XX. Куда Мы Попадаем после Смерти? О Раскаянии

XX. Куда Мы Попадаем после Смерти? О Раскаянии

Мекастер: Учитель, куда мы попадаем после смерти?

МИРДАД: А где ты теперь, Мекастер?

Мекастер: В Гнезде Орла.

МИРДАД: Как ты думаешь, Гнездо Орла достаточно велико, чтобы вместить тебя? Неужели ты думаешь, что Земля — это единственный дом Человека?

Ваши тела, хотя они и ограничены Пространством и Временем, связаны с каждой вещью во всем Пространстве и Времени. Очень многое в вас пришло от Солнца, оно и живет в Солнце. Очень многое пришло от Земли, оно и живет в Земле. То же относится ко всем другим сферам и ко всему окружающему пространству.

Только глупцу пристало думать, что Человек населяет одну лишь Землю, а все остальные мириады тел, кружащиеся в Пространстве, не более чем украшение его жилища, отрада для глаз.

Утренняя Звезда, Млечный Путь, Плеяды — это такие же места обитания Человека, что и Земля. Каждый раз, когда их лучи касаются его глаз, они поднимают его к себе. Каждый раз, когда он проходит под ними, он притягивает их к себе.

Все вещи соединяются в Человеке и присутствуют в нем, а Человек, в свою очередь, присутствует во всем. Вселенная — ни что иное, как единое тело. Соединитесь с ее мельчайшей частью, и вы соединитесь со всем.

И подобно тому, как вы постоянно умираете в течение своей жизни, вы столь же непрерывно живете умерев. Если это происходит не в нынешнем теле, то в теле иной формы. Вы продолжаете жить в теле до тех пор, пока не будете растворены в Боге. То есть, до тех пор, пока, как бы сказать, не преодолеете всякую изменчивость.

Мекастер: Возвращаемся ли мы опять на Землю в ходе всех этих превращений?

МИРДАД: Закон Времени — повторяемость. То, что появилось во Времени однажды, будет появляться вновь и вновь. Интервалы между появлениями, в случае Человека, могут быть длинными или короткими в зависимости от желания и воли каждого.

Если вы выходите из цикла, известного как жизнь, и попадаете в цикл, называемый смертью, и при этом уносите с собой неутолимую жажду пребывания на Земле, и ненасытный голод по связанным с нею ощущениям, то земной магнит вновь притянет вас в свои объятия. Земля будет продолжать питать вас своей грудью, а Время будет продолжать отнимать у вас одну жизнь за другой, одну смерть за другой, до тех пор, пока вы по собственной воле и согласию, раз и навсегда, не оторветесь от ее груди.

Абимар: Распространяется ли власть Земли и на тебя, Учитель? Ведь ты присутствуешь здесь, как один из нас?

МИРДАД: Я пришел, когда захотел, и уйду, когда пожелаю. Я пришел освободить жителей Земли от ее оков.

Мекайон: Я бы хотел навсегда отпасть от земной груди. Как мне достичь этого, Учитель?

МИРДАД: Полюбив Землю и всех ее детей. Если единственным способом твоих взаимоотношений с Землей окажется Любовь, то Земля освободит тебя от всех долгов.

Мекайон: Но Любовь — это же привязанность, а привязанность — оковы.

МИРДАД: Нет, Любовь — это единственный способ освободиться от привязанностей. Если вы любите все, то не привязаны ни к чему.

Земора: Можно ли Любовью избежать прегрешений против Любви и тем самым остановить колесо Времени?

МИРДАД: Этого можно достичь Раскаянием. Проклятья или ругань, слетевшие с вашего языка, будут вынуждены искать иное жилище, когда, вернувшись к вам, обнаружат, что уста ваши защищены благословением любви. Таким образом, Любовь помешает повторному проклятию или ругани.

Похотливый взор будет вынужден искать другие, похотливые же глаза, когда вернется к вам и обнаружит, что ваш взор теперь полнится любовью. Таким образом, Любовь не позволит возобновиться похотливым взорам.

Злобные намерения, вырвавшись из злого сердца, будут вынуждены искать себе прибежища в другом месте, когда, вернувшись к сердцу — своему источнику, обнаружат, что в нем роятся желания, рожденные любовью. Так Любовь воспрепятствует возрождению злых намерений.

Таково Раскаяние.

Время сможет воспроизводить для тебя одну только Любовь, если Любовь станет твоим единственным итогом. Но если что-то единственное повторяется во всем пространстве и времени, то оно становится постоянным наполнением Пространства и Времени, и таким образом оба они аннигилируют.

Химбал: И все же одна мысль продолжает тревожить мне сердце и затуманивать сознание. Учитель, скажи, почему мой отец умер именно такой смертью, а не какой-то иной?