§ 42. ЭРОС КАК ПРЕОДОЛЕНИЕ ОНТИЧЕСКОЙ "МЕСТНОСТИ": НЕПРОТЯЖЕННЫЙ СПОСОБ БЫТИЯ

§ 42. ЭРОС КАК ПРЕОДОЛЕНИЕ ОНТИЧЕСКОЙ "МЕСТНОСТИ": НЕПРОТЯЖЕННЫЙ СПОСОБ БЫТИЯ

Такой опыт непротяженного пространства личного отношения реализуется только в непосредственном межличностном общении, то есть в эросе, в динамичном порыве любовной самоотдачи. Для святых отцов греческого Востока полнота непротяженного эротического единения — это любовное взаимопроникновение Лиц Святой Троицы: Бог есть "целокупность эроса"[349], а "сам эрос есть любовь, ибо написано, что Бог есть любовь"[350]. В эросе божественные Ипостаси предстают "вне пространственных отношений": "Ибо они ни по сущности не рассекаются, ни по силе не разделяются, ни по месту, действию или волению не расчленяются, нераздельно пребывая друг в друге и проникая друг в друга"[351]. Афанасий Великий "описывает" непротяженную непосредственность личного общения Отца и Сына, толкуя слова Писания о Сыне, воссевшем "одесную" Отца: "В самом деле, Сын, сидя справа, не делает Отца левым, но все, что есть правого и почитаемого в Отце, то имеет и Сын, и говорит: "Все, что имеет Отец, есть Мое" (Ин 16:15). Через это Он и называется сидящим одесную, и может сказать, как сказал бы человек: "Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь" (Пс 15:8). Из этого вновь явствует, что сын пребывает в Отце и Отец в Сыне. Ибо когда Отец находится одесную, то в правой стороне пребывает Сын, и когда Сын сидит одесную, Отец пребывает в Сыне"[352].

Отказ от любых пространственных определений в отношении Лиц Пресвятой Троицы означает несомненное преодоление всех онтических мер и категорий применительно к Богу, "запредельному всякой сущности". Однако это преодоление не исчерпывается одним лишь апофатическим, со стороны человека, приближением к тайне божественной жизни. Оно в то же время есть утверждение откровения Божьего, "внебожественного" проявления воли и энергии Бога как полноты лично–троичного общения. Связь любви и эротическое взаимопроникновение божественных Лиц упраздняет любые пространственно–онтические отношения и являет Троицу как "сверхместность"[353], "непротяженное един- ство"[354] и "нерасторжимую связь" без начала и конца, меры и количества[355]. Место Бога — это внепространственное личное любовное отношение, эрос троичного общения. В различии ипостасей, "вневременном и любовном"[356], "безотносительно–запредельном всякому "где"[357], открывается способ божественного Бытия — любовь. Любовь есть место (?????) как способ (??????) бытия: "Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем" (1 Ин 4:16).

"Богословы, — говорится в Ареопагитиках, — называют Бога, согласно божественным проявлениям", эросом и любовью  — "как единственную саму по себе красоту и благо, как собственное самопроявление всему сущему, как благое выступление (???????) из своего запредельного единства, как вожделенное (эротическое) движение: простое, самопобуждающееся, самодействующее, предсуществующее в Благе и из Блага произливающееся в мир и снова к Благу возвращающееся. И этим божественный Эрос особливо обнаруживается, как в себе бесконечный и безначальный, как бы вечное круговое вращение по неизменной орбите: из Блага, через Благо, к Благу и в Благе. Оставаясь, согласно своей природе, тождественным самому себе, он постоянно выступает, пребывает и возвращается в прежнее состояние"[358]. "Беспричинный" и "запредельный" эрос троичного общения не исчерпывается апофатическими "пределами" таинства божественной жизни, но "выступает" "вовне" и "экстатически действует", "побуждая Благо" "к преизобильному проявлению своей всепроизводительной деятельности"[359]. Он "выступает вовне" в "животворном" и "природном" движении любви, то есть в таком движении и действии, которое порождает и скрепляет духовное и материальное творение, дабы через него вновь вернуться к Богу как личный любовный ответ тварей на любовь Творца: "Сам виновник всего сущего по преизбытку благости всего вожделеет, все творит, все усовершает, все соединяет, все к себе обращает. Ибо божественный эрос есть благо, для блага и через благо"[360].