святом мире воск, церковное вино скислое, над жертвенником и по всему алтарю, и на стенах, и в церкви во иконостасе на святых образах паутины много, в церкви же и трапезе на помосте сору и перьев много, книг устава нет… оныя священники и диаконы Новых Заветов не имеют; на паперти близ самых дверей скотского калу много, церковь не ограждена, а двери не затворяются… В церкви с. Козминки на св. престоле одежда сверху окапана воском, ветха и дырява… литон… ветх и дыряв, два креста серебряные весьма черны, звезда серебряная от нечистоты позеленела, лжица оловянная черна, царских врат завеса ветха, трое риз шелковых все подраны…В с. Крутом в церкви на св. престоле… пыли и сору много… литон кумачный, на нем крупиц много, покрывало крашенинное ветхое, на нем пыли и сору много, ковчег оловянный нечист, в нем святые запасные Тайны по закладывании иссушают на солнце, а не на престоле, как устав повелевает… чтение никогда не бывает, преждеосвященных литургиев не служивал и служить не умеет…”. И далее П. Никольский заключает: “Всего в рукописи описана 51 церковь. Из них только шесть остались без пометок святителя, хотя неисправности указываются и в них” [127].

На данный отчет святитель Тихон наложил резолюцию, в которой прежде всего определил наказание виновникам допущенных безобразий, а также поручал священнику, производившему ревизию, написать инструкцию по приготовлению Св. Тайн и соблюдению порядка в алтаре и храме. Кроме того, этот священник должен был проследить, как на приходах совершается литургия, и показать, как совершать Преждеосвященную литургию[128]. Когда же святитель узнал, что многие священнослужители не умеют правильно совершать богослужение, а по праздничным дням вообще не бывает службы, то для прекращения беспорядков и вразумления священников он приказал благочинным, каждому в своем ведомстве, освидетельствовать лично, правильно ли совершается: утреня, литургия и вечерня. Не знающих чина службы он повелел присылать с донесениями к себе на дом [129].

В других указах (от 10 дек. 1763 г. и 9 августа 1766 г.) святитель Тихон предписал, чтобы священнослужители в воскресные и праздничные дни не отлучались из своих церквей, но совершали в них богослужения. Священник, которому необходимо отлучиться за сто и более верст, должен сделать запрос в консисторию и правление, указав при этом, куда едет, зачем и на какое время. И только получив разрешение, может отправляться в путь. Священнослужителям, желающим отлучиться в другую епархию, необходимо взять разрешение от архиерея и специальный отпускной билет [130].

Для предотвращения заключения незаконных браков, совершаемых по неведению, неосмотрительности или по другим каким-либо причинам, святитель через указы делал различные внушения духовенству, чтобы, например, не венчать никого ранее 15 лет мужского пола и 13 лет женского, малолетних отроков со взрослыми невестами, “чем отверзается дверь ко многим беззакониям”, не венчать без надлежащих документов (венечных памятей и исповедных росписей), поздно вечером, беглых от живых жен и мужей и вообще не совершать сомнительных браков без разрешения архиерея (31 марта 1764 г., 23 января, 1 июля 1765 г.) [131]. Но и после этих внушений были случаи, когда некоторыми священниками допускались серьезные нарушения церковных правил о браках, о чем свидетельствуют донесения в Синод [132]. Святитель Тихон признал необходимым составить и разослать по всем приходам инструкцию по совершению браков, строго предписав духовным правлениям взять с каждого священника расписку в том, что он ознакомился с данной инструкцией [133]. В заключении этой инструкции святитель Тихон написал, что священнослужители, нарушающие ее, будут лишаться священного сана, так как от незаконных браков могут совершаться различные грехи. Даже если бракосочетание будет скрыто от взора людей, “однако ж поп, венчавший беззаконный брак, яко преступник святых правил и людей в грехи тяжкие приводящий и потому их грехам сообщающийся, страшного суда Божия не избежит” [134].

