Х

Х

Логично было бы ожидать, что с падением «варварства» в виде церковно-народного быта и увеличением в стране числа профессоров, писателей с мировыми именами, художников и философов, утверждением европейских форм мысли и распространением европейского образования страну ожидали все богатства всемирной цивилизации в самом недалеком будущем. Если посмотреть на газеты и журналы той, дореволюционной поры, то поразишься, сколь мало наши идеологи за последние сто лет преуспели в создании новых идей и даже новой терминологии. Увидишь и в той печати бесконечное — «мы строим правовое государство», «пора, наконец, окончательно расстаться с полицейско-бюрократическим строем», «в наш век демократии», «в то время, как парламентский строй все больше утверждается в жизни нашего народа», «сегодня, когда мы входим в число цивилизованных государств» и прочие пошлости политического словоблудия. Это лет за десять-пятнадцать до первых концлагерей... Демократы, герои Февральской революции, внедряли свободу, справедливость и рынок, — народ получил застенки ЧК. После этих застенков прошло почти сто лет. Страна наплодила интеллигентов больше, чем их имеется во всей Европе и Америке, вместе взятых. Все воспитаны на Пушкине, Толстом и Достоевском, которые «наша гордость». У нас уже давно нет никого, кроме бомжей, пьяниц и интеллигентов. Но везде в Европе сытая жизнь, а у нас — нищета, воровство и голод... почему-то.

Читая Мережковского, Розанова, Философова, С.Булгакова, Бердяева и прочих философов той поры, самых блестящих, патентованных оракулов, невольно задумываешься, а нужна ли вообще тогда философия, если она сводится к тому, чтобы из умных слов, из многознания всяких мудрых изречений и мыслей, строить поразительные по своему невежеству конструкции «прогресса» и «культуры». Не взяв на себя труд подчинить себя смиренно мудрости святоотеческой литературы, что получишь? Оглянемся вокруг и горестно вздохнем. Нас доконала наша «великая культура», которая, увы, вовсе не наша.

Стоило ли так много учиться, так долго копаться в чужой премудрости, чтобы не увидеть страны, в которой живешь. Из отдельных, часто очень умных, кирпичиков мысли и тонких, глубоких наблюдений те «великие» строили совершенно глупое здание универсальности всечеловечества, благоговея перед доктринерами «гуманного социализма». Читая обличения православия со стороны одних (Мережковский, Розанов — «очень умный», по выражению сегодняшних его почитателей) и ревизионные наскоки на православие других (Бердяев, С.Булгаков), невольно начинаешь сомневаться в подлинном уме этих философствующих умников, вспоминая ту мысль, что при отсутствии дисциплины ума, подчинения его безусловной логике религиозной мысли, данной нам на примерах святоотеческой литературы, мысль становится произвольной, бесплодной и работает на ветер. Совершенно ошибочно предреволюционная русская культура, уже светская, университетская, предреволюционная называется религиозной по преимуществу; особенно это название закрепилось именно за философией.

Во-первых, наличие религиозной темы не делает мысль религиозной, а, во-вторых, говоря попросту, религиозность так же далека от религии, как мысль о халве от самой халвы. Она никого и ни к чему не обязывает. Но капитально закрывает дверь в подлинную религию.

Видя сегодня на книжных прилавках сочинения этих декаденствующих философов, при так называемом обличении коммунистических идей, невольно думаешь: а не хотят ли уже нынешние поклонники всей культуры той упадочной поры вновь вогнать нас в трагичный круг очередной кровавой революции? Тиражируют тех, кто гак старательно в начале века направлял нас в сегодняшний лагерь умирающей страны. Ведь во многом благодаря всем этим хорошо оплачиваемым философам декадентства мы и выпали из собственной совершенно «неинтеллигентной» но очень родной и патриархальной истории, и попали в интеллигентный концентрационный лагерь постоянно перемещаемых лиц. Лагерь кочевых народов. Из народа оседлого превратились в народ кибиточный — по «великим стройкам», почужим мыслям. По своему вкладу в международный банк реконструкции и развития всемирной культуры мы могли бы, кажется, со своими Пушкиными и Достоевскими (наши философы, как известно, носят масштаб исключительно местночтимых богов), Тургеневыми и Толстыми претендовать на получение международного гражданства в царстве интеллигенции, организованной в стройную систему Ордена вольных каменщиков, этой единой партии философов и свободолюбцев, борцов за «равенство и свободу» всех народов.

