Божественный царь

В обществах древнего Ближнего Востока (Месопотамии, Анатолии, Египта, Сиропалестины и т. д.) взгляд на царя как на в определённой степени божественное существо был общераспространённым. Бытовал он и в Израильском и Иудейском царствах, о чём, несмотря на позднейшие правки, сохранила многочисленные свидетельства Еврейская Библия.

Особенно богаты такими свидетельствами Псалмы, например, 88-й: «Некогда говорил ты в видении…: Я оказал помощь воителю (gibbor), возвысил избранного из народа. Я нашёл Давида, раба моего, елеем моей святости (?emen qod?i) помазал его… И положу на Море руку его, и на Реки — десницу его. Он будет звать меня: ты отец мой (’a?i), бог мой (’eli) и скала моего спасения. И я сделаю его первенцем (b??or), Вышним («elyon) для царей земли, до века (le-«olam) сохраню ему милость мою, и завет мой с ним будет верен. И продолжу навечно (la-«ad) семя его, и престол его — как дни неба» (Пс. 88, 20–21, 26–30).

Первоначальным источником этого оракула был Ваал, о чём, в первую очередь, свидетельствует обещание даровать царю победу над Морем и Реками. В угаритских текстах побеждённый Ваалом бог Йамму именуется «князь-Море, судья-Река» (zbl ym ?p? nhr) (KTU, 1.2.IV.23–27 и др.). Очень похожее обещание было дано Хададом (т. е. Ваалом) через своего пророка Абию ок. 1775 г. до н. э. царю Мари Зимри-Лиму: «Так говорит Хадад: «На престол дома отца твоего я вернул тебя, оружие, которым я поразил Бездну (T?mtum), я дал тебе, елеем моего сияния я помазал тебя, никто не встанет против тебя»» (ana k [uss?m b?t ab?ka] ut?rka kakk [?] ?a itti T?mtim amta??u addinakkum ?amnam ?a namr?r?t?ya ap?u?k?ma mamman ana p?n?ka ul izz [iz]). Далее, в библейском тексте божество обещает сделать царя «Вышним для царей земли». В угаритских текстах «Вышним» («ly, без конечной нунации) именуется Ваал: «На землю пролей дождь, Ваал, и на поле пролей дождь, Вышний («ly)! Приятен земле дождь Ваала и полю — дождь Вышнего («ly)» (KTU, 1.16.III.5–8). Таким образом, царь в 88-м Псалме наделяется качествами Ваала. Кроме того, бог (’el) называется отцом (’a?) царя, а царь — первородным сыном (b??or) бога.

Сходные представления отражает рассказ из 6-й главы Книги Бытия: «Сыны божии (b?ne ha’elohim) увидели дочерей человеческих (b?not ha’adam), что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал… В то время были на земле исполины (n?p?ilim), именно же после того, как сыны божии (b?ne ha’elohim) стали входить к дочерям человеческим (b?not ha’adam), и они стали рождать им: это воители (gibborim), от века (me-«olam) славные люди» (Быт. 6, 2, 4). 88-й Псалом называет обожествляемого царя словом «воитель» (gibbor), которым в только что процитированном отрывке именуются дети «сынов божиих» (т. е. богов) и человеческих женщин. Можно предполагать, что у допленных иудеев это слово было одним из обозначений божественного правителя.

Ещё одним общим термином, встречающимся в процитированных отрывках из 88-го Псалма и 6-й главы Книги Бытия, является слово «век» («olam). Оно также употребляется в 44-м Псалме, который с 88-м Псалмом объединяют темы избрания из многих, помазания, дарования вечной власти и божественности царя:

2. Излило сердце моё слово благое; говорю я: труд мой (ma‘a?ay) к царю, язык мой — трость скорого писца.

3. Ты прекраснее сынов человеческих; излита милость (?en) на губы твои; посему благословил тебя бог (’elohim) навек (l?‘olam).

4. Препояшь себя по бедру мечом твоим, воитель (gibbor), славою твоею и величием твоим,

5. и в величии твоём спеши, скачи ради истины и кротости и правды, и покажет тебе дивные дела десница твоя.

