ГЛАВА 22. О том, что следует избегать суеты и тех из людей, кто невнимателен к своей духовной жизни, а также о том, что желающему спастись нужно удалиться от мирских дел

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА 22. О том, что следует избегать суеты и тех из людей, кто невнимателен к своей духовной жизни, а также о том, что желающему спастись нужно удалиться от мирских дел

1. Из Палладия, к Лавсу Препозиту

Избегай, насколько возможно, общения с людьми бесполезными, будь они даже монахи (а тем более, если это мирские), — с теми, кто чрезмерно украшает себя, кто вредит своим лицемерием! Пусть их седая глава и морщины лица говорят о глубокой старости, пусть нет ничего дурного в их обхождении. Но даже то, что кажется ничтожным, уязвит тебя: ослабеет твой разум, и ты станешь превозноситься и насмехаться над ними. Так ты впадешь в гордость, а это повредит тебе.

2. Из Григория Двоеслова

В окрестностях Нурсии жил один диакон. Как — то он пришел к человеку Божию, подвижнику Флорентию, который жил там в уединении. Диакон пришел, чтобы испросить себе его молитв. Но вокруг келии святого он обнаружил несчетное множество змей — они кишели повсюду. Пораженный диакон закричал:

— Помолись, раб Божий!

А случилось так, что погода была на удивление ясная. Флоринтий вышел из келии и увидел бесчисленное множество змей. Он воздел очи и руки к небу и стал молиться Богу, чтобы Господь, как Он Сам ведает, избавил от этой напасти. И лишь то «и он помолился, как прогремел гром — и этот гром побил всех змей. Флорентий увидел, что все змеи мертвы, и говорит:

— Вот, Господи, Ты их убил, а кто же их теперь заберет отсюда?

И тотчас по его слову слетелись птицы — числом их было ровно столько, сколько убитых змей. Они унесли змей и бросили их вдалеке, полностью очистив все то место.

«Петр.»Какая же сила и праведность были у этого мужа если по его просьбе всесильный Бог так скоро пришел к нему на помощь?

«Григорий. «Чистота и незлобие сердца, Петр, могут многое у Того, Кто Один лишь чист и незлобив. Его служители далеки от земного, и им не свойственно говорить пустое: они не позволяют, чтобы их ум рассеивался в пустословии. Они стремятся уподобиться Богу в Его чистоте и незлобии — и Бог всегда готов услышать их прежде других. Мы же пребываем в мирской толчее, часто ведем речи праздные, а иногда и вредные. И чем ближе наши уста к миру, тем дальше они от всесильного Бога. Непрестанное общение с мирскими людьми низводит многих из нас. Потому верно укорял себя пророк Исайя, когда явился ему Царь и Господь Саваоф: «Горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами» (Ис 6. 5). А почему его уста нечистые, он пояснил сам, добавив: «И живу среди народа также с нечистыми устами».

Страдая от нечистоты собственных уст, пророк указал, откуда она у него: он засвидетельствовал, что живет посреди народа с нечистыми устами. Ум не может не оскверниться от разговоров мирских людей. Снисходя к общению с ними, мы понемногу привыкаем к этому общению, а оно нам не пристало. Наконец, мы уже охотно продолжаем и даже не думаем избегать этого: нами овладевает сила привычки. Так мы переходим от пустого к душевредному, от легкомыслия ко греху. И впредь Бог уже не слышит просьб из наших уст — по мере того, как их оскверняют праздные разговоры.

Написано, что не будут услышаны молитвы того, «кто отклоняет ухо свое от слушания закона» (Притч 28.9). И что удивительного, если Господь не скоро слышит наши просьбы? Мы сами либо слишком поздно, либо вовсе не слушаем Его повелений. А Флорентий скоро исполнял Господни заповеди — и не удивительно, что он был скоро услышан в своей молитве.

3. Из жития святого Антония

Святой Антоний очень любил жить на горе. Впрочем, однажды он был вынужден спуститься вниз ради тех, кому это было необходимо, и ради местного военачальника, который много раз просил его об этом. Он пришел, сказал небольшое поучение о спасении и о том, что для него нужно, а затем собрался назад. При этом правитель попросил его задержаться. Но Антоний сказал, что не может остаться с ними, и подкрепил свои слова удачным примером:

— Как рыбы гибнут, оставаясь на суше, так погибают и те монахи, кто долго остается и живет рядом с вами. Потому что рыбе нужно жить в воде, а нам — уходить в горы, или же мы потеряем трезвенность души.

