VII

VII

Два мирских устоя мешают третьему, подлинному и спасительному для нас, занять свое место в душе нации. Если бы Православие по милости Божией заняло свое господствующее место в жизни русских людей, то не отпала бы необходимость и в самой «классике», как и в темах Великой Отечественной войны, но все это заняло бы свое должное место в общей системе правильно выстроенной иерархии ценностей, и все бы получило подлинное освещение и осмысление. С точки зрения конечных целей бытия и действия Промысла Божия. Впрочем, классикой стали бы Жития Святых, а не романы.

В исторической ретроспективе нельзя считать случайным, что именно в момент всеобщего распада и разлада всей русской жизни в середине XIX века на поверхность ее выходит русская литература и прочие светские искусства. Как раз за несколько десятилетий перед страшным национальным крушением, под тяжкими обломками которого мы и пребываем... Моральный разлад, распад религиозного миросозерцания и мирочувствия, поразивший русское общество в то время, выразил себя обостренно в сфере единственно для этого возможной — в искусстве. Но от созерцания распада и болезненных явлений здоровья не прибавляется даже у врачей, сколь они ни сведущи в причинах болезней. Они болеют точно так же, как и их пациенты, если не больше.

Сколь много и громко сегодня ни говорится о Православии, но ясно, что это сегодня религия немногих, и что многие хотели бы больше свидетельствовать о том, что они «не против». Здесь некого осуждать, коль речь не идет о пустозвонной фразеологии, призванной обманывать и протаскивать гнилые идеи под слоем «правильных» слов и клятв в верности «заветам предков». А это имеет место и очень, увы, большое во многих публикациях. Этот феномен следовало бы назвать «социалистическим православием» или безблагодатным патриотизмом криптокоммунистов, ставших сразу, в один день, влюбленными в «отеческие заветы» и в «родное православие». «Православные» коммунисты поют гимн атеистическому «советскому» государству. Что тут скажешь... Это, на мой взгляд, очевидно на примере всех этих Володиных, Троицких и Антоновых... замечательных по-своему фальсификаторов.

Духовная пустота, отсутствие ясных ориентиров порождают в вопросах национализма желание заниматься апологетикой национальных героев от культуры, литературы и прочих искусств. Это поле полемических сражений изначально таит в себе невероятное количество всевозможных ловушек, избежать которые решительно невозможно. Во-первых, потому, что добрая половина русских «великих» и «значительных» по крови была таковыми, т.е. русскими, либо наполовину, либо около того. Приходится вступать на шаткую изначально почву всевозможных доказательств, в конце концов пускаться в мистические рассуждения о силе духа, который претворяет еврейскую или немецкую кровь в русскую, либо утверждать, что все это неверно, потому что неправильно. В результате утрачивается вообще смысл слова «русский» и появляется интернациональная абракадабра — дескать, русский дух есть дух вообще бесплотный, собрание неких отвлеченных качеств подлинного интеллигента (по мысли В.Кожинова). Русских же, как нации вообще нет, а есть некое собрание каких-то неопределенных в своей помеси народов[72]. Таким путем удается спасти своих кумиров с иноземными корнями, но теряется сам смысл такого национального патриотизма... Не говорю о всей бредовости всех этих рассуждений всевозможных авторов, являющих собой пример как раз такого национально-еврейского смешения и потому кровно (буквально) заинтересованных в этих недоброкачественных фантазиях. Важно установить принцип. Уровень осмысления национальных проблем в их историческом и политическом ключе при культурологическом подходе крайне невысок. Надо либо вообще отказываться от всяких национальных приоритетов во имя «всечеловеческой культуры», даже в национальных одеждах, либо отказаться от самодостаточности мирской культуры во имя национальных интересов и признать их лежащими в другой плоскости. Вне романов, повестей и философских трактатов, даже если речь идет о самых всемирно известных романах, поэмах и трактатах. Это все орудия масонского «гуманизма».

Вторая ахиллесова пята культорологического подхода состоит в том, что значительная часть, если не подавляющая, из числа национальных культурных авторитетов и полководцев прошлого состояла в масонских ложах. И что представить «всемирную человеческую культуру» вне масонства вообще невозможно, ибо эта культура и есть творение масонских лож. Едва ли не все лауреаты Нобелевской премии, все немецкие философы до крупнейших включительно, тысячи и тысячи писателей, композиторов и художников, скульпторов и кинорежиссеров состояли и состоят в масонских ложах. Попросту говоря, масонство с прошлого, а вернее, с позапрошлого века стало силой, формирующей весь корпус современной культуры и ее идеологии. Перечислять в этом случае отдельных деятелей культуры как членов лож, значит, просто вводить читателей в заблуждение даже невольно, так как таким путем только создается впечатление, что остальные там не состояли. Аналогия здесь самая точная с нашей страной, где в членах партии состояли миллионы, а если кто из деятелей искусства и науки и не состоял, то только по индивидуальному разрешению той же партии. Была ли партия в нашей стране силой, организующей культурное строительство, вопрос праздный.