6. Стрелы твои остры; народы падут под тебя, среди врагов царя.

7. Престол твой, боже (’elohim), во век и век («olam wa‘ed); жезл справедливости (?e?e? mi?ar) — жезл царства твоего.

8. Ты любишь правду (?edeq) и ненавидишь зло (re?a»), посему, боже (’elohim), помазал бог твой (’elohe?a) елеем радости тебя, а не собратьев твоих (?a?ere?a).

9. Смирна и алой и касия — все одежды твои; из дворцов слоновой кости (he??le ?en) струны веселят тебя.

10. Дщери царей между почётными у тебя; встала царица (?egal) одесную тебя в офирском золоте.

11. Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твоё, и забудь народ твой и дом отца твоего.

12. И возжелает царь красоты твоей; он господин твой (’adonayi?), и ты поклонись ему.

13. И тогда, дщерь Тира, богатейшие из народа с дарами будут умолять лицо твоё.

14. Вся слава дщери царя внутри; одежда её шита золотом;

15. в испещрённой одежде ведётся она к царю; за нею ведутся к тебе девы, подруги её,

16. приводятся с весельем и ликованьем, входят во дворец (he?al) царя.

17. Вместо отцов твоих будут сыновья твои; ты поставишь их князьями (?arim) по всей земле.

18. Сделаю имя твое памятным в род и род; посему народы будут славить тебя во век и век («olam wa‘ed).

(Пс. 44, 2—18)

44-й Псалом представляет собой гимн в честь бракосочетания не называемого по имени еврейского царя с «дочерью царя», она же «дочь Тира». Из еврейских правителей в браке с дочерью царя Тира (он же царь Сидона) состоял лишь царь Израиля Ахав, который «взял себе в жену Иезавель, дочь Ефваала царя Сидонского, и стал служить Ваалу и поклоняться ему» (3 Цар. 16, 31). То, что речь идёт именно об Ахаве, подтверждает также упоминание «дворцов слоновой кости» (he??le ?en) (Пс. 44, 9). Девтерономический историк сообщает, что Ахав «построил дом из слоновой кости (bet ha??en)» (3 Цар. 22, 39), а в Книге пророка Амоса Яхве угрожает израильтянам: «поражу дом зимний вместе с домом летним, и погибнут дома из слоновой кости (bate ha??en)» (Ам. 3, 15). Таким образом, именно Ахава этот Псалом именует (в ст. 7 и 8) «богом» (’elohim), престол которого «во век и век» («olam wa‘ed).

«Век» или «вечность» («olam) в ханаанейской религии были свойствами богов. Царь как божественное существо был также ему причастен, что выражалось, среди прочего, в представлении о бессмертии царя, отражённом в т. ч. в Псалмах: «Он (т. е. царь) просил у тебя (т. е. бога) жизни; ты дал ему долготу дней на век и век («olam wa‘ed)» (Пс. 20, 5); «Приложи дни ко дням царя, лета его в род и род, да восседает он вечно («olam) перед богом (’elohim)» (Пс. 60, 7–8). Эмпирическая смертность царя не препятствовала подобному представлению.

Взгляд древних ханаанеян на данный вопрос отражён в угаритской поэме о Керете. Царь Керет — сын верховного бога Эла: «Бык, отец твой (т. е. Керета), Эл» (KTU, 1.14.II.76–77 и др.), «Бык, отец его (т. е. Керета), Эл (?r ’abh ’il)» (KTU, 1.14.IV.169 и др.). Тем не менее, этого царя поражает смертельный недуг, приводящий его к порогу смерти. Сын Керета Илихау оплакивает умирающего отца: «Жизнью твоею, отец наш, мы радуемся, бессмертием (blmt) твоим веселимся! … Неужели, отец, как смертные, ты умрёшь (kmtm tmtn)? … Отец мой несчастный! Как же сказать: это — сын Эла (bn ’il), Керет, родич Благостного и Святого (?p? l?pn wqd?)? Родич Благостного пусть живёт!» (KTU, 1.16.I.14–23). Похожими словами оплакивает Керета его дочь: «Жизнью твоею, отец наш, мы радуемся, бессмертием (blmt) твоим веселимся! … Неужели, отец, как смертные, ты умрёшь (kmtm tmtn)? … Отец мой несчастный! Разве боги умирают (’u ’ilm tmtn)? Родич Благостного пусть живёт!» (KTU, 1.16.II.98—106).

