Глава четырнадцатая. О том, как зверь Кюнда пожертвовал свое тело

Глава четырнадцатая.

О том, как зверь Кюнда пожертвовал свое тело

Так было однажды услышано мной. Победоносный пребывал в Раджагрихе, на Коршуньей скале^{118}. В то время тело Победоносного охватила простуда. Врач смешал с маслом тридцать два лечебных снадобья и дважды в день давал Победоносному по тридцать два санга[43] этого лекарства.

Недостойный Дэвадатта^{119}, которого снедала зависть, заявил однажды, что он равен Будде. Услышав, что Победоносный принимает лекарство, он тоже захотел лекарства. И чтобы сравняться с Буддой, Девадатта сказал врачу:

– Приготовь и дай мне такое же лекарство, какое принимает Победоносный!

Врач приготовил лекарство и дал его Дэвадатте, сказав при этом:

– Принимай ежедневно по четыре санга.

– А сколько сангов ежедневно принимает Победоносный? – спросил тогда Дэвадатта.

– Победоносный ежедневно принимает тридцать два санга,- отвечал ему врач.

Тогда Дэвадатта распорядился:

– Давай мне также ежедневно тридцать два санга.

Но врач возразил:

– Твой организм отличается от организма Победоносного. Если ты будешь принимать больше, то лекарство не усвоится и ты непременно заболеешь.

– Сколько бы я ни принял лекарства, – оборвал врача Дэвадатта,- у меня достаточно желудочного жара, чтобы переварить его, ведь я ничем не отличаюсь от Будды.

Тогда врач дал принять Дэвадатте тридцать два санга лекарства, столько, сколько Будда принимал ежедневно. Но лекарство это усвоено не было, поэтому все кровеносные сосуды начали нестерпимо болеть. От этой боли Дэвадатта совсем обессилел и издавал мучительные стоны, призывая на помощь.

Подумал о нем Победоносный в милосердии своем, протянул издалека руку и погладил голову Дэвадатты, отчего лекарство полностью усвоилось и мучительная боль исчезла.

Дэвадатта, узнав руку Победоносного, сказал:

– Принц Сиддхарта^{120} среди других искусств изучил и искусство врачевания. Но хотя он и искусный лекарь[44], знать я его не желаю.

Услышав эти слова, Ананда очень огорчился и, преклонив колена, сказал Победоносному:

– Дэвадатта очень неблагодарен. Хотя Победоносный в милосердии своем подумал о нем, полностью излечил его болезнь, он все же, помыслив недоброе, произнес непотребные слова, показав тем свое постоянное желание унизить Победоносного.

На это Победоносный ответил Ананде следующее:

– Дэвадатта не только сейчас питает ко мне недобрые чувства и норовит причинить мне вред. И в прежнее время он думал обо мне со злобой и предал меня смерти.

– Поведай, пожалуйста, – попросил Ананда Победоносного, – что сотворил Дэвадатта в прежнее время.

И тогда Победоносный рассказал следующее.

Давным-давно, безмерное и бесчисленное количество калп назад, в стране Джамбудвипе, в земле Варанаси, был царь по имени Брахмадатта. Был тот царь свиреп и гневлив, и не было свойственно ему милосердие. Преданный страстям и ярости великой, царь Брахмадатта творил зло, находя для себя удовольствие в мучениях и убийствах.

Как-то раз увидел царь во сне животное, тело которого было покрыто золотой шерстью. Из кончиков волос исходили

лучи света, озарявшие все вокруг золотистым блеском. Тут же проснувшись, царь подумал: «Животное, подобное виденному мною во сне, непременно существует. Поэтому надо послать охотников, чтобы добыли его шкуру». Он собрал охотников и сказал им:

– Мне приснилось во сне животное с золотистой шерстью, кончики волос которого испускали яркое сияние. На земле обязательно есть такое существо. Вы должны повсюду искать его, найти, содрать с него шкуру и вручить ее мне. За это я сделаю довольными и счастливыми детей ваших и потомство ваше до седьмого колена. Если же рвения в поисках не проявите, будете лениться и животное то не найдете, вас и семьи ваши под корень изведу!

Опечалились охотники, собрались все в укромном месте и так рассудили: «Животное, подобное тому, что приснилось царю, никто никогда и не видывал. Но если мы не найдем его, то по жестокому решению царя нас всех казнят».