Ведь в конце концов и революцию в России делали передовые интеллигенты международного класса по планам философов и каббалистов из того же Ордена. Обещали сделать Россию правовым государством, гордо шагающим со всеми цивилизованными государствами по дороге прогресса в царство сытого благополучия... Доверие к еврейским внушениям стоило нам очень дорого: Россия, в сущности, стала просто колонией запада, управляемой «Домом Соломона».

Обманулись и обманули. Не будем обсуждать вопроса о том, какая революция лучше: февральская или октябрьская. Революция — это принцип, как убийство или обман, как преступление через закон, не юридический, а закон жизни в обычае и религии. Сколько было в то предреволюционное время криков о необходимости овладеть благами европейской цивилизации, о демократии, о создании эффективной экономики, о прогрессе, который один на всех. Все, как сегодня. Доктринерство неистребимо, рутинерство фанатично, и если что-то почему-то «не так», если почему-то вообще все «не так», то виновата, конечно же... действительность, реальность и народное невежество. И это доктринерство, и этот рутинерский фанатизм под тем же декадентским знаменем так называемой демократии и сегодня владеет нами во всей своей тупости и глупости самоубийственной. Царство самой тупой догматики, царство и террор ярлыка — «прогресс», «культура», «демократия». И возникает недоумение.

...Но как все же профессора и доценты, запросто цитирующие всяких там Гегелей и Фихте, написавшие гору всевозможных рекомендаций о том, как надо жить правильно, по-научному, а как не надо жить (по-старому, в отсталом церковном быте, под царем батюшкой) не смогли не только предвидеть, куда толкают страну, в какие невероятные ужасы, но даже свою собственную судьбу не смогли предугадать и устроить. Почитайте мемуары всех этих писателей и поэтов, и вы увидите целое море удивления, отчего это «так» все случилось. Почитайте какого-нибудь Коковцова, многомудрого министра Царя, или философа Лосского и кого хотите. Все они задним умом, конечно, сильны. Но этим умом сильны все не очень умные люди. Каким образом только в этой среде поверили в весьма примитивную теорию социализма, где ни истории, ни обычая, ни традиции не только не нужно, но даже и вредно иметь, потому что это не «прогрессивно». Каким образом через это приобщение к высотам культуры приобщились к уголовному миру и стали аплодировать террористам и убийцам просто так, «из чувства социального протеста», поверили, что евреи осчастливят русский народ?

Целые партии стали жить на деньги от грабежей и убийств, вроде каких-нибудь эсеров и большевиков... Впрочем, что же повторять всем известное. Но ведь им аплодировали люди, выросшие на Гегеле и Фихте, Пушкине и Достоевском. Гуманизм и культура это дозволяют.

Скажут, легко теперь говорить, когда все уже позади, а как современнику было увидеть смысл настоящего и узнать, что из всего этого будет? Как своими действиями определить это лучшее?

В этом смысле очень поучительно сравнить то, о чем писали левые, кадетские газеты, и что писали газеты «черносотенные», со своими «реакционными» и «отсталыми» авторами, сплошь антисемитами. Что писала какая-нибудь левая, и, ну очень интеллигентная, «Речь», или, прошу прощения, «Русское Слово» с еврейским акцентом? Здесь было обещано полное благоденствие русскому народу, как только он сбросит с себя бремя своей природной исторической власти и одемократится. Здесь и прелести парламентского строя, и «народное представительство», и «прогресс», и «правовое государство», в общем, решительно все, что сегодня обещают нам нынешние демократы и западники с израильским или американским гражданством, что одно и то же.

