Глава 6: Каким образом и отчего человеком овладевают помыслы и до какой степени мы ответственны за это
Глава 6: Каким образом и отчего человеком овладевают помыслы и до какой степени мы ответственны за это
1. Из Отечника
Авва Исайя спросил авву Пимена о нечистых помыслах и услышал в ответ: «Если оставить бельевую корзину закрытой, то со временем вся сырая одежда в ней истлеет. Так и помыслы, если мы не будем творить их телесно, со временем они сами уйдут».
2. Точно так же он — ответил на этот вопрос авве Иосифу: «Если кто бросит змею или скорпиона в сосуд и плотно наденет крышку, со временем тот непременно погибнет. Так и лукавые помыслы, которые взращиваются бесами, охладеют и истают от терпения».
3. Другой брат пришел к этому старцу и спросил:
— Может ли человек удержать при себе все помыслы, ни один из них не отдав врагу?
— Человек, — ответил старец, когда отдает один помысел, получает десять взамен.
4. Другой брат спросил старца о назойливых помыслах и услышал в ответ:
— Справа от тебя огонь, а слева сосуд с водой. Если огонь разгорится, возьми воду из сосуда и затуши огонь.
— Огонь это сеяние вражеское, а вода повергание себя перед Богом.
5. Брат спросил авву Сисоя:
— Почему страсти от меня не уходят?
— Сосуды страстей, — ответил авва, — внутри тебя. Отдай их в залог, и они уйдут.
6. Его же об этом спросил авва Иосиф:
— Сколько времени человеку придется отсекать от себя страсти?
Старец переспросил:
— Тебе нужно знать время?
— Да.
— Всякий раз, — ответил старец, когда страсть приходит, сразу отсекай ее.
7. Пришли как-то к авве Иосифу в Енат гости и спросили:
— Вредит ли душе встреча со страстным помыслом?
Старец ответил:
— Если чистые и благочестивые помыслы приносят душе пользу, то, очевидно, что позорные и лукавые помыслы ей вредят, если она на них задерживается.
8. Брат сказал старцу:
— Я не вижу никакой брани в моем сердце.
— Ты как город, — заметил ему старец, — в котором ворота распахнуты на все четыре стороны света, и через них входит и выходит, кто хочет, а ты этого не видишь. Если бы ты запер ворота и не пропускал бы лукавые помыслы к себе, то увидел бы, как они толпятся снаружи и пытаются тебя одолеть.
9. Старцы говорили, что никогда нельзя позволять, чтобы помыслы расположились в тебе. А если какой-нибудь и проникнет в тебя, нужно спросить его: «Ты наш или вражеский», и потом непременно рассказать о нем на исповеди.
10. Брат спросил кого-то из отцов:
— Что мне делать, меня одолевает слишком много помыслов, а я не знаю, как отразить их?
— Не сражайся со всеми сразу, но только с одним, ибо у всех помыслов, которые приходят к монаху, голова одна. Нужно понять, что это за голова, и по ней нанести удар, тогда и все остальные исчезнут.
11. Старец сказал: «Предосудительно не то, что помыслы входят в нас, а то, что мы злоупотребляем ими. Так происходит, когда мы начинаем руководствоваться или увенчиваться ими». Святой старец учил опровергать их возражениями или же, отталкиваясь от них, переменять на благие.
12. Сказал авва Феодор из Скита: «Приходит помысел, смущает и занимает меня, и я уже ничего не могу делать он мешает мне творить добродетели. А трезвенный муж стряхнет с себя все помыслы и встанет на молитву».
13. Сказал авва Иоанн Колов: «Я похож на человека, сидящего под большим деревом, который видит, как многие звери и змеи приближаются к нему. Поскольку он не может всех их отразить, то забирается на дерево и спасается. Так и я сижу в келье, вижу лукавые помыслы вокруг себя, и так как во мне нет крепости им противостоять, то прибегаю к Богу с молитвой и спасаюсь».
14. Старец сказал брату: «Дьявол твой враг. А ты дом. Враг не прекратит метать в твой дом всякие нечистоты, которые найдет, а ты не переставай выбрасывать их вон. Если сдашься, дом наполнится нечистотами, даже войти не сможешь в него, поэтому освобождай его от всякой грязи, чтоб он даже не успевал чтонибудь закинуть тебе, и тогда твой дом станет чист по благодати Христовой.
15. Говорили, что на горе аввы Антония жили семь монахов, и во время созревания фиников они по очереди отгоняли птиц от деревьев. Один старец в свое дежурство кричал: «Прочь нечистые помыслы внутри меня и птицы снаружи!»
16. Старец сказал: «Сатана вьет веревку. Подашь ему паклю, он и ее вплетет». Так старец сказал о помыслах, что если помыслы предоставить сатане, то он сплетет очень крепкий канат из множества помыслов.
17. Брат спросил старца:
— Каким образом уму надлежит гнать от себя нечистые помыслы?
— Ум не может совершить это по собственной воле, потому что не имеет достаточной крепости; но если помыслы вторгнутся в душу, тотчас нужно прибегать к Создателю души с молитвой, и Он разрушит помыслы, словно воск.
18. Авва Пимен спросил авву Иосифа:
— Что мне делать, если ко мне приближаются помыслы? Противостоять им, чтобы они не вошли, или впустить их?
— Впусти, — ответил старец, — и победи.
После этих слов он вернулся к себе в Скит.
Вскоре в Скит пришел кто-то из фивейцев и рассказал братьям, что спрашивал авву Иосифа о помыслах: «Если приблизится ко мне страсть, то что мне делать, противостоять ей или позволить войти? Он мне — ответил: «Не пускай к себе страсти ни в коем случае, но сразу же отсекай их».
