Глава шестая Единство добродетели и благочестия в Иисусе

Глава шестая

Единство добродетели и благочестия в Иисусе

Что в одном только известном нам совершенном характере Христа тотчас приковывает наше внимание, так это – полное единство добродетели и благочестия, нравственности и религиозности, или божественной и человеческой любви. Христос больше, чем нравствен, и больше, чем благочестив, – Он свят в собственном и полном смысле этого слова. В Его характере являются божественные красота и совершенство, простое рассмотрение которых представляет непорочность и чистоту, мир и блаженство души.

Благочестие было душою нравственности Христа и поставило Его высоко над сферой чистой легальности. Каждое нравственное действие Христа имело у Него свою основную причину в совершенной любви к Богу и своим предметом и целью имело временное и вечное благо людей. В основании его характера лежало внутреннее, самое тесное и непрерывное соединение и общение с Его Небесным Отцом, от Которого Он все производил и к Которому все относил. Уже на двенадцатом году Своей жизни Иисус Христос находил Свою жизнь и Свою радость в том, что принадлежит Его Отцу (см.: Лк. 2, 49). Совершать дело и исполнять волю Того, который Его послал, было ежедневною Его пищей (см.: Ин. 4, 34; 5, 30). К Нему Он возводил взор в молитве перед началом каждого важного действия и Своих учеников учил той образцовой молитве, которая по своей простоте и всеобъемлющей краткости, выражающей однако все потребности человека, навсегда останется бесподобною. Он часто восходил на гору или иногда удалялся в уединение, чтобы помолиться, и этому высокому делу отдавал дни и ночи. Его обыкновение обращаться с Богом было так твердо и неизменно, что Он оставался ему верен даже среди толпы народа и даже сам город, с его шумом и людской толкотней, превращал в религиозное пристанище. В жизни Христа решительно не было ни одной минуты, в которую бы Его покидала мысль о Боге. Даже и тогда, когда Он в неописанных страданиях души и тела и в искупительных мучениях из-за человеческого рода воскликнул: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?» 36), – даже и тогда не разрывалась связь единения с Богом, и не только не разрывалась, но и не сделалась даже слабее, помрачившись, конечно, на минуту, подобно тому как помрачается солнце, когда заслоняется облаком; не прекращалось также ни обладание, ни наслаждение этим единением, ни на один момент не исчезая из Его чувства, потому что непосредственно за высказанными словами Он торжественно воскликнул: «совершилось!» и предал дух Свой в руки Своего Отца. Это нравственное единение Христа с Богом в каждую минуту Его жизни было так твердо и полно, что Он в Своем лице поистине реализовал идею религии, цель которой заключается именно в достижении такого единения. Поэтому Он есть личный Представитель и живое воплощение христианства, истинной и абсолютной религии.

При всем этом, благочестие Христа состояло не в бездеятельном созерцании и в отвлеченном от всего мирского мистицизме и эгоистическом самоуслаждении, но оно было именно практическое, всегда деятельное, всегда обращенное на возрождение и преобразование мира в Царство Божие: «Он ходил всюду и делал добро». Жизнь Христа представляет собой непрерывный ряд добрых дел, вытекающих из того же самого единения с Богом, одушевленных одной и той же любовью и преследующих одну и ту же цель: славу Божию и счастье людей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.