4. Из патерика

1. Брат спешил в город и попросил старца помолиться. Старец ответил: «Не спеши в город, но спеши из города — и спасешься».

2. Однажды авва Иоанн собирал урожай и услышал, как один брат сказал своему ученику с раздражением:

— Ну, что же ты!

И авва тут же оставил жатву и ушел.

3. Ученики аввы Евлогия рассказывали:

«Однажды послал нас старец в Александрию продать рукоделие и дал нам заповедь не быть там больше трех дней.

— А проведете там больше трех дней, — сказал он, — невинен я в вашем грехе!

— Как же, — спросили мы, — монахи живут в городах и селах, с утра до вечера обращаются среди мирских людей — и им не вредит?

— Верьте мне, чада, — ответил он. — Когда я постригся, я провел тридцать восемь лет, не выходя из Скита. А затем вместе с аввой Даниилом мы пришли в Александрию, к папе Евсевию, по какому — то делу. Когда мы вошли в город, мы повстречали много монахов. И я увидел внутренним зрением, как одних из них клюют вороны, а других обнимают нагие женщины и что — то шепчут им на ухо. Другие были обнажены и мальчишки давали им оплеухи и пачкали их человеческими нечистотами. А у кого — то из них были в руках ножи, и они резали человеческое мясо и давали монахам есть. И я понял: какой кто из монахов страстью был поражен, такие бесы и сопровождали его и беседовали с ним в помыслах. Вот почему, братья, я не хочу, чтобы вы долго были в городе, — дабы не беспокоили вас ни подобные помыслы, ни тем более сами бесы».

5. Из святого Ефрема

Братия, вы знаете, что, когда мы пришли в монастырь, мы отреклись от мира и от всякого пристрастия к нему. Так почему же нас вновь влечет к миру, к житейским попечениям и суете, если мы умерли для этого? Позволительно искать пропитание — не наслаждение. С помощью Божией на телесные нужды нам хватит и собственных рук. Поэтому будем бежать мира и того, что в нем. Даже приближаться к нему не будем, чтобы не нарушить нам обета. Ибо, как сказано в Писании, «никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику» (2 Тим 2. 4). А еще сказано: «Занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас» (2 Фес 3. 8).

Мы не можем достойно противостоять помыслам страстей и мирским образам, даже когда остаемся в келии и безмолвствуем. Тем легче нас будет пленить, когда мы врываемся в самое средоточие вражеской армии! Впрочем, если ты приходишь в город или деревню по необходимости и с разрешения игумена, тебя не в чем упрекнуть, коль скоро ты делаешь то, что тебе велели, со страхом Божиим. Потому что есть и такие, кто под предлогом послушания стремятся удовлетворять вожделения собственной ветхой природы. Но ты будь мудр и смотри, как бы тебе вместо золота и серебра не получить в награду грязь и сор, а вместо послушания не впасть в ослушание.

Что пользы было спутникам Иисуса Навина и Халева из что их послали осмотреть землю? Ведь они не сберегли истины, но вернувшись, сказали ложь и отвратили сердца сынов Израилевых от Господа! Ясно, что это было скорее ослушанием, чем послушанием, потому они и погибли вместе с остальным народом. Так что, если тебя пошлют на послушание, делай то, что тебе велено, со страхом Божиим, как будто сам Бог смотрит на то, что ты делаешь. Ничего не делай, не прибавляй и не отнимай по собственному желанию, но во всем поступай так, чтобы иметь в виду цель и желание того, кто повелел тебе. Тогда ты обретешь богатую и щедрую мзду за свое послушание. Знай, брат, что тот, кто любит вступать в общение с мирскими, не возненавидел мир. Как тот, кто раздувает угли костра, поднимает большое пламя, так и беседы с мирскими поднимают страсти в сердце монаха.

