Иуда в Евангелии от Иоанна

Иуда в Евангелии от Иоанна

Евангелие от Иоанна было написано примерно спустя десять лет после написания Евангелия от Луки и книги Деяния апостолов. Это последнее из вошедших в канон Евангелий, и уже давно не вызывает сомнений, что Иисус в нем описывается совсем иначе, чем в более ранних текстах от Матфея, Марка и Луки. Деятели раннего христианства называли текст от Иоанна «духовным Евангелием». Три ранних Евангелия похожи друг на друга настолько сильно, что они называются «синоптическими Евангелиями». Термин «синоптический» происходит от двух слов, которые буквально означают «совместно видящие». Первые три Евангелия получили такое название, потому что в них часто рассказываются одни и те же истории, с постоянным использованием одних и тех же слов. Тексты трех Евангелий можно читать параллельно, сравнивая предложения. Иоанн рассказывает совсем другие истории, и даже когда его истории совпадают с теми, что есть в других Евангелиях, он рассказывает их совершенно иначе и с использованием другой лексики. Поэтому большинство исследователей придерживаются мнения о том, что Иоанн не использовал тексты Матфея, Марка и (или) Луки для создания своей книги. Скорее его повествование основывается на историях, которые существовали в устной традиции в течение шестидесяти лет до времени написания текста.[21]

Иной образ Иисуса в Евангелии от Иоанна послужил причиной возникновения и иного образа предателя — Иуды Искариота. Нет необходимости перечислять все различия, которые существуют между Евангелием от Иоанна и другими Евангелиями. Упомянем вкратце те из них, которые нужны для лучшего понимания образа Иуды.

Отличия Евангелия от Иоанна

Основное отличие четвертого Евангелия заключается в образе самого Иисуса. В ранних Евангелиях Иисус редко говорит о самом себе, о том, откуда он пришел и куда лежит его путь. В Евангелии от Иоанна он практически только об этом и говорит. В этом Евангелии Иисус неоднократно говорит своим последователям, людям из толпы и даже своим врагам о том, что он тот, кто был послан Отцом Небесным, что вскоре он к нему вернется и что всякий, кто в него верит, обретет вечную жизнь. Бесполезно искать следы подобного учения у Матфея, Марка и Луки. У Иоанна, напротив, эта тема проходит красной нитью из главы в главу.

Перенос внимания на личность самого Иисуса отражен в группе высказываний, которые встречаются только в Евангелии от Иоанна. Это предложения, в которых Иисус использует формулу «Я есть», чтобы описать самого себя: «Я есть хлеб небесный», «Я есть свет мира», «Я есть путь, истина и жизнь, никто не приходил от Отца помимо меня». В ряде случаев он просто говорит о себе формулой «Я есть» — на греческом это будет ego eimi. Комментаторы уже давно установили, насколько важным является данное высказывание, поскольку его можно соотнести с известным и чрезвычайно важным отрывком из Ветхого Завета. Когда законодатель Моисей говорил с Богом в третьей главе книги Исход, он спрашивает, как его имя. И Бог ответил, что его можно назвать «Я есть» (в греческом переводе еврейской Библии ego eimi).

В Евангелии от Иоанна Иисус сам присваивает себе это имя. Когда он ведет спор со своими еврейскими оппонентами, которые пытаются высмеять его слова о том, что он знал праотца евреев Авраама, Иисус отвечает: «Прежде чем Авраам был, я есть» (8:58). Тогда они осознают, что он заявляет о своем божественном статусе, что является святотатством, и начинают собирать камни, чтобы его ими побить.

В Евангелии от Иоанна Иисус, вне всякого сомнения, божественен. Он был ниспослан с небес и вернется на небеса. Как существо божественное, он знает обо всем, что видно из первых историй Евангелия, когда он узнает каждого из своих учеников и рассказывает им об их жизни, хотя никогда раньше с ними не встречался (1:47). Среди прочего Иисус прекрасно знал, что скоро умрет, и на протяжении многих страниц Евангелия говорит о своей смерти. Он знает о том, что это будет смерть через распятие, о чем упоминает в двойственном смысле, как о времени, когда он будет «вознесен» — вначале вознесен на крест, а потом вознесен к Отцу и в итоге спасен.

Поскольку его смерть в данном рассказе является частью божественного замысла, Иисус полагает, что никто не отнимает у него его жизнь. Он сам говорит об этом следующими словами:

Отец любит меня потому, что я отдаю свою жизнь, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у меня, но я сам отдаю ее. Я имею власть отдать ее и имею власть принять ее снова. Эту заповедь я получил от Отца моего. (10:17–18)

В Евангелии от Иоанна, как и в других текстах, у Иисуса есть враги. Но и здесь история содержит два уровня. На небесном уровне все происходит в соответствии с Божьим замыслом. Но на земном уровне есть враги Бога и его земного воплощения — Иисуса, которые плетут против него интриги и пытаются помешать его миссии. И прежде всего, как подчеркивается в Евангелии, врагами Иисуса являются представители его собственного народа — иудеи. Собственно, само слово «иудеи» теперь имеет негативный оттенок, несмотря на то, что Иисус и его последователи тоже были иудеями. Это «иудеи» противостоят Христу, восстают против Господа, замышляют гибель Иисуса и несут ответственность за его смерть.