Когда авва Пимен услышал, какой ответ авва Иосиф дал фивейцу, то сразу же встал, пошел к нему в Панефо и спросил:
— Я тебе доверил свои помыслы, а почему ты ответил мне так, а фивейцу — по-другому.
— Разве ты не знаешь, что я тебя люблю? — спросил авва Иосиф.
— Конечно, знаю, — ответил авва Пимен.
— Разве ты не просил дать тебе тот же совет, какой я дал бы себе?
— Да, так и было, — ответил авва Пимен.
— Тогда я тебе объяснил, — сказал авва Иосиф, что если войдут в тебя страсти, и ты заметишь их и сразишься с ними, ты станешь опытным. Я тебе дал тот же совет, каким руководствуюсь сам. Но есть люди, которым по немощи не полезно даже издали видеть страсти, поэтому они должны отсекать их еще на подходе.
Поэтому мы, братья, будучи немощными, давайте любые приближающиеся к нам помыслы гнать молитвой. И только кто обрел силу, тот может побеждать их разумным и рассудительным возражением.
2. Из святого Ефрема
Брат, знай, что пока мы еще живем здесь, ходим среди множества ловушек. Поэтому нам следует всегда быть внимательными, чтобы не попасть в яму и не погибнуть. Западни лукавого весьма привлекательны с виду, и он всегда их устраивает на пути нашей души, чтобы она попала туда, и он потом обрек ее на вечную муку. Поэтому очень вредно расслабляться во время наблюдения за лукавыми помыслами, и разрешать им войти в душу.
Привлекательность смертельных ловушек не должна обманывать нас, иначе мы разучимся отличать лукавый помысел от других. Если он найдет лазейку в душу, то усладит ее чувство в лукавом делании и станет смертельной ловушкой для души, если не изгнать его молитвой и слезами.
Мы ни на один миг не должны теряться, но всегда отмечать лукавые помыслы. Будем постоянно прибегать к Богу с молитвой, стенаниями и слезами, и тогда исторгнем себя из всех соблазнов и засад лукавого.
Никогда не сдавайся, брат, перед приходящими помыслами, ибо сражение еще только начинается. Посмотри на дождевую канаву: когда пройдет дождь и живительная вода начнет стекать в канаву, сначала вода будет совсем мутная, но со временем вся муть осядет. Поэтому, возлюбленный, только не сдавайся.
В Писании сказано: "Потоки беззакония устрашили меня" (Пс 17, 5). И еще: "Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах, посему не убоимся, хотя бы поколебалась земля" (Пс 45, 23).
Когда придет в твой ум лукавый помысел, воззови к Господу со слезами: «Господи, будь милостив ко мне, грешному, и отведи лукавство от меня». Бог ведает сердца и знает помышления, какие возникают от злонамеренного замысла, а какие извне навязаны бесовской злобой.
Знай только, что чем больше ты сражаешься и терпишь, работая Господу, тем больше очищается твой разум и помышления. Господь сказал: "Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода" (Ин 15, 2). Только стремись к спасению, потому что Бог помогает тем, кто стремятся спастись.
Послушай и другую притчу о лукавых помыслах. Новое вино, стекшее из давильни в сосуды, поначалу так бурлит, как будто кипит на открытом огне, так что даже сосуды могут лопнуть от сильного натиска; а затем оно отстоится, очистится, и всякое движение в нем прекратится.
Так и человек, когда приходит от дел века сего к работе Богу, подчиняет себя Господу и терпит скорби, то завистливые бесы многими способами будоражат его ум, примешивая к нему дерзкое возмущение, чтобы если сосуд окажется с изъяном, то есть душа будет упорствовать в неверии и сомнении, можно было бы взорвать его. А если душа тверда в вере, то помыслы начинают постепенно усмиряться, сердце человека успокаивается и, очистившись, со всей ясностью воспринимает в себе осенение Духа.
Иными словами, бесы подобны злым волкам, которые бродят возле монашеских келий, ожидая увидеть открытую дверь, вбежать в келью и разорвать душу тех, кто попадется им в зубы. А если дверь души будет закрыта, они только полязгают зубами и уйдут. Дверь закрыта у той души, которая утверждена в вере и ставит охрану у всех органов чувств.
Не робей и не страшись их злодейства. Они не могут повредить тебе, если сам не предашь себя им. Христос твои помощник, Он сказал: "Се, даю вам власть наступать на змеи и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам" (Лк.10, 19) Поэтому, возлюбленный, мужайся и будь крепок в Боге своем, "ибо вовек милость Его" (Пс 105,1).
3. Из святого Исаии
Три вещи владеют душой, пока она не достигнет великой меры, и не дают добродетелям поселиться в уме. Это пленение страстями, леность и забвение. Забвение сражается с человеком до самого последнего издыхания, ввергая его в мучения. Оно сильнее всех прочих помыслов и порождает любое лукавство, во всякое время разрушая все построенное человеком.
2. Он же сказал: «Если ты сидишь в келье и совершаешь свое служение в молчании перед Богом, а твое сердце подчинится вдруг чему-то, что не Бог, и ты начнешь думать, что мол это не грех, а просто помыслы, тогда и твое служение Богу, которое ты творишь в молчании, не будет истинным. Ведь если ты говоришь: «Бог принимает служение сердца моего, которое я сотворил в молчании», то и молчаливое подчинение твоего сердца злу и коснение во зле вменит твое молчание в грех перед Богом».
4. Из аввы Марка
Некоторые спрашивают: «Если Крещением упраздняется грех, то почему он опять начинает действовать в сердце?» Мы отвечаем, что он действует в сердце после Крещения не потому, что он там остался, но потому что мы возлюбили грех из-за оставления заповедей.
