Еще несколько слов о демократии

Еще несколько слов о демократии

1. Само собою, что нас интересует истина. Демократия с одной стороны регламентирует широкие права и свободы человека. С другой стороны, это само по себе не делает государства сильными. К демократическим государствам оказывается возможным подобрать методы внешних воздействий, чтобы развалить их и превратить в зависимые, полуколониальные государства. Это реально произошло в СССР. Советское государство было развалено посредством безудержного роста демократических свобод. Государство шло на поводу у демократов и буквально предоставляло им все, что они требовали. Результат: полная зависимость элиты от политической воли США и распад страны.

Это же реально произошло через цветные революции в Сербии, Украине, Грузии, Киргизии. Успех путча наркомафии в Таджикистане так же обусловлен слабостью образовавшегося там демократического государства, позволявшего больше, чем разумно допустимо.

При этом способ развала государства в подстрекательской книге Дж. Шарпа предлагается все тот же: народ побуждают требовать от демократического государства свободы большей, чем оно может позволить. Иначе говоря, и теория, и перечисленные выше примеры показывают, что предоставляемые при демократии свободы с какого-то момента чреваты ослаблением государства и проникновением в него агентов влияния мирового глобализма. Такая опасность существует для каждого демократического государства.

Обратимся к Википедии (доступной энциклопедии в интернете) и выпишем что стандартно обещается при демократии. Это: Свобода слова. Свобода вероисповедания и отправления веры, религиозных культов и обрядов. Отделение религии от государства и школы от религии. Независимость печати и других средств массовой информации (включая телевидение). Деполитизация и департизация армии, полиции, органов государственной безопасности, прокуратуры и суда. Гражданский, общественный и парламентский контроль за армией, полицией, органами госбезопасности и другими силовыми структурами. Право граждан на свободное получение и распространение полной, достоверной и правдивой информации о деятельности органов власти и управления. Свобода творчества и творческого самовыражения, и в частности свобода выражения мнений. Свобода мирных собраний, шествий, митингов и демонстраций. Свобода союзов, организаций и политических партий. Гарантия личной неприкосновенности граждан. Обещается право человека на жизнь, личную свободу и безопасность. Право частной собственности, гарантии её неприкосновенности и право на свободу экономической деятельности. Обещается независимость и беспристрастность суда. Обещается ответственность чиновников исполнительной власти перед представительными органами. Ограничение вмешательства государства в деятельность экономических субъектов, граждан, общественных организаций, партий и движений, религиозных конфессий, органов местного самоуправления. И так далее.

Иначе говоря, если все эти права будут исполняться в государстве неукоснительно, то любое государство тут же развалится. По этой причине, все эти права не выполняются целиком всегда и для всех. Эти права лишь регламентированы, и если человек очень долго борется за них, то, возможно, их и осуществляют в его конкретном случае. Мы хорошо это знаем. На эту тему, еще в СССР, был сочинен анекдот. Человек пришел к юристу и спрашивает: — Имею ли я право? Юрист отвечает — Имеете. — Нет, имею ли я право? — Ну, конечно же имеете! — Тогда могу ли я? — Нет, не можете. Очевидно, анекдот актуален и сегодня.

2. Если говорить о народовластии на основе русской традиции, то в первую очередь следует указать, что деревенская община, будучи самоуправляема, никогда не давала таких прав и, стало быть, такой власти своим членам, как описано выше. Иначе говоря, не всякая свобода во благо. Иная свобода ведет к развращению и развалу общества, и чаще всего требуется она не честному труженику, а жулику и вору. Это очень легко понять из того, что в начале девяностых годов в России от демократии получили неслыханное преимущество именно воры и преступники, а не честные граждане. И в то время как воры через коммерческий капитал вздувал инфляцию, честные люди имели внутри себя механизмы сдерживания и чувство ответственности перед другими людьми, из которых следовало, что нельзя поступать так, как это разрешено.

