7.
7.
Пол стоял у главного входа в церковь и пожимал руки выходившим из нее людям. Несколько человек сказали, что тема его проповеди была немного неясна. Большинство же признали, что служба доставила им большое удовольствие. Тем не менее отчаяние Пола возрастало. Неважно, сколько похвал он получил, самым важным для него было мнение отца, а Дейвид Хадсон сказал только одно: «Неплохо. Я выскажу тебе свои замечания позже».
Отец заставил его почувствовать себя ничтожеством, произнеся всего лишь несколько слов.
С того самого вечера, когда Юнис сказала, что его родители собираются навестить их, Пол непрерывно работал. И вот его родители здесь. Они уже прошли в зал собраний, где диаконы и диакониссы подготовили все для торжественного приема Дейвида Хадсона — знаменитого проповедника. Сейчас отец, вне всякого сомнения, окружен поклонниками.
Что же было не так с его проповедью? Безукоризненное произношение, впечатляющие примеры, плавные переходы. Прихожане смеялись тогда, когда он этого хотел, впадали в задумчивость, когда ему это было нужно. Ему даже удалось выжать у них слезы.
«Неплохо».
Осуждение с легким оттенком похвалы.
Он усердно работал над проповедью столько дней, но все равно не оправдал надежд отца. Впрочем, как всегда. Из?за угла появилась пара, ведущая оживленный разговор. Пол продолжал улыбаться. Он обязан быть приветливым, иначе они выйдут из церкви и никогда не вернутся. И снова он проиграет.
— Великолепная проповедь, пастор.
— Очень рад, что вы смогли прийти сегодня, надеюсь увидеть вас снова.
— Мы не могли пропустить такое событие. Дейвид Хадсон — действительно ваш отец?
Что же хочет сказать этот человек? Что его проповедь — отражение ораторского таланта его отца?
— Да, действительно.
— Он не будет выступать во время вечернего богослужения?
—Нет.
— Как жаль. Мы так хотели послушать его «вживую».
Пол весь напрягся.
— Мой отец сейчас в отпуске, но вы можете пообщаться с ним в зале собраний. Мы организовали в его честь обед.
Муж с женой в смятении переглянулись.
— Мы ничего с собой не принесли.
— Мы рассчитывали на большое количество гостей. У нас всего достаточно. Зал собраний как раз за углом. Я буду счастлив, если вы встретитесь с моими родителями и другими прихожанами. Все будут вам рады.
Пол посмотрел им вслед — муж с женой направились в сторону зала собраний. Он же развернулся к другим выходящим.
Возможно, он разочаровал и мать. Она улыбалась, но ничего не сказала и молча последовала за отцом. Она даже не взглянула на него. Как было бы хорошо пойти в свой кабинет, запереться в нем и посидеть несколько минут, чтобы справиться со своими чувствами, прежде чем идти в зал собраний. У Пола было такое ощущение, словно он что?то сломал.
И где же Юнис, когда она так ему нужна? Может, отправилась поболтать с какими?нибудь старыми сплетницами? Ей следовало общаться с прихожанами, как это делали Лавонн Локфорд и Джесси Боэм, женщины, которые действительно внесли свой вклад в развитие церкви.
Никогда еще Пол так остро не осознавал тесноту своей старой церкви, как сейчас, когда отец сидел на скамье в переднем ряду. По сравнению с церковью его отца Сентервилльская христианская церковь казалась маленькой и обшарпанной. Прихожанами Пола были в основном рабочие, а не богатые деловые люди, как у отца. Но все меняется. Теперь к ним на богослужения ходят мэр, Атертоны, другие преуспевающие бизнесмены. Пол вспомнил, как отец разглядывал его паству.
Пол поторопил нескольких отставших, чтобы они шли в зал собраний, а сам направился по проходу к алтарной части. Юнис наигрывала что?то на пианино.
— Почему ты еще здесь? Нам же следует идти в зал собраний. Она спустилась со сцены.
— Ты же сам попросил сыграть что?нибудь в заключение. Мы можем пройти через боковую дверь. — Юнис вдруг остановилась. — У тебя все в порядке?
— Конечно, все прекрасно. Пошли, пока нас не начали искать.
— Иди один. Мне нужно сходить за Тимми.
— Эбби приведет его.
— Мне нужно расписаться за него, ты же помнишь про новые правила.
— Я забыл.
— Что не так, Пол?
То же, что и всегда. Он оказался не на высоте.
— Ничего.
Жена взяла его за руку:
— Всем очень понравилась твоя проповедь.
Юнис несложно угодить. Все, что он ни делал для Бога, как бы незначительно это ни было, приводило ее в восторг.
— Нет, не всем. — Ему захотелось сесть в последний ряд и закрыть лицо руками. — Очевидно, она пришлась не по вкусу моему отцу.
Глаза Юнис сверкнули.
— Он так тебе сказал?
— Не совсем. Ладно, не обращай внимания. Пошли лучше к остальным. Надеюсь, диакониссы все приготовили.
— Зал украшен, подготовили даже приветственный транспарант в честь приезда твоих родителей. А еды хватит на целую армию. Беспокоиться не о чем.
Когда они вошли в зал собраний, Пол неожиданно почувствовал себя преданным. Ревность охватила его оттого, что он увидел, как отца окружили его, Пола, прихожане. Пол с трудом сглотнул. Обычно люди подходили к нему, когда он появлялся в зале собраний. Они говорили ему, какой замечательной была его проповедь. А сейчас они даже не замечали Пола, стараясь оказаться поближе к великому Дейвиду Хадсону. Отец же стоял с блаженной улыбкой на красивом лице, кивая то одному, то другому, словно король своим подданным–простолюдинам. Даже Холлис Сойер объявился, чтобы полебезить перед ним!
— Я просто обожаю ваши проповеди, мистер Хадсон.
— Спасибо.