Святое Крещение совершенно освобождает человека, но он опять может запутаться в пристрастиях и тогда должен освободить себя путем делания заповедей это в его самостоятельной воле. Если помысел задерживается на наслаждении или гневе, это признак не оставшегося греха, но добровольного пристрастия. Ведь у нас есть власть низлагать все помыслы и всякую высоту, вздымающуюся против ведения Бога, по слову Писания (2 Кор 10,45).
Лукавый помысел, когда его исторгают прочь, становится знаком боголюбия, а не греха. Грех не в том, что помысел в тебя вторгается, но в том, что ты становишься к нему пристрастен. Если мы не любим этот помысел, то чего ради нам на нем задерживаться? Нельзя общаться сердцу с тем, что ему ненавистно, если все же общаемся, то мы злодеи.
У тебя есть и сила, и оружие на то, чтобы уничтожать помыслы. Это оружие нашего ополчения не плотское, но врученное Божьей властью для охраны наших рубежей и низложения помыслов. Поэтому если у тебя есть все силы, чтобы отразить помыслы, но ты не противостоишь их вторжению, сразу видно, что ты по твоему неверию наслаждаешься и входишь с ними в соглашение. Поэтому не Адам, а ты сам виновник их действия.
Вопрос: Но как может наслаждаться помыслами или вступать с ними в сговор тот, кто сам затворил себя в келье, каждый день постится и воздерживается, живет в нищете, на чужбине, бодрствует ночами, спит на голой земле, молится и терпит множество скорбей?
Ответ: Ты хорошо сказал, что подвижник, поддавшийся помыслам, может уже до этого вынести множество скорбей. Но если мы без печали, с радостью и усердием работаем названным добродетелям, то мы уже не сластолюбивы в уме. Однако человек, который страдает от телесных трудов, не может соответственно не вступать в общение с помыслами и находить в них утешение из-за безутешности своих трудов. Если в человеке нет такого желания, он не скорбит от тягот. Мы претерпеваем такое только потому, что страдаем не от стремления к будущим благам, а только боясь искушений, которые выпадают нам.
Поэтому злое действие мы считаем собственным грехом, а предшествующий ему помысел называем чуждым воздействием. Но так невозможно научиться избегать этого воздействия, пока не увидим, что оно наше, а не чужое. Ведь пока мы не вступили с помыслом в союз, он для нас мерзок и отвратителен, как вор, неожиданно забравшийся в наш дом, потому что он насильно привлекает ум к себе.
Но знай в точности, что помысел от наших же решений отправляется. Либо после Крещения мы поручили себя какому-то лукавому помыслу, который довел нас до совершения греха, поэтому мы за это ответственны, даже если не намеревались делать зло, или же мы добровольно восприняли в себя злое сеяние, благодаря которому лукавый смог в нас пробраться.
Если дьявол захватил нас, внушив нам лукавые помыслы, то не оставит нас, пока мы не исторгнем все им внушенное. А если он остается в нас из-за нашего злодеяния, то он только тогда убежит, когда мы покажем труды, достойные покаяния. Бог отдалит его от нас благодаря нашей милостыне и молитве, призванный к этому нашим терпением всех навалившихся на нас искушений. Поэтому грех помысла я называю грехом не Адама, но того человека, который сделал зло или воспринял злое внушение.
Если ты скажешь, что помысел появляется раньше злодеяния или злого сеяния, и спросишь, кто виноват в этом помысле, я отвечу тебе, что в твоей власти было низложить помысел при первом же его появлении. А ты не избавился от него, но общался с ним до тех пор, пока он не довел тебя до греха. Ведь если ты не смог до греха уничтожить помысел, настолько немощен твой ум, то как ты обещаешь после совершения греха отсечь помысел, когда он уже укрепил позиции в тебе благодаря делам, и держит тебя силой?
А если ты признаешь, что можно с Божьей помощью отсечь помысел, то знай, что и до совершения греха, если бы ты хотел, Бог помог бы тебе. Когда ты видишь, как твое сердце получило помощь, понимай в точности, что благодать пришла не случайно, но была дана тебе еще в Крещении и тайно сделала так, что ты отшатнулся от помысла с ненавистью.
Поэтому Христос, освободивший нас от всякого дьявольского насилия, не запретил вторгаться в наше сердце чтобы ненавистные помыслы можно было сразу же истреблять, а любимые помыслы оставались бы до тех пор, пока их любят. И точно так же с любовью воспринималась бы и благодать Христова, и в воле человеческой было бы любить тяготы ради благодати или помыслы ради наслаждений.
Не нужно удивляться тому, что на нас с силой воздействуют не только любимые, но и ненавистные нам помыслы. Как некие лукавые родственники, вторгшиеся помыслы сотрудничают друг с другом и с нашими вожделениями. Каждый помысел, совпав с волей делателя, передает его сродному помыслу, и вот уже человек ведом вторым помыслом, вопреки своему намерению, хотя первый помысел насильно увлек человека в силу привычки к нему.
Например, преисполненный тщеславия человек не сможет избежать надменности, а долго спящий и любящий наслаждения станет одержим блудными желаниями привыкший же к расточительству подвержен немилосердию. Те же, кто не ведают помыслов, противоречащих их намерениям, бывает, страдают раздражительностью и гневом.
Поэтому нужно понимать, что грех действует в нас по нашей собственной вине. От него мы можем освободиться, если будем принуждать себя работать Богу. "Закон Духа жизни (во Христе Иисусе), — сказано в Писании, — освободил меня от закона греха и смерти" (Рим 8, 2).
Так как мы слышали и знаем заповеди Духа, то в нашей воле жить по закону плоти или Духа. Человек не может жить по закону Духа, если он возлюбил человеческую похвалу и плотские удобства. Он также не может жить и по закону плоти, если в добром расположении предпочитает будущие блага нынешним.