Воронежский архипастырь проявлял особую заботу о благолепии церковном. Узнав, что в некоторых церквах нет причетников, а потому некому сохранять чистоту в храме, он приказал представить ведомость обо всех причетниках его епархии, даже внештатных. На основании этого документа было издано 2 указа (от 2 октября 1763 г. и от 22 декабря 1764 г.), в которых предписывалось за чистотой церковных ризниц следить диаконам, а внештатных причетников зачислить в штаты тех храмов, где в них остро нуждаются. Святитель Тихон также требовал, чтобы запасные Святые Дары всегда хранились на престоле в серебряных или чистых оловянных сосудах (28 августа и 2 сентября 1763 г.). Нарушителей этих предписаний святитель подвергал строгому дисциплинарному взысканию [135]. Причину этого бедственного положения он видел в “нерадении их, которым… Самому Христу Спасителю нашему в Тайнах под видом хлеба и вина присущему, не малое непочитание, паче же бесчестие наносят” (1 июля 1763 г.). Например, за небрежное хранение Святых Тайн и беспорядок в алтаре святой отец у одного священника велел отобрать ставленническую грамоту (6 октября 1763 г.); двоих отослал в монастырь на исправление (6 сентября 1763 г. и 15 января 1765 г.) [136].

Как строгий ревнитель церковного благочиния святой отец предписал вынести из церквей домовые иконы, которые в большом количестве приносились в храмы и ставились в беспорядке (2 октября 1765 г.). Он запретил хоронить в церквах и делать склепы выше помоста, а где таковые есть — сломать, потому что они занимали много места и создавали неудобства для присутствующих (13 мая 1765 г.). Предписывалось также возвести вокруг храмов деревянные ограды, и притом как можно скорее, а где невозможно их построить — там окопать храмы канавой или огородить диким камнем, чтобы домашний скот и другие животные не могли пройти и что-либо, повредить около храма или даже в самом храме (2 октября 1763 г.). Кроме того, в указе говорилось о необходимости обносить оградой и те места, где прежде были церкви, а особенно место св. престола, которое непременно должно быть ограждено и покрыто [137].

В некоторых случаях святитель не только указывал на недостатки и приказывал их устранить, но и делал все от него зависящее, чтобы предотвратить нарушения церковных правил. Так, например, узнав, что некоторые священники употребляют для священнослужения скисшее и совсем негодное вино, оправдывая себя тем, что хорошее вино достать невозможно, святитель распорядился, чтобы церковное вино приобретали в тех местах, где оно соответствует каноническим требованиям. Кроме того, он обратился к губернскому начальству с просьбой принять меры по обеспечению продажи качественного вина для церковных нужд (указ от 12 мая 1765 г.) [138].

Таким образом, святитель не только грозил наказанием за неблагоговейное отношение к святыне, но и создавал условия для беспреткновенного служения подведомственного ему духовенства.

Вместе с такой строгой заботой о церковном благочинии святитель Тихон всегда проявлял снисхождение к виновным, особенно если от наказания страдали семьи священнослужителей. Так, одного священника за ссору консистория приговорила к переводу в другое место. Святитель написал на решении: “Хотя бы и следовало священника перевести, однако же оставляется на прежнем месте, чтобы дом в переселении не разорился, а ему за вину свою класть в соборе седмицу по сто поклонов в день, чтобы детей учил страху Божию и послушанию, а не противному, за что имеет отдать ответ Богу, а потом с подпиской отпустить, чтобы крайне берегся от ссоры, в которой и к алтарю не должен приступать, по слову Христа” [139].

Один священник, находясь под запрещением за безнравственный поступок, просил предоставить ему возможность служить по причине бедности семейства. Святитель, рассмотрев его вину, оказал ему материальную помощь, но к священнослужению не допустил, на прошении же святитель, воспитывая нравственно и обращая внимание на самое существенное — спасение как своей души, а так и пасомых, наложил следующую резолюцию: “Пусть учится и познает, что есть священство. А оно есть не хлеб искать только и кормиться, но пасти Христово стадо, а не соблазнять и других в грех приводить” [140].

