Миссия в Самарии и Иудее (8:1в-12:25)

Миссия в Самарии и Иудее (8:1в-12:25)

1. Рассеяние из Иерусалима, Филипп и Петр в Самарии (8:1в-25). В Деян 1:8 был изложен божественный план миссионерства: «Станете свидетелями Моими в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и вплоть до предела земли». Мы узнали о свидетельстве (martyria) в Иерусалиме, кульминацией которого стала мученическая смерть Стефана, а теперь нам предстоит узнать о проповеди в двух соседних районах, ибо эллинисты рассеялись по Иудее и Самарии (8:1Ь;9:31)[522]. Значительный шаг по перемещению за пределы Иерусалима для проповеди более широкой аудитории был не результатом некого плана, а результатом гонений. Христиане, высланные из Иерусалима и ставшие миссионерами в других областях, были эллинистами, сторонниками самых радикальных взглядов на иудейское почитание Храма. Сама по себе миссионерская деятельность могла бы быть нейтральной по отношению к иудаизму, но поскольку ораторами были эллинисты, она вынужденно стала центробежной силой. Те, кто был обращен к Иисусу эллинистами, не имели глубокой связи с основными чертами иудейского культа.

Согласно Деян 8:5, эллинисты отправились к самаритянам и, следовательно, начали проповедовать Иисуса неиудеям. [Позже (11:19–20) некоторые проповедовали язычникам в Финикии, Антиохии и на Кипре.] Эллинисты идеально подходили для евангелизации Самарии, поскольку самаритяне не признавали Иерусалимский храм единственным местом поклонения[523]. Их успешная проповедь привлекает внимание Симона Мага[524]. Однако ему противостоит Петр, а не Филипп, эллинист, последователь Стефана: Иерусалимская церковь, узнав об успехе эллинистов, послала Петра и Иоанна, чтобы самаритяне могли принять Святой Дух[525]. Симон захотел иметь силу апостолов и предложил за это деньги, чем обессмертил свое имя в слове «симония». Петр велит ему покаяться, однако, в отличие от молитвы Стефана за врагов, это поощрение раскаяния здесь уточняется. Его результат зависит от того, сможет ли Симон измениться в своем сердце (8:22–23). На обратном пути в Иерусалим Петр и Иоанн тоже проповедуют самаритянам (8:25).

2. Филипп и эфиопский евнух на дороге в Газу (8:26–40)· В еще большей степени евангелизация эллинистов затрагивает южную часть Иудеи, что демонстрирует географическое распространение христианства. Эфиопский евнух, сановник Кандаки[526], происходит из экзотического района Африки (вероятно, не современная Эфиопия, а Судан или Нубия к югу от Египта — один из «пределов земли»). Он читает Исаию, и способность эллиниста Филиппа истолковать пророка для объяснения Христа преемственно по отношению к толкованию воскресшим Иисусом Писания для своих учеников (Лк 24:27,44–45). И хотя Втор 23:1 не позволяло кастрату войти в сообщество Израиля, Филипп без колебаний выполняет просьбу евнуха о крещении в сообщество обновленного Израиля. (Действовал ли Филипп на основании эсхатологической доброжелательности Ис 56:3–5 к евнухам?) Эта открытость подготавливает нас к принятию язычников, и на этом месте автор Деян останавливается, чтобы рассказать нам о Савле/Павле, который станет великим послом к язычникам.