Поэтому нам следует не блуждать подолгу, возненавидеть человеческую похвалу и плотские удобства, благодаря чему и вопреки нашей воле лукавые помыслы раздуваются, и со внутренним расположением обратиться ко Господу с изречением пророка: "Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя, Господи, и не возгнушаться восстающими на Тебя? Полною ненавистью ненавижу их: враги они мне" (Пс 138, 2122).
Лукавые помыслы поистине враги Божии, потому что они мешают сбыться Его воле. Бог желает, "чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1 Тим 2, 4). А они через пристрастие вводят нас в заблуждение и отдаляют от спасения.
Когда мы совершенно их возненавидим и во всех делах станем вверять себя Господу, встречая всякий помысел только сердечной и твердой надеждой на Господа. А в начале во время Крещения тело Христово стало пищей окрещенного, то теперь в умной надежде и отречении от помыслов твердо верующий и чистый ум станет пищей Христовой. Как Он сказал: "Моя пища есть творить волю Пославшего Меня" (Отца) (Ср.: Ин 4, 34).
В чем состоит воля Бога Отца? В том, чтобы всем человекам спастись и в познание истины прийти, по слову апостола Павла. Истина обретается благодаря умной надежде действием Святого Духа, каковое действие основание надеющихся.
В познание этой истины не может прийти некрещенный или неправоверный. Познание истины тайно подается при Крещении только верным и живет в человеке скрыто. И в зависимости от делания заповедей и умной надежды истина открывается верующим в Господа, сказавшего: "Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, которого имели принять верующие в Него" (Ин 7, 38–39).
Нужно знать, что мы не наследуем преступление Адама, потому что он согрешил не по необходимости, но по собственной воле. А вот последствие преступления, смерть, которая есть отчуждение от Бога, мы восприняли вынужденно, потому что она неизбежно овладела и Адамом. Если первый человек умер, то есть испытал отчуждение от Бога, то и мы не могли жить в Боге, "однако же смерть царствовала (от Адама до Моисея) и над несогрешившими подобно преступлению Адама". (Рим 5, 14). Господь и пришел для того, чтобы оживотворить нас в «бане пакибытия» и примирить с Богом, что Он и совершил.
Три события произошло в жизни Адама: искушение по домостроительству Божию, преступление заповеди по собственному безверию и смерть по праведному суду Божию. Смерть следствие не предусмотренного искушения, но преступления, вызванного только безверием. Мы, как уже было сказано, из этих трех вещей унаследовали только смерть, потому что мы сами не можем стать из мертвых живыми. Для этого должен был прийти Господь, чтобы оживотворить всех верующих в Него.
Первоначальное состояние ума у нас такое же, как у Адама, и в этом убеждает нас то, что мы не согрешали "подобно преступлению Адама" (Рим 5, 14), но помысел на нас воздействует точно так же принудительно, как и на него, хотя мы можем и должны избегать общения с помыслом и пристрастия к нему.
Сатана вторгается в нас, односложно представляя нам порочное дело, которое однако может войти в наш ум только по нашему маловерию. Мы получили заповедь ни о чем не заботиться, но со всяческим старанием хранить свое сердце и искать внутри себя сущее Царство небесное. А когда ум отойдет от сердца и от этого поиска, то сразу же откроет доступ вторжению дьявола и воспримет его лукавые намерения.
Дьявол не может возбуждать в нас помыслы, какие хочет, потому что в таком случае он не пощадил бы нас, принудительно привнеся в нас все возможные злые помыслы, не позволив нам мыслить ни о чем благом. У него только одна власть односложно в первой реакции ума показывать порочные вещи, чтобы искушать наше предварительное намерение, которое может склоняться или к провокации лукавого беса, или к заповеди Господа, потому что одно полностью противоположно другому.
Мы подвигаем свои помыслы тотчас к тому предмету, который возлюбили, и начинаем страстно общаться в уме с допущенным нами предметом. А если мы ненавидим лукавое, то не можем с этим соединяться и поэтому ненавидим даже само вторжение. А если в нас остается помысел, который мы уже ненавидим, то он остается вопреки выраженному нами намерению, просто потому что слишком засел в нас, будучи воспринят уже издавна.
Такой помысел стоит упорно на месте, односложно, и только неприязненное отношение к нему сердца мешает ему перейти во многое размышление и страсть. Ибо плоская проекция не имеет собственной природы, и ее ненавидят те, кто на нее смотрят, поэтому она может насильно увлечь ум в страсть, если только в сердце есть сладострастие.
Если мы совершенно расстались со сладострастием, то односложное появление восприятий никак не может повредить нам, даже если совесть нас за это обличает ради того, чтобы мы наверняка обрели вечные блага.
Когда ум распознает суетное восстание прежде воспринятого и исповедает пред Богом давний грех, то и это искушение тотчас будет уничтожено, и ум снова обретет власть внимать сердцу и всячески тщательно хранить его молитвой, пытаясь вступить в его драгоценные глубины, до которых не доносятся звуки мятежей.
Там уже нет ветров лукавых помыслов, которые насильно толкают душу и тело в стремнины сладострастия. Нет там широкого и просторного пути, вымощенного изречениями и образами мирской мудрости, который отравляет всех, по нему следующих, даже если они и были весьма благоразумны. Самые глубинные сокровищницы души чисты. Они уже стали жилищем Христовым, ибо еще раньше, во время нашего крещения, Он вошел туда ради нашего спасения. Они могут воспринять ум нагим от всех свойств, не отвлекающимся на вещи мира сего. Такой ум не разумен и не неразумен. В нем только три начала, о которых сказал апостол: вера, надежда, любовь.
Кто хочет возлюбить истину и стать сострадательным сердцем, не должен поддаваться воспринятому, но внимать своему сердцу, преуспевать во внутреннем делании и приближаться к Богу, чтобы уже не страшиться тягот, сопряженных со вниманием и чаянием Бога. Внимающий своему сердцу человек не может не болеть душой, когда рассматривает каждый день мысленные фантазии и плотские наслаждения не только вовне, но и в самой душе, потому что часто не только в мысли, но и на деле пребывал среди всего этого.