Главную причину беспорядка святитель видел в невежестве и малообразованности священнослужителей. У многих священнослужителей не было никаких книг в доме, не было даже и Нового Завета Господа нашего Иисуса Христа. Некоторые из священников “имели у себя волшебные и суеверные тетради и письма” и, встречая в них имена Спасителя, Божией Матери и святых угодников Божиих наряду с “волшебными именами”, руководствовались ими не только в личной жизни, но и в пастырской практике (указ от 28 апреля 1767 г.) [141]. Очевидно, от таких пастырей нельзя было добиться глубокого и всестороннего понимания жизни христианской, требовать отчетливого и ясного представления об ответственности служения пастырского и ожидать продуктивной пастырской работы. Вот почему об этой стороне жизни служителей Церкви мудрый архипастырь беспокоился более всего. В первый год своего пребывания в Воронеже, желая дать священнослужителям истинные понятия о совершаемых ими Таинствах, святитель Тихон написал книгу под названием “Должность священническая о седми Святых Таинствах” и разослал ее по всем монастырям и духовным правлениям для раздачи священникам. В этом сочинении святитель дал понятие о сущности каждого Таинства, об образе совершения, о лице совершающем и лицах, приемлющих Святые Тайны. Заканчивая объяснение каждого Таинства, святитель обращается с внушением к священникам, призывая благоговейно совершать Таинства и быть достойным посредником между Богом и людьми при раздаянии даров небесной благодати. Это сочинение, построенное в виде вопросов и ответов, стало как бы малым катехизисом для священников.

В следующем году, дополняя книгу о Таинствах, святитель написал еще “Прибавление к должности священнической о тайне св. покаяния”. Здесь он дает указание духовным отцам, как следует поступать во время совершения исповеди, как в одних возбуждать чувства истинного раскаяния и сокрушенного исповедания своих грехов, а других, которые предаются неумеренной, доходящей до отчаяния скорби о грехах, утешать милосердием Божиим.

Святитель Тихон Задонский, зная наизусть почти все Писание Нового Завета, требовал того же и от священнослужителей, потому что священник есть служитель Нового Завета, благовестник Евангелия Христова, и поэтому изучение Священного Писания должно быть первым его занятием. “Являются ко мне, — пишет святой отец в одном из своих указов, — многие священники и диаконы, которые крайне не знают Евангелия и Апостол. Из этого видно, что они или не имеют у себя Нового Завета, или имеют, да не читают, и как о своем, так и о порученных (ему) спасении нерадят, потому что в Новом Завете воля Отца Небесного возлюбленным Его Сыном Господом нашим Иисусом Христом открыта; итак, не читая Нового Завета, нельзя знать воли Отца Небесного, а не зная, невозможно исполнять, а от неисполнения воли Его святой следует явная погибель” (указ от 9 августа 1763 г.) [142].

Чтобы приучить духовенство к чтению книг и побудить его к исполнению существенной пастырской обязанности — проповедыванию слова Божия, святитель Тихон резолюцией от 14 июля 1763 г. предписал, чтобы после заамвонной молитвы на литургии каждый воскресный и праздничный день читать или Толковое Евангелие, или что-либо из Пролога, или из Следованной Псалтири слово св. Кирилла Александрийского об исходе души и о втором пришествии [143]. Святитель Божий строго следил за исполнением этого предписания, наказывая нарушителей, и если замечал, что священнослужитель нерадиво относился к проповедыванию слова Божия, то запрещал ему служить, а иногда даже и лишал места [144].

Для поучения народа и ознакомления священнослужителей с катехизическим способом проповедывания истин веры Христовой, святитель Тихон решил проводить по воскресным дням в кафедральном соборе поучительные беседы, вызвав одного из воспитанников Московской Славяно-греко-латинской академии и рукоположив его в сан диакона. Святитель составил подробную инструкцию по проведению этих бесед. По его предписанию в воскресные дни за час до литургии совершалось десять ударов в колокол. Через полчаса, когда собирались слушатели, начиналась проповедь, которая заканчивалась перед началом благовеста к литургии. Священнослужителям и церковнослужителям предписывалось посещать эти беседы в обязательном порядке, с них бралась подписка, а об уклоняющихся святитель приказал доносить ему лично.

Так как не было возможности найти способных катехизаторов, то святитель Тихон составил свод правил и разослал его для чтения в церквах остальных городов Воронежской епархии [145].

Святитель Тихон не ограничивался стремлением просветить подведомственное ему духовенство. Он также заботился, как уже говорилось, об исправлении нравственных недостатков, потому что пастырь должен воздействовать на своих пасомых не столько словом, сколько личным примером своей жизни. С этой целью он написал и разослал по всей епархии наставления в виде окружного послания, в которых он подробно разъясняет обязанности священника. Святитель призывает пастырей сохранять трезвенное и скромное поведение, всячески избегать пьянства, сквернословия и празднословия. “Как будете служить, — пишет он, — священнодействовать утро, когда вчера вам порученные видели вас пьяных, ссорящихся, бесчинствующих. Видящий тебя осудит, и ты осуждению его виновен, и так обоим грех” [146]. Святитель призывает к осторожности во всех поступках, ко взаимной любви, прощению обид.