— Моя жена уже много лет смотрит вашу передачу! Она свято верит каждому вашему слову.
— Я говорю лишь то, что вкладывает в мои уста Господь.
— Господь благословил вас, мистер Хадсон. В этом нет сомнений.
— Мне очень приятно находиться здесь с вами.
— Не могли бы вы поставить автограф на моей Библии?
— Конечно.
Лоис Хадсон коснулась руки сына:
— Извини, Пол.
— За что? — Уж не хочет ли она сказать, что его проповедь была ужасна?
— За это. — Она кивнула в сторону отца. Пол вымученно рассмеялся:
— Все в порядке, мама. Он — знаменитость. Естественно, люди хотят пожать ему руку, сказать, как много он для них значил все эти годы.
— Они не знают его так, как знаем мы. Пол рассердился:
— Он очень много трудился, чтобы стать тем, кем он стал.
— Да, он много работал. И многое приносил в жертву. — Лоис оглядела толпу вокруг. — Мы оба знаем, что я имею в виду.
— Я горжусь им, мама, и всегда гордился. — Никто не виноват, что для этих людей Дейвид Хадсон как член королевской семьи, снизошедший до простых обывателей. — Люди тянутся к нему.
Мать взяла его за руку:
— Харизма — великая вещь, Пол. Твой отец…
— Я знаю, мама. Поверь мне, я знаю. Сколько я себя помню, люди всегда смотрели на него снизу вверх. Они испытывают к нему благоговение. Люди ловят каждое его слово.
«Неплохо».
— Помнишь, о чем мы с тобой говорили, когда ты был маленьким? Помнишь, о чем ты мечтал?
— Конечно. Служить Богу.
— Тогда и держись своей мечты, сынок. Пусть тебя направляет Господь, а не отец.
— По–моему, мне не удается следовать ни за Одним, ни за другим. — Пожалуй, зал собраний — неподходящее место, чтобы составлять список своих недостатков. Он не хотел продолжать разговор об отце, о том, как тот добивался успеха во всех начинаниях. Просто он начнет ощущать еще большую неуверенность в себе. Дейвид Хадсон создал одну из самых больших церквей в стране, очень сильную, которая воспламеняла души людей. Пол хотел знать, в правильном ли направлении он сам ведет свою паству, есть ли у него шанс добиться успеха здесь, в Сентервилле. Он так старался, стольким жертвовал.
— Как тебе понравилась моя проповедь?
Мать отвернулась:
— У тебя красноречие от отца, Пол. И его харизма.
Он удивился и обрадовался:
— После того, что он сказал, я подумал, что упал лицом в грязь. Мама вздохнула:
— Ты очень похож на него, причем даже больше, чем я ожидала. Пол воспрял духом:
— Вот уж не ожидал услышать нечто подобное.
Она пристально посмотрела ему в глаза:
— У меня нет никаких сомнений в том, что если ты продолжишь в том же духе, в конце концов и у тебя будет своя церковь, и ничуть не меньшая, чем у него. Только нужно ли тебе это?
Теперь от услышанной похвалы улыбка Пола стала еще шире.
— Ну, конечно, я хочу этого. Разве не об этом я мечтал всю свою жизнь? Построить что?то для Господа? Что?то великое. Что?то, что заметит весь мир. — Пол взял руку матери и поцеловал ее. — Ты всегда была моей главной опорой.
Лоис криво улыбнулась:
— Не приписывай мне чужих заслуг. Ты несешь ответственность за свое служение, за слова, которые произносишь, стоя за кафедрой.
— А вот и Юнис, мама. — Он помахал жене, ему не понравилось, что с ней были Сэмюель и Абигайль Мейсон.
Юнис пропустила вперед пожилую чету. Молодая женщина лучезарно улыбалась, целуя свекровь в щеку.
— Извините, что так сильно задержалась, мама. Мы ввели новые правила, потому что приход увеличился. Мы теперь расписываемся, когда приводим детей и когда забираем их домой. И я ничего не могу с этим поделать. Мама, познакомьтесь с Сэмюелем и Абигайль, нашими добрыми друзьями. Сэмюель, Абигайль, это моя свекровь, Лоис Хадсон.
Когда обмен приветствиями закончился, Пол сказал:
— По–моему, нам пора начинать.
Как только Дейвид Хадсон усядется во главе стола, он будет отрезан от прихожан, и тогда Пол снова завладеет их вниманием.
* * *
После обеда Пол провел отца в свой кабинет и предложил ему мягкое кресло.
— Усаживайся, пожалуйста, папа.
Отец сел и осмотрелся:
— У тебя здесь тесновато.
Пол постарался улыбнуться:
— Зато до всего можно дотянуться, не вставая с места.
Отец наклонился вперед и провел рукой по корешкам книг на полке.
— Ты не можешь отвести под библиотеку отдельное помещение?
— Мы проводим занятия во всех комнатах.
— Я заметил, на проповедь пришло много народу.
— Столько же будет и на вечернем собрании. И на субботнее вечернее богослужение приходит немало людей.
Отец поморщился и стряхнул соринку со своих серых брюк.
— Тебе нужны новые помещения. Такое впечатление, что это здание построили лет сто пятьдесят тому назад.
— Ты почти угадал. Это одна из главных исторических достопримечательностей Сентервилля.
— Исторических? Тогда забудь про перестройку этого сарая. Лучше поищи участок, где ты сможешь построить новую церковь, и продай это здание.
Пол откинулся на спинку кресла:
— Я уже думал об этом, папа. Я проверил, нет ли в продаже подходящих участков, акров в пять.
— Пять? И всего?то? Я начинал с пятнадцати.
— И было это тридцать лет тому назад. Цены тогда были намного ниже.
— Все относительно, Пол. Будешь считать себя маленьким, маленьким и останешься.
