Глава 5

Глава 5

Приблизительно через неделю после того, как Каррингтоны уехали, младшие члены семьи — Артур, Уолтер, Анна и Элси — собрались на прогулку.

Вдруг Элси увидела, что из кармана Артура свисает

золотая цепочка.

— Артур, как ты мог взять дедушкины часы? Положи их, пожалуйста, на место, потому что ты их обязательно разобьешь! — взмолилась она.

— Придержи свой язык, Элси, я делаю так, как мне нравится, — последовало вежливое возражение.

— Но ты знаешь, Артур, что дедушка ни за что бы не разрешил тебе их брать. Я часто слышала, как он говорил, что они очень ценные, потому что редко можно найти такие хорошие, и я знаю, что он дорого за них заплатил.

— Если он их так ценит, то не должен был оставлять на своем столе, и я его просто проучу. Как раз подходящий момент преподать ему урок, чтоб был осторожным.

— Ох, Артур, пожалуйста, положи их на место! — умоляла Элси. — Если что-нибудь с ними случится, что тогда дедушка скажет? Я знаю, что он очень рассердится и будет всех нас спрашивать, кто это сделал. А ты знаешь, что я не могу обманывать, и если он спросит меня о тебе, то я не смогу сказать «нет».

— Да, я верю, что ты ябеда, — презрительно ответил Артур. — Но если ты скажешь, то я тебе отомщу.

С этими словами он побежал вдоль улицы, Уолтер и Анна следовали за ним, а Элси совершенно не знала, что делать. Вид у нее был очень расстроенный. Она поняла, что Артур все равно не обращает внимания на ее протесты, и, как это часто случается, все взрослые члены семьи были далеко. Таким образом, в доме, да и вообще поблизости, не было никого, кто бы мог вовремя вмешаться и предотвратить происшествие, которое непременно должно было случиться. Она даже подумала о том, чтобы вернуться, чтобы не быть свидетелем в ном случае, но вовремя вспомнила, что отец сказал ей, чтобы она пошла вместе со всеми детьми.

Да и все равно она уже видела часы у Артура в кармане, поэтому ее свидетельства будет достаточно, если она больше и ничего не увидит.

Элси оставила эти мысли и побежала за ними со слабой надеждой убедить Артура не играть в подвижные игры, в которых часы могли бы пострадать. А может быть, он согласится дать их ей на сохранение? В любом другом случае она ни за что бы не прикоснулась к ним, но теперь Элси была уверена, что у нее они будут сохраннее, чем у него. Элси решила взять эту ответственность на себя.

Прогулка получилась совсем не тем удовольствием, которого она ожидала. Мальчики бежали так быстро, что она едва переводила дыхание, чтобы не отстать. И кроме того, время от времени Артур так подпрыгивал, что она дрожала от страха за часы. Это было его ответом на ее предложение отдать их ей или идти спокойно. С насмешкой и издевательствами он провозглашал свое решение поступать так, как ему вздумается, и не следовать ее указаниям.

И наконец, когда он взбирался на дерево, часы выпа-ли из его кармана и упали на землю, ударившись об камень.

Элси невольно вскрикнула, а Артур, и сам не на шутку испугавшись теперь, спрыгнул на землю и поднял их.

Стекло было разбито, задняя крышка погнута, а насколько был испорчен механизм, сказать никто не мог. Идти они конечно же перестали.

— Ох, Артур, вот видишь, что ты наделал! — воск-ликнул Уолтер.

— Что теперь папа скажет? — вставила в свою очередь Анна. Элси же стояла бледная и дрожащая, не произнося ни слова.

— Замолчите вы! — огрызнулся сердито Артур. — Я вам вот что скажу: если кто-нибудь из вас только скажет обо мне, то вы будете жалеть об этом до последнего дня вашей жизни. Слышали?

Вопрос главным образом был обращен к Элси.

— Артур, — сказала она, — дедушка будет знать, что кто-то это сделал, и ты конечно же не захочешь, чтобы кто-то невинно пострадал за тебя.

— Мне все равно, кто получит наказание, а папа не узнает, что это я сделал, — сердито продолжал он. — А если ты решишься наябедничать, то я тебе отплачу за это.

— Я ничего не скажу до тех пор, пока не наступит необходимость спасти невиновного или меня заставят говорить, но в этом случае я скажу правду, — твердо ответила Элси.