А вот черносотенные авторы монархических газет писали — не верьте, обманут. Как только не станет Царя-батюшки, так и превратится русский народ в рабов и его физически будут истреблять новые властители, попутно морально разлагая[73]. Я мог бы процитировать и «Русское Знамя», и «Земщину», и «Русское Дело», и «Объединение», и «Морскую Волну» и журнал «Прямой Путь», и десятки других газет и журналов этого направления. И каждый, кто начнет читать, не сможет не удивиться поразительной прозорливости авторов-«черносотенцев», от простого крестьянина до студента, помещика и журналиста. Поставив ясные ориентиры, выставив как критерий оценки два главных понятия — православия и народного быта — без всяких философских затруднений они увидели весь смысл политических событий в стране и ее будущее в случае победы так называемой «демократии». «Наше правительство винят в стеснениях печати: да попади власть в. руки Лениным — никому, кроме социалистов, пикнуть бы не дали, вешали бы за частную беседу в неугодном Лениным духе... Казнили бы не за действия, а за мнения, за сочувствие, как казнили младотурки инакомыслящих журналистов», — писал, например, Д.Булатович. Удивительно, ноуже в 1909 году можно было прочесть о конечной победе большевиков в случае продолжения революционной ситуации в стране, о приходе к власти Ленина («Русское Знамя», 1909 г., № 169.). А меньшевики и кадеты уже после всего удивлялись, откуда это большевики свалились на голову, когда все так хорошо было задумано. Пример точного прогноза, как известно, является признаком верности самой теории, в данном случае — черносотенной.

Возьмем еще несколько примеров из правой прессы в смысле точности прогноза и оценок. В августе 1915 г. был создан различными думскими фракциями так называемый «прогрессивный блок», куда вошли и некоторые царские министры, и члены Государственного совета. Понятно, народ образованный и умом не обделенный. Можно сказать — цвет российской интеллигенции. Этот блок стал ударной силой февральской революции. Каждый член этого комплота был уверен, что только государственный переворот приведет страну к процветанию. А вот оценка этого блока «Русским Знаменем» (от 1 октября 1916 г.): «...Это и есть тот предательский желтый блок, который, задавшись недостойной целью парализовать лучшие правительственные начинания, злонамеренно толкает в пропасть всю русскую государственность, чтобы на развалинах ее создать кромешное царство лжи и анархии».

Наступил февраль 1917-го, и наступило царство, как известно, именно лжи и анархии. А ведь в «Русском Знамени» работали не академики и профессора. Академики и профессора делали революцию и были убеждены, что несут благо и процветание, а черносотенцев нечего и слушать. История еще раз показала, что многознание уму не научает. За два месяца до начала мировой войны «Русское Знамя» писало о немецких деньгах, на которые будет совершена революция социал-демократами. В июне 1914 г. — о заинтересованности Англии в вовлечении России в скорую войну с Германией. О том, что во время войны Франция и Англия будут помогать революционным силам в России.

И ни по одному пункту газета не ошиблась! А вот о левой прессе этого не скажешь. Читать ее пожелтевшие страницы сегодня скучно и смешно. Глупость, ложь и верхоглядство!..

Самым ярким примером ясного понимания политической ситуации в стране явилась, пожалуй, публикация в старейшей в России монархической газете «Московские Ведомости». Еще весной 1906 года в статье «Две диктатуры» говорилось, что исходом революции, начавшейся смуты, может быть только диктатура, — жесткая и беспощадная. И вопрос стоит не о количестве «свобод» и не о парламентских режимах, а о том, кто проявит волю и установит диктатуру: красные или белые? Заметим, что кадеты еще кричали о демократии, Царь — верил этой «прогрессивной общественности», и указ за указом, манифест за манифестом, — расширял все эти «свободы»: слова, вероисповедания, собраний и проч. И наивно полагал, что действительно «солнце правды скоро, скоро взойдет над русской землей (подлинные слова Николая II при приеме делегации рабочих-монархистов из Иваново-Вознесенска 20 февраля 1906 г.). А «Московские Ведомости» точно определили суть дела: речь идет только о том, кто именно установит в конечном счете диктатуру. Третьего не дано. Правым было ясно: страна погибает от недостатка государственной власти, а не от избытка ее. Левые, профессора-кадеты, кричали о свободе. Октябрь 17-го показал, кто был прав.