По молитвам Керета и его родни Эл возвращает ему здоровье и спасает от смерти. Данное повествование бросает для нас свет на сложность представлений о смерти и бессмертии в мире древнего Ханаана, где умирать могли не только божественные правители, но и сами боги (Ваал и даже сам бог смерти Мот). Такая же сложность представлений, безусловно, была присуща и древним иудеям.

Помимо бессмертия, свойством царя как бога является мудрость, ср. слова фекоитянки Давиду: «Господин мой (’adoni) царь — как посланец божий (mal’a? ha’elohim), и может слышать (т. е. различать) доброе и злое (ha-?o? w?-ha-ra») … Господин мой (’adoni) мудр, как мудр посланец божий (mal’a? ha-’elohim), чтобы знать (la-da‘at) всё, что на земле“ (2 Цар. 14, 17, 20). Точно такими же словами Книга Бытия говорит о „знании добра и зла“ как божественной прерогативе: „И сказал бог Яхве: вот, Адам стал как один из нас, зная добро и зло (la-da‘at ?o? wa-ra“)» (Быт. 3, 22). Кроме того, выражение „посланец божий“ (mal’a? ha-’elohim) или „посланец Яхве“ (mal’a? yhwh) означает в ЕБ божество, о чём свидетельствует использование слов „бог“ и „посланец Яхве“ как синонимов: „Дом Давида будет как бог (’elohim), как посланец Яхве (mal’a? yhwh)» (Зах. 12, 8) и др.

Если в поэме о Керете, как мы видели выше, отцом царя был Эл, а в оригинале 88-го Псалма — Ваал, то в более поздних текстах Еврейской Библии, созданных в эпоху, когда Эла и Ваала уже частично вытеснил, а частично поглотил Яхве, отцом обожествляемого царя именуется уже этот бог: «Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Яхве и против помазанника его… Сидящий на небесах посмеётся, господин мой (’adonay) поругается им. Тогда скажет им во гневе своём и яростью своею приведёт их в смятение: Я поставил царя моего над Сионом, святою горою моею… Яхве сказал мне: Ты — сын мой, я сегодня родил тебя (b?ni ’atta ’ani hayyom y?lidti?a)» (Пс. 2, 2, 4–7). Сходную тематику имеет 109-й Псалом, текст которого дошёл до нас в повреждённом виде и вызывает многочисленные споры: «Сказал Яхве господину моему (’adoni): Сиди одесную меня… Из чрева (m-r?m) прежде денницы (m-??r) … рождение (yld) твоё» (Пс. 109, 1–3). 3-я срока этого Псалма имеет сходство с угаритским мифом о «благих богах», позволяющее предположить, что в оригинальном тексте речь шла о том, что, как Дева (r?m), т. е. Ашера, родила (yld) бога Шахара (??r), так же она рождает божественного царя Иудеи.

К обсуждаемой теме имеют непосредственное отношения знаменитые высказывания пророка Исайи о Еммануиле, которые в христианстве истолковываются как мессианские эсхатологические пророчества о Боговоплощении. В действительности, как показывает их рассмотрение в историческом контексте, речь в них идёт лишь о рождении божественного царя Иудеи во времена самого Исайи. «Пророчества» о Еммануиле датируются временем так называемой «сиро-ефраимитской» войны (ок. 734–732 гг. до н. э.). Причиной её послужило то, что царства Сирии («Арам») и Израиля («Ефрем»), уже бывшие к тому времени данниками Ассирии, восстали против ассирийского царя Тиглат-Паласара III и попытались привлечь к своему союзу Иудею, однако иудейский царь Ахаз отказался к ним присоединиться. Тогда сирийский царь Рецин и израильский царь Факей пошли на Иудею войной, чтобы свергнуть Ахаза и посадить на его место некоего арамея («сына Тавеилова»). Они нанесли Ахазу поражение и осадили его в Иерусалиме.