3. Савл на пути в Дамаск, возвращение в Иерусалим и Тарс (9:1–30). Рассказав здесь об обращении Савла/Павла, автор потом дважды повторит этот рассказ от лица самого Павла в двух его речах самозащиты (22:3–21; 26:2–23)[527]. В более поздних версиях к рассказу об обращении будут добавлены слова о том, что Павел призван обратить язычников. Но пока автор довольствуется поэтапным повествованием: о миссии Павла сказано Анании, исцелившему и крестившему его, но не самому Павлу. И все же, учитывая все то, что должно быть сделано через этот «избранный сосуд» (9:15), автор Деян очень заинтересован в описании его обращения, совершенного самим Иисусом[528]. Сцена написана ярко и трогательно: «Савл, Савл, что ты меня гонишь?» (9:4). Первоначальное нежелание Анании иметь дело с Савлом, несмотря на указание Господа, говорит о том, что в прошлом Савл был жестоким врагом. Деян предусмотрительно сообщают, что Савл получил Святой Дух (9:17), так что свидетельство Павла в конечном итоге будет иметь такую же силу, как и свидетельство Петра и других, получивших Святой Дух в Пятидесятницу. В согласии с предшествующим вниманием Деян к христологическим убеждениям находится проповедь новообращенного об Иисусе, что «Он есть Сын Божий» (9:20). Деян также закладывают основу для будущей совместной деятельности Варнавы с Павлом, сообщая, что именно Варнава выступил в защиту Павла перед теми в Иерусалиме, кто не поверил в обращение гонителя[529]. Видимо, повинуясь реальной хронологии, автор Деян откладывает на потом рассказ о делах Савла/Павла, говоря, что он вернулся в Тарс (9:30). Великая миссия Павла будет описана позже, после того, как автор расскажет нам больше о Петре. Частичное наложение этих двух фигур в процессе повествования помогает автору показать, что оба проповедуют одно и то же Евангелие.

4. Петр в Лидде, Иоппии и Кесарии, его возвращение в Иерусалим (9:31–11:18). Первый из Двенадцати возглавлял апостольскую миссионерскую деятельность в Иерусалиме (Деян 2–5), но когда церковь начала распространяться в Иудею и Самарию, центральное место заняли эллинисты и Савл (а Петр был вызван в основном для того, чтобы противостоять Симону Магу). Однако теперь, когда церковь находится в мире (9:31 — промежуточное резюме), Петр вновь выходит на первый план. До этого мы видели, что Петр мог исцелять и проповедовать. То, как Петр исцеляет Энея в Лидде (9:32–35), приказав ему встать, довольно точно повторяет исцеление Иисусом расслабленного (Лк 5:24–26). Еще больше сходства между воскрешиением Петром Тавифы в Иоппии (9:36–43) и воскрешением Иисусом дочери Иаира (Лк 8:49–56)[530]. Нет такой власти, которой не обладала бы церковь: ей дана даже власть над смертью. Однако теперь мы уходим от параллелей со служением Иисуса и перемещаемся в новую область. Повествование Лк об Иисусе начинается и заканчивается в Иерусалимском храме. То, что дальше совершает Петр, служит началом цепи событий, которые выведут христианство за рамки иудаизма и приведут его к язычникам[531] и в Рим, представляющий пределы земли.

В 10:1–48 автор от третьего лица рассказывает, как Петр, ведомый Духом, крестил Корнилия (и его домашних), язычника, который участвовал в синагогальных молитвах и отвечал моральным требованиям иудаизма.[532] В 11:1–18 расхождение между этим и собственным рассказом Павла в Гал 1:15–22, согласно которому после откровения он не пошел в Иерусалим для встречи с апостолами, а отправился сразу в Аравию. Затем, по словам Павла, он вернулся в Дамаск, а по прошествии трех лет отправился на пятнадцать дней в Иерусалим, где виделся и говорил только с Кифой (Петром) и Иаковом, а потом отправился в Сирию и Киликию (все еще не известный лично церквам Христовым в Иудее). Возможно, неточна написанная Павлом краткая сводка событий, произошедших двадцать лет назад. Возможно и то, что автор Деян слышал только упрощенную версию событий. См. ниже, главу 16, раздел А. Петр от первого лица повторяет рассказ о случившемся, защищая свой поступок перед христианами Иерусалима. (Как и в случае с повторением рассказа об обращении Павла, такой повтор свидетельствует о ключевой важности события.) В рассказе Деян выделяются шесть подразделов, (а) 10:1–8. Благочестивому римскому сотнику Корнилию из Кесарии в видении является ангел Божий и велит послать в Иоппию за Симоном, которого называют Петром, (б) 10:9–16. В Иоппии Петра посещает видение: пища, традиционно считающаяся ритуально нечистой, на самом деле не такова, (в) 10:17–23а. Пока Петр обдумывает видение, к нему приходит посланный Корнилием человек, который приглашает его прийти в дом Корнилия. (г) 10:23d-33. Корнилий принимает Петра, и они сравнивают свои видения, (д) 10:34–49. Петр произносит проповедь, и Святой Дух сходит на присутствующих в доме необрезанных, поэтому Петр велит им креститься, (е) 11:1–18. Вернувшись в Иерусалим, Петр вынужден оправдывать свое смелое крещение язычников.

Поскольку и Петру, и Корнилию были небесные видения, читатели должны понять: это произошло исключительно по воле Божьей. Это смысловое ударение, вероятно, необходимо из?за спорного характера двух затронутых здесь вопросов.

(1) Ограничены ли язычники иудейскими правилами, связанными с кошерной пищей? Мысль о том, что в глазах Бога вся пища ритуально чиста (10:15), создает значительный разрыв с иудейскими обычаями, разрыв, который теперь поддерживается не только радикалами–эллинистами, но и первым из Двенадцати. Постепенно вырисовывается предел, до которого новое вино нельзя влить в мехи ветхие (Лк 5:37). Часто современные иудейские и христианские ученые, изучающие историю этого раннего периода и сожалеющие о великом расколе, который произошел между христианами и иудеями, полагают, что если бы в I веке было больше терпимости и понимания с обеих сторон, раскола можно было бы избежать. Однако, вдумываясь в учение Иисуса, можно предположить, что заложенные в нем радикальные мотивы были несовместимы с важнейшими принципами и обычаями иудаизма[533].

(2) Должны ли язычники быть обрезаны для получения крещения и благодати Христа?[534] Те, кто наставал на том, что язычники должны быть обрезаны (то есть должны стать иудеями), прямо или косвенно утверждали, что принадлежность к иудеям важнее для получения Божьей благодати, чем вера в Христа. В 10:34–49 о Петре сказано, что он отверг это словом и делом. Ученые спорят, достоверно ли изображение Петра как первого, кто принял необрезанных язычников в христианскую koin?nia. На основе 11:19–20 можно возразить, что первыми, кто это сделал, были эллинисты, и ясно, что впоследствии величайшим защитником этой практики был Павел. Однако поскольку Павел говорит, что Петр (Кифа) общался с язычниками в Антиохии (Гал 2:11–12) и, возможно, в Коринфе (1 Кор 1:12; 9:5), в основе Деян может лежать память о том, что среди иерусалимских лидеров именно Петр первым продемонстрировал такую открытость. Отсюда и привлекательность Петра или его образа для обеих сторон христианского сообщества[535]. В любом случае в Деян 10:44–48 принятие Корнилия описано как значительный шаг, который сопровождался сошествием Духа. Это выразилось в том, что слушатели Петра начали говорить языками, как в Пятидесятницу. Таким образом, начало языкохристианской церкви сравнимо с началом церкви обновленного Израиля[536].

За радикальный характер сделанного и провозглашенного Петром братья в Иерусалимской церкви поначалу упрекают его в 11:2–3: «Ты вошел к людям необрезанным и ел с ними». Неясно, была ли эта «партия обрезания» принципиально против того, чтобы язычники обращались к вере в Иисуса, или она просто считала, что язычники могут быть обращены после того, как они станут иудеями. Петр в ответ рассказывает о своих видениях и о том, как Дух сошел на дом Корнилия. Этот аргумент от опыта успокаивает партию обрезания (на какое?то время) и ведет к принятию язычников в существующие иудео–христианские группы (11:18). Однако вопрос не был полностью разрешен, как будет показано в Деян 15, после рассказа об активной миссии к язычникам.