6. Из Пандекта Антиоха

Поистине хорошо и очень полезно, брат, уходить от неуместных разговоров с мирскими и удаляться от того вреда, который в них. Потому что люди мирские рассуждают о делах века сего: ум от этого слабеет, становится неспособным к духовному деланию и теряет стремление к подвигу. А когда они уйдут, он начинает оставлять правило. Вот почему подвижники бежали в пустыни: чтобы уйти от всего этого и беспрепятственно собеседовать с Богом.

Когда девушка остерегается появляться на улице, о ней мечтают многие из тех, кто снаружи. Но если она выйдет, то понравится отнюдь не всем, а многие даже станут ее осуждать. Так же и монах: когда он живет вдали от людей, оставаясь наедине с собой и с Богом, и не участвует в общественных делах, он достоин чести пред Богом и ангелами, а тем более перед людьми. Но только лишь он сойдет с высоты созерцания и богоугодной жизни и погрязнет в житейских заботах и беседах — тотчас он становится неугодным Богу и достойным презрения у людей.

Вот почему нам полезно бежать от мирских людей, уклоняться от их душевредных разговоров и скрываться в келии, и так мы спасемся «аки серна от тенет и яко птица от сети» (Притч 6. 5). Потому что для тех, кто желает спастись, мирские разговоры — настоящие тенета и сеть. Они бесполезны и многословны, занимают ум и отвлекают его от драгоценного общения с Богом и стремления к Нему, а кроме того, своей суетностью увлекают нас в пустую болтовню.

Да и что общего у нас с внешним миром и его делами что мы все хотим больше узнать об этом? Ведь монах, после того как он отрекся от мира и склонил свою выю под легкое иго Господне уже не принадлежит себе. Постоянно и неуклонно он стремится возделывать землю смиренномудрия, дабы брошенные в нее божественные семена росли и орошались небесным и живоносным Духом. А когда Дух напояет душу, она радуется и в ней прорастают богоугодные помыслы. И тот, кто желает проводить жизнь в безмолвии и все время безмятежным умом собеседовать с Богом, не должен ни общаться со многими людьми, ни часто выходить из келии.

Но если иногда необходимо побеседовать — с духовными отцами, с братьями, которые тоже подвизаются, или с другими монахами, которые нуждаются в окормлении, то надо с ними встретиться. Потому что такая беседа также считается богословием и всегда либо приносит пользу, либо принесет ее в дальнейшем. А если придут к нам за духовным окормлением миряне, то дадим им наставление, в немногих словах и приправленное божественной солью, и затем попрощаемся. Потому что больше назидания им будет от духовного немногословия, чем от мирских долгих разговоров.

Особенно же следует помогать им молитвой и учить добродетели на деле. Хорошо, конечно, помогать словом тем, кто спрашивает. Но гораздо лучше, оказать им помощь молитвой и собственной добродетелью.

7. Из аввы Исайи

Если кто — то говорит тебе нечто вредное — не слушай этого. И не стоит стыдиться перед ним, или жалеть его, или просто терпеть это, говоря себе, что, дескать, в сердце я этого не принимаю. Не говори так. Ведь ты не выше перворожденного Адама, которого Бог создал собственной рукой, — а ему злые речи не несли пользы. Поэтому беги и не слушай. И смотри за тем, хоется ли тебе узнать сказанное, даже если ты телом бежишь от него. Потому что если и услышишь хотя бы полслова, то бесы тут же воспользуются тем из сказанного, что ты слышал, и умертвят твою душу. Поэтому если убегаешь, то убегай до конца.

8. Из аввы Марка

Не желай слушать о дурных поступках других. Потому что когда есть такое стремление, то в душе отображаются и образы этих поступков. И когда слышишь злословие, гневайся не на того, кто говорил, а на себя самого. Ибо если вести злы, то зол и тот, кто их передал.

9. Из аввы Исаака

Беги от корыстолюбцев и от самого корыстолюбия, но удаляйся и от тех, кто живет в роскоши, и от самой роскоши. Беги от распутников и от распутства. Ведь если даже легкое воспоминание о сказанном смущает ум, то тем более — видеть это или общаться с такими людьми! Но будь с теми, кто обладает смирением, и учись у них. Ведь если даже воспоминание об этом приносит пользу, то тем более поучение из их собственных уст.

