Вопросы и ответы

Вопросы и ответы

ВОПРОС: Обращаясь к святоотеческому наследию, приходится констатировать, что не только время нас отделяет от Святых Отцов, но и сами Отцы писали свои творения применительно к своему времени. Подчас можно встретиться с такими высказываниями Святых Отцов, которые если и не противоречат друг другу, но плохо и согласуются. Как же быть в таких случаях? Есть ли в православии критерий, по которому можно было бы судить о правильности высказываний Святых Отцов?

ОТВЕТ: Да, это хороший вопрос. Обращаясь к Святым Отцам: тот, кто читал, знает, что даже сами они предупреждали о том, что не каждый из их советов относится ко всем. Ибо есть советы, которые относятся к отшельникам; есть тем, которые живут в общежительном монастыре, но на очень высоком духовном уровне; есть тем, которые только начинают христианскую жизнь – есть разные категории, и поэтому этот вопрос действительно по существу. Как конкретно решается этот вопрос?

Первое: к великому счастью, я лучшего слова пожалуй не найду, для нашей (Русской) Церкви оказалось возможным понять святоотеческое наследие, благодаря учению ближайших к нам подвижников. Некоторые из них канонизированы, другие может быть нет, но есть возможность. В частности, я вот всегда обращаю внимание всех на тот факт, что творения Игнатия Брянчанинова являются ничем иным как кратким сводом всего святоотеческого учения по всем важнейшим вопросам духовной жизни. Чем они хороши? Это не ученые исследования, в которых подводятся, знаете ли, итоги – нет! Его творения замечательны тем, что он переложил учение Святых Отцов о духовной жизни применительно к бездуховному состоянию своего общества.

Они написаны в середине прошлого (XIX) столетия – тот, кто знаком с историей России или историей Церкви, знает, что из себя представляло в духовном отношении это общество. Это общество бездуховное, атеистическое, нигилистическое: все заражено было западными совершенно различными протестантскими и прочими идеями… Его творения в этом отношении представляют уникальное явление: возможность познакомится с святоотеческим учением в том именно ключе, который нужен для нас.

Это первое и важное. Но не только он: например, «Письма о духовной жизни» святителя Феофана Затворника. Вообще, его письма последнего, затворнического периода – не предыдущего. Там очень много схоластического, он же был профессором Петербургской Академии, а от профессоров ничего не ждите доброго – ну, кроме него, конечно. Так вот: его последние письма из затвора конечно замечательны, тут ничего уже не скажешь! «Письма игуменьи Арсении», до чего же замечательны! Правда… Она пишет очень глубоко, очень серьезно – видимо по своему интеллекту она человек очень высокого уровня – но как прекрасно она изображает!.. А из наших, из современных я бы особенно отметил «Письма Валаамского старца схиигумена Иоанна» – просты, доступны… Это замечательные, я вам скажу, письма – великолепные просто! – такое назидание для людей всякого уровня. И «Письма к духовным детям» игумена Никона Воробьева.

Я вам перечисляю вот тех немногих для того, чтобы не рассыпаться так сказать. Это, мне кажется, золотой кладезь, который даст нам возможность правильно понимать и древних Отцов. Кстати и среди древних есть же такие творения, которые можно читать совершенно спокойно. Например, «Поучения аввы Дорофея» просты, доступны, прекрасны… Но вот названные сочинения и работы дают нам возможность правильно понимать Святых Отцов и не ошибиться как раз в самых важных вопросах – вопросах духовной жизни. Это первый и очень, я бы сказал, важный момент.

Второй: великое благо, если у кого есть духовный руководитель, который мог бы ответить на возникающие вопросы. Это конечно великое благо. Почему я говорю великое благо? Не только в смысле значимости, но я бы сказал другое – в смысле исключительной редкости. Увы, наши подвижники прошлого пишут об этом с горечью и сожалением!.. Начиная, если хотите, с Нила Сорского (это XV?XVI век), он даже на Афон поехал – не нашел там руководителя… Представляете? Паисий Величковский в XVIII веке пошел туда, на Афон, – не нашел там руководителя, и уж был рад–радешенек, когда нашел там книги, вот это «Добротолюбие», которое он и перевел на славянский язык. Увы, с самого начала второго тысячелетия все жалуются на отсутствие духовников: редко–редко можно встретить надлежащего руководителя. В наше время это конечно величайшая редкость! Величайшая: в смысле, чтобы наставник, видя душу человека, мог ответить…

Но, как пишет тот же святитель Игнатий, еще встречаются старшие братья – то есть те люди, которые стремятся к правильной христианской жизни; которые знают Святых Отцов; которые не умствуют, не мудрствуют, а передают то, что говорил Отцы. Как это понять? Что это означает? Святитель Игнатий пишет: Нил Сорский никогда не давал ответы от себя на возникающие вопросы, а всегда искал их у Святых Отцов, и если сразу не находил, то давал ответ позднее. Другие Отцы следовали тому же самому принципу. Тот же Макарий Оптинский и Леонид или Лев – в последствии, в схиме – следовали тому же правилу. Не давали советов от себя обычно, относили человека к Святым Отцам, говорили: вот такой?то Отец по такому?то вопросу учит так. Это было, как он пишет, признаком их правильного духовного устроения… Но в последствии стало все больше и больше появляться псевдодуховников, которые командуют направо и налево! Они все на свете знают: вам надо замуж выйти или жениться? – пожалуйста, никаких проблем! – они вам все скажут. Тут же вам найдут кого угодно… И идут приказы действительно во все стороны – моментальное решение всех проблем! Женись, разводись, выходи замуж, стройся, переезжай, покупай, продавай – всё знают!.. Бедные люди… Игнатий Брянчанинов их так и называл: «Душепагубное актерство и печальнейшая комедия старцы, принимающие на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований». Вот таких надо бы избегать всячески.

Вообще, как только видите, приказывает человек, надо бежать как от огня; ибо это признак явной гордыни, мнения о себе; вот этого «душепагубного актерства и печальнейшей комедии». От этих надо бежать, но есть же люди спокойные, которые о себе вовсе не мнят; которые действительно помогут вам решить те или иные вопросы; покажут вам, что говорит тот или иной Святой Отец по данному вопросу; вместе с вами подумает; не знает – скажет, что не знает; и вам это будет как елей на душу. Вы увидите, что с вами говорит человек, а не вождь тоталитарной секты, который знает всё на свете.

Игнатий Брянчанинов обращает внимание на это серьезнейшее явление духовной и церковной жизни своего времени, а оно остается и серьезнейшим явлением нашего времени. Не случайно уже наш Священный Синод даже выступил с особым посланием, предупреждающим людей от вот этих псевдодуховников, псевдостарцев. Это действительно какая?то беда и вот люди обращаются в христианство и, не зная, на любого которого увидели, тут же бросаются и все, что прикажет –это от Господа Бога исходит! Ай- ай- ай… А тут еще идея: ко мне подходит один студент в сане и говорит: «Алексей Ильич, мне сказали, не буду говорить кто, что если вас спрашивают, первая мысль, какая вам придет в голову – это и есть от Бога». Ай, говорю, голубчик, далеко же ты пойдешь, если последуешь этому… Бедные святые, вот они этого никак не знали!.. Поэтому молились, читали Святых Отцов, находили и наконец давали совет. А тут, видите, как просто? Первая мысль, которая придет в мою дурную голову, это и есть от Бога… Как просто решаем?.. Уже себя богодухновенными видим только потому, что, видите ли, принял сан.

Вот до каких глубоких ошибок можно дойти, я вам скажу, беда, которая может поразить очень большие слои нашего населения. Сколько семейных драм из?за этого происходит – сколько конфликтов, сколько испорченных судеб человеческих – только из?за этих испорченных всезнающих духовников. Тут нужно быть крайне осторожным, крайне внимательным… Есть еще разумные, искренние священники у нас, к ним нужно и обращаться. Первый признак, что в человеке что?то есть – это действительное смирение, отсутствие приказов, отсутствие вот этого, знаете, повелительного тона. Это конечно один из признаков, сами понимаете.

ВОПРОС: Поясните, пожалуйста, богословский смысл диалога в газете «Русский вестник» относительно ваших высказываний о человеческой ипостаси Иисуса Христа. Что не учитывают и в чем неправы ваши оппоненты?

ОТВЕТ: Ну, вы сразу, они неправы – может быть я неправ. Я отношусь к этому спокойно. Богословские дискуссии должны быть, должны иметь место – об этом и апостол Павел пишет. Только должны они проходить в дружеском тоне: а может я ошибаюсь. Что жалко – там нет дружественности… Там уже говорят люди, которые «непогрешимы» – вот это очень жалко. А с «непогрешимыми» невозможно вести дискуссию, вот это первая, так сказать беда. Ну, сами понимаете, человек непогрешим!

Второе – это уже имеет не менее серьезное значение – по таким богословским вопросам не только нельзя вести дискуссию в светской прессе, но и нельзя вести дискуссию среди тех, кто не получил специального богословского образования. Обращение же в светскую прессу с подобного рода вопросами я не знаю, чем только можно объяснить… – или сознательно хотят подорвать авторитет Церкви, или посмеяться… Меня просили ответить – да вы что!? Это публично, перед всеми, в светской прессе начать вести дискуссию по таким вопросам?! Да это же будет надругательство над нашим богословием! Как же это можно делать? Смешно было бы, если в светской прессе какие?нибудь физики там, занимающиеся там струнами, открыли бы дискуссию!.. Все бы сказали: что это такое? Мы ничего не понимаем. Тем более, мы же должны с благоговением относиться к своей вере, а здесь – в «Русский вестник»! Ну, это просто беда!

Ну, а теперь о сути проблемы. Речь идет о том, какую человеческую природу принял Христос – поврежденную или неповрежденную? Коротко: если Он при воплощении уже исцелил природу и она была у Него уже неповрежденной, то есть той, которая была у первозданного Адама, то дело спасения уже завершено, ибо вся суть спасения в том, чтобы восставить, восстановить то, что было повреждено грехом. Понятно?.. В грехопадении совершилось всё повреждение… Если уже в Боговоплощении всё это уже сделано, что из этого следует? Крест не нужен!.. И смерть не нужна!.. Всё закончено… Уже в воплощении всё сделано!.. То есть это есть уже прямое крестоборчество! Отпадает нужда в кресте!.. Вот это суть дела, я не хочу вдаваться в детали, потому что, сами понимаете, тут есть много разных вещей, но суть – понятна, да? Господь пришел ради того, чтобы спасти нас, то есть исцелить от того, что последовало за грехом Адама: смерть, болезни, страдания и т. д. Утверждают мои оппоненты, что в воплощении Он уже все совершил и у Него уже была природа первозданная – бессмертная, нетленная и прочее. Я спрашиваю: а зачем крест тогда нужен? Тогда Ему надо было прямо возноситься сразу!

К тому же, второе, уже было это в истории… Я только удивляюсь, что эти оппоненты или не знают этого, или причины другие… Была такая ересь: автартадакетов, которая именно это утверждала. Это монофизитская ересь, которые утверждали (Все монофизиты, кстати. Папа Гонорий даже за это был осужден!), что Бог Слово в Своем воплощении воспринял первозданную природу Адама. И никакой другой и не могло быть, еще бы – монофизит! Разве мог Бог Слово соединиться настолько, что даже поглотить человеческую природу – разве могло это быть, если природа была поврежденной?! Конечно, нет! Поэтому все монофизиты так учили. Когда им задавали вопрос: ну а как же тогда, если первозданная природа, значит, она не могла уже умереть; она же не могла, значит, страдать; ибо Адам до грехопадения не страдал? И когда он мог умереть? Бог сказал: «…смертью умрешь…», – когда? – если нарушишь… То есть смерти до этого не было. Если это так, задают вопрос, тогда как же Христос?то – страдал или не страдал? Вопрос же? Если Он уже природу имел первозданную?.. Ответ: природа у Него была бесстрастная, Он страдать не мог, но когда Он хотел, то Он мог страдать. Он захотел, тогда значит, бессмертная природа умерла. Захотел Он – просто не потому что потребность была в теле, а вот Он принимал на себя и тогда – ел. Эта ересь называется: автартадакетов, от слова дакеты, то есть кажущиеся, принимающие вид. На самом?то деле Его существо не нуждалось ни в чем, но Он, снисходя к окружающим, ел и пил. Эти ереси, так же как и все монофизитство, были осуждены на Вселенском Соборе. Ну, вот видите, это опять все поднимается на щит и начинается война. Но я повторяю еще раз: если люди действительно ошибаются, если они действительно люди искренние и хотят обсудить этот вопрос, то надо его обсуждать не на страницах «Русского вестника». Во–первых: многие из них могут ко мне лично обратиться; не хочется ко мне – пожалуйста, можно в Академию – богословская комиссия; не хочется в Академию – есть синодальная богословская комиссия – почему в «Русский вестник»? Вопрос, в чем дело? А ответ?.. Сразу просматривается: церковный человек, желающий действительно выяснить, так делать не будет! Значит, причины другие. Причина, наверное, скрывается где?то не в церковных источниках, потому что церковный человек так делать не может.

ВОПРОС: Объясните, пожалуйста, что такое апофатический метод в науке?

ОТВЕТ: Это не в науке, а в богословии. Это так называемый отрицательный метод: он заключается в том, что поскольку Бог превышает все возможности нашего рационального постижения Его – Бога – то, следовательно, ничего конкретного о Нем мы сказать не можем. «Бога никто же виде нигде же». В этом состоит апофатический метод: что каждое наше определение Бога будет страдать ограниченностью и, следовательно, неточностью. Вот в этом состоит апофатизм. Его не достатком является то, что если мы вообще не будем говорить о Боге, то тогда как же мы будем верить в Бога? К чему же будем стремиться? Для каждого мировоззрения религиозного Бог есть тот идеал, к которому должен стремиться человек. А чтобы стремиться к нему, надо знать, к чему стремиться. Так вот: отсюда возникает катафатический метод, будем говорить, или подход к пониманию Бога – то есть когда даются характеристики Бога высшие для доступного человеческого сознания. Бог есть любовь, Бог есть разум, Бог есть мудрость, Бог есть смирение… Вот эти вот положительные характеристики дают человеку возможность ориентироваться в своей жизни. Это не есть точные характеристики, поскольку мы и сами до конца не знаем, что такое любовь, смирение, что такое мудрость – кто это скажет? Правда же? Но зато дается правильный вектор, направление: одно дело – справедливость и правда, а другое дело – ложь! Итак, что я избираю? Если я верю в Бога, то я избираю справедливость. Одно дело – любовь, а другое дело – ненависть! Христианство призывает к чему? К любви… и, напротив, осуждает ненависть. Таким образом катафатическое богословие дает возможность правильной ориентации человеческой жизни.

ВОПРОС: На исповеди мы каемся в своих личных грехах, а сейчас говорят о всенародном покаянии за семьдесят лет атеизма и прочее. Что это такое? Многие были октябрятами, пионерами. Нужно ли в этом каяться?

ОТВЕТ: Ну, дело вот в чем. Бывают же действительно грехи личные, а бывают грехи и общие. Ну вот, например, шайка разбойников, правда же? Они же вместе совершали одни и те же грехи, я думаю, что они могут и вместе каяться. Бывают такие вещи… Были вот бунты разные и, действительно, народ мог тогда каяться: вот эти бунтовщики все могли понять, что они совершали вместе какой?то грех. Можно говорить о другом: о том, что если у нас происходят негативные те или иные события, значит, мы в чем?то погрешили, – каждый в чем?то – и здесь требуется индивидуальное очищение своей души покаянием и исповедью. Так что эти вещи понятны. Непонятны бывают другие вещи… Когда, например, нас призывают каяться в грехе убийства… возьмем Александра II. Или не призывают еще в этом каяться? Нет? Александра II? Нет… Павла I? – в спальне зарезали. Почему?то не призывают тоже. Или Петра III? – его задушили. Или Федора Борисовича Годунова? – на сороковой день восставшая толпа его убила. Должны каяться? Или в конце концов за то, что Каин убил Авеля?! Правда, может покаемся? Вы понимаете, что за абсурд?.. Что за странности такие? Причем тут?.. За меня никто не может покаяться, кроме меня! Даже жена за мужа не может покаяться, говорят даже так – батюшки чего?то отправляют. Та говорит: все грехи его знаю, а батюшка такой упрямый – не соглашается – нет, пусть сам приходит! Да куда же это годится такое?

Так вот: конечно же каждый человек может каяться за те поступки, которые он совершил против Бога, против совести. Поэтому за все там какого?то рода убийства пусть даже императора, когда призывают каяться весь народ, то это звучит очень странно! Очень странно! Каждый должен за свое преступление каяться… Если мы так начнем рассуждать, так тогда, простите, за всю историю столько накопилось… и что же это будет? Все грехи на нас? Всех предыдущих поколений? Такого не знает Евангелие, такого не знает святоотеческая мысль. Хотя всеобщее покаяние, это что означает? Давайте все каяться, все мы нагрешили, у каждого есть грехи, вы слышите? – у всех, но у каждого свои. Да, и в этом смысле можно призывать к всеобщему покаянию… И было бы, я считаю, очень хорошо, если бы какой?то день в году, например, всем провести в посте, молитве и покаянии – всем! Каждый в своих грехах. А не в том смысле: всеобщее покаяние за убийство Павла I. Вот это уже действительно непонимание природы покаяния. Повторяю еще раз: никто за меня не может покаяться, кроме меня самого! Так же и мы не можем каяться за своих праотцев, за то, что они согрешили – я покаюсь за своего отца, а он скажет: а чего ты, я вовсе не каюсь! А я вовсе не каюсь, что ты за меня каешься?! А я не хочу каяться. Молиться мы можем за них – вот это да. Молиться за своих отцов можем и должны! Каяться – только за самих себя. Вот это очень важно.

ВОПРОС: Алексей Ильич, как тогда понимать крещение и причащение маленьких детей? Они?то не могут еще не могут сознавать и полностью понимать все происходящее.

ОТВЕТ: Ну, я говорил уже сегодня, что Церковь есть организм, в котором мы все связаны друг с другом, и никто не связан между собой так близко, как дети и родители – особенно вот те дети, которые еще не имеют ни свободы, ни сознания совершить добро или зло. И в этом смысле, детей можно крестить и потому Церковь издревле такое крещение осуществляет. Еще во времена апостолов даже целые семьи крестились – семьями – естественно, детей не исключили из числа крещенных! В этом смысле понимаем, в чем дело, но в то же время, параллельно, существовала и другая практика, очень интересная. Например, если мы возьмем особенно прославляемых нами святителей: Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст и т. д. – все они крестились в очень позднем возрасте. Все они крестились после двадцати лет: двадцать четыре, двадцать шесть, двадцать восемь лет – Василий Великий вообще в тридцать лет. Крестились очень поздно, потому что их родители считали, что спасающей верой является вера человека самого – разумная; требуется воля самого человека – чтобы он уверовал, он подъял на себя подвиг соответствующей жизни и сознательно принял крещение. Такая практика была и, как мы видим, ее придерживались такие великие авторитеты Церкви, как вышеназванные, но в Церкви есть и то, и другое. То есть и крещение детей действительно, и крещение взрослых – само собой разумеется. Но у нас сейчас вошло в практику крестить детей сразу – это уже дело родителей, но родители берут на себя огромную ответственность!.. Если они крестят просто по обычаю и просто так, то есть громадная опасность в том, что дар – вот это семя Божье – не должным образом подействует на ребенка, и он может вырасти неизвестно кем. Были случаи, передают по крайней мере вот так: Иоанн Кронштадтский некоторых детей не причащал… Детей!.. Более того, говорил: «Уберите от меня этих змеенышей!» Даже так – святых детей!.. Дело вот в чем: вы понимаете, конечно, что ребенок ничего не сознает и вся ответственность возлагается на родителей, поэтому если кто хочет причастить ребенка действительно с пользой, тот должен своим разумом, своей волей и своими действиями заменять ребенка – готовиться надо к этому. Не от телевизора схватить и бежать к обедне: там еще не кончили причащать? Или прийти с ребенком и мешать другим молиться… Нужно готовиться родителям и тогда может быть степень ревности родителей будет степенью полезности для самого ребенка святого причащения. Так же и крещение. Таинство не магия – надо это запомнить. «Дай мне сердце свое, сыне. Кто верует и креститься, спасен будет». Это нужно помнить и если дети не могут еще ни веровать, ни креститься сами, то родители берут на себя огромную ответственность за него, – вы слышите? – поручаются за него! Поручаются за то, что он, когда подрастет, сделается христианином. Для этого родителям нужно соответствующим образом воспитывать ребенка и вести соответствующую христианскую жизнь. Ну и надо сказать, что конечно же то благодатное действие, которое человек может испытать в таинстве крещения, может произойти только в том возрасте, когда человек уже что?то осознает – мы, когда крестим детей, лишаем их этого великого благодатного опыта. Представьте себе, когда человек осознает, переживает это действие благодати, у него останется след на всю жизнь – это будет потрясающий опыт!.. Мы лишаем детей этого опыта, но это дело, повторяю, каждого родителя – как вы желаете. Многие крестят почему? Чтобы не болел… Причащают почему? Чтобы не кричал… Не о спасении речь идет, а о том, что рассматривают эти вещи, как одно из средств земного благополучия. Вот здесь надо предупреждать: «В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном грехом». Когда мы Бога рассматриваем как средство, а не как цель – беда может поразить нас! Крещение и причащение это не средства – это цель, если хотите, цель спасения человека и когда ради спасения совершаются – да! Так тогда родители берут на себя огромную ответственность: воспитать ребенка, чтобы не оказался этот бисер посеянный попранным этим человеком, когда он станет взрослым человеком.