Вопрос: Почему я, крестившийся, к Богу взывающий и благодать Его призывающий, всей своей волей желающий освободиться и отойти от лукавых помыслов, не могу этого сделать? Ведь Господь в Евангелиях обещал сотворить отмщение на вопиющих к Нему днем и ночью (Лк 18, 7).
Ответ: Господь говорит эту притчу не о тех, кто добровольно предается сладострастию, но только о тех, кто борются с восприятием страстей. За последних он обещает сотворить отмщение, как за притесняемых врагом, а к первым, как к отвергшим заповедь, данную им в помощь, обращается со словами обвинения: «Почему вы Меня называете, Господи, Господи, и не творите, что Я говорю Вам?» Он сравнивает таких людей с безумным человеком, который решил воздвигнуть свой дом на песке собственных желаний.
Знай в точности, человек, что Господь видит сердца всех. За тех, кто изначально возненавидели лукавые устремления, он творит отмщение, как и обещал, и не допускает, чтобы ум и совесть таких человеков осквернял восстающий на них рой всяких помышлений.
А тех, кто не отбрасывает с верой и надеждой первые нападения врага, но изучая и испытывая их, наслаждается страстью, Господь оставляет как неверных, которые только на себя полагаются, так что в них уже вламываются следующие помыслы, и Господь эти помыслы не отъемлет, потому что видит, что прежде воспринятое нами мы полюбили, вместо того, чтобы возненавидеть их с самого появления. Ведь если кто не верит словам, то на деле неизбежно узнает истину.
Поэтому не будь презрительно небрежен к помыслу, ибо непогрешим Бог во всяком замысле Своем. Враг знает, что духовный закон всегда правосуден, поэтому и добивается от нас только снисхождения ума к помыслу. Тогда он делает поддавшегося или повинным боли покаяния или, если он не покается, причиняет ему скорбь нежданными бедствиями. А затем, обучив его сетовать на бедствия, он увеличивает число страданий, чтобы в конце вывести человека из терпения и лишить его веры.
Бог каждому дает по силам все, в том числе и человеческие помыслы, хотим мы того или не хотим. Поэтому если ты согрешил, вини в этом не действие, а замысел. Если бы ум не выступил первым, то тело не последовало бы за ним. Всякий замысел имеет меру и вес, потому что о том же самом можно мыслить страстно или взвешенно.
Когда мы добровольно изгоняем из разума всякое зло, то можем сражаться с принятыми страстями.
Принятие их это невольное воспоминание прежних зол. Подвижник не дает ему перейти в страсть, а победитель не дает даже начать наступление.
Вторжение это незаметное движение сердца, вроде мобилизации врага, которую опытные люди могут предупредить. А там, где появляются образы помыслов, там происходит сочетание. Беспричинное вторжение это движение незаметное. Человек должен убегать от этого, как пакля от огня, а если не отвратиться, то сгорит в пламени.
Не говори, что я не хотел, но это движение возникло даже если ты не любишь это движение, любишь его причину. Кто увлекаем помыслами, тот оказывается ими ослеплен. Он замечает действия, а их причины видеть не может.
Когда ум окажется вне телесных помыслов, то сможет увидеть коварства врагов.
Бывает зло, которое удерживает сердце под своей властью по причине длительного его восприятия, а бывает зло, которое осуждает разум через повседневные дела. Если мы не будем жить, "исполняя желания плоти" (Еф 2,3), по слову Писания, то легко станем уменьшать о Господе поселившееся в нас зло.
Как неопытный теленок, скача по лугу, оказывается у опасного обрыва, так и душа, которую все больше понукают помыслы.
Когда ум, возмужавший о Господе, отвлечет душу от длительно воспринимаемого, тогда сердце будет мучиться, словно от рук палачей, растягивающих его между умом и страстью.
Когда мы любим причины неугодных нам помыслов, они приходят из-за этой любви. А когда любим их, то уже любим и вещи, внушающие нам эти помыслы. Все неугодное нам причиняется угодным нам. Как сказано в Писании, злейший враг человека это он сам: помысел он принимает добровольно, даже если последствия ему не по нраву
Существуют три умопостигаемых места, в которые ум путем перемены может войти: по природе, сверх природы и вопреки природе. Если ум вступит в место «по природе», то поймет, что он сам причина лукавых помыслов, и исповедует Богу грехи, признав причины страстей. Если падет в место «вопреки природе», то забудет о правосудии Божием и начнет во всем упрекать людей, что они его обижают. А если окажется в месте «сверх природы», то обретет плоды Святого Духа, о которых говорит апостол: "любовь, радость, мир" и прочее (Галл 5, 22–23).
Он узнает, что если предпочтет телесные заботы, пребыть уже там не может, и уйдя с этого места, приблизится ко греху и впадет в него, а за этим последуют самые страшные крушения, пусть не сразу, но в то время, которое ведает правосудие Господа.
Когда на нас воздействуют лукавые помыслы вопреки нашему желанию, не нужно обвинять другого человека. Корни помыслов явные злодеяния, которые мы вершим всякий раз руками, ногами и устами. Разум не начнет общаться со страстью, пока ты не полюбишь причины этой страсти.
Например, будет ли человек общаться с тщеславием, если он не требует к себе почтения? Будет ли смущаться бесчестием, если возлюбил уничижение? Воспримет ли плотское удовольствие, если сердце его сокрушенно и смиренно? Будет ли он вообще думать о временных вещах и бороться за них, если он всецело уверовал во Христа?