Пол не стал говорить, что такие дела требуют времени, а он является пастором Сентервилльской христианской церкви только пять лет. В течение первых пяти лет пребывания в должности пастора Дейвид Хадсон уже заложил фундамент здания в двадцать тысяч квадратных футов с помещением для богослужений и двумя этажами классных комнат. В течение десяти лет он построил христианскую школу, в которой дети учились девять лет, начиная с детсадовского возраста. Еще через пять лет в этой школе уже были старшие классы. Во владении Дейвида был целый гараж автобусов и медиацентр, который он мастерски использовал, транслируя свои проповеди на всю страну. Пожертвования стекались к нему со всех концов.
Глядя на свой кабинет, Пол понимал, что? отец думает о его захолустной церкви.
— Сентервилль — небольшой городок.
— Когда о тебе заговорят, люди станут приезжать даже из Сакраменто, Пол. Просто ты еще не набрал силы. Но твое время придет, если ты захочешь. У тебя есть талант, требуется только отточить мастерство.
Пол постарался скрыть, насколько сильно ранили его слова отца.
— Не мог бы ты объяснить подробнее? Отец удивленно поднял брови:
— Ты уверен, что хочешь это услышать? Не припомню, чтобы ты когда?нибудь нуждался в моем совете.
Пол привык не обращать внимания на небольшие колкости, поэтому лишь улыбнулся.
— Теперь я стал взрослым.
— Рад это слышать. Я боялся, что ты на всю жизнь останешься маменькиным сынком.
Неприятный укол, но Пол постарался не показать виду. Сейчас неподходящее время для обмена колкостями, главное — добиться от отца совета.
— Как тебе удалось убедить прихожан согласиться на строительство?
Отец рассмеялся:
— Убедить согласиться? Я вижу, мы оба созданы для нашей работы. — Он положил ногу на ногу. — Послушай меня, сын. Здесь пастырь ты. Так ведь?
— Да, конечно.
— Разве пастух спрашивает у овец, куда идти? Ты обязан помнить, что ты лидер. Первое, что тебе нужно, это понимать, какой может стать Сентервилльская христианская церковь, а потом этого добиваться. Не нужно спрашивать, нравится ли им твоя идея. Просто поставь их в известность. Ты ведешь их, — сказал Дейвид Хадсон, делая ударение на первом слове. — Если ты станешь ждать, когда прихожане сами скажут тебе, чего они хотят, ты никогда ничего не дождешься.
В том, что говорил отец, что?то было не так, но Пол никак не мог уловить, что именно. Глаза отца сузились.
— Вижу, ты уже сомневаешься. В этом твоя слабость. Ты должен быть человеком, который смотрит вперед. И ты должен действовать, чтобы добиваться своего. Господь призвал тебя к служению в Сентервилльской христианской церкви, и Он поступил так, чтобы ты воздвиг здесь Его храм. Единственный человек, кто тебе мешает, это ты сам.
— У тебя все так просто.
— А все и есть просто. Весь секрет в том, чтобы знать своих людей. Ты должен выяснить, что ими движет. Определи, чего они хотят в целом. Деньги и таланты твоих прихожан должны служить Господу, они сами не знают этого, так же как овца не знает цену своей шерсти. Ты должен учить их. Заставь их почувствовать, что, раскрывая свои кошельки, они поступают хорошо. Хвали их за их таланты. Формируй их взгляды, пусть они сами почувствуют себя хорошими, строя Царство. В этом и кроется секрет успеха. Но главный вопрос — хочешь ли ты добиться успеха?
— Конечно, хочу.
— И ты сможешь сделать трудный выбор?
— О каком выборе ты говоришь? — Он уже сталкивался с необходимостью делать выбор, о котором говорил отец, но он не хотел рассказывать об этом.
Дейвид наклонился вперед:
— Всегда найдутся люди, которые захотят оставить все как есть. Они погрязли в рутине, и им это нравится. — Он вскинул руку. — Они цепляются за старые дома и старые идеи.
Как Отис Харрисон и Холлис Сойер.
— У меня было несколько таких. Двое из трех старейшин, которые и призвали меня в эту церковь. — Они отказались от своих постов, слава Господу.
— Стой на своем, Пол. Держись твердо. Тебе нужно изменить свой образ мыслей. Не старейшины церкви призвали тебя, тебя призвал Господь. И ты должен вспоминать об этом всякий раз, когда кто?то встает на пути прогресса. Поскольку эта церковь была построена во времена Калифорнийской золотой лихорадки, я приведу в пример дилижанс, чтобы пояснить свою мысль. Бо?льшая часть прихожан — это пассажиры, сидящие в нем. Они купили билеты. Они знают, куда едут, и предоставляют тебе право выбирать, как довезти их до пункта назначения. У тебя же есть лошади, которые и везут дилижанс. Вожжи в твоих руках, Пол. Твоя задача — править лошадьми, заботиться о них, чтобы они служили тебе верой и правдой, а все пассажиры добрались до места. И что же творили эти смутьяны?
— Они некоторое время отравляли мне жизнь.
— Ты победил?
— Не знаю, назовешь ты это победой или нет. Они отказались от должности старейшин и больше не посещают церковь. — Только сегодня Холлис пришел за автографом Дейвида Хадсона.
— Кто?то сетовал на то, что они так поступили?
— Нет, ни разу не слышал. После их ухода у нас появилось так много новых прихожан, что они вряд ли скучали по этим старцам.
— Ты молодец.
Пол вспыхнул от удовольствия, что отец его похвалил.
— Только одна Юнис расстроилась.
— Ох уж эти женщины! — Отец усмехнулся. — Знаешь, я люблю твою мать, но с ней не всегда просто. На самом деле мне кажется, что самые серьезные баталии я вел именно с ней. Мы спорили о людях, которые причиняли мне неприятности. Ты же знаешь мать. Она прислушивается к каждой жалобе, словно эта жалоба того стоит.