ВОПРОС: Я была инженером, потом осталась без работы и через биржу труда получила специальность парикмахера и косметички, но батюшка мне сказал, что работать парикмахером и косметичкой грех. Как мне быть? Неужто и правда, лучше работать уборщицей, чем парикмахером?

ОТВЕТ: Учтите, что на такого рода вопросы вам может ответить только прозорливый человек. Я не знаю вас. Работа в парикмахерской сопряжена с общением, с ближайшим соприкосновением – не зная человека, мне трудно сказать – может быть, он прав, может быть – нет. Вы сами понимаете, что тут же надо знать человека, – причем, хорошо нужно знать! Ну, я думаю, что здесь батюшка, наверное, знает хорошо эту женщину; знает ее внутренний мир; знает ее расположение как к добрым, так и дурным сторонам жизни, и по–видимому все оценив, дал ей такой совет. Потому что я не верю, чтобы батюшка, так сказать, приказывал и прямо говорил, что это грех и т. д. Это уже очень большая ответственность на себя, но я думаю так, как мы сегодня только что говорили: истинный духовник советует. Он посоветует, что это вам не стоит, потому что видите – у вас то?то, другое и третье; а лучше бы вам другое, если есть это лучшее. Я полагаю, что вот такая была, видимо, ситуация, но я ответить на этот вопрос вот так прямо не могу.

ВОПРОС: Если смерть наказание за грех, то почему умирают невинные животные?

ОТВЕТ: Смерть вовсе не наказание за грех, а есть естественное следствие греха. Я люблю приводить пример: когда человек выбрасывается с какого?то этажа, кто его наказывает, скажите, что он умирает? Смерть есть следствие расторжения связи с Богом – вот в чем и состоял этот акт первых людей! Расторгнута была, вот этой горделивой мыслью стать как боги, была расторгнута связь с Богом! Бог есть источник жизни, ибо Им мы живем и движемся, и существуем. Вот где природа смерти: это есть следствие, а не акт мести! Вы слышите? Потому что наказание мы понимаем как? Вот это сделал? – так вот тебе! Этого у Бога нет, Бог есть любовь – вот кто Он есть. Какая любовь, при этом? Потому что часто возникает вопрос о правде и любви… Бог это не существо, которое между правдой и любовью не знает куда деться – толи по любви поступить, то ли по правде, а Боги есть правильная любовь, праведная любовь – праведная! Мы очень часто неправильно поступаем: мы поступаем неправильно по отношению к своим близким и родным, потому что начинаем заниматься попустительством; мы неправильно поступаем по отношению к тем, кто нам неприятен, мы к ним начинаем придираться – Бог есть праведная любовь. То есть Он поступает всегда с любовью, которая приносит человеку благо и только благо! Пример, постоянный пример, который я привожу на лекциях даже: больного туберкулезом – на курорт, больного аппендицитом – под нож. Инопланетянин что бы сказал? Первый, наверное, угодил очень ему, этому дяденьке в халате, а второй – ну и насолил же ему: тут же под нож, раздеть до гола, да еще ножом располосовать! Ну, ясно?! Как же? – ясно!.. Вот так и мы к сожалению понимаем. Бог есть правильная, праведная любовь и Он всегда поступает по любви. В данном случае – да, смерть есть закономерное следствие греха, а не наказание Божье. А весь животный мир и весь окружающий мир есть ничто иное, (Вот вам богословские, так сказать, размышления – совсем не учение Церкви. Посмотрим, до чего могут докатиться богословы.) как продолжение нашего тела человеческого. Мы должны к нему относиться как к телу своему – не варварски, как относятся, а как к своему телу. Животный мир есть продолжение, если хотите, нашего тела – это есть тоже наша плоть, которую мы должны и греть, и любить, и оберегать, и отстригать, и отрезать, когда есть что?то болезненное, и т. д. Так что отсюда и смерть животного, в конечном счете, обусловлена вот этим смертным состоянием человека.

ВОПРОС: На что прежде всего должен обращать внимание человек, готовящий себя к священническому служению? Какие существуют недостатки в системе обучения в современных духовных семинариях?

ОТВЕТ: Ну, если кого интересует, я вам советую почитать «Шесть слов о священстве» Иоанна Златоуста. В первом томе: вы там можете увидеть, что такое священство, и на что следует обратить внимание. Священник это не обычный верующий человек, который, в конечном счете, заботится о спасении личном и своей семьи – священство это единственное из таинств, которое принимается не для себя. Единственное!.. Все прочие таинства мы принимаем для себя – это таинство принимается ради других, для других! А вот при каком условии я могу принять на себя такую миссию – вот эту, апостольскую – мы с вами сегодня говорили: что такое Апостольская Церковь, что такое апостольская проповедь. Так вот, священником может быть только тот человек, который: во–первых, приобрел хотя бы начала христианской духовности, которая связана с видением своего греха, с видением своей неспособности без Бога сделать хоть одно доброе дело по существу. Это так важно видеть! Святые оплакивали свои добродетели, как грехи – мы, конечно, этого не видим, а это необходимо. Так вот, тот человек, который увидит себя действительно грешным, действительно смирится, тот человек уже получил основания для того, чтобы помочь другим людям. Видеть грех, увидеть свою немощь, смириться и через это с любовью отнестись к другим – вот первое условие, без которого человек не должен принимать сан.