Итак, свободы человека в обществе имеют свои границы. Демократия регламентирует свободы, выходящие за пределы, при которых общество может существовать устойчиво. При этом западные демократии, да и нынешняя российская демократия, существуют.

Собственно, возможно две организации общества. Первая, основанная на чести, где совершенно прозрачны законы, права и запреты. В обязательном порядке, без юридических проволочек, будет осуществлено то, что разрешено, но чего нельзя — того действительно нельзя. Это модель русской деревенской общины. Это модель общества японских самураев, насколько оно нам известно. В рамках такого общества возможны различные вариации. Такое общество сословно с ясным разделением половозрастных ролей. Так организованно всякое традиционное общество, стоящееся на родовом принципе.

И возможно демократическое общество, которому удается существовать потому, что в его основе лежит принцип обмана, базирующийся на провозглашении свобод и возможностей, которые с пробуждением народного сознания действительно предоставляются в каком-то объеме, но потом молчаливо вновь забираются и делаются лишь иллюзорными, хотя и прописанными в конституции. Иначе говоря, это такое общество, в котором действует принцип частичного исполнения данного каждому члену общества прав.

Другим принципом демократии является двойная власть. Этот принцип делает общество непрозрачным и для граждан, и для разведок других держав. Первая власть — это та выборная, которая всем видна и известна. Она более — менее контролируема прессой, она создает фасад, закрывающий следующий уровень власти. В родовых обществах, эта власть либо основная, либо ее полномочия оговорены монархом. При демократии эта выборная власть становится марионеточной и не выполняет той функции, которая на него формально возлагается.

Второй уровень власти при демократии, это власть тайная, которая управляет властью явной в ключевых вопросах жизни государства. Если этого второго уровня власти не будет, то демократическое государство станет уязвимо: будет парализовано своими же свободами и внешними тайными экспансиями со стороны других государств. С неограниченным усилением власти второго уровня общество парализуется безынициативностью, а затем и коррупцией. Власть второго уровня принципиально организует искусственные трудности для власти первого уровня с целью ограничения ее возможностей.

Глобализм — это власть транснациональных корпораций над вторым уровнем власти. В типичном демократическом государстве второй уровень власти организуется спецслужбами, сросшимися с мафией и национальной буржуазией. Поэтому глобализм ведет идеологическую войну именно со спецслужбами государств. После победы над спецслужбами, мафии и национальная буржуазия — покупаются и подчиняются глобализму. Власть глобализма над вторым уровнем власти является самым таинственным политическим параметром. Эта власть могла бы быть выражена в процентах, и ее величина не постоянна во времени.

3. Возвращение к традиционному обществу потребовало бы разоблачения способа осуществления демократических свобод. По сути, демократия оказывается тонко организованной деспотией. Признавая это, так же следует признать, что согласно ряду исторических примеров, традиционное общество и государство не могут противостоять обществу и государству, построенному на демократических принципах. Так что, например, возвращение России к состоянию традиционного сословного государства (с царем во главе), сделает страну открытой для наших противников и потому не дееспособной на мировом уровне. Такое возвращение к традиции — фантастично. Реально в России может быть лишь создана бутафория, когда царь — батюшка посажен на трон и окружен дворянством, но управляют страной не они, а все те же анонимы, что и сегодня.

Именно поэтому язычество не ставит целью восстановление традиционного общества в масштабах государства. Иные скажут, что у язычников для этого «кишка тонка». Дело не в «кишке», а в том, что и на государственном уровне неизбежно соблюдается тот же принцип: «с волками жить — по волчьи выть». Ситуация в мире сегодня требует демократического государства с двойным дном. Иначе Россию с очевидностью сожрут.

При этом уровнем ниже, в масштабах местного самоуправления, нам представляется возможным организация традиционных общин, построенных на родовых принципах. Мы понимаем, что жизнеспособный человек может появиться именно в таких общинах, в то время как вне общин — в условиях демократии люди будут неизбежно вырождаться. Усилия язычества и языческая революция (о ней в третьей главе) должны ориентироваться в этом направлении.