Если вспоминать древние грехи, разбирая их по отдельности, они могут лишить надежды, а если их представлять себе, не скорбя о них, они могут вложить в тебя былую скверну. Когда ум, отрекшись от себя, просто хранит надежду, тогда враг, под предлогом исповеди, представляет в воображении прежние злодеяния, чтобы вновь разжечь уже забытые по Божией благодати страсти и незаметно унизить человека.
Тогда ум, прежде радостный и гнушавшийся страстями, неизбежно померкнет, раздавленный прежде содеянными злодеяниями. Если в уме еще не развеялась любовь к наслаждениям, то ум непременно задержится на этом воспоминании и будет страстно общаться с этими вторжениями, а началом стало воспоминание и исповедание грехов.
Если хочешь принести Богу непостыдную исповедь, не вспоминай обо всех прегрешениях, какими они были, но благородно терпи их последствия. Ведь из-за них с нами случается ужасное, что соответствующим образом исправляет принятые нами злые решения.
Кто пытается внимать своему сердцу, не чувствуя отвращения и позора, заблуждается в уме и впадает в искушение и западни дьявола. Невозможно победить злые помыслы, не одержав победу над их причинами, и невозможно победить причины, не одолев помыслы. Если мы победим только одно из двух то оставшееся весьма скоро ввергнет нас в оба несчастья.
Нежелательные помыслы возникают от восприятия греха, а желанные от самовластной нашей воли. Видя первые, мы понимаем, что виноваты во вторых.
Злые помыслы, противоречащие нашему намерению, сопровождаются печалью, поэтому весьма скоро исчезают, а злые помыслы, отвечающие нашему намерению, сопровождаются радостью, поэтому от них освободиться трудно. Если хочешь, чтобы лукавые помыслы не влияли на тебя, прими уничижение души и стеснение плоти и не отчасти, но во всяком месте во всякое время и во всяком деле.
Кто добровольно отдает себя в обучение скорбям, того уже не захватят нежелательные помыслы, а кто не примет этого условия, тот против воли поработится помыслам.
5. Из святого Диадоха
Некоторые полагают, что благодать и грех, то есть дух истины и дух заблуждения, скрываются в уме крещаемого, и поэтому говорят: одно лицо в человеке призывает ум к доброму, а другое к прямо противоположному Но я, руководствуясь Писанием, а также и здравым смыслом, понял, что до Крещения благодать призывает душу к доброму извне, а сатана гнездится в ее глубинах, пытаясь перекрыть все прямые пути ума к ней.
А с того самого часа, когда мы возродились в Крещении, бес действует извне, а благодать поселяется в самой глубине души, то есть делает ум своей обителью. Как сказано в Писании, "вся слава дщери Царя внутри" (Пс 44, 14), и она невидима бесам. Из этого мы делаем вывод, что если раньше, до Крещения, в душе господствовали заблуждения, то после Крещения истина, и мы чувствуем в самой глубине сердца, как божественное желание из него бьет ключом. Поэтому мы со всем пылом думаем о Боге, а лукавые духи теперь только в телесные чувства вламываются и начинают гнездиться в них, пытаясь замутить ум грубостью тела, чтобы он наслаждался только безрассудными удовольствиями.
Поэтому теперь наш ум всегда, по слову апостола, находится в согласии с законами Духа, а чувствилища плоти хотят увлечь душу в пропасть наслаждений. Благодать через чувство ума возводит тело в несказанное ликование при преуспеянии в ведении, а бесы, действуя через чувства тела, как только увидят, что мы подустали бежать по дороге поприща благочестия, порабощают душу и насильно тянут ее к нежелательным вещам, будучи истыми убийцами.
Бог для того попускает подобные вещи с крещенными, чтобы человек, проходя через бурю и пламень испытаний, с доброй волей вкусил блага: "Мы вошли в огонь и воду, и Ты вывел нас на свободу" (Пс 65, 12). И еще, чтобы душа узнала различие между добром и злом и стала еще смиреннее, благодаря большому стыду перед нечистотой бесовских помыслов, и очистилась. Кроме того, сами не сохранив добро, будучи простыми людьми, мы вооружимся оружием правды и сохраним его в силе Божией, и тогда наша свободная воля пройдет испытания.
Всеведущий разум объясняет нам, что существует два рода лукавых духов: одни тоньше, другие грубее. Какие потоньше, те сражаются с душой, а грубые пытаются поработить плоть различными тешащими тело соблазнами. Хотя бесы, действующие против души, совершенно отличны от бесов, действующих против тела, они преследуют одну и ту же цель навредить человеку.
Когда благодать не поселяется в человеке, то бесы, как уже было сказано, гнездятся в ней наподобие змей, не давая душе даже взглянуть на желанное благо. А когда благодать уже присутствует сокровенно в уме, то они словно мрачные тучи проходят мимо сердца, изображая разные греховные страсти и всяческие мечты, чтобы, рассеяв память ума, отвлечь его от общения с благодатью.
2. Когда душу смущают бесы, тогда мы воспламеняемся душевными страстями, особенно надменностью, матерью всех зол. Поэтому нам нужно подумать о том, как после смерти тело наше распадется, а суд над нами будет страшен. Тогда мы устыдимся и смутимся своим тщеславием и надменностью. И если бесы, сражающиеся с телом, нагрянут всей толпой, нужно делать то же самое. Ведь одно только размышление о всяких различных лукавых духах может уничтожить в человеке память о Боге.
Что сатана воюет против души, причастной Святому Духу только через тело, апостол объясняет со всей ясностью: "Станьте, препоясав чресла ваши истиною". И ниже: "А паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого" (Еф 6, 14–16). Итак, враг стоит извне, и нападает на христолюбивые души раскаленными стрелами. Ведь кто не может схватить врага руками, тот направляет в него стрелы, чтобы издали летящей стрелой поразить его и повергнуть на землю.