10. Из патерика

Однажды пришли к авве Макарию семь братьев из Александрии, чтобы искусить его, и спросили:

— Скажи нам, отче, как спастись?

— Братья, — сказал старец, вздохнув. — Каждый из нас знает, как спасаться, но мы не хотим спасаться.

— Да нет, мы очень хотим спастись, — говорят они ему, — Но лукавые помыслы не дают нам. Что нам делать?

— Если вы монахи, — отвечал им старец, — то почему обращаетесь среди мирских или приходите туда, где живут мирские? Те, кто отреклись от мира, приняли святой монашеский образ, но остаются среди мирских, обманывают самих себя. Весь их труд напрасен, и далеки они от страха Божия. Потому что от мирских они не имеют ничего, кроме телесного покоя. А где плоть получает отдохновение, там не может оставаться страх Божий, тем более в монахе.

Ведь монах потому и называется монахом, что днем и ночью собеседует с Богом, только о Нем одном помышляет и ничего не имеет на земле. И быть с мирскими или жить с ними монах не может более чем один или, самое большее, два дня. Да и это по необходимости, потому что он может жить, только продавая свое рукоделие и покупая все нужное для жизни. Потом же он должен с ревностью возвращаться в келию, и после искренне каяться пред Богом в том, что он провел эти один или два дня ради насущных потребностей.

А тот, кто поступает иначе: часто приходит к мирским без всякой неотложной нужды и просто чтобы провести время, — вообще не монах, и вот что он получает от жизни в миру. Поначалу, когда он оказывается среди них, он становится воздержным на язык, постится и смиряет себя — все это до тех пор, пока о нем не узнают и не распространится слава, что монах такой — то — истинный раб Божий. И тотчас же сатана побуждает мирян нести ему вино, золото и все, что необходимо, и говорить о нем «святой, святой». А тот, когда слышит это «святой», даже если смиренен, — тщеславится. И тогда он начинает садиться с ними, есть, пить и отдыхать. И когда встает на псалмопение, то повышает голос, чтобы миряне говорили, что — де монах такой — то молится и бодрствует, и хвалили его.

От похвал он гордится и надмевается еще больше, и тут смирение совсем покидает его. Тогда, если кто — то скажет ему грубое слово, он отвечает еще грубее, и так гнев, подогреваемый тщеславием, растет в нем. Да и вожделение все больше опутывает его, поскольку он часто видит женщин и юношей и слышит мирские речи. Поэтому он постоянно впадает в прелюбодеяние и даже не чувствует этого. Ведь сказано, что «всякий, кто сморит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем» (Мф.5. 28). Кроме того, он старается запасти все необходимое на весь год — на себя и на тех, кто приходит к нему. Потом удваивает запасы, якобы для большего утешения тех, кто приходит, а ради этого он собирает золото и серебро. И так он не прекращает усугублять свое положение, пока бесы совсем не насмеются над ним и не удалят его от Бога, повергнув в бездну сребролюбия. Ибо, как сказал апостол, «корень всех зол есть сребролюбие» (1 Тим 6. 10). И как земле далеко до неба, так сребролюбивому монаху далеко до славы Божией. Нет большего зла, чем сребролюбивый монах.

Монаху, который участвует в мирских разговорах, нужно обратиться к святым отцам, если, конечно, они ему чем — то еще могут помочь. Ибо кто поможет тому, кто сам себя обрекает на гибель? Разве мы не слышали апостола Иоанна, сказавшего: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин 2. 15)? И Иаков, брат Господень, говорит: «Кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак 4. 4). Ибо дружба с миром есть вражда против Бога.

Так что будем, братья, бежать от мира, как убегают от змеи. Ведь, если кого укусит змея, он или умирает, или едва остается жив. И нам лучше иметь одну брань, а не множество их. Скажите, братья: Отцы наши где стяжали добродетели, в миру или в пустыне? Конечно же, в пустыне, далеко от мирян. А как мы, будучи в миру, можем стяжать добродетель? Если мы не будем страдать от голода, жажды и холода, удаляться от всего мирского и не умрем для всех плотских вожделений, то как будет жить наша душа? Как мы достигнем Царствия Небесного? Даже солдат, если он не будет воевать и не победит, а после этого еще и не даст денег, — не удостоится почестей. А как удостоимся Царствия Небесного мы, если мы пьем, едим и живем посреди мирских людей, как жили и до монашества?

