Глава XXI. Путешествие Павла в узах

Глава XXI. Путешествие Павла в узах

Сели на судно из Адрамитты в Мизии, шедшее обратно в свой отправной пункт. В одном из промежуточных портов Юлий рассчитывал найти корабль, идущий в Италию и пересесть на него. Время было около осеннего равноденствия; предстоял трудный переход.

На второй день плавания прибыли в Сидон. Юлий, обращавшийся с Павлом очень мягко, разрешил ему съехать в город, посетить друзей и принять их попечения. Следовало бы выйти в открытое море и поплыть к юго-западной оконечности Малой Азии, но противные ветры помешали; пришлось идти на север, вдоль Финикии, по берегу Кипра, оставив последний налево. Пошли по каналу между Кипром и Киликией, перерезали Памфилийский залив и прибыли в порт Миры в Ликии. Там сошли с адрамиттского судна. Юлий нашел александрийский корабль, шедший в Италию, сторговался с капитаном и перевел на него своих пленников. Корабль был сильно нагружен; на борту было 276 человек.

С этого момента плавание стало чрезвычайно трудным. Через несколько дней дошли все еще только до высоты Криды. Капитан хотел зайти в порт, но северо-восточный ветер не дал возможности сделать это, и пришлось позволить нести себя к острову Крит. Вскоре заметили мыс Салмона, восточную оконечность острова. Остров Крит образует как бы огромный барьер, делающий из той части Средиземного моря, которую она прикрывает на юг, нечто вроде обширного порта, защищенного от бурь, идущих от Архипелага. Капитану пришла в голову вполне естественная мысль использовать это преимущество. Поэтому он, не без большой опасности, пошел вдоль по восточному берегу острова; потом, оставив остров за ветром, он вошел в тихие воды юга. Там он нашел маленькую, но довольно глубокую гавань, закрытую островком и окаймленную двумя песчаными косами, между которыми выдается скалистый утес, т. ч. кажется, что он состоит из двух частей. Это были так наз. "Kali Limenes" (хорошие пристани); вблизи находился город, именем Лазея или Аласса. Они приютились туда; экипаж и корабль были чрезвычайно утомлены; в этой небольшой гавани сделали довольно продолжительную стоянку.

Когда зашел разговор о продолжении пути, оказалось, что осень сильно подвинулась вперед. Великий пост Прощения (kippour), в месяц тисри (октябрь), уже прошел; пост этот отмечал у евреев время, после которого морские путешествия становились уже небезопасными. Павел, приобретший на корабле довольно большой авторитет и к тому же давно уже опытный в морских путешествиях, высказал свое мнение; он предсказал большие опасности и аварии, в случае возобновления пути. "Но центурион (что не может удивить нас так сильно, как рассказчика Деяний) более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла". Гавань Kali Limenes не годилась для зимовки. Общее мнение было таково, что надо стараться дойти, чтобы провести там дурное время года, до гавани Финика, на южном берегу острова, где, как уверяли люди, знакомые с местностью, судно найдет удобную якорную стоянку. Однажды был южный ветерок, и момент был сочтен благоприятным. Якорь был поднят, и судно пошло вдоль по боковой стороне острова, до мыса Литиноса; потом понеслись к Финику.

Экипаж и пассажиры считали было, что настал конец их испытаниям, как вдруг налетел внезапно на остров один из тех, идущих с востока, ураганов, которые моряки на Средиземном море называют эвраквилоном. Скоро кораблю оказалось не по силам бороться с бурей; его пустили плыть по ветру. Прошли мимо островка, называемого Клавда; на короткое время стали под защиту этого островка и воспользовались полученной таким образом передышкой, чтобы с великим трудом поднять на борт шлюпку, грозившую ежеминутно разбиться. Тогда приняли меры на случай кораблекрушения, которое все считали неминуемым. Укрепили обшивку судна канатами, спустили паруса и отдались ветрам. На второй день буря не ослабела; пожелали облегчить корабль и выбросили за борт весь груз. На третий день выбросили мебель и вещи, необходимые для управления кораблем. Последующие дни были ужасны; солнце не показывалось ни на минуту, звезды также; куда шли - никто не знал. Средиземное море, повсюду усеянное островами, между Сицилией и Мальтой на запад, Пелопоннесом и Критом на восток, Южной Италией и Эпиром на север и берегом Африки на юг представляет обширный квадрат открытого моря, где ветер разгуливает беспрепятственно и катит огромные волны. Этот-то квадрат древние и называли часто Адриатикой. По всеобщему мнению находившихся на корабле, последний несся к Африканским Сыртам, где гибель пассажиров и имущества была неминуема. Казалось, не на что надеяться; никто не думал о еде; да и немыслимо было бы готовить ее. Один Павел сохранял уверенность. Он был убежден, что увидит Рим и предстанет перед судом императора. Он ободрял экипаж и пассажиров; говорил даже, по-видимому, что видение, явившееся ему, сообщило, что никто не погибнет, т. к. Бог подарил ему жизнь для всех, несмотря на ошибку, сделанную уходом из Хороших Пристаней наперекор его совету.