На этой почве у безблагодатных русских патриотов возникают одни проблемы, без всякого проблеска надежды их удовлетворительно решить.

Всевозможные рассуждения о «невредности» первых степеней масонства, о вредности только высоких степеней, о «незнании» на этих низких степенях о вредоносных замыслах в отношении России, которые были известны только высокому начальству масонства, еще больше отягощают картину. Спасая чистоту патриотических риз такого материалистического патриотизма, вводят в соблазн миллионы читателей, как бы приглашая — вступайте в низшие градусы масонства, — там все в порядке и для патриотизма вовсе не опасно.

Там ничего «такого» не происходит. Происходит же, смею заметить, самое главное — отвращение от Церкви Христовой...

Кульбиты софизма можно проделывать только потому, что сама духовно-религиозная сущность проблемы вовсе не понимается. То же самое, что с вопросом о пребывании в коммунистической партии — «миллионы честных коммунистов». Не важно, что безбожники, важно, что честные. В этих утверждениях делают как бы вовсе неопасной для души человеческой саму коммунистическую идеологию и ее исповедание. Оказывается, вся вредоносность коммунизма проявляет себя только в высших эшелонах власти. А одичание народа, а молчаливое согласие на оплевывание прошлого — «кровавый царизм», «поповщина», «кровососы-помещики» и пр. в том же духе, а трусость и ложь, и повсеместное хамство и доносительство?.. Разве все это не плоды партийной идеологии? Понятно, что утверждать все это могут только люди, заранее установившие, что ничего опасного в воинствующем безбожии, в учении экономического материализма, как и исторического, нет. И все внимание наводится на политические решения руководства партии. С масонством обстоит то же самое. И вот уже какой-нибудь современный исследователь масонства и, конечно, «православный» атеист, адвокатствует: Новиков — хороший патриот, Кутузов тоже, и даже прожженный социал-демократ и революционер Вересаев тоже хороший, потому что он писал хорошие повести, а Кутузов выиграл у французов и так далее. Проблема, и очень серьезная, сводится к трескучей фразе квазипатриотизма. А это опасно для нашего ума и сердца.

На этой почве морализаторства, обличающего у его адептов отсутствие всякого понимания христианства вообще, как положительной религии, и ставится сейчас пьеса русского патриотизма. Сама апологетика русского народа в такой ситуации становится крайне двусмысленной. Таящей в себе не просто непонимание, но форму утверждения того же интернационализма, о чем речь шла в самом начале очерка.

Люди, воспитанные мало-мальски на Житиях святых, имеющие представления о православной догматике, более или менее приобщенные к церковной жизни, не станут дергаться по поводу вопросов национальной самобытности, не станут рыдать по поводу пребывания какого-нибудь кумира безблагодатного патриотизма в масонской ложе, но во всех этих вопросах обратятся не к моральным оценкам, всегда чреватым для самого морализатора, а постараются найти духовные принципы в поставленных вопросах. Не взяв на себя роль прокурора-морализатора в вопросах оценки противников русского народа, не станут и адвокатом масонства, как и адвокатом своей нации перед судейским конклавом на предполагаемой мысленно ассамблее всех наций в храме «всемирной культуры», то есть в «храме Соломона» масонов.

Это не только не значит отрешенности от интересов своей нации; но наоборот — только в такой перспективе вечности, даруемой подлинной богооткровенной религией, отступает языческое поклонение кумирам всемирной культуры, в том числе и из числа своих великих и гениальных, получивших патент на Бесчеловечность.

Никакая нация не нуждается вовсе в доказательности своей нужности. Другое дело, какую нужность хотят подчеркнуть. И в этом главное. Нужность мировой цивилизации?.. Тогда конечно. Тогда денно и нощно нужно выискивать и доказывать. Но кому в этой ситуации доказывают и какие дивиденды при этом хотят получить сторонники языческого патриотизма, пропитанного чувством своей неполноценности? Какие ожидают приобрести доходы? Если уважение других народов и государств, то практика показывает, что это путь тупиковый. Дивиденды всегда адресны персонам и народам не выдаются. Они выдаются только труженикам межнационального фронта, представителям космополитических сил, подлинным организаторам всемирного государства и всемирной демократии. Не следует забывать, что космополитизм всегда по форме национален. Это ведь там, в международных организациях, решают — кого куда выдвигать, какой конкурс где провести и какие награды кому выдать, какими тиражами и кого издать. Ведь всемирная культура есть та «естественная религия», «в которой согласны все люди», говоря языком масонского Устава Андерсена.