Это страшное слово «цензура»
Это страшное слово «цензура»
Чтобы регулировать этот поток богослужебных текстов, в Церкви существуют цензурные о?рганы. В части служб цензурой ведает Синодальная богослужебная комиссия, акафистами занимается особое структурное подразделение Издательского совета РПЦ.
В дореволюционной России у вновь написанного текста был только один путь – в комитет духовной цензуры. Там его правили и давали отзыв Синоду. В случае положительного решения Святейшего синода текст мог увидеть свет, то есть быть напечатан типографским способом. Сегодня, в эпоху развитых телекоммуникационных средств, любая рукопись может мгновенно оказаться в публичном доступе. Автор написал канон, акафист, выложил его в интернет – и вот вам уже публикация.
Понятно, что долгое хождение по инстанциям в дореволюционной России крайне усложняло путь текста к потенциальным читателям. Почти за 200 лет существования Святейшего синода было одобрено к употреблению меньше 150 акафистов! Но и у современной ситуации есть оборотная сторона. Внутри текста, проскочившего многочисленные цензурные ступеньки, могут быть самые разные огрехи. И наиболее безобидные из них – грамматические. Гораздо серьёзнее, если текст помимо грамматического несовершенства несёт на себе несовершенство содержательное. Искажение исторических фактов, несоблюдение достоверности фактов жития святого, тенденциозная интерпретация исторических событий – всё это вполне может обретаться, например, внутри одного акафиста.
Приведу пример. Все мы почитаем святого Андрея Боголюбского. Однако из жития святого князя мы знаем, что методы, которые он использовал в политической борьбе, не всегда были благонравными. Князь Андрей Боголюбский был причислен к лику святых не за кровопролитие, учинявшееся его войском, а за свою страдальческую кончину. Но есть определённый круг людей, почитающих князя именно за его жёсткость, если не сказать жестокость. И в акафистах, выходящих из-под пера представителей этой группы, святой, чтимый Церковью, предстаёт предтечей Ивана Грозного.
Что уж говорить о ситуациях, когда сам адресат оказывается личностью сомнительной. Тут, помимо Ивана Грозного, есть и менее известные герои. Например, существуют акафисты, обращённые к Сергею Есенину. Или к певцу Игорю Талькову. Впрочем, их почитатели – это всё-таки маргинальное меньшинство. Более серьёзной мне представляется проблема качества молитв, адресованных прославленным святым. Ошибки в них – чаще всего следствие банальной безграмотности. Например, эпитеты, которые Священное Писание относит только к Богу, автор по незнанию или с умыслом переносит на святого. В этом смысле показательно творчество, связанное с именами государя страстотерпца Николая и членов его семьи. Несмотря на то что в нашей Церкви есть официально одобренная служба и официально одобренный акафист в их честь, люди продолжают писать богослужебные тексты, адресованные царской фамилии. Сейчас это самая популярная тема. Более того, по оценкам литургистов, ни один святой за всю историю Церкви не вызывал такого всплеска богослужебного творчества. В одном из таких новонаписанных акафистов государю-страстотерпцу есть слова «Радуйся альфа и омега всея твари». Но мы знаем, что альфа и омега – это эпитет самого Христа. Он – Слово Божие, Которым создан мир, и Он же придёт судить этот мир в конце времён. Таким образом, на святого переносятся эпитеты Творца мира и Судии мироздания. Если такие тексты пойдут в народ широко, мы получим искушение, перед которым можем оказаться бессильны, особенно учитывая слепое народное доверие всему, что облечено в литургическую форму. Это доверие, увы, становится питательной средой для распространения еретических идей. Цензура, которая осуществляется Церковью, позволяет поставить заслон распространению текстов такого типа.