Второе условие заключается в знании, теоретическом знании святоотеческого наследия, знании того, что нужно человеку для спасения. То есть здесь уже требуется изучение духовной истории; знание канонов Церкви; знание, если хотите, психологии верующего человека; но особенно знание Священного Писания и творений Святых Отцов. Потому что он должен уже заботиться не только о себе, а о том, чтобы помочь другим.

Третье – природная способность человека. Священник это не жрец – жрецы совершают там что?то культовое и все! Священник же это не просто совершитель священнослужений, а священник – это педагог, это учитель, это наставник! Вот в чем основная его функция, а как вы знаете, не все рождаются педагогами. Не все: у каждого свои способности есть, так чтобы стать священником, нужно иметь именно эту способность, если хотите, педагогическую способность – умение общаться с человеком, помочь человеку, наставить человека. Для этого нужны соответствующие способности. Как узнать? Нужно бы других поспрашивать или через кого?то. Потому что если я прямо спрошу: как, у меня есть способности? – мне скажут: конечно, ну что вы, Алексей Ильич, лучший в мире! Лучше через друзей узнать, что думают о моих талантах умные люди, к мнению которых я должен бы прислушаться. И вот я услышу, что сказал тот, другой, десятый, и теперь я могу подумать: да, что?то никто не видит во мне воспитателя, пожалуй, лучше воздержаться.

Вот, по крайней мере, три условия, которые нужны при принятии священства, но лучше почитать Иоанна Златоуста. Нужно помнить, что говорит Иоанн Златоуст. Первое: мало кто из священников спасается. Второе: душа священника должна быть чище лучей солнечных. Подумайте, какие непростые вещи. Но достаточно…

ВОПРОС: Насколько действенна записка во здравие или об упокоении поданная заочно? Если человек подает сорокоуст, но не молится сам по причине занятости или другим, как это действует на душу человека, о котором молятся?

ОТВЕТ: К великому сожалению, мы не протестанты. Там как просто: достаточно поверить, что две тысячи лет тому назад пришел Христос, принес свою жертву и нам теперь достаточно веровать, что Он наш Спаситель – и мы спасены. Православие, «к сожалению», утверждает «нехорошую» вещь: Бог не может спасти нас без нас. Не может! Что вы со мной ни делайте: насильно крестите, причащайте, я не знаю, чего только ни делайте без меня, когда мне это все равно – ничто это меня не спасет! Так и здесь: нельзя забывать о том, что записка наша является только средством перенесения информации какой? Моего слова, моего участия в этом. Мы стали подменять… Вот видите, цивилизация что делает? – подменяет мое участие вот этой формальной бумажкой! Варсонофий Великий говорит: «Дай мне медный обол (это полкопейки), я тебе отсыплю тогда тысячу талантов!» Талант – это двадцать шесть килограммов золота. Тысяча талантов золота, но дай, дай… полкопейки… дай! Говоришь, некогда помолиться? – неправда! Неправда!.. Что, не можешь вздохнуть, найти тридцати секунд?.. Неправда… Это самооправдание, а коли уж здесь лукавишь, тогда что ж ты хочешь? Богу даешь этот лукавый плод? – нельзя этого делать. Все что мы пишем, мы должны молиться! Иначе во что это обращается? В магию какую?то? Христианство это не магия, а это живые отношения между человеческой душой и Богом. Всегда у нас есть время вздохнуть – есть время! Бог не требует от нас чего?то особенного, а вздохнуть: вот, сел человек на тридцать секунд и вздохнул от всей души и умом, и сердцем – и тело даже, если хотите, участвует во время искреннего вздоха. Это не может человек сделать? Может. Это нужно!.. И надо знать, что без нашего участия и молитва священника может оказаться в сто раз менее действенной, чем с нашим участием. Ибо Бог спасает не без нас. Поэтому надо обязательно самим молиться.

ВОПРОС: Ваше отношение к деятельности и трудам Александра Меня.

