В руках Ханны

В руках Ханны

У Ам Самии были связи с более крупными торговцами антиквариатом, которым он перепродавал все, что попадалось к нему в руки (разумеется, с наценкой), а они поставляли это на рынки больших городов (с дополнительной наценкой). Иногда, когда ему удавалось приобрести что-то действительно ценное, он входил в контакт с торговцами международного уровня, которые перепродавали товар музеям или частным коллекционерам (с очень большой наценкой; к сожалению, торговля антиквариатом гораздо больше определяется коммерческими целями, чем заботой о найденном антиквариате).[53] Так или иначе, Ам Самие удалось осуществить продажу книг (напрямую или через посредников) мелкому торговцу антиквариатом в Каире, которого звали Ханна Асабил (еще один псевдоним). Очевидно, цена была не очень высокой. Судя по более поздним свидетельствам, Самия получил за книги порядка восьми тысяч египетских фунтов, что в то время составляло примерно две тысячи долларов. Для него это была действительно крупная сделка. Больше мы ничего не знаем об этой перепродаже, в частности потому, что Самия умер десять лет спустя, в конце восьмидесятых годов.

Ханна вовсе не был высокоинтеллектуальным торговцем антиквариатом с международными связями. Но он находился в постоянном поиске чего-нибудь, способного принести ему состояние. Известно, что он специализировался на продаже древних папирусов на рынках Каира. Мы не знаем точно почему, но он решил, что эти рукописи могут стоить невероятно много. Те, кто занимался расследованием этой истории, предположили, что он оценил рукописи, пригласив приезжавшего в Каир исследователя древних текстов, хотя имена, которые упоминались при этом, например Людвига Кенена, немецкого профессора классических языков из Мичиганского университета, принадлежат специалистам по древнегреческому языку, хотя большая часть коллекции была написана на коптском.[54] Так или иначе, Ханна дал понять потенциальным покупателям, что он готов расстаться с приобретенными им документами ни больше ни меньше, чем за три миллиона долларов.

Это была немалая сумма, особенно учитывая, что Ханна не имел ни малейшего представления о том, что было в этих текстах. Он только знал, что они очень древние, и кто-кто сообщил ему о том, что они стоят целое состояние. Наибольшая сложность заключалась в том, что в тех торговых кругах, в которых вращался Ханна, не было действительно крупных клиентов, которые могли бы этим заинтересоваться. Поэтому пришлось войти в контакт с тем, кто обладал такими связями, весьма успешным торговцем антиквариатом международного уровня, который, помимо связей, обладал умением продавать товар за высокую цену. Это был Николас Кутулакис из Женевы, который считается одним из наиболее удачливых торговцев древностями наших дней. Ханна и раньше имел дело с Кутулакисом, продавая ему товар, который попадал ему в руки. Впоследствии Кутулакис продавал эти вещи за много большие деньги. Будучи уроженцем Крита, Кутулакис знал много языков и чувствовал себя уверенно в высших кругах общества. У него не было формального образования, но он обладал незаурядным природным умом и нередко проворачивал сделки на миллионы долларов.

Однако Ханна не хотел продавать свои драгоценные рукописи самому Кутулакису. Он хотел, чтобы Кутулакис нашел ему покупателя. В ходе переговоров Ханна продал Кутулакису другие вещи, но сделки кончились неудачей. У Ханны была статуя египетского фараона Аменемхата II периода Среднего царства, и она была приобретена Кутулакисом. Когда Кутулакис впоследствии провел экспертизу, оказалось, что статуя подделана. Разумеется, он потребовал свои деньги обратно, но Ханна отказался их отдавать. Это сильно ухудшило их взаимоотношения. Некоторое время спустя, в 1979 г., Ханна снова перешел дорогу могущественному Кутулакису, попытавшись договориться о продаже рукописей с одним из его партнеров по бизнесу. То, что случилось впоследствии, могло быть чисто случайным совпадением, но Ханна так не думал. Неизвестные вторглись в квартиру Ханны в Гелиополисе (пригород Каира). Взломщики взяли все, что у него было: куски золота, статуи, ювелирные изделия, ткани, монеты и рукописи на папирусе. Это была очень крупная кража. Ханна оценивал убытки, даже не включая в цену рукописи, в несколько миллионов долларов. Он не перестал подозревать, что в деле был замешан Кутулакис. Но доказать этого он так никогда и не смог.

У Ханны не было возможности компенсировать потери, причем он полагал, что самой большой утратой были именно рукописи на папирусе. Если бы только он мог их вернуть, то быстро бы нашел покупателя, поспешно заключил бы сделку и вышел бы из этого дела с неплохой суммой денег. Но рукописи даже не были изучены исследователями, которые могли бы понять их содержание. А теперь они были, видимо, потеряны навсегда.

Ханна униженно взмолился о помощи, надеясь, что Кутулакис найдет документы (в определенном смысле это было логично, учитывая, что он полагал, что они и находятся в собственности самого Кутулакиса). Кутулакис так ни в чем и не сознался и ни разу не признал факт своей связи со взломщиками. Но он пообещал провести свое собственное расследование и постараться что-нибудь разузнать. Три года спустя, в 1982 г., Кутулакис вернул рукописи Ханне, как будто бы получив их при обмене товаром с дилерами из Женевы. Для большей безопасности Ханна поместил рукописи в отдельный сейф швейцарского банка.