Беспрестанно трудясь над возделыванием нивы — пастырских сердец, — святитель Тихон напоминает священникам, что Господь поставил их стражами дома Своего, т. е. Церкви, и поэтому они должны стеречь этот Святой Дом делом, словом и помышлением. “Делом — показывая пример честного и христоподражательного жития… Словом — стеречь подобает, наставляя и поучая к хранению Закона Божия. Помышлением — всегда думать о душевной пользе словесных овец. Если же кто об этом вознерадит и нерадением своим погубит порученные души, за которых Христос Пречистую Свою Кровь излил, то пусть точно знает, что погибель их от него взыщет Господь в день Страшного суда” [147].

Приступая к совершению Божественной службы, священнослужитель должен, по словам святого отца, с умилением помышлять о спасительных действиях Господа Иисуса Христа. Святитель Тихон кратко объясняет значение некоторых действий церковного богослужения, чтобы тем самым помочь пастырям быть более внимательными при совершении священнодействий и научить их подобным размышлениям. Например, он пишет: “Когда в церковь входите на Божественную литургию, приведите себе на ум, как Христос ради нас в мир пришел, и Бог человеком стал. — Когда со Святым Евангелием на литургии из алтаря в обыкновенное время выходите, где и свеча наперед выносится, помышляйте, как Христос по крещении вышел на спасительную проповедь и как Его спасительное учение, подобно свету, всех нас во тьме неведения седящих просвещает. Когда…исходите из алтаря на Херувимской песне с предложением, приведите на ум, как Он предал Себя на вольную и спасительную страсть… И так всю тайну смотрения Спасителя нашего Божественная Литургия образует” [148].

Святитель Тихон также напоминает, чтобы священнослужитель был особенно внимателен при чтении молитв на литургии, ибо в это время он более всего предстоит Богу.

Это наставление святителя Божьего отличается необыкновенной простотой и ясностью и в то же время проникнуто духом истинно отеческой попечительности и братской любви. Он не грозит, но советует, просит, умоляет. Можно сказать, что в своих распоряжениях и судебных определениях святитель предстает не как судья, равнодушно определяющий наказание, а как мудрый пастырь, который отечески заботится об исправлении виновного и наказанием хочет пробудить в виновных сознание вины и желание исправиться. Подвергая наказанию виновных, святитель всегда подчеркивал важность звания священника, а также указывал на страшный суд Божий, которому подвергнутся преступники и нарушители закона [149].

Не меньше забот доставляли святителю Тихону и монашествующие. В монастырь люди уходили для того, чтобы всецело оторваться от греховных прелестей мира и посвятить себя Богу в уединенной обители. Однако это уединение не ограничивалось заботой только о личном спасении. Монахи, подвизаясь в добродетельных подвигах и занимаясь изучением Священного Писания и творений святых отцов, несли свет Христовой веры и благочестия в народные массы. Некоторые же монастыри, как, например, донские, по своему внутреннему укладу несколько отличались от общего строя монашества на Руси. По словам П.В. Никольского, монастыри донские имели полумирской характер и не всегда подчинялись церковной власти [150]. Причина этого заключалась в том, что первые из них появились как богадельни — приюты для казаков, которые селились здесь в преклонных годах для отдыха и спасения души после боевой, бурно проведенной жизни.

Святителю Тихону пришлось иметь дело с 18 монастырями. Из них 6 были закрыты в силу екатерининской реформы секуляризации монастырских имуществ, 8 числились за штатом, т. е. находились на своем содержании. В монастырях, в большинстве случаев, было по нескольку человек монашествующих (5–8). Только в трех монастырях было немногим более 30 человек [151]. Не высок был и нравственный уровень в монастырях, живы были традиции казацкой вольницы. Например, настоятель Толшевского монастыря не принял присланного при указе сочинения святителя Тихона “О должностях священников и прочего духовенства” и отослал его обратно. В другой раз он отослал в консисторию незаполненные приходорасходные книги и просил в рапорте “впредь таковых книг в монастырь не присылать” [152]. В монастыре встречались люди с необычайно грубыми нравами: однажды по распоряжению настоятеля был избит один из монастырских рабочих [153].