Пока Пол рос, она часами выслушивала его собственные жалобы. И если бы не материнская любовь, кто знает, кем бы он был сейчас.
Отец снова рассмеялся:
— Если бы мы с тобой выслушивали всех и вся, то ни на что больше у нас не осталось бы времени.
Пол тоже засмеялся:
— Да, это так. Мне в конце концов надоело выслушивать брюзжание этих старейшин по любому поводу.
Отец снова посерьезнел:
— Тебе повезло, что они не заразили остальных. — Взгляд его стал жестким. — В следующий раз, когда случится нечто подобное, не дожидайся, пока они уйдут сами.
Их уход был для Пола как заноза, но быль была вполне терпимой, поскольку теперь другие люди поддерживали его в любом споре, который затевал Сэмюель.
Отец встал. Он никогда не мог долго сидеть на одном месте.
— Если кто?то начнет чинить тебе препоны, Пол, лучше сразу выкини их из церкви. Если только дашь им волю, в дальнейшем будешь спотыкаться на каждом шагу. Будь бдительным. Оценивая каждую ситуацию, прежде всего думай о том, какой вред она может тебе нанести, и не меняй принятых решений. Не позволяй сбивать себя с толку, особенно жене. Какими бы умными женщины ни были, они всегда руководствуются чувствами.
Полу вовсе не помогала крепкая дружба Юнис и Абигайль.
— В этом городе можно где?нибудь съесть хороший бифштекс? Видимо, отцу не удалось нормально поесть в зале собраний, когда люди все время требовали его внимания.
— В гольф–клубе есть неплохой ресторанчик. — Отец приподнял бровь, выразив таким образом свой интерес. — Управляющий — прихожанин нашей церкви. Мне только нужно позвонить, и столик для нас будет готов.
— Тогда позвони.
Пол взял трубку телефона и нажал кнопку быстрого набора, а отец принялся рассматривать корешки книг на полках. Он взял одну, полистал и поставил на место, потом вторую и нахмурился.
— Я договорился, — сказал Пол, опуская трубку телефона на рычаг. — Столик на четверых. Можно попросить Мейсонов присмотреть за Тимми.
— Давай оставим женщин дома. Едва ли им будут интересны наши разговоры о работе.
Полу было приятно, что отец хочет провести больше времени с ним наедине. Нужно будет забежать домой и предупредить Юнис, что он не будет ужинать дома.
Отец захлопнул книгу и швырнул ее на стол.
— Я знаю парня, который это написал.
— Как я понимаю, книга тебе не понравилась. — Зато Юнис была от нее в восторге и посоветовала Полу прочитать ее.
Отец пожал плечами:
— Он неплохо пишет, но несет несусветную чушь насчет терпения и покорности. Это, конечно, превосходные качества, но если следовать его совету, придется всю жизнь сидеть сложа руки и поджидать, когда Дух заставит тебя что?то сделать.
Пол слегка нахмурился:
— В самом деле?
— Почитай сам, если мне не веришь. Я просто хотел сэкономить тебе немного времени.
— Пожалуй, я сдам ее в библиотеку. — Пол взял ключи от церкви и последовал за отцом.
* * *
Когда Пол после торжественного приема повел отца в свой кабинет, Юнис пошла с Тимми и свекровью к себе домой.
— Не хотите ли немного отдохнуть, мама? — Ей еще не приходилось видеть свекровь такой подавленной, а тем более такой молчаливой.
— Знаешь, чего бы мне хотелось, Юнис? Погулять с тобой и Тимми. В вашем городке должен быть какой?нибудь парк и маленькая кофейня, где мы выпили бы по чашечке кофе с молоком, а Тимми — горячего шоколада.
— Мама, давай пойдем. Ну, пожалуйста! — Сначала Тимми робел в присутствии своих дедушки и бабушки, которых видел только четыре раза в жизни, но потом нашел с бабушкой общий язык.
— Недалеко от того места, где вы остановились, есть небольшой парк, а на Мэйн–стрит находится «Закусочная Чарли». — Она была там несколько раз с Полом, ей понравились Чарли и Салли Уэнтворт — хозяева закусочной. Они старались создать домашнюю атмосферу в своем заведении. — Владельцы — прихожане нашей церкви. Они вам понравятся.
— Я ни с кем не хочу знакомиться, Юни. На сегодня достаточно болтовни. Я просто хочу провести время с тобой и Тимми. Есть ли в городе такое место, где Пола не знают?
Юнис положила сумочку на маленький столик.
— Придорожное кафе на автостоянке рядом с трассой 99. — Там останавливались перекусить люди, которые тотчас разъезжались в разные стороны. А Пол никогда не видел смысла в том, чтобы сидеть за стойкой с людьми, которых он никогда не увидит в Сентервилльской церкви.
— Думаю, подойдет идеально.
Юнис удивилась:
— Вы действительно хотите пойти туда?
— По мне, это самое подходящее место. К тому же в придорожных кафе всегда хорошо готовят.
Юнис показалось, что в карих глазах свекрови сверкнули слезы, но она не успела спросить ее, все ли в порядке. Лоис хлопнула в ладоши:
— Пошли, пошли. Вы с Тимми переоденьтесь во что?нибудь, что не жалко испачкать, а я напишу записку дедушке и папе. А потом мы направимся в гостиницу, чтобы бабушка сняла выходной костюм и эти тесные узконосые туфли на каблуках и надела удобные кроссовки. — Тимми засмеялся. — Что? Ты не знал, что бабушки носят спортивную обувь? Ну, что ж, ты узнаешь еще много интересного, мой мальчик. — Она наклонилась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Лучше тоже надень кроссовки, Тимми, я собираюсь побегать с тобой наперегонки до горки. — Она выпрямилась и посмотрела на Юнис. — Если, конечно, у вас есть горка.
— Есть! — Тимми побежал в спальню.