Примерно в это время пророк Исайя и является к иудейскому царю, чтобы сообщить ему от имени Яхве, что его враги не достигнут своей цели и что ему даётся знамение: «Се, дева зачала и родит сына, и нарекут имя ему: Еммануил («С нами бог»)» (Ис. 7, 14). Еврейское слово «alma, переводимое на русский язык как «дева», означает не обязательно девственницу, но молодую женщину вообще, и здесь, несомненно, относится к жене Ахаза (Исайя использует слово «alma с определённым артиклем, т. е. говорит о хорошо известной царю женщине), а ребёнок, которого она должна родить, является его сыном. Вопрос о наследнике, по всей видимости, был для Ахаза в этот момент критическим, поскольку один его сын погиб в битве с израильтянами (2 Пар. 28, 7), а другого он принёс в жертву: «[Ахаз] сына своего провёл (he‘e?ir) через огонь» (4 Цар. 16, 3). Никакие подробности последнего события не сообщаются, но наиболее вероятно, что Ахаз, подобно моавитскому царю Меше (4 Цар. 3, 27), вознёс своего сына во всесожжение «богу Израилеву» в самый отчаянный для себя момент войны.

Вероятно, ответом на данное благочестивое действие Ахаза и стало уверение Яхве в поддержке, переданное через Исайю. Сам Исайя, как было показано ранее, считал человеческие жертвоприношения вполне приемлемой частью яхвистского культа. Зачатие женой Ахаза сына знаменует, что на престоле Иудеи его сменит сын, а не чужак, т. е. Яхве остаётся с домом Давида и сохраняет своё обетование ему. Именно в этом смысл символического имени, которым называет ребёнка Исайя (Еммануил — «С нами бог»).

О том, что под Еммануилом имеется в виду не какой-то персонаж из далёкого будущего, а сын Ахаза, который сменит его на престоле Иудеи, свидетельствует последующее пророчество Исайи, согласно которому грядущая река ассирийского вторжения «пойдёт по Иудее, наводнит её и высоко поднимется — дойдёт до шеи; и распростертие крыльев её будет во всю широту земли твоей, Еммануил!» (Ис. 8, 8). Большинство исследователей полагают, что Еммануил — это будущий иудейский царь Езекия.

Яхве обещает Ахазу, что раньше, чем его ребёнок вступит в сознательный возраст (станет «разуметь отвергать худое и избирать доброе»), земля врагов Ахаза будет опустошена (Ис. 7, 16). В действительности иудейского царя от сирийцев и израильтян спас Тиглат-Паласар, но, чтобы добиться его поддержки, Ахазу пришлось признать себя его рабом и выплатить ему огромную дань: «И послал Ахаз послов к Феглаффелласару, царю ассирийскому, сказать: раб твой и сын твой я; приди и спаси меня от руки царя сирийского и от руки царя израильского, восставших на меня. И взял Ахаз серебро и золото, какое нашлось в доме Яхве и в сокровищницах дома царского, и послал царю ассирийскому в дар» (4 Цар. 16, 7–8).

Откликнувшись на призыв Ахаза, ассирийцы выступили против Дамаска и Самарии. Сирийский царь Рецин был убит, а его государство присоединено к Ассирии. Израильский царь Факей тоже был разгромлен, но ассирийцы ограничились аннексией лишь северной части Израиля — областей Завулона и Неффалима. С этими событиями связано второе важное для нас пророчество Исайи. Оно обещает, что народ захваченных ассирийцами областей («земли Завулоновой и земли Неффалимовой») «увидит свет великий», потому что власть ассирийцев кончится: «Ибо ярмо, тяготившее его, и жезл, поражавший его, и трость притеснителя его ты сокрушишь, как в день Мадиама» (Ис. 9, 4).

