Не мсти

Не мсти

Солнце клонилось к западу, монастырь погружался в сон, умолкли голоса, опустел двор обители, иноки разошлись по кельям. Стемнело. Вдруг поспешные шаги послышались во дворе, кто-то торопливо шел по направлению к келье старца Сисоя. Это был престарелый монах, отец ризничий. Дойдя до двери старца, он сотворил молитву и, услышав за дверью «аминь», торопливо вошел в келью. В углу, перед иконами у аналоя, на котором лежало раскрытое Евангелие, стоял старец Сисой. На вид ему было лет семьдесят, длинная седая борода спускалась почти до пояса.

— Прости, отче, что помешал тебе, нарушил молитву, — начал вошедший, — у нас случилось несчастье.

— Говори, брат, в чем дело?

— Два молодых инока горячо спорили между собой; брат Феофил оскорбил брата Павла, и теперь Павел возгорелся местью. Только и говорит, только и твердит: «Я отомщу ему! До тех пор не успокоюсь, пока не отомщу ему за обиду». Страшно на него смотреть. Мы пробовали его уговаривать, убеждать — ничего не помогает, твердит свое.

— Пришли его сюда, ко мне, — сказал старец.

Отец ризничий вышел. Прошло несколько минут, и за дверью снова послышалась молитва. В келью вошел молодой инок. Лицо его было сурово и гневно, брови крепко сдвинуты, глаза горели недобрым огнем, стиснутые губы дрожали. Он был бледен как полотно. Старец пристально посмотрел на вошедшего.

— Ты не простишь брата? — спросил он.

— Нет! — отвечал Павел.

— Хорошо, — продолжал старец, — мсти. Но всякое дело надо начинать с молитвы. Давай помолимся.

Павел с недоумением посмотрел на старца и опустился вслед за ним на колени.

— Боже, — начал Сисой, — уж мы больше на Тебя не надеемся. Ты не пекись о нас, не мсти за нас, за себя мы сами мстим.

Громкие рыдания прервали слова старца.

— Довольно! Довольно, отче, — молил Павел, с плачем бросаясь к ногам старца. — Понял я безумие мое, благодарю тебя, что научил. Все прощаю брату, да простит и мне Господь!

Ласково поднял Сисой склоненного юношу и обнял его.

— Верь, сын мой, — сказал он, — что всякий, терпеливо сносящий обиды, без труда спасается, а кто гневается на ближнего, тот все свои добродетели губит и делается рабом дьявола.