ОТВЕТ: Вы, наверное, говорите о литературных трудах, я надеюсь? Отношение следующее: он религиозный писатель, такой, я бы сказал, общехристианский писатель. Очень интересный, – у него огромный фактический материал; привлечена громаднейшая литература; работали очень многие, по–видимому, специалисты; – ну то, что работали специалисты, это я знаю из беседы с ним, но в то же время, поскольку работали именно специалисты, просто люди малознакомые или не знакомые с богословием, а может он сам, тут я затрудняюсь, – но у него встречается ряд вещей, которые являются совершенно неверными. Просто неверными! Причем эти вещи имеют принципиальный характер. На одну из них я успел ему указать, но нам не удалось поговорить, к сожалению, потому что это случилось в храме и мимоходом, а встретиться не удалось. А вещи очень серьезные. Когда он пишет, что индийские брахманы достигали того же самого, что достигали аскеты всех времен и всех народов… Перевести это слово: всех времен и всех народов? – знак равенства – всех религий. Когда они переживали то же самое, что и аскеты всех других времен и всех народов, только называли по–разному эту постигаемую реальность, а именно: даосисты это называли Дао, буддисты – нирвана, кабаллисты – энсоф, а христиане – Богом; то я когда это прочитал, сказал: отец Александр, это что же такое? Это же теософия чистейшей воды! Христос и не нужен!!! Оказывается, все аскеты всего мира без всякого Христа постигают одну и ту же реальность!? Христос говорит: «Без Меня не можете творить и ничесоже. Меня знает только тот, кому Отец откроет». Так? А это что же такое? Ну, типичная, я вам скажу, теософская идея. Я думаю, вот эта идея у него неоднократно проходит, и я считаю, что это является сильнейшим ударом по его сочинениям. Это очень сильная дискредитация, потому что здесь просто ниспровержение христианства, как такового. Но есть и другие вещи… Вот, например, в вестнике «Архадем», – к сожалению, я забыл, какой номер, тогда он еще назывался «Р. С. Хадем», Русское Студенческое христианское Движение – я читал интервью его, которое он давал соотечественникам своим евреям у себя там, где он служил. И вот они спрашивали его: «Отец Александр, на что нам ориентироваться на католическую Церковь или на православную?» И вот его ответ, черным по белому: хотя католическая Церковь ближе нашему еврейскому духу, тем не менее, я не советую ориентироваться ни на католическую, ни на православную Церковь, а ориентируйтесь на единую Церковь будущего. Это говорит православный священник? Я очень сожалею, что мне не удалось поговорить с ним. Это говорит не только о его философских воззрениях, а это говорит о чем?то более серьезном. Ну и например такие вещи… Я ехал однажды с писателем, великим поклонником его, отца Александра Меня, он его называл великим своим духовником и т. д. Он мне говорит: «Алексей Ильич, почему вы так его оцениваете? Он же великий человек…» и т. д. Ну, я ему и привел вот эти теософские идеи – реакция была замечательная: «У него не было помощников, почему вы ему не помогли?» Я говорю: батюшки мои, и здесь я виноват! Оказывается, я должен был помочь. Это было конечно замечательно. Но что он сказал, этот писатель? И он пишет это в своей книжке, что в саду он (Мень) любил работать, и все время у него был включен приемник. Я говорю: неужели вы не понимаете тогда, какая духовная жизнь здесь присутствовала? Если я не могу без приемника даже в саду побыть? Он светский писатель, он, по–видимому, даже не понимает, что такое молитва, что это, по крайней мере, хотя бы… ну, тишина в душе… Ну человек просто не понимает этих вещей!.. Но для человека более или менее разбирающегося это совершенно понятно: тут включишь послушать последние известия на десять минут и ждешь, когда ж они кончаться! Так что, у меня впечатление вот такое…

ВОПРОС: Я хочу спросить ваше мнение по поводу исихазма.

ОТВЕТ: Ну, хочу вам сказать, что, во–первых, с этим термином связаны многие вещи. Они связаны и с культурно–историческими аспектами жизни, и социальными, и в данном случае вопрос поставлен, конечно, не об этом, а речь идет об аскетическом явлении – о явлении духовной жизни. Ну, я говорил уже, что исихия – значит молчание, и приводил вам слова Варсонофия Великого. Как это оценивать нам самим, и в какой степени мы должны стремиться к этому? Дело в том, что это общее название, которое характеризует нормальное состояние человека. Нормальное, то есть то, которое постепенно освобождается от власти греха и страстей. Вы знаете, что одним из следствий этого освобождения, является приобретение в душе мира. Мира, вот чего мы не имеем – наверное, все это чувствуют – мы не имеем в душе мира. У нас все время какая?то суета, все время чего?то ждем, на что?то надеемся, чего?то беспокоимся – подчас даже беспредметно! Нет конкретно ничего, что бы направило наши чувства – нет. Все время присутствует какого?то рода волнение – приятное, неприятное – но постоянно. Все подвижники говорят о том, что человек способен приобрести мир, и что этот мир невыразим словами, и Господь Сам сказал: «Мой мир даю вам…», не так, как мир в смысле мирской дает вам – Я даю вам мир Свой… Вот это состояние мира Святые Отцы оценивают как нечто в высшей степени великое. Вот это состояние мира есть состояние молчания души, когда душа оказывается способной без слов общаться с Богом – молиться Богу. Вы заметили, когда читаете даже про себя молитву, что язык все время движется? Про себя читаете, не вслух – нет, нет! Мы молимся языком, у нас нет умной молитвы – молитвы умом. У нас ее нет. Эта умная молитва имеет степени погружения и вот как раз то молчание или тот мир, который способен приобрести человек, является наилучшей атмосферой, при которой человеческая личность может встречаться с Богом. В мире Бог и здесь человек соприкасается с Богом! К этому естественно надо стремиться, а уж кто и в какой мере достигнет этого мира – это вопрос другой, но, скажу вам, этот мир достигается тем, что побеждаются страсти. Там где нет побеждения страстей, там нет этого мира. Пимен Великий писал: «Многие думают о совершенстве и бесстрастии, но лишь немногие достигают его». Но я вам еще скажу: плох тот идеал, который не выше нашей головы – это уже не идеал. Так вот: эта исихия, это молчание, этот мир – это действительно великая радость души, это великое блаженство, это великое блаженство, не какое?нибудь, а великое! Об этом свидетельствует колоссальный опыт наших предшественников, наших святых, и скажу дальше, что Господь искренне стремящемуся и делающему дает временами вкушение этого мира. Потому что многие думают, что вот, человек познает свой грех, начинается чуть ли не отчаяние – ничего подобного! Это познание греха своего, это сокрушение сопрягается вот с теми состояниями, которые Господь дет душе – состояния утешения; одним из них является переживание, хотя бы иногда, вот этого состояния мира. Это великое благо! Его надо удерживать, сколько это возможно и молиться в это время, потому что обычно эти минуты бывают очень и очень редкими и непродолжительными.