— И качели, надеюсь, у вас тоже есть? — крикнула ему вслед Лоис.
— Думаю, найдутся, — рассмеялась Юнис. — Мы будем готовы через пару минут.
Тимми в первый раз зашел в гостиницу «Бедфордс», но ни холл, интерьер которого был выдержан в викторианском стиле, ни восточный ковер, ни отполированный паркет, ни изящные подушки и фаянсовые изделия «Доултон» на массивной резной каминной полке не произвели на него никакого впечатления.
— Бабушка вернется через несколько минут, дорогой, — сказала Юнис. — Просто посиди и ничего не трогай. — Мальчик опустился в обитое парчой кресло и принялся болтать ногами. Как только появилась Лоис, он вскочил и припустил к входной двери.
— Остановись у двери, шалун, — крикнула ему вслед Лоис. — Состязание должно быть честным. — Она подмигнула Юнис. — Далеко отсюда до парка?
— Один квартал вперед, потом направо и еще полквартала.
— Слава Богу. Думаю, столько пробежать я еще смогу. — Она сошла по ступенькам и наклонилась к Тимми. — На старт. Внимание. Марш! — Тимми припустил по тротуару, но Лоис не отставала от него. Юнис рассмеялась, закрыла за собой дверь и отправилась за ними, но шагом.
День был чудесным — ясным и тихим. Юнис не хотела в такой день думать, что за совет мог дать Полу отец. Как это ни печально, но что бы ни сказал Дейвид Хадсон, его слова Пол не подвергнет сомнению. И Юнис была абсолютно уверена в том, что муж не станет рассказывать ей об их беседе.
— Он никогда тебе не нравился, — как?то сказал ей Пол.
— Нравится или не нравится, не имеет значения, Пол. То, что он твой отец, вовсе не означает, что он все знает.
— О строительстве церкви он, во всяком случае, знает больше моего. И глупо было бы не слушать его! — Юнис знала, что любое предложение Дейвида Хадсона Пол донесет до выбранных им лично старейшин — Джеральда Боэма и Марвина Локфорда. Они оба всегда готовы поддержать любые планы Пола по строительству.
И тут Юнис охватило беспокойство, хотя она дала слово самой себе, что не будет волноваться.
Юнис повернула за угол и увидела, что Тимми пришел первым, но бабушка старалась не отставать. Юнис обожала свою свекровь. Лоис была в такой же степени веселой и отзывчивой, в какой Дейвид был холоден и неприступен. Свекор потерял интерес к Тимми в первые пять минут общения.
— Отнеси бабушке книжку. Она тебе почитает. А нам с твоим папой нужно поговорить. — О политике, к которой они оба не имеют никакого отношения, о бейсболе, о состоянии экономики и о том, как оно влияет на размер пожертвований. Зато Лоис обожала внука, она усадила его на колени и читала до самого вечера, потом попросила разрешения помолиться с ним и уложить в постель. Через полчаса Юнис отправилась посмотреть, все ли у них в порядке, и обнаружила, что мальчик болтает без умолку, а бабушка внимательно слушает его. Ну, как после этого не обожать такую свекровь?
Жаль только, что с ней приехал и свекор.
Лоис с победным криком скатилась с горки, вскинув руки вверх. Затем поднялась, отряхнула брюки от песка. Тимми еще раз забрался на горку и съехал вниз, а бабушка направилась к качелям. Юнис улыбнулась, когда свекровь уселась на качели рядом с ней. Они оттолкнулись и подтянули ноги.
— Вот это жизнь! — воскликнула Лоис. От ее усталости, которую Юнис заметила еще дома, не осталось и следа.
— Бабуля, смотри! — закричал Тимми с верхней площадки горки.
— Я смотрю! Поглядим, как быстро ты скатишься на этот раз! — Тимми уселся поудобнее и оттолкнулся. Он покатился по блестящей металлической поверхности и соскочил в песок. Как только он встал, Лоис принялась аплодировать ему и нахваливать его за ловкость. Польщенный Тимми весь засиял и снова полез на горку. Бабушка рассмеялась: — Представляешь, что можно сотворить с десятой долей его энергии?
Лоис спокойно болтала ногами. Юнис же раскачивалась на качелях и не сводила глаз со свекрови. Она догадывалась, что та хочет с ней чем?то поделиться, но не хотела торопить ее.
Они пробыли в парке около часа, потом отправились пешком к автостоянке на трассе 99, до которой была примерно миля. Тимми не жаловался на усталость. Он упивался вниманием, которым одаривала его Лоис, радовался ее смеху, болтал обо всем, что видел, и обо всем, что только приходило ему в голову. Юнис нравился смех Лоис, такой искренний и заразительный. В какой?то момент Лоис наклонилась к Тимми, обняла его и сказала:
— Я люблю тебя, Тимоти Майкл Хадсон. Ты согреваешь мою старую душу.
— А сколько тебе лет, бабушка?
— Ну, когда как. Сегодня утром мне казалось, что все сто, а сейчас я чувствую себя моложе твоей матери. — Лоис выпрямилась и провела рукой по волосам.
Тимми озадаченно посмотрел на мать, но ничего не спросил.
— Можно мне гамбургер?
— Естественно, — засмеялась Лоис.
— Ура! — Тимми побежал вперед.
— Только до конца квартала, Тимми, — крикнула ему вслед Юнис. Впереди уже виднелась автостоянка с множеством фур, пикапов, трейлеров.
— По–моему, это прекрасное место, чтобы перекусить, — сказала Лоис.
Тимми поджидал их у знака «Стоп». Лоис взяла Тимми за одну руку, а Юнис за другую, чтобы перейти последний перекресток. Они прошли через парковку. У самых дверей кафе стояли четыре «Харлей–Дэвидсона», припаркованных у стены. Юнис взглянула на свекровь, но та решительно распахнула дверь. За стойкой сидели четверо мужчин в кожаных куртках. У одного из них на шее была татуировка в виде дракона, пасть которого была широко раскрыта, словно чудище собиралось вонзить клыки прямо в горло мужчине. Юнис посмотрела на Тимми и положила руку ему на плечо.
