Глава 32: В чем смысл и сила причастия и для чего мы причащаемся
Глава 32: В чем смысл и сила причастия и для чего мы причащаемся
1. Из жития святого Арсения
Святой Арсений однажды рассказал своим ученикам такую историю. Один престарелый монах, весьма дивный своими деяниями, но простой и необразованный, весьма серьезно заблуждался в понимании таинства Божественной Евхаристии. Он говорил и настаивал на том, что божественный Хлеб, которого мы причащаемся не есть само Тело Христа Бога нашего, но образ этого Тела, даваемый нам в пример.
Когда некоторые старцы об этом узнали, то стали сожалеть о столь нелепом мнении старца. Они пришли к нему и спросили, правда ли, что он так думает. Он сказал, что да, он так думает и никак иначе. Старцы приступили к нему и стали приводить ему множество неотразимых доводов, чтобы его переубедить и заставить понять, что хлеб Евхаристии — истинное тело Христово, а вино Евхаристии — животворная и пречистая Кровь Христова. Они говорили: «Хотя перед нами хлеб и вино, но во время священнослужения после призывных молитв действием Святого Духа они прелагаются в истинное Тело и Кровь Христову, и мы причащается Плоти и Крови Владычней.
Так как мы, будучи людьми, не смогли бы, словно плотоядные хищники, вкушать окровавленную плоть, Господь, в этом таинстве принимаемый, назначил, чтобы привычный нам хлеб во время Литургии прелагался незримо в само Тело Господа. Возьми, например, Крещение. Мы видим воду, но эта вода благодаря священнодействию исполняется божественного Духа и поэтому не является простой водой. Ведь она возрождает и воссоздает крещающегося и делает его свободным от всякого греха».
Опытные старцы приводили простецу и многие другие доводы, но он, словно оглох, и совершенно не воспринимал сказанное. Он не доверял словам и требовал доказательств на деле. Старцы понимали, что монах говорит нелепость по своей простоте, поэтому не презрели его, но стали усиленно за него молиться, и он сам присоединился к их молитве. Старцы совсем не хотели, чтобы его труд и пот подвига оказались напрасными.
Когда наступил воскресный день, они все вместе пошли в церковь. Во время Литургии божественный Хлеб предложения (о, Твоя, Христе, сила и благость!) был видим самому простецу и другим трем старцам, словно Младенец, возложенный на Святой Престол. Затем священник протянул руку, чтобы разъять Младенца на части, и видно было, как ангел спустился с неба, неся в руке нож. Священник заколол лежащего перед ним Младенца, затем излил Его кровь в чашу. Когда священник рассекал Хлеб на малые частицы, то было видно, как Божий ангел отсекает частицы плоти Младенца.
Когда заблуждавшийся старец подошел к причастию, то явно ощутил вкус сырого окровавленного мяса. Так свыше было исправлено ошибочное суждение старца. Он принес благодарность Богу со слезами, а другие старцы сочли его исправление поводом для великой радости.
2. Из Отечника
Об авве Аполле говорили, что у него был ученик по имени Исаак. Он был научен всякому благому делу и стяжал дар безмолвной молитвы благодаря постоянному причащению. Когда он выходил из кельи и шел в церковь, то ни к кому не подходил и ни с кем не разговаривал. Всем он говорил:
— Все хорошо в свое время.
А когда звучал отпуст, он спешил в свою келью, будто бежал от огня. Часто он приносил братьям с богослужения лепешку и чашу с вином, а сам ничего не брал из этого, не потому что отвергал дары братьев, но потому что старался удержать безмолвие, обретенное во время службы.
Как-то он заболел, и братья, услышав об этом, пришли его навестить. Они сели подле него и спросили:
— Авва, почему ты после богослужения бегаешь от братьев?
— Я бегаю не от братьев, но лишь от злого бесовского искуса. Если кто долго держит зажженную свечу на ветру, она гаснет. Так и мы, освященные святой Евхаристией, если помедлим и не вернемся сразу в келью, то наш ум помрачится.
2. Говорили об авве Пимене, что когда он собирался на богослужение, то любил побыть в одиночестве около часа, разбирая свои помыслы и только после этого выходил из кельи.
3. Брат сражался со своими помыслами об освящении Даров, не веря и сомневаясь, как упомянутый выше старец. Тогда братья позвали его на Литургию, чтобы он рассказал потом, что увидит, а сами упорно молились, чтобы Бог показал ему истину вещей, и он, наконец, избавился от помыслов неверия. Когда служба закончилась, брат рассказал:
— После чтения Апостола, когда дьякон вышел читать Евангелие, я увидел, как крыша храма разверзлась, стало видно небо, а дьякона со всех сторон обошел огонь. Во время принесения и предложения Даров я увидел разверзшиеся небеса и нисходящий огонь на божественные Дары, а за огнем — множество ангелов и посреди них Младенец. Было два ангела, красоту которых невозможно описать, потому что их сияние было как молния. Все ангелы встали вокруг Престола, а Младенец воссел на престоле. Когда священники подошли, чтобы преломить хлебы предложения, я увидел, как те чудесные двое подошли, взяли Младенца за руки и за ноги, и ножом Его закололи, полностью излив Его кровь в чашу. Затем они разрубили Его Тело и положили, где были хлебы, и было видно, что это не хлебы, а Тело. Когда братья подошли причащаться, я увидел настоящее тело, и так как не мог Его взять в уста, заплакал. Тут я услышал голос:
«Человек, почему ты не причащаешься? Разве не этого ты просил?».
«Милостив буди ко мне, Господи, — ответил я, — не могу есть тело».
«Итак, знай, — сказал голос, — если бы человек мог вкушать тело, то и было бы тело, как ты видел. Но так как человек не может есть тело, Господь и Бог наш учредил хлебы предложения. Если ты уверовал, причастись тоже».
«Верую, Господи», — сказал я.
И как только я сказал эти слова, тело, которое лежало у меня в руках, стало хлебом и, воздав благодарность, я причастился Богу. Когда священное таинство было совершено, я увидел, как кровля храма опять отверзлась, и небесные божественные силы сразу вознеслись в небеса».
Выслушав рассказ брата, монахи умилились, узнав о таком великом даре от Христа, и ушли, благодаря и прославляя Бога.