Дисциплина монастырей сильно расшатывалась существовавшим в то время положением, согласно которому в монастырь на покаяние посылались разные нарушители и преступники из духовенства. “Здесь были, — пишет свящ. Т. Попов, — обвиненные в убийстве, в воровстве, в прелюбодеянии, алкоголики, безумные. Некоторые эпитимийцы содержались под крепким караулом и были заключены в кандалы из монастырского железа… При невысоком нравственном уровне монастыри Придонья потеряли в глазах местного населения вес и авторитет “святых обителей” и делались нередко предметом разбойничьих нападений со стороны обывателей местного края с целью ограбления” [154].

Такое положение монастырей Воронежской епархии требовало постоянного внимания, и поэтому наблюдение за благочинием монастырским было одной из забот святителя Тихона. Как уже говорилось, указом от 9 августа 1763 г. он приказывал каждому монаху, знающему грамоту, приобрести Новый Завет и изучать его. Несколько позже он написал и разослал по монастырям сочинение “Зерцало иноческого жития”. 17 декабря 1764 г. святитель дает консистории распоряжение, преследующее одну цель — заставить монахов помнить свои обеты: “По всем монастырям послать указы, чтобы чин пострижения читаем был в трапезе братии в един день седмицы — понедельник… дабы во всегдашней памяти содержали, что обещались, чем обязались, и так обеты исполнять тщались, а преступившие свои обеты каялись бы и исправляли себя по своим обетам”[155]. В мае 1765 г. был издан указ, запрещающий монахам ходить на поминальные обеды. Светским лицам, желающим видеть на обеде монахов, предписывалось устраивать их в монастыре. При необходимости, по просьбе усердных почитателей монастыря, разрешалось присутствовать на подобных обедах настоятелю с одним диаконом [156].

Когда святитель Тихон узнал, что монахи и сами настоятели часто отлучаются из монастыря, он предписал, чтобы монашествующие не выходили из монастыря без крайней необходимости, а настоятели предварительно брали разрешение у архиерея (указ от 16 декабря 1765 г.).

Нетрезвая жизнь некоторых иноков дала повод для следующего постановления святителя Тихона: “Если кто из монахов, — пишет он в указе от 22 августа 1767 г., — будет упиваться день, такого посадить в келлию под крепкое наблюдательство на трое суток и давать ему хлеба умеренную порцию, а квасу и воды — сколько потребует; если кто в пьянстве пребудет два или три дни, то за два дни содержать неделю, за три — полторы. Кто после сего не исправится, о таковом представлять нам с полным жития его показанием” [157].

Святитель Тихон был очень осторожен в благословении на пострижение в монашество. Он считал монашеские обеты высокими и трудными и поэтому советовал тщательно подготовиться внутренне к перемене образа жизни. Так, 23 ноября 1763 г. святителю был представлен доклад консистории об одном купце, который уже 4 года жил в монастыре неотлучно, был трудолюбив, трезв, кроток, смирен, послушен. Консистория просила разрешения постричь его в монахи. Святитель Тихон на докладе написал: “Потрудиться ему еще и так и считаться в братстве, ибо черная риза не спасает, а кто и в белой, т. е. мирской ризе (одежде), да послушание и смирение и чистоту имеет, тот и без монашеских обетов есть непостриженный монах” [158]. Учитывая сложное нравственное положение монастырей, святитель иногда говорил: “Видишь, ныне и монастыри хуже светских домов стали; берегись, чтобы тамо не погибнуть, где надеешься спасения” [159]. Возвышенный взгляд на монашество выразил святитель уже на покое в Задонском монастыре в беседе со своим келейником Феофаном, который неоднократно обращался к нему с просьбой о пострижении в монашество. Святой Владыка отвечал ему: “Эх, Феофанушка! Ходи-ка ты в чем ходишь. Ей, лучше. Я правду говорю… Ведь давно когда-то были монахи, но не ныне; а ныне уж и дрожжей монашеских нет. Вот я живу на свете около 60 лет, но не видал еще истинного монаха… Монастырская жизнь чего требует? Необходимо для жизни человеческой: квас да вода, да слезы — вот монашеское сладко поилице!…А ныне и мир в монастырь вкрался… и уныние… и праздность… Знай, Феофанушка, что монастырские стены и монашеское одеяние не спасают… И я хвалю тех монахов, которые сами орут землю, хлеб сеют и сами пищу себе готовят, да еще ж бедных и странных питают и упокоевают… Забыли мы древних наших российских чудотворцев, преподобного отца нашего Сергия Радонежского и прочих, которые во обителях своих не имели по три дня и хлеба, а они не пускали братию выходить из монастыря для испрашивания нужной пищи и говорили: “Терпите, братия, Бог не оставит и утешит нас!” [160]