Артур сжал кулак и пригрозил ей, грозясь расправиться по-своему.

Элси отскочила за дерево, а потом со всех ног бросилась бежать домой, так что сразу он не смог ее догнать, а потом немного поостыл.

Когда они пришли домой, Артур положил часы на место, словно он их и не брал, и с затаенным страхом все стали ожидать возвращения дедушки.

— Я говорю, Уолтер, — тихо сказал Артур, притягивая своего брата к себе и оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто его не слышит, — я говорю, что бы ты мне дал за мой новый кнут?

— Ой, Артур, все, что у меня есть! — радостно воскликнул маленький мальчик. — Но ты не дашь мне его, а только дразнишь...

— Нет, конечно, я его обязательно дам тебе, если ты будешь хорошим и поступишь так, как я тебе скажу.

— Как? — переспросил Уолтер с возрастающим интересом.

— Скажешь папе, что Джим сломал часы.

— Но он не ломал! — в недоумении возразил мальчик, широко раскрыв глаза.

— Ну и что из этого? — нетерпеливо воскликнул Артур.— Папа об этом все равно не знает.

— Но Джима накажут, а я не собираюсь придумывать всякие истории.

— Очень приятно, сэр, тогда ты не получишь новый кнут, да и если ты не сделаешь, как я хочу, я уверен, что ты увидишь привидение в эту же ночь, потому что оно приходит ко мне иногда, и я пошлю его прямо к тебе.

— Ох, не надо, Артур, не посылай! Я умру от страха! — захныкал Уолтер, нервозно оглядываясь по сторонам, как будто ожидая появления привидения в эту самую минуту.

— Я сказал тебе, что пошлю, если ты не сделаешь, как я тебе сказал, оно придет к тебе в эту самую ночь и утащит тебя и никогда не принесет обратно.

— Ох, Артур, не пускай его ко мне, и я скажу все, что только ты скажешь, — расплакался парнишка в ужасе.

— Ну вот и молодец, я знал, что ты скажешь! — похвалил его Артур с победоносной улыбкой. Отойдя от Уолтера, он стал думать про Анну.

Однако, употребив угрозы и обещания, он также добился успеха.

Элси сразу ушла в свою комнату, и всякий раз, когда по коридору раздавались чьи-либо шаги, думала, что это посланник от дедушки. За ней так никто и не пришел до самого полдника. Войдя в столовую, она облегченно вздохнула, узнав, что дедушка со своей женой еще не вернулся.

— Ты выглядишь очень бледной, Элси, — заметил отец, пристально глядя на нее, когда она подходила к столу. — Ты не заболела?

— Нет, папа, не заболела, — ответила она.

Он опять с тревогой посмотрел на нее, но ничего не сказал. Как только все поели, Элси опять скрылась в своей комнате.

Когда наступил вечер, вернулись мистер и миссис Динсмор. Как только мистер Динсмор вошел в свою комнату, он сразу же обнаружил повреждение на часах. Его подозрение сразу же пало на Артура, чей характер он хорошо знал. Держа часы в руках и еле сдерживая гнев, он вошел в гостиную. Голос его дрожал, и он грозно прогремел:

— Где Артур? Негодный мальчишка! Это его работа! — И он протянул вперед испорченную вещь.

— Дорогой мой, как ты можешь так говорить? Разве у тебя есть доказательства? — спросила его жена елейным голоском. — Мой бедный мальчик, на него все шишки сыплются, где бы что ни произошло!

— Он получает не больше, чем того заслуживает, — сердито ответил муж. — Артур! Артур! Я тебя, кажется, зову?

— Я думаю, что он в саду, сэр. Минуту назад я видел его между кустов, — ответил Хорас Динсмор.

Отец тут же послал слугу, чтобы позвать его, а затем послал еще одного, третьему поручил передать всем слугам, чтобы немедленно нашли его.

— Я расследую это дело до самого дна, и ребенок или слуга, кто бы ни был виновен, за все расплатится, — заявил хозяин, нервно шагая по комнате.

— Артур! — строго спросил он, когда мальчик, бледный и настороженный, наконец появился перед ним. — Как ты посмел брать мои часы?

— Я не брал их, сэр, даже и не прикасался, — нагло ответил он, боясь встретиться со взглядом отца.

