Маца

Маца

Трактат Талмуда, называющийся Песахим, начинается с изложения правил уничтожения квасного.

К началу Пасхи в доме не должно быть ни дрожжей, ни каких-либо продуктов, приготовленных на дрожжах. Раввины в этом вопросе установили столь строгие правила, что с ними могут сравниться только правила асептики в медицине. За неделю до праздника еврейские женщины, так же как и многие поколения их бабок и прабабок, делают у себя в доме тщательную уборку, заглядывая в чуланы и на чердаки, в карманы старой одежды, в самые темные углы шкафов и буфетов. Все металлические предметы кипятят в воде, чтобы их очистить, всю посуду, которой целый год пользовалась семья, запирают в шкаф и вместо нее достают особую, дорогую посуду, которую хранят специально для Пасхи.

Уничтожение квасного и употребление в пищу мацы — лепешек, испеченных из муки без дрожжей — это главные символы Пасхи. Все это накладывает заметный отпечаток на жизнь семьи. Дети, когда они вырастут, никогда не забудут, как они вместе с отцом в канун Пасхи обходили со свечами комнату за комнатой, разыскивая остатки квасного, чтобы их сжечь (иногда эти остатки квасного мать, которая уже давно очистила весь дом, специально подкладывает в несколько мест, чтобы отцу и детям было что найти). Исчезновение хлеба и появление на столе необычных сухих лепешек знаменует начало Пасхи. А то, что приходится на целую неделю отказаться от многих привычных продуктов, усиливает ощущение необычности этой недели.

Если бы значение пасхальной символики можно было до конца логически объяснить, как развязку детективного романа, символика утратила бы поэтическое очарование. Однако мы попытаемся все же высказать некоторые догадки о том, что именно, возможно, означает тот или иной символ. Мы видим, что переход от обыкновенного хлеба, который мы постоянно едим, к сухим лепешкам знаменует собой переход от рабства к свободе. В Пасху евреи отказываются от мягкого хлеба, приготовленного на дрожжах, и целую неделю едят плоскую жесткую мацу, испеченную из муки на воде. Агада называет мацу «хлебом бедняков, который отцы наши ели в Египте» во время первой Пасхи в ночь Исхода.

Хлеб свободы — сухой хлеб. Контраст между хлебом и мацой, возможно, символизирует контраст между изобильной нильской цивилизацией, которую евреи покинули, и безрадостной, бесплодной пустыней, куда они пришли, чтобы из сборища людей стать нацией. Как рассказывается в Танахе, евреи жаловались Моисею, что они не могут забыть о мясе, огурцах и луке, которыми их кормили надсмотрщики во владениях фараона Рамзеса. Конечно, там были в их жизни и неприятные моменты, например, когда их стегали кнутом. Но память об ударах кнута испарилась быстрее, чем в сухом воздухе пустыни зажили на спинах рубцы, а остались лишь воспоминания о сытости и безопасности.

Экономисты знают, что в отличие от того, что принято думать, рабы в действительности работают мало и не тяжело. Жизнь при рабовладельческой цивилизации течет вяло и неторопливо. Мы до сих пор сталкиваемся с рецидивами такого образа жизни на нашем американском Юге. Лиши человека его неотъемлемых гражданских прав — и он станет ленивым, тяжелым на подъем, неинициативным, хитрым и чрезвычайно изобретательным в искусстве отлынивания от работы и от какой-либо ответственности. Это — естественная человеческая реакция, и никакой кнут не сумеет ее изменить. Ее вообще ничто не сумеет изменить. Кнут может только подстегнуть раба, который случайно споткнулся, и заставить его двигаться по инерции тем же медлительным шагом, каким двигаются его собратья. Ничего больше кнут сделать не может. Раб, нищий и униженный, живет как рабочий скот, но жизнь раба не тяжела и для людей, лишенных гордости и достоинства, даже не так уж неприятна. То поколение евреев, которое Моисей увел в пустыню, в критические моменты снова и снова поддавалось отчаянию и панике, ибо оно было воспитано в рабстве, оно не вытравило из себя рабской психологии, трусости и привычки поклоняться идолам. Тем, кто ушел из египетского рабства, было суждено умереть в пустыне, и лишь новому поколению предстояло стать воистину свободными людьми, готовыми с оружием в руках защищать себя и свою веру, прежде чем евреи переправятся через Иордан.

Таким образом, приготовление хлеба на дрожжах становилось своеобразным символом разлагающего влияния рабской жизни. Но символ этот имеет и свои ответвления. Раввины обычно называют человеческие страсти «закваской в тесте». Закваска — это странное, всюду проникающее вещество, порождающее процесс брожения. Брожение — самая суть жизни. Брожение — вездесуще и бессмертно. Оно превращает муку в хлеб, виноград — в вино. В течение одной весенней недели, в пору расцвета природы, когда евреи празднуют день обретения своей независимости, они отказываются от дрожжей. Никто еще не дал исчерпывающего объяснения, что все это означает. Но все знают, что этот отказ от дрожжей имеет огромную власть над воображением народа Израиля.

В последние годы соблюдение пасхальных законов в Соединенных Штатах стало более популярным, чем прежде. Существует целая отрасль промышленности, которая изготовляет пасхальную пищу. Почти все продукты, которые обычно приготовляются или по крайней мере должны приготовляться на дрожжах, во время Пасхи появляются в «бездрожжевом» варианте. Во время Седера, когда евреи едят мацу и поют песни, — это символический жест в память о древнем предании. Сила Пасхи и ее реальное благо (независимо от того, что вы считаете благом: служить Б-гу или же жить, как подобает жить великому народу) заключается в том, чтобы соблюдать закон отказа от дрожжей, начиная с сумерек четырнадцатого дня месяца Нисана и кончая наступлением ночи двадцать второго дня. В первый и последний день Пасхи нельзя работать. В промежуточные дни, называемые праздничной неделей, люди работают как обычно.