ВОПРОС: Алексей Ильич, у меня такой вопрос к вам. В последнее время я заметил такую тенденцию: молодые священники, именно молодые священники, часто исповедуют монархические, а часто и даже националистические идеи.

ОТВЕТ: Ну, во–первых, тоска по власти – такой, может быть, разумной и сильной власти, коротая на данном этапе у многих отождествляется с монархической властью. Мне кажется, по идее самой, монархическая власть самая лучшая – по самой идее. Здесь меньше может быть таких сторон, которые способствуют извращению власти: нет подкупа, нет борьбы партий, целью которых является достижение своих каких?то групповых интересов и т. д.; но как показывает история, даже эта власть – монархическая – оказывается, способна к потрясающей деградации. Мы видим, к чему привела эта деградация в России – видим! Вопреки всем решениям Соборов Вселенских и поместных; вопреки прямому учению Церкви, которая запрещает мирянину командовать иерархами, возглавлять Церковь – вопреки всему, начиная с Петра I, это практиковалось! Павел I вообще объявил себя главой Церкви!.. Мы поносим католиков, за что? За то, что там Папа является главой Церкви непогрешимым, но он все?таки архиерей – мы же превзошли, конечно! Ну, мы, как всегда превосходим – а у нас мирянин глава Церкви! Где? Где?! Какие Соборы?! Соборные правила говорят только о противоположном: отлучению подлежит тот мирянин, который вдруг руководить, господствовать или управлять епископами и т. д. Так что оказывается, что эта лучшая, как мне кажется, в социальном отношении форма власти, способна к страшной деградации, и мы видим, что в России она, в конечном счете, привела к революции. Потому что революция не есть дело случайное и не есть дело заговора каких?то сил – нет, нет. Здесь совокупность, очень большая совокупность обстоятельств. Кстати, это связано и с положением Церкви в Российской империи. Ведь мы же не можем забывать, что писал, например, в 1869 году митрополит Киевский Арсений: «Церковь наша находится в жестоком утеснении и порабощении под видом лукавого попечения о ней». Если вы прочитаете обращение Святейшего Синода, написанное митрополитом Московским Филаретом Дроздовым; обращение, в котором содержится указание на действительное положение нашей Церкви в Российской империи, то вы придете просто в ужас! Какое?то полнейшее бесправие; какое насилие какого?то там отставного офицера над нашим священноначалием; какое внедрение в дела Церкви!.. Если хотите, вот даже сейчас наша Церковь находится в неизмеримо большей независимости, чем во времена Царской власти! Что вы?! Там все находилось в ведении светской власти, вплоть до перевода епископов, назначения епископов, канонизации кого бы то ни было… Тем не мене, в социальном плане, я считаю, что монархическая власть наиболее естественная и наиболее может быть правильная, а испортить можно все, что угодно. И я думаю, что по этой причине сейчас сильны вот эти мотивы, какая?то тоска, идеализация потрясающая этой монархической власти. Забыли обо всем: и митрополите Филарете – святителе, кстати, и святом; о митрополите Арсении; забыли о том, что делали императоры – как измывались над нашей Церковью; как Екатерина II три четверти монастырей одним махом закрыла; что она делала с нашими пастырями; что она сделала с митрополитом Арсением Мациевичем, например – мы всё забыли! У нас идет вот односторонняя идеализация… Мы должны быть трезвы и внимательны: да, есть положительные стороны, есть отрицательные стороны, но синодальный период, когда Церковь попала под власть зачастую неверующих людей!!! Вы же понимаете, что часто обер–прокуроры были неверующими людьми, более того – были масонами, врагами даже были веры – во главе, управляли всей Церковью! Это что такое?! Здесь требуется просто знакомство с историей: надо бы почитать немножко… Может быть, тогда иначе относились бы к этим вещам – ну, просто более сдержано. Да, есть положительные вещи, есть и отрицательные. Знаете, говорят, что можно и любовью задушить? Так и здесь, – «верховный покровитель православия»… когда ставит во главе таких обер–прокуроров, которые душат Церковь!.. Это же имело место… Так что мы должны быть здесь сдержаны и осторожны… Но, я вам говорю, что вот эта идиллическая картина, которая рисуется вот в современных статейках о том, что при царской власти было – она создает вот эту, ну… тенденцию, что ли – эйфорию, и отсюда возникают подобного рода вещи.

Ну, в отношении национализма, я не знаю, что вы имеете в виду, но совершенно очевидно, что у нас подчас происходит! У нас какие угодно могут быть оскорбления в адрес русского народа – открытая подчас русофобия, это же факт!.. И вдруг, когда кто?то скажет в защиту – его тут же объявляют националистом! Это – у себя дома… Попробовали бы в Израиле сделать это! – тогда бы узнали, что это такое. Там бы сказали эти смельчаки… Нет! Так что, я не знаю… Но действительно и здесь подчас есть крайние националистические проявления – крайние! Вообще, я вам скажу: все крайности одинаково вредны, и нет такой доброй вещи, которую нельзя бы было испортить.

ВОПРОС: Как быть в ситуации, когда женщина тридцати шести лет, искренне верующая, ходящая в церковь, читающая молитвы, на протяжении двух лет постоянно болеет, и правда ли, что через беды и болезни происходит очищение души и тела?