— Пойдем, милый.
Но мальчик никак не мог отвести глаз от байкера.
— Ну, свободных мест достаточно, — сказала Лоис, осмотревшись. — Как тебе тот столик у окна, Тимми? Ты сможешь смотреть на грузовики.
— Хорошо. — Он по–прежнему пристально разглядывал мужчину у стойки, а тот, словно что?то почувствовав, повернулся в их сторону. Тимми стряхнул руку Юнис с плеча и решительно направился к стойке.
— А что это у вас на шее?
Мужчина удивленно поднял брови:
— А ты любопытный малыш.
С сильно бьющимся сердцем Юнис сделала четыре шага, отделявших ее от стойки.
— Это татуировка, солнышко. — Она посмотрела мужчине в глаза. — Простите, сэр.
— Сэр! Слышал это, Райли?
Она снова взяла Тимми за плечо, на этот раз крепко.
— Пошли, милый.
Теперь все четверо смотрели на Юнис, краска бросилась ей в лицо.
— У него же на шее дракон, мама! Посмотри! Он впился в шею зубами!
— Тимми.
— Бабуля, смотри! — Мальчик ни за что не хотел отходить, Юнис было никак не оттащить его. — Ему больно?
Мужчины захохотали, все, кроме того, что был с татуировкой. Он явно обиделся, растерялся и начал раздражаться.
— Простите, пожалуйста, джентльмены. — Лоис взяла Тимми за руку и показала в сторону столика. — Это результат уединенной жизни.
— И где же вы его прятали?
— Он вырос при церкви. — Лоис кивнула в сторону Юнис. — Его мама — жена пастора.
— Жена пастора! — Один их мужчин расхохотался и присвистнул. Второй произнес имя Господа всуе. Третий ухмыльнулся, осмотрел Юнис с ног до головы и повернулся к стойке.
— Если бы я знал, что у пасторов бывают такие жены, я бы давно начал ходить в церковь.
— Довольно, джентльмены. — Смелость свекрови удивила Юнис.
Теперь уже все присутствовавшие в кафе наблюдали за происходящим. Двое мужчин даже развернули свои стулья, когда Юнис и Лоис проходили мимо. Лоис держала Тимми за руку. Юнис смотрела себе под ноги, но все равно чувствовала, что ее разглядывают. Один из байкеров даже наклонился вперед, когда Юнис проходила мимо.
— Интересно, что же такая хорошенькая девушка, как она, здесь делает?
— Заткнись, Джексон! — Сверкнул на него глазами татуированный.
— Нельзя уже и повеселиться немного.
— Еще раз откроешь рот, и я сделаю так, что ты не откроешь его целый месяц. Понял?
Юнис села за столик, лицо ее пылало, свекровь и сын сели напротив нее. Лоис дала Тимми меню, чтобы ему было чем заняться и он перестал смотреть на мужчину с татуировкой у стойки. К счастью, четверка байкеров отвернулась и занялась едой, которую поставила перед ними официантка.
Лоис улыбнулась невестке:
— Это напоминает мне то время, когда я с друзьями бегала в бедные кварталы Лос–Анджелеса. Мы рассказывали людям о Боге прямо на улицах.
— Вы и Дейвид? — Юнис не могла представить себе их где?нибудь на улице, разговаривающими с проститутками, наркоманами и бездомными.
— Нет, конечно. Нет, нет. Это было еще в школе, до того как я встретила Дейвида. — Лоис раскрыла меню, потом опустила его и посмотрела на Юнис. — Плачу, естественно, я. Заказывайте, что хотите.
Юнис уже ничего не хотела. Она все еще переживала из?за инцидента у стойки. И зачем она согласилась повести ребенка в такое место?
Лоис снова опустила меню:
— Юни, они давно про нас забыли. А если не забыли, джентльмен с татуировкой заставит их держаться в рамках приличий.
Юнис сосредоточилась на меню. Оно было коротким, однако запахи, доносившиеся с кухни, были очень аппетитными. Тимми складывал кусочки сахара в пирамиду.
Лоис отложила меню.
— Я возьму бифштекс. Ты еще хочешь гамбургер, Тимми?
— Ага. — Пирамидка из кубиков сахара рухнула, и он начал все сначала.
Лоис убрала волосы со лба ребенка.
— Папа каждый вечер приходит домой к ужину?
Тимми пожал плечами, но ничего не ответил, продолжая играть с кубиками сахара.
Пол почти никогда не ужинал дома, но Юнис не собиралась говорить об этом Лоис.
— Он приходит, когда может.
— Что ж, мне это знакомо. — Лоис тряхнула головой и посмотрела на стоянку, на полуприцепы, пикапы и мотоциклы. — Я молилась и молилась… — Глаза ее наполнились слезами, и она снова тряхнула головой.
— Я бессильна что?либо изменить. Кто?то всегда приходит и… — Юнис пожала плечами. — Вам?то это известно лучше других. Пастору не принадлежит его жизнь.
— Прости, Юни. Мне очень, очень жаль.
Не успела Юнис спросить, что свекровь имела в виду, как раздался скрип кожи. Юнис подняла глаза, и ее окатила волна ужаса — рядом с ней застыл байкер с татуировкой. Он вздрогнул и отступил назад.
— Простите, что испугал вас, мэм. Просто хотел извиниться за поведение моих друзей. — Он кивнул в сторону направляющейся к дверям троицы.