Так и сатана, поскольку не в силах из-за присутствия благодати в душе подвижника поселиться в его уме, он вламывается в грубое тело и начинает закрепляться в нем, чтобы, подчинив тело своим указаниям, отравить и душу. Поэтому нужно как следует истощать тело, чтобы из-за его грубости ум не угодил в яму наслаждений. Если человек смог умереть для греха в тяготах и полностью умертвить плоть ради духа, то, став таким образом обителью Святого Духа, он воскрес до смерти. Таким был блаженный апостол Павел и все те, кто в совершенстве совершали и совершают подвиг, побеждая грех.
3. Прежде всего, как я уже говорил, благодать скрывает свое присутствие в крещеных, потому что ожидает правильного душевного намерения человека. А когда человек весь обратится ко Господу, тогда с несказанным избытком чувства благодать покажет свое присутствие в сердце и вновь воспримет движение души, попустив ей опять терпеть вражеский обстрел: пока чувство души не станет еще более глубоким, и душа не примется искать Господа с еще более горячим намерением.
Если человек начнет возрастать в соблюдении заповедей и непрестанно взывать к Господу, тогда и на внешние чувства сердца распространится огонь святой благодати, до основания попаляя тернии с человеческой земли. Тогда до этих мест будут доноситься разве что отзвуки бесовских нападений, и страстное начало души едва ли будет волноваться.
Когда подвижник свяжет в единый узел все добродетели, главная из которых — совершенное нестяжание, и всю свою природу согреет более глубоким чувством, то природа, восторженная многой любовью Божией, уже окажется вне телесного чувства, и тогда все бесовские стрелы сгорят. Дуновение Святого Духа понесет сердце к мирным ветрам, а стрелы огненосного беса успеют погаснуть еще в воздухе.
Но даже человеку, достигшему столь великой меры, Бог попускает претерпеть зло от бесов, оставив его ум непросвещенным, чтобы наша свободная воля, не будучи уже во всем связана узой благодати, не только научилась побеждать грех подвигом, но еще бы помогала человеку преуспеть в духовном опыте. Самому обучаемому его воля уже кажется совершенной, но она несовершенна в сравнении с щедростью обучающего нас Господа, желающего, чтобы мы стремились к большему в любви, даже если мы поднялись на самую верхнюю ступень лествицы Иакова, потому что подвергали себя различным тяготам.
Если человек зимой встанет под открытым небом и обратится в начале дня на восход, то с лица он весь прогреется солнцем, а со спины даже не почувствует тепла, пока солнце не станет в зените над его головой.
Так и у людей, только недавно узнавших действие Духа, сердце только частично согрето Его благодатью. Хотя ум уже начинает приносить плоды духовных размышлений, его значительная часть все еще мыслит по плотски, поскольку пока не все части сердца освящены глубоким чувством и Святой благодатью. Поэтому некоторые, не поняв, в чем тут причина подумали, что и благодать и грех, то есть и дух истины и дух заблуждения, одновременно живут в сердце подвижника.
Поэтому душа может в один и тот же миг замышлять доброе и недоброе, как человек в приведенном примере, стоящий на солнце и ощущающий одновременно тепло и холод. Наш ум, получающий оба знания, по необходимости, вопреки собственной воле в один и тот же миг мыслит доброе и недоброе. Особенно это случается с теми, кто уже достиг тонкости различений. Такой человек всегда стремится мыслить доброе, но вспоминает сразу же и злое, ибо его память после преслушания Адама рассечена на два разных образа мыслей.
Если мы начнем с горячим рвением исполнять заповеди Божии, благодать просветит все наши чувства до самой глубины и воспламенит все наши стремления. Она усладит наше сердце неослабным мирным дружелюбием, научив нас духовным, а не телесным помыслам. Так происходит с теми, кто близко подошли к совершенству и кто хранит непрестанно в своем сердце память о Господе Иисусе.
6. Из святого Кассиана
Авва Моисей сказал, что ум не может не смущаться лукавыми помыслами, но всякий человек, владеющий собой, может приять их и занять себя ими или отбросить их. Не в нашей власти их приход к нам, но в нашей власти их прогнать. Только от нашего выбора и усердия зависит исправление наш разума.
Когда мы постоянно обдумываем закон Божий и заняты псалмопением, прилежа посту и бдению и всегда памятуя о будущем, о Царстве Небесном, о геенне огненной и обо всех делах Божиих, лукавые помыслы уходят, не находя уже себе места.
А когда мы занимаем себя мирскими помыслами и телесными вещами и предаемся пустым и суетным разговором, лукавые помыслы в нас преумножаются. Водяная мельница не может не двигаться, но во власти ее хозяина молоть зерно или тернии. Так и наш разум всегда находится в движении и не может не испытывать помыслы. Но в нашей власти дать разуму духовное делание или плотское увлечение.
Псалмопевец учит об этом так: "Блажен человек, которого сила в Тебе и у которого в сердце стези направлены к Тебе" (Пс 83,6). И от него мы узнаем также, что в нашей власти пойти либо путем восхождения, то есть воспринять высокие помыслы, возвышающие ум к Богу, либо путем нисхождения, то есть положить в сердце плотские земные стремления.
Если бы было иначе, то не полагалось бы на Страшном Суде спрашивать с нас за наши помышления. Но если бы человек не мог уклониться от греха, бесы были так сильны, что внушали бы мысли и принуждали бы претворять их в жизнь.
Но признано, что дьявол только тогда может завладеть человеком, когда мы сами решим отдать ему собственное намерение и уступить его дьяволу. Об этом говорит Экклезиаст: "И не страшится сердце сынов человеческих делать зло" (Еккл 8,11). Говорит и апостол Иаков: "Противостаньте дьяволу, и убежит от вас" (Иак 4, 7).