На 14-ую ночь со времени отъезда из этой гавани матросам около полуночи действительно показалось, что они видят землю. Бросили лот, нашли глубину в 20 брассов. Опасались сесть на камни, и сейчас же с кормы бросили четыре якоря; закрепили якоря, т. е. два широких весла, выходивших с обеих сторон сзади корабля; корабль остановился; с тревогой ждали наступления дня. Тогда матросы, пользуясь своим навыком в эволюциях, захотели спастись за счет пассажиров. Под предлогом бросания передних якорей они спустили шлюпку и хотели было прыгать в нее. Но центурион и солдаты, оповещенные, как говорят, об этом коварстве Павлом, воспротивились этому. Солдаты разрубили канаты, державшие шлюпку, и она унеслась. Между тем Павел всех поддерживал добрым словом и уверял, что никто не пострадает плотью. Во время таких морских кризисов жизнь как бы приостанавливается; по окончании их замечают, что все покрыты грязью и хотят есть. За 14 дней почти никто не ел, либо вследствие волнения, либо из-за морской болезни. Павел в ожидании наступления дня всем посоветовал поесть, чтобы набраться сил для эволюций, которые предстояло еще сделать. Он сам подал пример и, как благочестивый еврей, разламывая хлеб, по обычаю возблагодарил Бога перед всеми. Пассажиры последовали его примеру и немного ободрились. Судно еще облегчили, выбросив в море всю остававшуюся пшеницу.

Наконец, настал день и заметна стала земля; она была пустынна; никто не узнал, какое это место. Перед ними был залив, в глубине которого была песчаная отмель. Решили выброситься на песок. Ветер шел в том же направлении. Обрезали канаты якорей, которые бросили в море; отпустили завязи рулей; подняли малый парус, который поставили по ветру, и направились к отмели. Корабль попал на косу, омываемую с двух сторон морем, и сел на мель; нос увяз в песке и оставался неподвижным; корма же, наоборот, была видна и металась и разбивалась с каждой волной. Спастись в таких условиях на Средиземном море довольно легко, т. к. прилив там незначительный. Севший на мель корабль становится прикрытием, и не трудно устроить переправу. Но положение осложнялось тем, что многие из путников были узниками; они могли спастись вплавь и убежать от стражей; солдаты предлагали убить их. Честный Юлий отверг эту дикую мысль. Он приказал умеющим плавать первыми броситься в воду и выйти на землю, чтобы помочь спасению оставшихся. Не умевшие плавать выбросились на досках и других остатках корабля; никто не погиб. Скоро узнали, что это - Мальта. Остров, давно уже подвластный римлянам и уже сильно латинизированный, был богат и процветал. Жители оказались сострадательными и зажгли для бедных пострадавших от кораблекрушения большой костер. Они, в самом деле, продрогли от холода, а дождь продолжал лить как из ведра. Тут произошел очень простой случай, который сильно вырос в воображении учеников Павла. Взяв горсть хвороста, чтобы бросить ее в огонь, он вместе с хворостом схватил гадюку. Все подумали, что она укусила его в руку. Распространилась мысль, что это - убийца, которого преследует Немезида; она не могла погубить его бурей, так вот преследует его на земле. Туземцы, как видно, с минуты на минуту ждали, что он распухнет и упадет мертвым. Но так как этого не случилось, его, говорят, сочли богом.

Близ залива, куда выбросился корабль, лежали земли некоего Публия, принцепса муниципии, в которую входил остров вместе с Гавлосом. Он пришел к пострадавшим, приютил в своей ферме по крайней мере часть их, среди которой были Павел и его спутники, и принимал их в течение нескольких дней очень гостеприимно. И тут опять случилось одно из тех чудес, которые в глазах учеников Павла происходили у него на каждом шагу. Апостол излечил, говорят, наложением рук отца Публия, страдавшего от лихорадки и дизентерии. Слава его, как чудотворца, распространилась по всему острову, и к нему приводили больных со всех сторон. Однако, не сказано, чтобы он основал церковь. Низменное африканское население не в силах было возвыситься над грубыми суевериями и сенсуализмом.

В древнее время каботажа по Средиземному морю зимой обыкновенно не бывало. Ужасный переезд, только что совершенный, не поощрял снова выйти в море. Провели на Мальте три месяца, от 15 ноября 60 г. до 15 февраля 61-го года, или около того. Тогда Юлий сговорился о переходе своих пленников и солдат на другой александрийский корабль, по имени "Кастор и Поллукс", зимовавший в гавани острова. Дошли до Сиракуз, где пробыли три дня; потом понеслись к проливу и пристали к Реджио. На следующий день поднялся благоприятный южный ветер и в два дня пригнал корабль в Пуццоли.

Пуццоли, как мы уже сказали, были гаванью Италии, где больше всего бывало евреев. Здесь же выгружались обыкновенно и корабли из Александрии.

Одновременно с Римом и тут образовалась маленькая христианская община. Апостола приняли отлично; просили его остаться на неделю, и благодаря любезности доброго центуриона Юлия, сильно привязавшегося к нему, это оказалось возможным. Затем возобновили путь в Рим. Слух о прибытии Павла распространился среди римских верных, для некоторых из которых он уже со времени присылки послания был знаменитым и уважаемым учителем. На этом, носившем название Forum Аррii, в 43 милях от Рима, на Аппиевой дороге, его встретила первая депутация. 10 миль дальше, при выходе из Понтских болот, около места, называемого "Тремя Гостиницами", из-за постоялых дворов, устроенных там, к нему присоединилась новая группа. Радость апостола разразилась в горячей благодарственной молитве Богу. Святая группа не без волнения прошла 11 или 12 миль, разделявших "Три Гостиницы" от Капенских ворот, и, продолжая идти по Аппиевой дороге, через Аричию и Альбано, узник Павел вошел в Рим в марте 61-го года, в 7-й год царствования Нерона, при консулах Цезеннии Пете и Петронии Турпилиане.