Юнис открыла было рот, но еще не успела придумать, что сказать, как заговорила Лоис. Меньше чем за две минуты она пересказала стоящему перед ними человеку все Писание. Все люди грешны, им всем нужно милосердие и прощение Господа, чтобы обрести спасение. Господь всемогущий и всемилостивый дал нам такую возможность через Сына Своего Иисуса Христа, Который умер на кресте, принеся Себя в жертву во искупление всех грехов человеческих. Воскреснув, Иисус победил смерть. И все, кто верит в Него, не умрут, но обретут жизнь вечную.
Юнис еще ни разу не приходилось слышать, чтобы Писание излагали в таком сжатом виде и к тому же так доходчиво. Никаких наводящих вопросов, никаких подготовительных лекций о значении «креста» и «воскресения». Только самая суть. У Юнис перехватило дыхание от решительности Лоис. Судя по лицу мужчины, он был потрясен не меньше нее.
На его лице появилась тень улыбки.
— Решили схватить быка за рога, леди? — Он повернулся, чтобы уйти.
— Поскольку вы уже собирались уходить, я решила, что нужно поспешить.
Он остановился и нахмурился:
— Вряд ли вы можете представить, что я успел натворить за свою жизнь.
— Женам пасторов доводится слышать даже больше того, что слышат их мужья, молодой человек, но вы все равно должны знать правду. Все в вашей жизни, подчеркиваю, абсолютно все, может быть искуплено кровью Христа. Он любит вас. Он умер за вас.
— Я сидел в тюрьме.
— Как и все мы.
Он усмехнулся:
— Не в такой.
— Стены, которые мы сами воздвигаем вокруг себя, зачастую прочнее бетона и стали. А теперь послушайте. Господь создал вселенную и всех тварей, что ее населяют. Неужели вы думаете, что груз ваших грехов слишком велик для Него? — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Нет, конечно. Повторяю, нет. Иисус Христос уже доказал Свою любовь к вам. — Лоис ласково улыбнулась мужчине. — Не говоря уж о том, что Он привел вас сюда к нам, чтобы вы услышали то, что Он Сам хочет сказать вам. Он позвал вас, и вы откликнулись. А это значит, что Он избрал вас. Теперь вы должны выбрать Его.
Снаружи донесся рев трех «Харлеев». В глазах мужчины появилось выражение усталости. С застывшим лицом он направился к двери. Юнис смотрела, как он закидывает ногу и садится на мотоцикл, надевает шлем. Откатывая мотоцикл назад, он поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза, потом ногой в черном сапоге с силой надавил на стартер. Мотоцикл ожил.
— Думаете, он придет в нашу церковь? — Тимми с интересом смотрел в окно.
— Будем надеяться, Тимми. — Лоис помахала рукой. Байкер кивнул ей в ответ и, развернув мотоцикл, выехал на автостраду и понесся на север. Лоис взъерошила Тимми волосы. — А если придет, ты должен приветливо его встретить. Ты с ним поздороваешься и сядешь рядом. Ладно? У этого человека, наверное, много общего с одним из учеников Иисуса, Симоном Зилотом. Ты знаешь, кто это?
—Нет.
— Нет? — Лоис посмотрела на Юнис, которая тотчас покраснела. Она не слишком сосредотачивалась на учениках Христа, уделяя все свое внимание Ему одному.
— Ну, он был зилотом, — начала Лоис.
— А что это за профессия?
— В наше время зилот назывался бы, наверное, террористом, человеком, который прибегает к насилию и совершает убийства по политическим мотивам. Зилотов еще называли сикариями за кривые ножи, которые они обычно носили с собой.
Официантка приняла их заказ.
Тимми разрушил пирамидку из кубиков сахара и принялся строить новую. Лоис с интересом наблюдала. Юнис чувствовала себя в этом кафе неуютно.
— Пол страшно на меня разозлится, когда узнает, что я вас сюда привела.
— Ты никуда меня не приводила. Это я вас привела. К тому же, беспокоиться не о чем. Дейвид забьет ему голову планами строительства, так что никто из них даже не поинтересуется, куда мы ходили и что делали. Если, конечно, они вообще будут дома, когда мы придем.
Юнис еще ни разу не слышала в голосе Лоис столько цинизма. Она разглядывала свекровь, которая в это время смотрела на посетителей, обедавших за стойкой и за отдельными столиками. При этом она задумчиво улыбалась.
— Давненько мне не приходилось заходить в подобные места. Я привыкла к официальным приемам, конференц–залам, клубным ресторанам и частным особнякам.
— И я тоже.
— А жаль, согласна? Иисус пришел бы именно сюда.
Юнис заметила горечь в глазах Лоис.
— Что случилось, мама?
— Все и ничего. — Она грустно улыбнулась. — А тебя что волнует, милая?
— Все и ничего. — Юнис покачала головой. — Хотя я очень боялась этого места, я все?таки осмотрелась по сторонам и заметила, как много общего у людей, сидящих здесь, с нашими прихожанами. Они приходят в церковь и ждут, пока их не обслужат[39]. Они сидят целый час в ожидании результата. «Съедают» все, что им говорит Пол, а потом возвращаются к своей жизни, и ничто в ней не меняется.
— А ты, значит, официантка?
— Нет, — Юнис безрадостно засмеялась. — Я музыкальный автомат. Брось монетку в щель, скажи Полу, что ты хочешь услышать, а уж он позаботится, чтобы я выполнила заявку.
— А в остальное время?
— Я не знаю, я играю музыку, чтобы создать фон. Сентервилльская христианская церковь превратилась в духовную автостоянку.
— Почему ты перестала писать музыку?
— Нет времени.
— Бедная Юнис. — Лицо Лоис смягчилось.
— Это не страшно, мама, зато Пол тратит часы на то, чтобы довести свою проповедь до совершенства. Он никогда не говорит больше пятнадцати минут, потому что кто?то сказал ему, что люди предпочитают короткие проповеди. Если говорить дольше, женщины начинают составлять в уме списки покупок, а мужчины — думать о футбольном матче, который пропустят, если задержатся в церкви. Тысячи разнообразных мелочей занимают их мысли. И в результате Пол пятнадцать часов готовит свою пятнадцатиминутную проповедь, которая не в состоянии пробить серные пробки в их ушах.