7. Из святого Максима
В борьбе с нами бесы используют и сами вещи, и страстные склонности ума к вещам. Сами вещи, когда мы живем среди вещей. Склонности ума, когда мы отдалены от вещей. Поскольку гораздо легче грешить умом, чем на деле, то гораздо тяжелее вести войну против склонностей ума, чем против самих вещей.
Не следует уступать таким помыслам, иначе потом уступишь и действительным вещам. Если бы человек не согрешал сначала мысленно, то никогда не согрешал бы и на деле.
Ум воспринимает страстные помыслы тремя путями: через чувство, через состояние организма и через память.
Чувством он воспринимает их, когда замечает рядом с собой вещи, возбуждающие в нас страсть, и потому впадает в страстные помыслы.
Через состояние организма, когда из-за невоздержания в пище, бесовского действия или какой-то болезни изменяется соотношение соков в организме, и от этого человек, по попущению Божию, впадает в страстные помыслы.
Через память, когда она показывает ему мысленные образы вещей, к которым мы питаем страсть, и человек опять же впадает в страстные помыслы.
Состояние организма переменяют либо ангелы, либо бесы, либо окружающий воздух, либо правила питания. Тогда в уме возникают помыслы, либо страстные, либо бесстрастные. Ангелы изменяют словом, бесы — прикосновением, воздух — переменой, а правила питания — количеством и качеством еды и питья.
Кроме памяти, зрения и слуха, на душу могут влиять и выпадающие ей радости и скорби. Когда душа испытывает радость или скорбь, то меняется и состояние организма, и тогда и помыслы в уме становятся другими.
Помыслы делятся на простые и составные. Бесстрастные помыслы простые, а страстные — составные, потому что они состоят из страсти и умственного образа. Часто бывает, что за простыми помыслами следуют составные, чтобы заставить человека согрешить в разуме.
Возьмем, к примеру, золото. На память человеку пришел страстный помысел о золоте, и мыслях появилось желание украсть золото — так грех был совершен в уме. Потом в связи с золотом пришел помысел о золотой монете, золотой шкатулке или о золотой спальне и так далее.
Так как помысел о золоте был составной, то он был и страстным. А помысел о золотой монете или шкатулке был простым, потому что в уме не было никакого страстного отношения к этому. Так происходит со всяким помыслом: тщеславия, женолюбия и прочее. Итак, не всегда за страстным помыслом непременно следует страстное желание, как показывает этот пример. Отсюда понятно, какие помыслы относятся к простым.
Если хочешь преодолеть помыслы, внимательно следи за страстями, и тогда с легкостью изгонишь их прочь. Например, применительно к блудному помыслу, постись, бодрствуй, трудись, ни с кем особо не общайся. Применительно к гневу и печали — презирай славу и бесчестие и материальные вещи. Применительно к злопамятству — постоянно молись за обидчика и освободишься от этого помысла.
Великое дело — не иметь пристрастия к вещам, но еще большее дело — бесстрастно мыслить о них.
Всякая брань монаха против бесов заключается в том, чтобы очистить свои помыслы от страстей. Иначе он не сможет смотреть на вещи бесстрастно. Одно дело вещь, а другое дело ее образ в уме и совсем иное — страсть. Вещь — это, например, мужчина, женщина, золото и прочее. Умственный образ вещи — например, простое воспоминание о чем-нибудь названном. А страсть — это увлекающий тебя помысел, состояний из пристрастия и умственного образа. Отдели страсть от умственного образа-замысла, и останется невинный помысел. Если мы захотим, то произведем это разделение благодаря Духовной любви и воздержанию.
Добродетели отлучают ум от страстей, а чистая молитва предоставляет ум самому Богу. Если мы долго помышляем о Боге, то прилагаем усилия к улучшению страстной части души и уже не сдадимся перед вторжением помыслов, но в точности узнав их причины и отрезав их, мы станем ещё прозорливее. Тогда на нас исполнится слово Писания: "И око мое смотрит на врагов моих, и уши мои слышат о восстающих на меня злодеяния" (Пс 91,12).
Когда ты видишь, что твой ум благочестиво и праведно пребывает среди образных пониманий мира сего, знай что твое тело стало чистым и негреховным. А когда видишь, что твой ум медлит в греховном размышлении, и ты не отсечешь это размышление, то и телом впадешь в грех.
Мир вокруг тела — вещи, а мир вокруг ума — замыслы.
И как тело может согрешить с женским телом, так и ум может согрешить с умственным образом женщины, благодаря представлению и собственного тела. Такой человек видит, как в уме облик его тела соединяется с обликом тела женщины.
Также и облику обидчика человек противится, воспроизводя в сознании образ собственного тела. И в других мысленных прегрешениях все происходит в таком же духе, как если бы это случилось на деле в мире вещей.
Некоторые подвижники только отражают страстные помыслы, а некоторые отсекают сами страсти. Отразить помыслы помогают псалмопение, молитва и прочие действия, противостоящие мечтам и прочим временным отвлечениям. А отсечь страсти помогает презрение к вещам, чтобы не дать им возможность воспользоваться этими вещами.
8. Из святого Варсонофия
Брат спросил старца:
— Если вторгнется в меня страстный помысел, чем я смогу его отразить? Должен ли я возражать словом, бранить его и как бы гневаться на него? Или мне нужно прибегнуть к Богу и повергнуть свою немощь перед Ним?
— Брат, — ответил старец, — Господь не упразднил страдания от скорбей, но сказал: "Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня" (Пс 49, 15). Нет другого способа побороть какую-либо страсть, кроме как призвать имя Божие. А возражать — это дело не всякого человека, но только сильных в Боге, коим повинуются бесы.
Если человек начнет возражать помыслу, не располагая остаточной властью, бесы только посмеются над ним, потому что, будучи в подчинении у них, он еще пытается ругать нечистых. Это все равно, что бранить великих правителей, которым ты подвластен.