Монах, который держит золото, серебро или какие — то припасы, не верит, что Бог, питающий зверей, китов и рыбу морскую, может пропитать его. А если Он нам даже хлеба дать не может, то разве может нам даровать Свое Царство? Так зачем мы тогда страдаем? Скажите мне, братья, ангелы на небесах храпят золото и серебро или славу Божию? А мы? Для чего мы отреклись от мира: чтобы собирать деньги и ценности или чтобы стать ангелами? Или вам не известно, что число падших с небес ангелов должны восполнить монахи? Об этом свидетельствует и принятый нами образ, который мы именуем ангельским.

2. Один брат спросил авву Пимена:

— У меня есть друзья, которые мне вредят. Что мне делать?

— Какой человек, задыхаясь на смертном ложе, будет думать о дружбе мира сего? Не приближайся и не общайся с ними, и они сами оставят тебя.

3. Старец сказал: «Тот, кто согрешил пред Богом, должен разорвать всякое общение с людьми, пока не удостоверится что Бог стал ему другом. Потому что человеческая любовь препятствует любви Божественной».

4. Старец сказал: «Тот, кто умирает в городе, не слышит ни его звуков, ни того, что в нем происходит, потому что находится в ином мире — там, куда не достигают городской шум и крики. Так и монах: как только он отрекся от мира и принял монашеский образ жизни, он должен стать мертвым ко всякому мирскому пристрастию, к хлопотам и страданиям этой суетной и душевредной жизни и удалиться от всего этого. А если он и после принятия обетов не оставил свое родное место и живет среди прежних треволнений — он подобен мертвому телу: оно лежит в доме и уже смердит, так что кто ни почувствует запах — отходит от него подальше».

5. Тот же старец сказал: «Несоленое мясо, если его не посолить, загнивает и начинает смердеть, так что все, кто окажется рядом, отворачивают лицо от смрада. При этом заводятся в нем черви, ползают по нему, гнездятся внутри него и им же и питаются. А если посыпать на него соль, то исчезают черви и прекращается неприятный запах, поскольку свойства соли губительны для того и другого. Так же и монах, когда он предается житейским заботам и мирским попечениям. Если он не безмолвствует в своем монастыре, не укрепляет себя страхом Божиим, чтобы не ослабеть от нерадения, не напоминает себе постоянно о смерти и мучениях мира иного, не утверждает свое сердце молитвой и бдением, что и есть духовная соль, — такой монах сгнил и источает смрад нечистых и лукавых помыслов. И Бог и святые ангелы, когда чувствуют смрад его нечистой души, отворачиваются и удаляются от него. И тогда поселяются в душе черви, то есть силы тьмы, которых всегда притягивает подобный смрад. Они кишат в душе и кормятся ею, а пищей им служит мерзость нечистых помыслов и дела, которые разлагают несчастную душу и влекут ее к гибели.

Но если монах почувствует этот вред, отвергнет мирские хлопоты, препоручит себя Богу, возложит все надежды на Него и все его заботы и попечения будут о том, чтобы угодить Ему, тогда через долгое время Бог пошлет ему духовную соль — Свой благой и человеколюбивый Дух. И когда Он приходит, то все страсти и бесы, которые действуют в них и через них, тотчас же исчезают и улетучиваются яко дым».

11. Из святого Ефрема

Брат, опасайся болота и не приближайся к людям, которые живут без страха Божия. Один пойманный воробей заманивает в ловушку других. И тот, кто порабощен грехами, толкает в бездну зол и многих других. Избегай, брат, того, чтобы быть вместе с людьми, которые любят праздность и далеки от монашеского безмолвия. Уклоняйся от тех, кто любит пиршества и говорит: «Сегодня я угощаю, а завтра — ты». Если согласишься на это, ты не будешь вести добродетельную жизнь и станешь вместилищем всех страстей. Но подражай тем, кто горит духом и шествует тесным и скорбным путем, дабы и ты достиг жизни вечной.