— А может и так: в одно ухо влетает, из другого вылетает. Погоди, скоро в христианских колледжах станут учить рекламному делу. И тогда, возможно, проповеди будут длиться всего лишь три минуты.
Юнис вдруг перестала смеяться.
— Никогда не слышала, чтобы вы так говорили.
— Это приходит с возрастом и опытом. Бог помогает нам справляться с последствиями нашей собственной глупости. — Лоис положила руки на стол. — Пол все еще слушает тебя, Юнис? Ты?то имеешь свои пятнадцать минут? И ты не отделаешься пожиманием плеч. То, что ты скажешь, останется между нами. Я хочу слышать неприкрытую правду.
— Нет. Он меня не слушает.
— А кого?нибудь слушает?
— Кроме отца, вы хотите сказать?
— Отца само собой. А других? Своих старейшин? Близких друзей?
— Пол много времени проводит с Джеральдом Боэмом и Марвином Локфордом. — Это были им самим избранные, всегда согласные с ним люди. — И еще он обедает со Стивеном Декером один–два раза в неделю.
— А кто такой Стивен Декер?
— Он проектирует и строит высококлассные дома и офисы.
— Вот как. — Лоис закрыла глаза.
Официантка принесла их заказ. Лоис взяла за руки Тимми и Юнис и прочла молитву. Тимми схватил гамбургер и пошире открыл рот, чтобы откусить. Юнис рассмеялась и разделила гамбургер на две половинки, вытащила из обеих немного салата и лука и слегка примяла.
— Дейвид начал подумывать об отставке.
— Вы шутите! Вот не думала, что папа захочет уйти в отставку.
— Времена меняются. Иногда к лучшему. — Выражение лица Лоис стало загадочным. — Пришла пора уступить свое место. — Она наколола на вилку дольку помидора. — Давно пора.
Юнис не могла поверить, что хоть что?то сможет заставить Дейвида Хадсона оставить кафедру.
Лоис широко улыбнулась, правда чуть неуверенно.
— Конечно, все может еще раз измениться. Нам придется подождать и посмотреть, что Господь для нас приготовил.
Она поинтересовалась у Тимми, понравился ли ему гамбургер, потом спросила про школу, друзей, хобби.
Солнце уже клонилось к закату, когда они шли обратно в город. Тимми пробежал до перекрестка, потом вернулся назад к маме. Лоис рассмеялась.
— Он сегодня набегался.
— Будет хорошо спать.
Лоис взяла невестку за руку:
— Дейвид рассердится, если узнает, что я упомянула про его отставку.
— Я ничего не скажу. — По мнению Юнис, этот разговор вряд ли мог привести к каким?нибудь нежелательным последствиям, но раз Лоис не хочет больше обсуждать этот вопрос, она не станет докучать ей расспросами.
Лоис улыбнулась невестке:
— Я очень рада, что Пол женился на тебе, Юнис. Ты мне как дочь.
Придя домой, они увидели, что на записке, которую они оставили, под их словами было что?то начиркано. Лоис передала листок бумаги Юнис.
— Ты можешь это разобрать?
— Пол повел папу ужинать в сентервилльский гольф–клуб. Он оставил номер телефона, если кому?то вдруг понадобится с ним связаться.
— И что это он написал в конце? Наверное, слишком спешил. Что такое «ЯЛТ»?
— Мама, это значит «я люблю тебя».
Лоис сняла ветровку.
— Мило, что он выразил свою любовь в столь краткой форме.
* * *
Стивен положил карандаш и выпрямил спину. Он поднял руки вверх и потянулся, пытаясь избавиться от боли в плечах. Усмехнулся, глядя на свои наброски и заметки. Ему не было так хорошо уже несколько лет!
Он посмотрел на будильник. Три часа ночи! Не поверив, Стивен постучал по циферблату, потом посмотрел на часы микроволновки на кухне. Они показывали то же самое время. Ему теперь будет сложно вытащить себя из постели в шесть утра, чтобы успеть в Сакраменто к восьмичасовому совещанию. Стивен открыл холодильник и взял кусок пиццы пепперони. Можно сесть на ночной поезд, а потом заскочить в кофейню «Старбакс» и выпить пару чашек кофе. Он взял банку содовой из холодильника.
Пол Хадсон, возможно, даже не подозревает, какое зерно посеял. Тем более что это зерно дало всходы. Стивен уже не мог остановить полет своей творческой фантазии. Какую же церковь ему построить во славу Господа? Из одного вопроса рождался другой, пока Стивен не понял, что уже занялся изучением дела: звонил другим архитекторам, заказывал книги о церквах по всей стране и даже по всему миру. Он изучал все — от часовен до соборов.
Сэмюель говорил о том, что нужно славить Господа своей жизнью. А что может быть лучше, чем построить храм во славу Его?
Конечно, строительство потребует много денег, особенно строительство такого храма, какой задумал он. Прихожан становится все больше. Значит, и бюджет Сентервилльской христианской церкви растет.
Допив содовую, Стивен сплющил банку и швырнул ее в мусорное ведро, стоявшее в углу. Он покончил с пиццей, бросил в ведро оставшуюся корочку, помыл руки и отправился обратно в свой кабинет.
С ним не случалось такого с тех пор… он не смог вспомнить, с каких именно пор.
Он завел будильник, чтобы хватило времени принять душ и побриться перед поездкой на север в Сакраменто. Потом уселся на табуретку. Снова взял карандаш и занялся эскизом. Он сомневался, что Сентервилльская христианская церковь сможет позволить себе построить нечто подобное. Но эта мысль не останавливала его.
Ведь мечты ничего не стоят.