XXXVI. День Ковчега и его Ритуалы. Послание Князя Бетара о Живом Светильнике

XXXVI. День Ковчега и его Ритуалы. Послание Князя Бетара о Живом Светильнике

Наронда: Со времени возвращения Учителя из Бетара Шамадам держался хмуро и отчужденно. Но по мере приближения Дня Ковчега он становился все более оживленным и воодушевленным, и, наконец, взял на себя руководство всеми многочисленными и сложными приготовлениями, вплоть до мельчайших подробностей.

Подобно Дню Вина День Ковчега превратился в целую неделю оживленных праздников и торговли всевозможными товарами и провизией.

Из всех ритуалов, характерных для этого Дня, самыми важными являются: заклание вола в качестве жертвоприношения; возжигание жертвенного огня, и зажжение от этого огня нового светильника, который должен был заменить собой старый светильник в алтаре. Все это свершалось Хозяином в ходе специального церемониала при участии и поддержке всех присутствующих, а заканчивалось тем, что каждый зажигал свою свечу от нового светильника. Эти свечи в дальнейшем тушились и тщательно хранились как талисманы, защищающие от злых духов. В конце праздника, по обычаю, Хозяин произносил речь.

Паломники на День Ковчега, также как и на День Вина, редко являлись без какого-нибудь дара или подношения. Большинство, однако, приводило волов, баранов, козлов предназначенных, якобы, к тому, чтобы быть добавленными к жертве вола Ковчегу. Но на самом деле они не забивались, а пополняли стадо Ковчега.

Новый светильник обычно дарился каким-нибудь князем или иным владетельным лицом из района Молочных Гор. С некоторых пор подношение таких подарков считалось почетным делом и привилегией, за которую соперничали многие. Был установлен обычай, по которому следующий выбор осуществлялся по жребию при закрытии предыдущего праздника. Князья и прочие владетели рьяно соревновались друг с другом, стремясь, чтобы именно их светильник превзошел все предыдущие по дороговизне, красоте отделки и мастерству изготовителя.

Жребий на этот год был выигран князем Бетара. И все готовились узреть новое сокровище, ибо князь был известен своей щедростью и хорошим отношением к Ковчегу.

Накануне праздника Шамадам собрал всех нас вместе с Учителем в своей келье и произнес буквально следующее, причем, обращаясь больше к Учителю, чем к остальным:

Шамадам: Завтра — священный день, и от всех нас требуется укрепить его святость.

Какие бы у нас ни были расхождения в прошлом, давайте оставим их здесь и сейчас. Не следует принуждать Ковчег сбавить ход в его стремлении вперед. Сам Бог запрещал его останавливать.

Я — Хозяин этого Ковчега. На мне лежат все тяготы руководства. Я отвечаю за прокладку верного курса. Эти тяготы и ответственность дают мне права, которые перейдут к кому-нибудь из вас, когда я умру и покину вас. Как я отвечаю перед моим временем, так и вы будьте ответственны перед своим.

Если я был несправедлив по отношению к Мирдаду, пусть он меня простит.

МИРДАД: Ты не был несправедлив по отношению к Мирдаду. Ты нанес тяжкий урон Шамадаму.

Шамадам: Разве Шамадам не свободен причинять вред Шамадаму?

МИРДАД: Свободен причинять вред? Как неуместны сами эти слова! Ведь если кто-то причинит вред собственному Я, он превращается в раба этого вреда. Если же причинить вред кому-нибудь другому, это значит стать рабом раба. О, как тяжело оценить вес урона.

Шамадам: Но если я буду упорствовать, причиняя вред себе, то, что тебе до этого?

МИРДАД: Может ли больной зуб спрашивать у губ: “Что вам за дело до моей боли, если я собираюсь ее терпеть?”

Шамадам: Ах, позволь мне оставаться самим собой. Отведи от меня свою тяжкую руку и не тирань меня своим острым языком.

Позволь мне прожить остаток своих дней так, как я жил всегда и трудиться, как я делал это раньше. Строй свой ковчег где-нибудь в другом месте, а этот Ковчег оставь в покое. Мир достаточно широк для тебя и меня, для твоего ковчега и моего. Завтра — мой день. Держись в сторонке и позволь мне делать мою работу. Ведь я не вмешиваюсь в ваши дела.

И берегись. Месть Шамадама ужасна, как месть Бога. Берегись. Берегись.

Наронда: Когда мы вышли из кельи Шамадама, Учитель покачал слегка головой и сказал:

МИРДАД: И все же сердце Шамадама остается сердцем Шамадама.

Наронда: Наутро, к великому восторгу Шамадама, все церемонии шли пунктуально и без малейших неуместных инцидентов, вплоть до того момента, когда должен был быть явлен и зажжен новый светильник.

Тут как раз все увидели, что очень высокий и статный человек, облаченный в белые одежды, с трудом пробирается сквозь плотную толпу в направлении к алтарю. В мгновение ока из уст в уста распространился слух, что это личный посланец князя Бетара, несущий новый светильник. И всеми овладело нетерпение бросить взгляд на новую драгоценность.

Шамадам низко поклонился посланцу, так как, подобно всем остальным, был уверен, что тот несет бесценный дар новому году. Но человек прошептал что-то на ухо Шамадаму, достал из кармана пергамент, и, после того, как объяснил собравшимся, что он доставил послание от князя Бетара, которое обязан зачитать всем собравшимся, начал:

“От бывшего князя Бетара всем его соседям по Молочным Горам, собравшимся в этот день в Ковчеге — мир и братская любовь.

Все вы — живые свидетели моей горячей преданности Ковчегу. Поскольку на этот раз честь преподнести Ковчегу новый светильник досталась мне, то я не пожалел ни ума, ни богатства, чтобы мой подарок оказался самым ценным. И мои усилия были достойно вознаграждены. Ибо светильник, который, наконец, удалось создать моему богатству и умению моих мастеров, оказался воистину изумительным.

Но Бог проявил доброту и сдержанность, Он не позволил мне выставить напоказ свою прискорбную нищету. Он привел меня к такому светильнику, чей свет ослепителен и неистощим, чья красота всепроникающа и незапятнанна. Увидав тот светильник, я испытал глубокий стыд оттого, что думал, будто мой светильник — самый ценный. Поэтому теперь я бросил его в кучу мусора.

Теперь я самым убедительным образом хочу предложить вам тот другой, живой светильник, ибо он не был сотворен руками человека. Воспламените свой взор от него, и свои свечи — тоже. Смотрите — он рядом. И имя ему — МИРДАД.

Так будьте же достойны его света”.

Едва посланец промолвил последние слова, как Шамадам, который все время стоял сбоку от него, вдруг исчез подобно призраку. Имя Учителя пронеслось по огромной толпе, как порыв ветра по спокойному лесу. Всем хотелось видеть живой светильник, о котором князь Бетара в своем письме говорил столь возвышенно.

В этот момент все увидели, что Учитель всходит по ступеням алтарного возвышения и обращается лицом к людям. Мгновенно огромная, плотная толпа превратилась как бы в одного человека, внимательного и устремленного. И тогда Учитель заговорил: