Глава 16: О том, что монах не должен без нужды мыться и вообще обнажать свое тело
Глава 16: О том, что монах не должен без нужды мыться и вообще обнажать свое тело
1. Из жития святого Антония
Антоний Великий всегда совершал значительнейший и напряженнейший подвиг. Он постился во все дни, на теле носил власяницу, а сверху надевал кожаную одежду и не снимал ее до самой кончины. Подвижник не допускал, чтобы вымыть тело от грязи, даже ноги не мыл и не ходил босой по воде без нужды. Никто не видел, чтобы великий аскет снимал одежду: за всю жизнь с тех пор, как стал монахом, он никогда не обнажал своего тела.
2. Однажды Антоний сидел на горе, и ему было видение: некий человек возносился на воздух, и его встречали ангелы, преисполненные премногой благодати. Антоний подивился и назвал этого мужа блаженным. Желая узнать, кто он, подвижник услышал голос, что это душа Аммуна, монаха из Нитрии, который и в глубокой старости продолжал совершать подвиг.
3. Существует много рассказов о чудесах Антония. Вот одно из них. Как — то ему нужно было перейти реку Лик во время разлива. Он попросил сопровождавшего его Феодора отойти подалыпе, чтобы они не видели друг друга нагими при переходе реки вброд. Когда Феодор удалился, Антонию стало стыдно раздеться донага. Как только он почувствовал этот стыд, туг же оказался на другом берегу, восхищенный по воздуху.
2. Из повести о святых отцах, умученных на Синае и в Раифе
Варвары, убив множество монахов, уходили через пустыню. Там они увидели рощу тенистых деревьев и густую траву и поспешили к ней. Подъехав ближе, они увидели небольшую лачугу, в которой совершал подвиг юноша, чье великодушие и мужество изумило даже варваров. Хотя они угрожали ему смертью, он отказался сказать, где поблизости есть еще монастыри, хотя пришельцы уверяли его, что не собираются разорять монастыри и убивать монахов. Он не соглашался даже выйти к ним и снять с себя рясу.
— Говорить о тех, кто скрывается, — смело сказал он, — это предательство, и подчиняться тем, кто чинит насилие, — трусость и душевная изнеженность. Совершающие подвиг должны быть долготерпеливы и не поддаваться страху и угрозам, даже если за это его ждет смерть. Привычка — путь, ведущий к великому. А робость, стоит ей лишь раз одержать верх над тобой, как она заставит презирать самые великие блага, а потом и предать само благочестие. Страх перед ужасными последствиями, несомненно, вселяет робость в само сознание человека. И поэтому, — продолжал он, — если я сейчас легко поступлюсь свободой своего намерения, опасаясь угроз скорой смерти, то что будет, если меня станут заставлять отречься от Веры плетями и пытками? Не перебегу ли я тогда сразу в стан Нечестия от того, что привык предпочитать отсутствие боли чувству долга? Поэтому можете хоть сейчас приводить в исполнение свои угрозы и совершать задуманное вами. Я знаю, что никогда не скажу, где находятся любящие Бога, не выйду из дома, как бы вы ни грозили, и не сниму рясы, и никто не увидит обнаженным человека, еще не утратившего способность чувствовать и управлять своими желаниями. Да не увидят глаза человека мое тело, которое должно быть постоянно скрыто. А после смерти, когда я уже ничего не буду чувствовать, делайте со мной, что хотите. За свою жестокость вы получите по заслугам, а не я, ибо мое намерение не переменится. Поэтому пусть я умру, как решил, одетым, но ничем не нарушу своего решения, дабы не продать самого себя в рабство. Лучше я погибну в этой лачуге, где я совершал подвиг. Прежде она видела пот мужества, а теперь примет кровь доброделания и станет моей могилой.
Такой отваги варвары не могли вынести. Уязвленные острыми и мужественными словами, они набросились на него и терзали до тех пор, пока все его тело не покрылось ранами. Всем им хотелось выместить на нем всю свою ярость, и каждый старался вонзить в него свой меч и нанести ему последний смертельный удар и удовлетворить свою ненасытную жажду крови.
Растерзав юношу и не оставив на его теле живого места, палачи двинулись дальше, все еще пылая гневом. Убийство юноши был небольшим эпизодом в их жизни, наполненной необузданной ненавистью.
3. Из жития святого Иоанникия Великого
Однажды к дивному Иоанникию пришел игумен монастыря Бессеребренников Евстратий с несколькими монахами, и они долго беседовали. Живший по соседству инок по имени Илия, совершавший подвиг под руководством святого Иоанникия, принял Евстратия Великого и пришедших с ним братьев.
Божественный Иоанникий осуждал суету жизни, говорил о ее непостоянстве и ненадежности и советовал держаться дальше от городов и селений и между прочим заметил что Илия больше других должен стараться выполнять это правило.
— Не переживай за меня, отче Иоанникий, я уже столько лет провел в пустыне и ни разу ни с кем из мирских не встречался, — сказал инок.
Но уже на следующий день он попросил у святого благословение сходить в селение, где есть минеральные источники, потому что у него обнаружилась тяжелое заболевание. Авва не хотел его отпускать, но тот настаивал на своем, и Иоанникий, в конце концов, снизойдя к его немощи, благословил. Но Илия не успел даже обжиться около минеральных источников, как на него напала тоска, и местные жители помогли ему перебраться повыше в горы. Там, найдя себе келью, он присел отдохнуть. А в полночь брат решил отправиться в путь, чтобы вернуться к своему прежнему многотрудному подвигу. И как только он принял это решение, тело его исцелилось, словно и не было болезни.
4. Из святого Ефрема
Монах не должен мыться ради удовольствия, постоянно мыть ноги, как это делают любители наслаждений и гоняющиеся за благообразием тела и одежды. Подвижнику благочестия должно пренебрежением к своему телу противостать вредным для него наслаждениям.
5. Из аввы Исаии
Если, утомившись с дороги, зайдешь к брату и захочешь натереть себе ноги елеем, чтобы снять усталость, то сделай это наедине. Стыдись показывать свои ноги, а тело вообще никогда не умащай, разве что по болезни или немощи.
2. Если сидишь в келье, а к тебе пришел брат — чужестранец, то поступай точно так же: ноги ему умасти, а затем скажи:
— Сотвори любовь. Вот, немного масла, можешь закрыться и умастить тело.
Если он не захочет принять масла, не принуждай. А если он старец — подвижник, то можешь настаивать, чтобы он взял масло и натер себя всего.
6. Из святого Диадоха
Хождение в баню не кажется греховным и неразумным делом. Но ради воздержания нужно отказываться и от бани, ибо такое решение мужественное и весьма целомудренное. Тело наше пусть никогда не будет размягчать та усладительная влага, а наша нагота да не будет напоминать о бесславии Адама. Зачем нам опять скрывать наш позор теми листьями, искать себе повода, когда уже скоро предстоит исход из жизни. Поэтому лучше, чтобы чистота нашего тела была неразрывно соединена с красотой целомудрия.
7. Из Отечника
Авва Палладий рассказывал: «Как — то я пришел в Александрию вместе с аввой Даниилом по какой — то надобности. Мы увидели, как из бани вышел помывшийся молодой монах. Старец, увидев его, глубоко вздохнул и сказал мне:
— Видишь этого брата? Из — за него хулится Божье имя. Но пойдем за ним, посмотрим, где он живет.
Мы последовали за ним. Старец догнал его и сказал ему с глазу на глаз:
— Брат, ты еще молод и здоров, тебе не следует ходить в баню. Послушай меня, чадо, ты многих вводишь в соблазн, не только мирян, но и монахов.
— Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабам Христовым (Гал 1, 10), — возразил он. — А в Писании сказано: Не судите, да не судимы будете (Мф 7,1).
Тогда старец положил перед юношей поклон и сказал:
— Прости меня ради Господа — я ошибся как человек.
Мы пошли своей дорогой, и я говорю старцу:
— Может, брат болен, а мы возвели на него напраслину.
Старец вздохнул и со слезами сказал:
— Да будет тебе известна истина, брат. Я видел больше пятидесяти бесов, окруживших его и ливших на него помои. Одна эфиопка сидела у него на плечах и покрывала лобзаниями, другая же спереди щекотала его и учила бесстыдству, а бесы так и вились вокруг него и веселились. Но вот святого ангела его я не видел ни рядом, ни в отдалении.
Это показывает, что он преисполнен всяких постыдных занятий. О том же говорят и его одежды: они нежные, из козьего пуха, с тонкой вышивкой. К тому же он так бесстыдно расхаживает по главным улицам города, когда даже состарившиеся в подвиге, когда им приходится по необходимости прийти в город, совершив необходимые дела, торопятся за ворота, чтобы не претерпеть душевного вреда.
Если бы он не был себялюбцем, сластолюбцем и блудолюбцем, то не обнажал бы себя в бане и не смотрел бы без всякого смущения на таких же нагих, как и он. Наши святые Антоний и Пахомий, Аммун и Серапион и прочие богоносные отцы советовали нам, что монахи, кроме случаев тяжкой болезни и крайней необходимости, не должны обнажать себя. Даже когда им доводилось переправляться через реку, где моста не было, они не дерзали обнажать себя, даже если никто из людей их не видел, чтобы не предстать в бесстыдстве перед сопровождающим их святым ангелом и светлым солнцем. Они обращались с молитвой к Богу и переносились через реку по воздуху, потому что человеколюбивый и всемогущий Бог сразу исполнял их праведную и благоговейнейшую просьбу. Дивно было исполнение и немыслимо совершенное дело. После этих слов старец замолк.
Когда мы вернулись в Скит, то через несколько дней узнали вот что. Пришли из Александрии братья и сказали, что этот юный брат, священник (а он был рукоположен), клирик храма святого Исидора, незадолго до этого приехавший из Константинополя, был схвачен в спальне жены селендаря. Рабы и соседи, заставшие его, тут же отсекли ему уд вместе с мошонкой. После этого он прожил три дня и умер, бросив тень позора на все монашество.
Услышав это, я пошел к авве Даниилу и рассказал ему; что произошло. Старец, выслушав меня, зарыдал.
— Наказание надменному — падение, — сказал он.
Этими словами авва объяснил: если бы этот человек, страдавший превозношением, принял его совет, то не претерпел бы ничего подобного. Его падение учит гордецов бежать прочь от пагубной самоуверенности.
8. Из святого Ефрема
Возлюбленный брат, скажи, ради чего ты так тщательно моешь лицо. Наверняка, чтобы твой ближний от тебя не отвернулся. Тем самым становится очевидным, что ты еще не расстался с плотскими страстями, но по — прежнему остаешься их рабом.
2. Если хочешь умыться, то умой его слезами и очисти рыданием. Тогда ты просияешь со славой перед Богом и святыми Ангелами. Лицо, омытое слезами, хранит неувядающую славу.
3. Но, может быть, ты скажешь, что тебе стыдно ходить не умытым. Но знай, если твое сердце чисто, то грязь на ногах и на лице засияет ярче солнца перед Богом и святыми силами.