— Ну вот видишь, мой милый, я же тебе говорила, — победоносно воскликнула его мать.

— Я не верю тебе, — ответил отец. — Но если ты виновен, я строго предупреждаю, что тебе лучше сразу признаться, пока я не узнал об этом другим путем.

— Нет, это не я, сэр, это Джим, и я могу доказать это, потому что Уолтер и Анна видели. Мы все видели, что они выпали из его кармана, когда он залез на дерево, и он ужасно плакал, когда увидел, что они разбились. Он говорил, что не имел в виду их испортить, только хотел немного поносить, а затем подсунуть их обратно в полной сохранности, а теперь мистер будет очень сердиться и выпорет его.

— Обязательно выпорю, если это правда! — воск-

ликнул отец строго. — Он будет выпорот и отправлен на плантации. Таких слуг мне не надо в доме. Он посмотрел на Анну.

— Что ты на это скажешь? — спросил он.

— Это правда, папа, я это тоже видела, — ответила девочка, слегка покраснев и робко озираясь.

— А ты, Уолтер, тоже это видел? — спросил отец.

— Да, сэр, — ответил малыш тихим придавленным голосом. — Только, пожалуйста, папа, не наказывай его. Я уверен, что он не хотел их разбить.

— Помолчи! Он будет наказан так, как заслужил этого, — зло выкрикнул отец.

— Вот так, сэр, — повернувшись к надсмотрщику и указывая на Джима, — сказал он. — Возьми его и всыпь ему так, чтобы он надолго запомнил.

Элси сидела в своей комнате, стараясь учить урок на следующий день, но никак не могла сосредоточиться на предмете. Неожиданно в комнату вошла тетушка Хлоя, прижимая фартук к глазам, она горько рыдала.

— Няня, няня, что случилось? Что-нибудь с тобой? — спросила девочка встревоженным голосом, вскакивая на ноги и роняя книгу на пол.

— Что? — всхлипнула тетушка Хлоя. — Джим разбил часы нашего господина, а теперь его должны выпороть, и старая тетушка Фиби плачет, потому что это разбило ее старое сердце. Ведь ее мальчик...

Элси больше не могла слушать и стремглав выскочила в коридор и оттуда прямиком в комнату своего отца. Она подбежала к нему бледная и взволнованная и, схватив его за руку, жалобно смотря в его лицо, воскликнула, едва сдерживая рыдания:

— О, папа, папа! Не позволяй, ох не позволяй им бить Джима!

Вид мистера Динсмора был хмурый, почти суровый.

— Я сожалею, но это необходимо, дочь, — ответил он.

— Джим поступил очень плохо и достоин наказания, поэтому я не могу вмешиваться.

— О нет, папа, это не он, он не разбивал часы. Я знаю, что он не разбивал, потому я была там и все видела.

— Вот как? — произнес он удивленным тоном. — Тогда скажи мне, кто же это сделал. Я не думаю, что это ты, Элси? — И он внимательно посмотрел ей в лицо.

— Ох, нет, папа! Я бы ни за что не рискнула дотронуться до них. Но только, пожалуйста, не заставляй меня ябедничать, только я знаю, что это не Джим. Пожалуйста, останови их быстрее, пока они не начали его бить!

— Тетушка Хлоя! — позвал мистер Динсмор. — Пойди к моему отцу и скажи, что это моя просьба, чтобы наказание отложили на несколько минут, пока я не приду.

Затем, взяв Элси за руку, он повел ее в комнату и, подведя ее ближе к себе, серьезно сказал:

— Теперь, доченька, если ты хочешь спасти Джима, тебе необходимо все рассказать об этом случае.

— Я не хочу ябедничать, папа, — умоляюще попросила девочка. — Я думаю, что это очень некрасиво. Разве недостаточно того, что я сказала, что Джим к этому непричастен?

— Нет, Элси, я уже сказал, необходимо, чтобы ты рассказала все, что ты знаешь.

— Ох, папа, не заставляй меня. Я не хочу этого делать,— опять взмолилась она со слезами на глазах.