5. Антиохия, Иерусалим, гонения Ирода, уход Петра (11:19–12:25). Теперь внимание переключается с церкви Иерусалима на церковь Антиохии (11:19–26). Здесь ученики Иисуса впервые названы христианами — именем, под которым они с тех пор будут известны. Автор, применяя свой прием синхронного изображения, снова обращается к истории эллинистов, прерванной в главе 8, когда они были изгнаны из Иерусалима в Самарию. Позже нам будет рассказано, что они также пошли в Финикию, на Кипр и в Антиохию (Сирийскую). Сначала они проповедовали только иудеям, но потом постепенно начали благовествовать и язычникам. Хотя Петр, христианин из «евреев», и принял одну языческую семью в общину, активная деятельность по обращению язычников была, по–видимому, начата эллинистами. Когда об этом услышали в Иерусалиме, в Антиохию для проверки был послан Варнава, который одобрил происходящее (11:22–23). Варнава воспользовался этим случаем для того, чтобы привести в Антиохию Савла, о котором мы последний раз слышали в 9:30. Таким образом, пока Иерусалимская церковь в лице Петра предпринимает первые шаги по принятию нескольких язычников, церковь Антиохии развивается как второй великий центр христианства, более энергично участвующий в миссии[537].

Развитие церкви на базе Антиохии — благо, ибо как раз в это время Иерусалим и Иудея особенно ослаблены голодом, предсказанным Агавом (11:27–30), и изменившейся политической ситуацией, при которой прямое римское правление было заменено в 41–44 годых иудейским царством. Последнее привело к гонениям на христиан при Ироде Агриппе I (12:1–23). Голод предоставляет христианам Антиохии шанс продемонстрировать koin?nia, поделившись имуществом с более бедными верующими Иудеи. Гонения дают христианам Иерусалима возможность свидетельствовать через мученичество, поскольку Иоанн, сын Зеведеев, брат Иакова и один из Двенадцати, предан смерти[538]. Если доселе в Лк–Деян была тенденция проводить различие между иудейским народом (более доброжелательным к Иисусу) и его правителями, в Деян 12:3, 11 иудейский народ и враждебность Ирода к христианам связаны между собой. Читатели подготавливаются к такому положению дел, при котором иудаизм и христианство не просто отличны друг от друга, но и враждебны друг другу.

Арест Петра создает большую опасность, но Бог вмешивается через ангела и освобождает его, как Бог уже вмешивался через ангела для освобождения Петра, когда тот был арестован синедрионом (5:19). Позже землетрясение освобождает Павла, находящегося в тюрьме в Филиппах (16:26). Эти случаи божественного вмешательства показывают заботу Бога о великих проповедниках[539]. Слова о том, что Петр после спасения от Ирода пошел «в другое место» (12:17), дали почву художественной, но, вероятно, ошибочной традиции, согласно которой Петр тогда отправился в Рим и основал там церковь. То, что Петр, покидая Иерусалим, велит уведомить Иакова («брата» Иисуса, не входившего в Двенадцать), было также ошибочно истолковано как передача Иакову руководства церковью (и даже первенства). Однако нужно провести четкое различие между ролями двух этих людей. Петр, первым из Двенадцати увидевший воскресшего Иисуса, всегда называется первым среди них, и по этой причине он всегда будет играть уникальную роль в церкви в целом. Нет свидетельств того, что Петр когда?либо был местным руководителем Иерусалимской церкви — руководящая роль была отвергнута Двенадцатью в 6:2. Вероятно, как только для еврейской части Иерусалимской церкви было учреждено руководство, оно было возложено на Иакова, что вполне логично, поскольку он был связан с Иисусом родственными узами[540]. В любом случае уход Петра из Иерусалима не был окончательным: он вернулся в город к моменту собрания, описанного в Деян 15 (около 49 года). Красочный рассказ в Деян о неудачных гонениях заканчивается описанием (12:23) насланной Богом на царя Ирода Агриппу ужасной смерти («изъеденный червями»). Она напоминает смерть великого врага Израиля царя Антиоха Епифана в 2 Мак 9:9. Оба рассказа представляют собой богословскую интерпретацию внезапной смерти: тех, кто посмел поднять руку на народ Божий, постигает Божье наказание.

Рассказы о голоде и гонениях в Иерусалиме завершаются на торжествующей ноте (12:24–25). Гонитель повержен, слово Божье растет и распространяется, Варнава и Савл возвращаются в Антиохию, взяв с собой Иоанна Марка (евангелиста?).