И это лишь один из множества ярких примеров предвидения обстоятельств, как следствия ясных мировоззренческих установок. Увы, в основе — реакционных и черносотенных. Но потому и верных... Позитивисты, политики-прагматисты, люди «реального мышления» — все эти Милюковы, Гучковы и проч. оказались посрамленными в своих способностях увидеть и направить, предвидеть и сделать выводы. Материалисты и оккультисты, пантеисты и теософы с октября семнадцатого почувствовали себя обманутыми в своих «точных» прогнозах и ожиданиях.

Уж, кажется, какой ум — Н.О.Лосский. Даже книгу написал об интуитивизме. Мыслимое ли дело, о самом главном искусстве предвидеть и разгадывать за видимым невидимое. Но почитайте его собственные воспоминания. За день до начала мировой войны, когда всем его знакомым было уже ясно, что завтра-послезавтра начнется мировая бойня, он пребывал в самом безмятежном состоянии и решительно отказывался верить в такую возможность. За день! То же самое и относительно революционных событий.

Про писателей и поэтов говорить не приходится. Блок был человеком, всю жизнь, по крайней мере сознательную, ждавшим, как и другие его сотоварищи, революцию в виде Прекрасной Дамы, а, увидев мурло чекистов, удивился до самой последней степени. Еще больше удивился, когда в его поэтическую квартиру вместо Прекрасной Дамы революционным порядком вселилась пошлая еврейская семья и по квартире поплыл кислый запах какого-то варева с кухни.

И поэтому когда «это» наступило, то даже позволил себе что-то сказать о еврейском характере не очень лестное.

Теперь обратимся к вопросу более общему, — оглупляют ли человека все эти прелести мировой культуры с ее философией и литературой? Ведь не случайно же слово «интеллигент» стало почти бранным и произносится людьми положительного дела почти презрительно. Но ведь речь-то идет не о какой-то узкой секте придурков, зачем-то что-то читающих, что никому другому читать не придет в голову. Ведь, по правде говоря, противопоставление двух групп населения — народа и интеллигенции — сегодня просто анахронизм. Вся нация почти объинтеллигентилась, пройдя через общеобразовательную школу и всю систему пропаганды культурных ценностей и получая каждый день через телевидение и газеты очередной заряд этих самых «ценностей».

Однако, обратимся все-таки к рафинированным представителям интеллигенции как прошлого, так и настоящего, с этим, быть может не очень корректным вопросом, чтобы лично для себя сделать вывод для практического пользования, и невольно придем к выводу — да, оглупляет, и именно в той степени, в какой происходит это поглощение. Ведь и слово «интеллигент» означает человека, который является как раз чистым продуктом всемирной культуры, женихом Софии, мудрости...

Конечно, такой вывод будет все-таки неверен, так как, например, из такой философии полностью выпала святоотеческая литература, как и классическая античная. Ведь тот, кто внимательно читал Платона, его «Государство», например, мог бы, вооруженный знаниями христианского вероучения, увидеть реальное воплощение идей большевизма. А в других работах того же замечательного Платона, увидел бы все родовые пятна современной демократии с ее принципиальным аморализмом, и всеми фашизмами в придачу. Более того, узрел бы полное отсутствие какого-либо принципиального различия во всех этих учениях. Недаром же Платон в СССР до 1961 г. был запрещен. Даже самое поверхностное знакомство с Вольтером и Руссо оказало бы ему неоценимую услугу: он увидел бы, что и на тысячу километров нельзя приближаться России к теоретикам церковного погрома и абсолютистского деспотического государства. Из чтения Огюста Конта могли бы сделать вывод, что в случае крушения Самодержавия к власти придут не просто представители безбожного чиновничества, но представители самой мрачной жреческой деспотии, в которой все, вплоть до личной жизни и личного письма будет просматриваться и контролироваться, где будет единый политдень, партийные проработки и «ценные указания» на каждый день по всем направлениям человеческой деятельности. И установиться иудократия...