— Мне было бы стыдно за тебя и я не хотел бы, чтобы ты была моим ребенком, если бы ты при любых условиях хотела наябедничать, — ответил он ласковым тоном, что очень удивило Элси. Она всегда трепетала при одной даже мысли протестовать против воли отца. — Но, — продолжал он твердо, — это единственный путь спасти Джима. Если ты сейчас не расскажешь всего, что знаешь, он будет жестоко наказан и отправлен на работу на плантации, что убьет его бедную старую матушку. Элси, я думаю, что ты поступишь очень нехорошо, если позволишь невинному пострадать, когда ты можешь предотвратить это. Кроме того, я должен буду

прибегнуть к своему авторитету и сказать, что ты должна это сделать немедленно, и ты, моя дочь, знаешь очень хорошо, что в вопросе подчинения отцу не может быть никаких отклонений.

Он замолчал, ласково глядя на маленькое, заплаканное, красное личико, выражающее невыносимые страдания и борьбу.

— Разве я недостаточно сказал, чтобы убедить тебя? — спросил он.

— Да, папа, я все тебе расскажу, — ответила она дрожащим голосом.

Историю свою она рассказала с явным нежеланием, но в простых, откровенных выражениях, что свидетельствовало о правдивости.

Мистер Динсмор молча слушал, но на лице его появилось негодование. Как только она закончила, он поднялся и, взяв ее за руку, вывел из комнаты со словами:

— Ты должна повторить эту историю своему дедушке.

— Ох, папа, я должна? Разве ты не скажешь ему?

Пожалуйста, не заставляй меня, — взмолилась она, вся дрожа.

— Доченька, ты должна, — ответил он так строго, что она не рискнула больше протестовать, но молча подчинилась и пошла с ним к дедушке.

Мистер Динсмор все еще был в гостиной, раздраженно шагая из угла в угол, временами бросая подозрительный взгляд на Артура, который сидел в углу бледный и дрожащий. На лице его отражался страх. Он слышал, как тетушка Хлоя передала отцу просьбу старшего брата, и ожидал теперь заслуженного возмездия.

Уолтер потихоньку исчез, думая о наказании Джима и сожалея о том, что не набрался смелости сразу сказать, правду, а теперь было слишком поздно. Отец теперь ему не поверит. Но он попробует как-нибудь загладить свою вину перед Джимом, даже если на это по-требуются все его карманные деньги за месяц.

Все остальные члены семьи оставались в комнате и с нетерпением смотрели на мистера Динсмора, который вел Элси за руку.

— Я привел тебе еще одного свидетеля, сэр, — сказал он. — Оказывается, Элси присутствовала при этом событии.

— Да? — воскликнул старший джентльмен. — Тогда я надеюсь все же узнать правду. Элси, кто разбил мои часы?

— Это не Джим, дедушка! Конечно же не он. Ох, только, пожалуйста, не спрашивайте меня, кто это сделал! — взмолилась девочка.

— Элси! — воскликнул ее отец строгим голосом.

— О, папа, я не могу! — Она вся дрожала и прижималась к его руке, в этот момент она перехватила угрожающий взгляд Артура.

— Давай, давай, детка, ты должна рассказать нам все, что ты знаешь, — подбодрил ее дедушка, — в другом случае я не отпущу Джима.

Мистер Динсмор смотрел вниз на свою маленькую дочь и, проследив направление ее взгляда, понял причину страха.

— Не бойся говорить то, что ты знаешь, доченька, я защищу тебя.

И он сжал маленькую ручку, лежащую в его ладони, выразительно посмотрев на Артура.

— Да, да, говори, дитя, говори немедленно; никто не обидит тебя за то, что ты говоришь правду, — нетерпеливо повторил дедушка.

— Я скажу, дедушка, — сказала она, дрожа и всхлипывая. — Только, пожалуйста, не сердись на Артура, если ты простишь его в этот раз, я думаю, что он никогда больше не будет. И я даже уверена, что он не намеревался их разбивать.

— Так все-таки это был ты, негодный плутишка? Я знал это с самого начала! — загремел отец. Он быстрыми шагами пересек комнату, схватил мальчика и сердито затряс его.

— Но продолжай, Элси, нам хочется знать всю историю, — добавил он, опять поворачиваясь к ней, все еще не отпуская Артура. — Паршивый пес! — проговорил он, когда она закончила. — Да, я прощу тебя, когда ты получишь хорошую порку и недельку посидишь на хлебе и воде, но ни в коем случае до этого.