Осуществление этих надежд Исайя связывает с новорожденным царевичем из дома Давида: «Ибо младенец родился нам, сын дан нам; княжение (mi?ra) на плечах его, и нарекут имя ему: чудный советник (pele yo‘e?), бог воитель (’el gibbor), отец вечный (’a?i «ad), князь мира (?ar ?alom). Умножению княжения (mi?ra) и мира (?alom) нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века («ad «olam). Ревность Яхве Воинств сделает это» (Ис. 9, 6–7). По всей видимости, речь идёт об упоминавшемся ранее «Еммануиле», который, согласно предсказанию Исайи, после вступления на престол объединит под своей властью Иудейское и Израильское царства.

Как уже было сказано, в рождении Еммануила «девой» нет ничего чудесного, потому что слово «alma не имело строгого смысла «девственница». Тем не менее, пророчество в Ис. 7, 14 вполне могло подразумевать божественную природу ребёнка, поскольку дословное совпадение с отрывком из него имеется в угаритском мифе о бракосочетании лунного бога Йариху и богини Никкаль (шум. <NIN.GAL): «Се, дева родит сына» (hl ?lmt tld bn) (KTU, 1.24.7); ср.: «Се, дева… родит сына» (hn h‘lm… yldt bn) (Ис. 7, 14).

Гораздо более очевидно наделяет младенца божественной природой пророчество в Ис. 9, 6–7. Он напрямую именуется «богом воителем», причём тот же самый эпитет в следующей главе применяется к Яхве: «Остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова… возложат упование на Яхве, святого Израилева, чистосердечно. Остаток обратится, остаток Иакова — к богу воителю (’el gibbor)» (Ис. 10, 20–21). Мы уже видели в Пс. 88, 20 применение термина «воитель» (gibbor) к божественному царю, наделённому качествами Ваала. Слово gbr как эпитет Ваала засвидетельствовано двуязычной аккадо-арамейской надписью с городища Тель-Фехерия на северо-востоке современной Сирии. Надпись на изваянии Хадад-йити, царя Гузана (IX в. до н. э.), в своей арамейской версии взывает к защите hdd gbr («Хадада воителя», чему в аккадской версии соответствует U qar-du). На еврейской почве выражение «бог воитель» (’el gibbor) с обратным порядком составляющих впоследствии превратилось в имя «архангела» Гавриила (ga?ri ’el: «Воитель бога» или «Воитель мой — бог»), впервые упоминаемого в Дан. 8, 16 и 9, 21.

Как мы видим, взгляды исторического пророка Исайи, жившего в конце VIII в. до н. э., находятся вполне в русле ближневосточных представлений о божественном царе, свойственных также иудейской допленной религии в целом. Сохранение подобных представлений можно проследить и в послепленную эпоху. Так, девтерономические авторы, хотя и вводят новую для иудаизма тему ограничения власти царя его заветом с Яхве, тем не менее по-прежнему используют риторику божественного отцовства, например, в пророчестве Нафана Давиду: «Я восставлю после тебя (т. е. Давида) семя твоё, которое произойдёт из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени моему, и я утвержу престол царства его навек. Я буду ему отцом, и он будет мне сыном» (2 Цар. 7, 12–14). Сходная риторика присутствует и у послепленных пророков — так, пророк Захария приписывает божественное качество дому Давида в целом во времена эсхатологической обороны Иерусалима от народов: «В тот день защищать будет Яхве жителей Иерусалима, и самый слабый между ними в тот день будет как Давид, а дом Давида будет как бог (’elohim), как посланец Яхве (mal’a? yhwh) перед ними» (Зах. 12, 8).

Изображения иудейских царей рубежа VII — VI вв. до н. э.: отпечаток печати из «сгоревшего архива» в Иерусалиме, принадлежавшей ?r h‘r («градоначальнику»), изображающий чиновника с поднятой в приветствии рукой перед царём, вооружённым мечом, луком и стрелами, раскрашенный осколок посуды из иудейской царской резиденции в Рамат-Рахели с изображением сидящего на престоле царя, терракота из Эн-Геди, изображающая царя в поклонении перед священным деревом