И, поскольку они его враги, Иисус в этом Евангелии говорит гневные речи против иудеев. Это настолько ярко выражено, что многие современные комментаторы видят здесь проявление некоего изначального христианского антисемитизма. Подобную точку зрения легко понять: в данном Евангелии «иудеи» — Божьи враги и несут ответственность за убиение Христа. Мало того, Иисус указывает на то, что они не потомки Авраама, в отличие от детей Божьих. Они — дети сатаны, исполняющие волю своего отца, в то время как он, Иисус, представляет божественную волю.

Они ответили ему: «Наш отец Авраам». Иисус сказал им: «Если бы вы были дети Авраама, то делали бы дела Авраамовы. Но вы теперь ищете убить меня, человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога. Авраам такого не делал. Вы делаете дела вашего [настоящего] отца… Ваш отец дьявол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был убийцей с самого начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины… Кто от Бога, тот слушает слова Божьи. Вы потому не слушаете, что вы не от Бога». (Иоанн 8:39–47)

На протяжении всего Евангелия Иисус — посланец Божий, отвергаемый собственным иудейским народом, который не от Бога, а от дьявола. Как указывается в начале Евангелия, «[Иисус] пришел к своим, но свои его не приняли» (1:11).

Даже из нескольких цитат становится понятно, что в Евангелии от Иоанна в большей степени, чем в других Евангелиях, происходит разделение людей в соответствии с их отношением к Христу. Есть только два вида людей, отражающих два вида реальности. С одной стороны есть Бог, с другой сатана; есть дети Божьи и есть дети дьявола; люди либо живут светлой жизнью, либо блуждают во тьме; они либо защищают истину, либо проповедуют ложные учения. Это четкое разделение видно в одном из отрывков в начале Евангелия:

Верующий в него [Христа] не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя единородного сына Божия. Суд состоит в том, что свет пришел в мир; но люди больше возлюбили тьму, чем свет, потому что дела их были злы. Всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету… а поступающий по правде идет к свету. (3:18–21)

Образ Иуды в Евангелии от Иоанна

Иуда упоминается в Евангелии от Иоанна на восемь раз больше, чем в остальных Евангелиях, вместе взятых. Перечислим основные элементы рассказа о нем. Он один из двенадцати учеников, избранных Иисусом, принимает участие в Тайной вечере, прежде чем совершить акт предательства. Однако многое из того, что Иоанн говорит об Иуде, отражает разницу между содержанием этого Евангелия и остальных.

Собственно рассказ об избрании двенадцати апостолов в данном Евангелии отсутствует. Однако Иисус в одном месте упоминает об этом избрании, в связи с чем всплывает имя Иуды. В шестой главе Евангелия от Иоанна Иисус сообщает непростую для восприятия истину о том, что для того, чтобы получить право на вечную жизнь, каждый должен испробовать его плоти и испить его крови (6:53–54). Этот образ является чрезвычайно отталкивающим для большинства его последователей, которые решают покинуть Иисуса. Иисус спрашивает у двенадцати апостолов, хотят ЛИ они тоже его покинуть, и Петр отвечает, что им некуда идти, поскольку «ты говоришь слова вечной жизни» (6:68). Тогда Иисус отвечает, вспоминая момент, в этом Евангелии не упоминавшийся: «Разве я не избрал вас двенадцать?» И затем говорит фразу, которая важна для нас: «Но один из вас дьявол». Автор текста уточняет: «Он говорил об Иуде, сыне Симона Искариота. И это был тот, один из двенадцати, кто должен был его предать» (6:71).

В данном случае Иуда называется «Искариот», потому что это его прозвище, которое он унаследовал от своего отца Симона. Но наиболее удивительно то, что Иисус уже в начале своей миссии (а не только во время Тайной вечери) знает, что он будет предан, и отлично знает, кто его предаст и что он «дьявол».

Оба отмеченных момента вполне соответствуют общей характеристике Иисуса в тексте Иоанна, когда Иисус знает обо всем заранее (в этом Евангелии он божественное создание и, разумеется, знает все). Это также сочетается с последовательным разделением всего на черное и белое. Вы или за Иисуса, или против него; вы пребываете или в истине, или во власти заблуждений; вы находитесь или в свете, или во мраке; вы либо от Бога, либо от дьявола. Иуда от дьявола. По сути он сам дьявол, однако не тот дьявол, о котором Иоанн впоследствии скажет, что он «вложил в сердце Иуды, сына Симона Искариота, предать его» (13:2). Итак, Иуда есть зло по сути своей. Он сын дьявола, как и иудеи, по мнению Иоанна. Иоанн не объясняет, почему Иисус избрал своего врага в числе последователей. Но читатель, видимо, должен предположить, что это соответствовало плану.