Сказав это, он уже намеревался вывести его из комнаты, как Элси вдруг подскочила к нему и, умоляюще сложив руки, подняла раскрасневшееся взволнованное личико и искренно взмолилась:

— Ой, дедушка, пожалуйста, не бей его, не наказывай его! Он никогда больше не будет таким непослушным! Правда же, Артур? Дедушка, можно я заплачу за часы? И не наказывай его. Я с удовольствием это сделаю!

— Я совершенно не о деньгах беспокоюсь, дитя, — ответил пожилой господин презрительно, — да и, кроме того, где ты возьмешь столько денег?

— Я же богатая, дедушка, разве не так? Разве моя мама не оставила мне большое богатство? — спросила девочка, в то же время опустив глаза и заливаясь краской.

— Нет, Элси, — ответил ее отец очень нежно, взяв ее за руку и подводя опять к своему стулу. — У тебя ничего нет, кроме того, что я тебе даю, пока ты не достигнешь определенного возраста, а будет это еще через много лет.

— Но ты же дашь мне деньги, чтобы заплатить за часы, правда, папа? — умоляюще спросила она.

— Нет, конечно же не дам, потому что я думаю, что Артур должен понести достойное наказание за свою шкоду, — ответил он решительным тоном. — И кроме того, — добавил он, — дедушка уже сказал тебе, что не о деньгах он беспокоится.

— Нет, я все-таки научу этого негодного мальчишку не трогать мои вещи! — сказал старший джентльмен со злобной решительностью, схватил мальчика за руку и вытащил из комнаты.

Артур бросил на Элси ненавидящий взгляд, в котором отражалось обещание мести, и вышел из комнаты. Элси побледнела от страха и еле держалась на ногах.

Отец заметил все — взгляд и его эффект — и, прижав к себе дрожащего ребенка, погладил ее по голове и сказал тихим, успокаивающим голосом:

— Не бойся, доченька, я всегда защищу тебя.

Она ответила благодарным взглядом и прерывистым вздохом.

Отец только собирался посадить ее себе на колени, как прибыли гости, и он отпустил ее в свою комнату. В этот вечер она его больше не видела.

«Ах, если бы они не пришли в этот момент, — думала расстроенная девочка, неохотно уходя медленными шагами. — Я уверена, абсолютно уверена, что папа хотел посадить меня к себе на колени, а они ему помешали. Ох, неужели он никогда больше не захочет так сделать? Дорогой мой, милый папочка, если бы ты только знал, как давно я мечтаю посидеть с тобой!»

Но миссис Динсмор, которая торопливо вышла, когда отец выводил Артура из гостиной, величественно шла теперь по коридору, возвращаясь обратно. Элси увидала ее и, не желая в этот момент встречаться, решительно ускорила шаги и почти взбежала по лестнице в свою комнату. Там она увидела старую тетушку Фиби, мать Джима, которая поджидала ее.

Бедная старенькая женщина была переполнена радостью, и ее горячие излияния благодарности и благословений заставили Элси почти забыть все свои расстройства.

Затем пришел сам Джим, попросил разрешения увидеть мисс Элси и выразил свои благодарности, сопровождаемые слезами и всхлипываниями.

Бедный парнишка был ужасно напуган и поражен неожиданными обвинениями, но в свое оправдание он не имел права произнести ни слова, несмотря на полное неведение и абсолютную невинность. Его сердитый хозяин не обратил на это ни малейшего внимания.

Наконец тетушка Фиби вспомнила, что должна что-то печь, встала и позвала с собой Джима, чтобы он наколол ей дров и растопил печь. Слуги ушли, оставив Элси одну со своей няней.

Тетушка Хлоя молча сидела и вязала, а маленькая девочка, опустив голову на руки, задумчиво смотрела на пол, вспоминая снова и снова о том, что сегодня произошло между ней и ее отцом. Медленно, с радостным восторгом она перебирала все, что касалось ласки, каждое доброе слово, успокоительный тон, а затем представляя себе все, чтобы он мог сделать и сказать, если бы не появились эти непрошеные гости. С робкой надеждой на то, что он пошлет за ней, когда они уедут, она смотрела на часы и прислушивалась к каждому звуку.

Наступило время отбоя, и она не решилась больше ждать, потому что он строго распорядился о том, чтобы она всегда в это время была в постели, разве только по его особому разрешению она могла посидеть еще.