Совсем пригорюнились охотники и решили так: «В лесах этих водится множество ядовитых змей и хищных зверей. Поэтому нельзя без риска для жизни отправиться в долгую дорогу и свершить дело. Пошлем-ка на поиски самого способного из нас. Если этот человек обнаружит зверя и сообщит нам, то все будет в порядке». И, обратившись к одному из охотников, сказали:

– Ступай и, невзирая на опасность для жизни, повсюду ищи зверя. Если найдешь, то получишь большую часть богатства, обещанного нам всем. Если же не вернешься, то твою долю отдадим сыну и жене.

И человек тот так подумал: «Ради стольких людей и жизни своей отдать не жалко». Собрал он все необходимое в дорогу и пошел по горам да лесам, полным опасности, искать зверя.

Долго длились его поиски, и все безрезультатно. Как-то раз в летнюю жару брел охотник, утопая по колено в раскаленном песке, и устал до полного изнеможения. Мучимый жаждой, готовясь принять смерть, он произнес такие слова:

– Есть ли кто-нибудь, кто, обладая милосердием, поддержит мое измученное тело и спасет мою жизнь?

И тут издалека услышал слова этого человека зверь, именуемый Кюнда, тело которого покрывала шерсть золотистого цвета, а кончики волосков испускали яркие лучи. Пожалел он охотника жалостью великой и, окунув свое тело в холодный родник, пришел к нему и влагой с груди своей увлажнил его, отчего тот немного пришел в себя. Затем зверь привел охотника к роднику, омыл его и, собрав [немного] плодов, накормил.

Восстановились силы охотника, и он подумал: «А ведь именно этого зверя требует царь! Но зверь спас мою жизнь, когда я уже с ней совсем было расстался. И надо быть неблагодарным, чтобы даже помыслить убить его. Но не добуду я зверя – все охотники, а также их родные подвергнутся жестокому наказанию».

Опечалился охотник, сидит нерадостный, а зверь его и спрашивает.

– Ты почему такой грустный?

Заплакал тот и все подробно рассказал. Тогда зверь Кюнда сказал:

– Ты не горюй. Мою шкуру заполучить очень легко. Вот что я думаю: в прежних рождениях расточил я бесчисленное количество тел, однако ни разу не совершил деяния для обретения телесной заслуги[45]. А сейчас шкурой этого тела спасу жизни людей. – И, возрадовавшись такой мысли, зверь Кюнда продолжал; – Ты, не убивая меня, сними шкуру и возьми ее себе. Я отдаю ее тебе, нисколько не жалея об этом!

Когда же охотник своим ножом снял шкуру, то зверь Кюнда произнес такое моление: «Да послужит на счастье всем живым существам та благая заслуга, которую я обрел, разрешив снять свою шкуру для спасения благородных жизней многих людей. А обретя наивысшее просветление и став буддой, да спасу я все живые существа от мук.сансары, и да утвердятся они на пути к благу нирваны».

И тут шестикратно содрогнулась вся сфера трех тысяч великих миров. Задрожали и зашатались дворцы небожителей. Глянули испуганные боги и увидали бодхисаттву, пожертвовавшего кожу своего тела.

Спустились боги с небес, приблизились к зверю Кюнда, совершили перед ним жертвоприношение небесными цветами, и слезы дождем лились из их глаз.

Ушел охотник, содрав шкуру, оставил кровоточащее тело, окропившее кровью все вокруг. Собралось около тела восемьдесят тысяч пчел, муравьев и других насекомых, и стали они его есть. А тело, чтобы не спугнуть их, лежало не шевелясь и, в жертву себя принеся, дух испустило. А все насекомые, которые отведали мяса бодхисаттвы, после своей смерти возродились в высокой сфере богов.

Охотник же принес шкуру и вручил ее царю.

– Такая мягкая, что мягче не бывает, – сказал царь и, постелив шкуру на ложе, всегда спал на ней.

– Ананда, – произнес Победоносный, – вот как это надо понимать: в то время, в той жизни, зверь Кюнда – это ныне я; царь же Брахмадатта – это ныне Дэвадатта; восемьдесят тысяч насекомых – это восемьдесят тысяч сыновей богов, которые обрели духовный плод, прослушав проповедь, после того как я только что стал Буддой. Как в то время Дэвадатта умертвил меня, так и ныне он питает ко мне злобу и помышляет о моей смерти.

Когда Победоносный закончил свой рассказ, то достопочтенный Ананда и многочисленные окружающие духовно воспряли. Некоторые обрели духовный плод вступления в поток, невозвращения и архатства, некоторые взрастили благой корень для становления пратьекабуддой, некоторые, породив мысль о наивысшем духовном пробуждении, стали пребывать на стадии анагаминов. И все воистину радовались словам Победоносного.