В следующий раз Иуда упоминается в отрывке, который мы уже обсуждали в связи с «синоптическими Евангелиями». Это рассказ об Иисусе, которого женщина помазывает дорогими благовониями. Однако в данном случае дело происходит не в Галилее, как в остальных Евангелиях, и не в доме фарисея по имени Симон, как в Евангелии от Луки. Женщина не остается неназванной. Вся ситуация разыгрывается в иудейской Вифании (регион южнее Галилеи), в доме друзей Иисуса — Марии, Марты и Лазаря. Сама Мария из Вифании и помазывает Иисуса этими дорогими маслами. И в данном случае это вызывает нарекания, но не просто со стороны «некоторых» из присутствующих, как было у Марка, и не со стороны учеников, как было у Матфея. У Иоанна это вызывает нарекания у самого Иуды Искариота: «Почему было не продать эти благовония за 300 динариев и не раздать [деньги] нищим?» (12:5) От автора текста мы, однако, узнаем, что Иуда вовсе не заботился о нуждах нищих. Он был хранителем денег апостолов и вором. Он любил опустошать коробку, в которой хранились деньги и которую все время носил при себе (12:6).

Созданный Иоанном образ Иуды — дьявола, сына сатаны, изначального противника Христа и вора — не кажется ли он вам чем-то знакомым? Он покажется знакомым каждому, кто знаком с антисемитскими обвинениями, выдвигавшимися против иудеев на протяжении всего Средневековья. Ростовщики и воры, они, направляемые сатаной, противостояли Христу и убили его. Исследователи также предполагают, что не случайно «убийца Христа» из раннехристианских текстов назван именем, этимологически соотносящимся со словом иудей: Иудой. В более позднее время Иуда станет прототипом всех иудеев.[22]

Как и в остальных Евангелиях, Иуда присутствует на Тайной вечере (глава 13), но в то время как в остальных Евангелиях Иисус предсказывает, что один из двенадцати предаст его, в Евангелии от Иоанна, где Иисус постоянно изображается обладающим детальным знанием будущего, он непосредственно сообщает одному из сидящих рядом с ним учеников, что этот поступок совершит Иуда (13:26). Сатана вселяется в Иуду, и Иисус говорит ему свои знаменитые слова: «То, что ты намерен сделать, делай быстрее» (13:27). Кажется странным, учитывая слова Иисуса о грядущем предательстве, что никто из присутствующих не понимает, о чем он говорит. Ученики думают, что он велит Иуде отправиться за провизией или раздать деньги бедным (13:29). Но читатель осведомлен об истинном положении вещей: Иуда должен покинуть дом, чтобы совершить свое грязное дело. Следующий отрывок — один из наиболее лаконичных во всем Евангелии. «Он немедленно вышел. И была ночь».

И действительно, была ночь. Иуда уходит во мрак, потому что и данном Евангелии он — порождение мрака. И вскоре тьма обрушится на всех присутствующих, так как Иуда выполнит предписанную ему задачу и приведет врагов, которые арестуют его господина.

Сцена ареста изложена иначе, чем в других Евангелиях. Нет упоминания о предательском поцелуе. Иуда приходит в сад, в котором, как он знает, должен находиться Иисус. С ним отряд солдат и слуги первосвященников и фарисеев. У них в руках факелы, светильники и оружие. Иисус, «зная обо всем, что с ним случится» (18:4), спрашивает, кого они ищут. Они отвечают: «Иисуса из Назарета». Здесь происходит странная подмена, поскольку, очевидно, он и есть Иисус, и, если они ищут его под предводительством Иуды, то они должны об этом знать. Но то, что происходит потом, еще более странно. Иисус говорит: «Это я». И все они, включая Иуду, невольно отступают и падают на землю (18:5–6).

Если учесть основное содержание текста Евангелия от Иоанна, эта реакция уже не кажется странной. В греческом тексте Иисус отвечает: «ego eimi» («Я — есть»). Он произнес божественное имя и утвердил, что оно принадлежит ему. При имени Господа «преклонится всякое колено, Мною будет клясться всякий язык» (Ис. 45:23). Падение Иуды и солдат — естественная реакция на божественное, стоящее перед ними.

Иисус снова спрашивает, кого они ищут. Они снова отвечают. И в этот раз он позволяет себя арестовать. Теперь сюжет развивается дальше.

Итак, как и в случае с текстами Евангелий от Матфея, Марка, Луки и книги Деяния апостолов, основные представления автора Евангелия от Иоанна о Боге, Христе, божественном замысле и учениках предопределили его способ представления Иуды. Теперь Иуда — это дьявол — воришка, сын сатаны, о котором Иисус с самого начала знает, что он на стороне зла. Он тот, кто предает своего господина, но кто обречен даже в качестве врага падать ниц перед Иисусом. Впоследствии мы зададим вопрос о том, насколько данная версия соотносится с исторической истиной. Пока сделаем лишь заключение: когда ранние христиане рассказывали истории о последователях Иисуса и о его предателе, они рассказывали их в свете собственных представлений и на основе разработанной теологической базы.