Большим злом в жизни Воронежского края был раскол, этот постоянный спутник неправильного понимания духа и силы христианства. Давно установившаяся традиция казаков не выдавать беглецов сделала широкие степи Дона удобным убежищем для преследуемых правительством последователей мнимого древнего благочестия. Даже среди самого духовенства были лица с раскольническими взглядами или с симпатиями к раскольникам. По свидетельству М. Былова, который устанавливает подобные факты на основании архивных данных, среди пастырей, наделенных особыми полномочиями церковной власти, находились такие, которые за деньги прикрывали раскол, т. е. в отчетах указывали на его отсутствие [161]. Такое сочувствие расколу, а также покровительство Донской войсковой канцелярии делали безуспешными все мероприятия святителя Тихона и учрежденной им особой следственной миссионерской комиссии. Например, когда обнаружился раскол, святитель Тихон в целях пресечения его развития распорядился создать особую комиссию (указ от 23 октября 1763 г.). В состав комиссии должен был войти представитель от войсковой власти. Целый месяц шла переписка с канцелярией Донского Войска, но комиссия вынуждена была приступить к расследованию, так и не дождавшись представителя. В ходе работы выяснилось, что расколом заражено население не одной станицы. Святитель Тихон распорядился произвести следствие и в других местах, но комиссия не могла исполнить это повеление, так как войсковая канцелярия “обо всем этом следовать не допустила, а потребовала, чтобы следствие ограничилось только раскольниками Терновской станицы” [162]. О своих затруднениях святитель Тихон сообщил в Св. Синод, откуда был прислан указ произвести расследование во всех станицах, выявить число раскольников и предпринять меры к искоренению их. Для работы комиссия избрала г. Черкасск, 11 февраля 1765 г. сообщила об этом в войсковую канцелярию и потребовала ввести в состав своего представителя, а также по “приложенному именному реестру казаков-раскольников с их женами и детьми в указанный срок прислать в комиссию” [163]. Войсковые власти отказались это сделать и потребовали производить расследование на местах. В конце концов, канцелярия Войска Донского обратилась с ходатайством в Военную коллегию с просьбой прекратить работу следственной комиссии, мотивируя тем, что производимые следствия приносят волнения и недовольства казацкому населению, а это неблагоприятно сказывается на пограничной службе. И в скором времени из Св. Синода был получен указ, согласно которому эта работа была приостановлена [164]. “Таким образом, — говорит прот. Е. Овсянников, — деятельность учрежденной святителем Тихоном I в Войске Донском следственной комиссии окончилась, так сказать, едва начавшись, причем она далеко не успела достигнуть своей цели” [165]. Но деятельность этой комиссии не была бесполезной. Она дала положительный результат. Если до нее раскол в донских станицах насаждался и развивался втайне, то теперь он был обнаружен повсеместно и, таким образом, стали известны истинные причины духовных болезней местных жителей, требовавшие неотложных мер, способствующих ослаблению раскола, привлечению отступников в недра Святой Церкви и предохранению верных чад Церкви от увлечения им [166]. Одной из таких мер явилось создание другой комиссии — комиссии увещевателей, которая должна была действовать против раскола исключительно разумным словом убеждения и увещевания (указ от 13 октября 1765 г.) [167]. Но и эта увещевательная комиссия просуществовала недолго. Через четыре месяца, 21 февраля 1766 года, святитель Тихон вынужден был издать указ, согласно которому “увещевателям повелевалось знать только Духовные Правления и, когда ради благочиния по церквам проезд будет, тогда при случае увещевать раскольников” [168]. Причина издания такого указа неизвестна, но, скорее всего, она заключалась в нежелании канцелярии Войска Донского, действовавшей через Военную коллегию, заниматься религиозными вопросами в ущерб спокойствию в войсках.