Некоторое время девочка лежала с открытыми глазами, думая о его необычной доброте и утешая себя надеждою на будущее, а затем уснула. Ей снилось, что она сидела у папы на коленях и его руки с любовью обнимали ее.

Она явно ощущала его теплые поцелуи у себя на щеке.

На следующее утро, когда Элси заходила в столовую, сердечко ее часто билось. Семья как раз только садилась за стол, и на ее наполовину страстное, наполовину робкое: «Доброе утро, папа», было отвечено с отсутствующим видом сухими словами: «Доброе утро, Элси». Затем, отвернувшись опять к своему отцу, он продолжил прерванный деловой разговор. На дочь он больше не обращал никакого внимания, только следя за тем, чтобы на ее тарелке была та пища, которую он позволял ей есть.

Элси была расстроена и блуждающим взглядом водила по комнате в бесполезной надежде получить улыбку или ласку. Неожиданно ее отец вышел, сказав на ходу старшему мистеру Динсмору, что он собирается поехать в Ион и, возможно, вернется только к ночи. Со вздохом девочка ушла в свою комнату готовить утренние уроки.

Элси чувствовала себя свободной от Артуровых преследований, потому что даже после его освобождения он боялся старшего брата, чтобы открыто сделать что-либо серьезное. Втайне же он замышлял расправу.

Однако положение девочки было далеко не счастливым, терпение ее часто подвергалось испытаниям, потому что миссис Динсмор была чрезмерно сердитой на нее из-за Артура. Всякий раз, когда отца не было поблизости, она обращалась с ней очень нехорошо, что давало повод и остальным членам семьи поступать точно так же. Только ее дедушка и тетя Аделаида оставались, как и обычно, холодными и держались на расстоянии. Отец же, хотя и внимательно следил за тем, чтобы все ее желания и потребности были исполнены, редко обращал на нее внимание, разве только укорял ее за какую-нибудь детскую провинность. Ни одна оплошность Элси не ускользала от его глаз.

— Мне кажется, — однажды сказала Аделаида, когда он выслал Элси из комнаты за какую-то незначительную провинность, — ты ожидаешь, чтобы ребенок был намного совершеннее, чем любой взрослый, и знал все правила поведения и этикета.

— Пожалуйста, Аделаида, — ответил он высокомерно, — я бы хотел воспитывать моего собственного ребенка так, как считаю нужным, без чьего-либо вмешательства.

— Извини меня, — ответила его сестра, — я не намеревалась вмешиваться, но в самом дела, Хорас, я думаю, что ты не представляешь, какой у тебя «орлиный» взгляд на ее проступки. И твой тон просто невыносимый, когда ты обращаешься к ней. Я знаю Элси намного больше, чем ты, и уверена, что ласковое обращение было бы намного полезнее и не наносило бы ей стольких ран.

— Достаточно, Аделаида! — воскликнул ее брат нетерпеливо. — Если бы я был на десять лет младше тебя, тогда бы твои советы были соответствующими и ты бы могла указывать мне. Но в настоящее время, когда я старше, я считаю их просто неуместными.

Он вышел из комнаты взволнованный, а Аделаида проводила его взглядом, подумав: «Как я рада, что ты не имеешь надо мной власти».

Все, что сказала Аделаида, было правдой, но Элси никогда не жаловалась, никогда не обвиняла своего отца, даже в своем сердце. В своем глубоком смирении она думала, что это только лишь потому, что она была «очень непослушной и невнимательной», поэтому Элси постоянно принимала решения «быть очень осторожной и поступать всегда правильно, чтобы папе было приятно, чтобы когда-нибудь он начал меня любить».

Но, увы, эта надежда с каждым днем все слабела и слабела. Его холодное обращение и манера держаться на расстоянии, бесконечные придирки и выговоры еще более усилили присущую ей робость и чувствительность.

Элси стала очень напряженной и редко решалась произнести слово в его присутствии, а он не понимал, что это напряжение и робость были результатом его обращения. Он видел, что она боялась его, и считал, что только из-за страха она ему безупречно послушна, и не имел даже ни малейшего представления, какой сильной любовью к нему наполнено это маленькое сердечко. Бедный ребенок постоянно жаждал его любви и искренно старался каким-нибудь образом ее добиться.