Очень часто святитель Тихон сам проводил беседы с раскольниками. Вот как говорит об этом один из исследователей воронежской церковной старины Вейнберг: “Как видно из архивных дел, святитель Тихон в пределах своей епархии никому не доверял собеседования с раскольниками, вторично отпавшими от Православия, а отправлялся сам в зараженную расколом местность и, обливаясь горячими слезами, умолял отступников вернуться в лоно Церкви. Наэлектризованные красноречивой проповедью, сказанной святителем растроганным голосом и со слезами на глазах, раскаявшиеся раскольники падали на колена и клялись ему воздержаться от зломудрования” [169].

Для предохранения паствы от раскола святитель Тихон требовал, чтобы священники внимательно следили, все ли прихожане приступают к Таинствам Исповеди и Причащения, а в случае сознательного отказа — доносили в консисторию [170]. Он вменял в обязанность священнослужителям каждые шесть месяцев сообщать лично ему о жизни и поведении обратившихся из раскола. Некоторых укоренившихся в расколе святитель распорядился держать при храме, не отпуская домой, а студенту богословия Ивану Васильеву, специально для этого вызванному из Московской Духовной Академии, увещевать их. “Прочее время, — пишет далее святитель в этом распоряжении, — работать им при церковной работе, пока научатся. На день давать им по две или по три копейки на пишу. По наставлении предоставить мне” [171].

Христианам, не сведущим в догматах православной веры, святитель советовал при столкновениях с раскольниками быть осмотрительными и не вступать с ними в споры. В крайнем же случае на вопрос о вере отвечать вопрошающему так: “Я верую так, как содержит и приказывает мать наша Св. Церковь”. А если последует встречный вопрос о Церкви, как она содержит веру, то отвечать: “Так, как мы веруем и содержим”. Этим ответом, говорил святитель, “всякой секты раскольник, как пес от палки, будет отражен от вас, а вы соблюдете свою приверженность и должное повиновение Св. Церкви”[172].

Однако, несмотря на усердные труды святителя Тихона по обращению раскольников в лоно Святой Церкви, число обратившихся было очень незначительным. Но даже и в этих случаях святитель подвергал обращенных строгому испытанию, требуя от них надлежащего покаяния и исправления [173].

Такие строгие меры святого отца в борьбе с раскольниками, однако, не озлобляли последних, а, напротив, многие из них видели в епископе Тихоне ревностного пастыря с замечательным умом и чутким сердцем. Они уважали его и впоследствии, когда святитель был уже на покое в Задонском монастыре, даже пытались склонить его на свою сторону. Дело в том, что раскольники поповщинского толка, беспокоясь об отсутствии церквей и правильно поставленных священников, не раз обманутые перебегавшими к ним порочными пастырями, пытались различными средствами найти себе архиерея, который бы по их обрядам и книгам рукополагал бы им священников и совершал другие Таинства. Они долго искали себе архипастыря на Востоке, умоляя епископов или перейти к ним, или рукоположить им архиерея из числа их единомышленников. Но все их усилия были напрасными. Тогда, слыша о добродетельной жизни святителя Тихона, пребывающего в то время уже на покое, они решили лестью и подарками уговорить его перейти на их сторону и стать их архиереем. С этим предложением раскольники послали к святителю одного саратовского купца, но святой угодник с негодованием отверг все его льстивые речи и дары и обличил в неправославии и суемудрии. Но и после этого святитель Тихон продолжал пользоваться у раскольников большим уважением [174].

О том, насколько святитель Тихон был ревностным в соблюдении чистоты веры среди своих пасомых, свидетельствует также следующий пример. Некоторые из воронежских граждан, будучи в Киеве, приобрели акафистники почаевской печати. В акафисте Святому Духу и в Символе веры, напечатанных в этой книге, святитель Тихон заметил некоторые искажения, противные православному исповеданию. Два экземпляра этого акафистника святитель отослал в Св. Синод, а гражданское начальство попросил сделать объявление по Воронежской епархии, чтобы население сдало эти книги в консисторию [175].