Прояснение истории

Прояснение истории

Такова история, сконцентрированная Матфеем в 17 стихах родословной, история, которая ведет к Иисусу–Мессии, история, которую Иисус завершает. Эта история сформировала Его особые черты и миссию. Этой же истории Он придал значение и вес. Сама форма родословной показывает, что между Ветхим Заветом и Самим Иисусом существует прямая и непрерывная связь. Непрерывность этой связи основана на деяниях Бога. Бог, Который явным образом участвует в событиях, описываемых во второй половине первой главы Евангелия от Матфея, также действовал и в событиях, подразумеваемых в первой половине этой главы. В Иисусе Он завершает то, что

Сам подготовил. Это означает, что именно Иисус наделяет смыслом и значимостью события ветхозаветной истории. В этой главе утверждается, что Иисус — подлинно обетованный Мессия, что Он был зачат Святым Духом и поэтому Он — Сын Божий, что спасительное присутствие в Нем Бога (Иисус, Эммануил) означает присутствие Бога среди людей. Следовательно, человек, согласный с этими утверждениями, должен согласиться и с подразумеваемой в этой главе идеей об истории, которая ведет к Иисусу.

Важно помнить, что мы все еще говорим здесь об истории, а не об исполнении обетовании (что будет предметом обсуждения в следующей главе). Мы больше знакомы с идеей о том, что, как сказал апостол Павел, «все обетования Божий в Нем „да"» (2 Кор. 1:20). Но в каком–то смысле и все дела Божьи в Нем также «да». Ибо Ветхий Завет — нечто гораздо большее, чем собрание чудесных предсказаний об Иисусе. Это главным образом рассказ о деяниях Бога в человеческой истории, из которой возникают эти обетования и в связи с которой они только и имеют смысл.

Если мы будем думать о Ветхом Завете только как об обетованиях, которые исполнились, это может ввести нас в заблуждение, и мы посчитаем, что его содержание само по себе не имеет большой ценности. Действительно, если Ветхий Завет весь «исполнился», то какую ценность он имеет сейчас? Вспоминая идеи Послания к Евреям, можно спросить так: если мы имеем «реальность» Христа, зачем обращать внимание на «тени»? Но события ветхозаветной истории были реальностью (касающейся иногда жизни и смерти) для тех, кто тогда жил. И через эти события рождались реальные отношения между Богом и Его народом, а также шло откровение от Бога к Его народу, а через них — и к нам, ибо это Тот же Самый Бог. Говоря языком Послания к Евреям, это Бог, Который в эти последние дни говорил с нами через Сына, говорил, несомненно, и через пророков. И пророки не представляли бы собой ничего, если бы не были укоренены в земных реалиях их исторической среды — «многократно и многообразно» (см. Евр. 1:1).

ПРОЯСНЕНИЕ ПРОШЛОГО

События в истории Ветхого Завета, с учетом сказанного выше, имеют следующие последствия. Во–первых, независимо от смысла отдельного события, касающегося отношений Израиля с Богом и формулирования их веры, прошлое действительно имеет силу. «То, что это значило для Израиля» не становится просто метафорой или аллегорией, когда мы подходим к Новому Завету. Вместе с тем и, во–вторых, в событии ил и в его изложении вполне допустимо находить дополнительные уровни смысла, если мы смотрим на него в свете конца истории, то есть в свете Христа. И, в–третьих, наоборот, ветхозаветное событие может давать нам новые уровни смысла для полного понимания, Кем Христос был, что Он говорил и делал.

Возьмем, например, такое основополагающее событие для истории Израиля, как исход. Событие как таковое и то, как оно изложено в еврейском источнике, не оставляют сомнений в том, что для Бога здесь характерна забота об угнетенных; Его действия направлены на то, чтобы в отношении их в конечном итоге восторжествовала справедливость. Этот смысловой аспект конкретного повествования из еврейской Библии важен настолько, что стал постоянной характеристикой природы Яхве, Бога Израиля, а также того, что израильтяне понимали под словами «искупление» и «спасение». Этот аспект исхода, как неизменно значимая часть Божьего откровения, остается истинным и после пришествия Христа. Его пришествие никоим образом не меняет и не устраняет истины ветхозаветной истории как таковой и ее значения для Израиля, а именно: что Бог заботится о бедных и страждущих и желает справедливости для эксплуатируемых. Напротив, пришествие подчеркивает и подтверждает эту истину.

Рассматривая, однако, это событие в свете полноты Божьего дела искупления, осуществленного через Иисуса Христа, можно увидеть, что даже изначальный исход имел отношение не только к политическим, экономическим и социальным аспектам положения Израиля. Существовало также духовное угнетение, так как израильтян принуждали почитать египетских богов. «Отпусти народ Мой, чтобы он послужил Мне», — было требованием Бога к фараону. И очевидной целью избавления было то, что они познают Яхве в благодати искупления и предписанных заветом отношениях. Поэтому исход, несмотря на важность всего того, что благодаря этому событию приобрел Израиль, указывает на нечто большее — на необходимость избавления от всякого греха и восстановления отношений с Богом. Такое избавление стало возможным благодаря смерти и воскресению Иисуса Христа. Именно это Моисей и Илия обсуждали с Ним на Горе Преображения, когда говорили, как утверждает евангелист Лука, «об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (Лк. 9:31). И действительно, когда еврейские пророки с надеждой вглядывались в будущее, они рисовали окончательное и полное божественное избавление, как новый и великий исход, в результате которого спасение достигнет всех концов земли. Итак, когда мы рассматриваем изначальный исторический исход в свете завершения истории в Христе, он наполняется важнейшим смыслом благодаря тому, на что он указывает.

ПРОЯСНЕНИЕ НОВОГО

Но в такой же степени важно посмотреть и на другой конец истории — на подвиг Христа — в свете исхода как дела Божьего искупления (как это понималось в Ветхом Завете). Новый Завет говорит, что Благая весть о кресте и воскресении Христа — это полный ответ Бога на всякий грех и его последствия в творении. Но именно Ветхий Завет показывает нам природу и масштаб греха и зла (главным образом в Быт. 4— 11, но также и в истории Израиля и других народов, как, например, в повествовании об угнетении в первых главах Книги Исход). Он показывает нам, что, хотя источник зла лежит вне человека, люди несут перед Богом моральную ответственность за свой собственный грех. Он показывает нам, что у греха и зла есть как коллективное, так и личностное измерение, то есть это оказывает влияние на общественную жизнь и формируют ее, а также определяет нашу личную жизнь. Он показывает нам, что грех и зло влияют на историю через неизбежные причинно–следственные связи и накопление греха в человеческих поколениях. Он показывает нам, что нет такой сферы жизни на земле, где мы были бы свободны от воздействия нашего собственного греха и грехов других. Одним словом, Ветхий Завет указывает нам на очень большую проблему, и ответ на нее должен быть очень серьезным, если таковой вообще существует.

Мы, христиане, видим в Ветхом Завете масштабный и окончательный ответ на эту проблему. Но здесь Бог только начал очерчивать контуры Своего ответа через последовательные искупительные действия в истории, главным примером которых является исход. Понимаете, насколько важно обращаться с Ветхим Заветом как с подлинной историей? Христиане склонны утверждать нечто вроде следующего: «Ветхий Завет предвещает Иисуса Христа». При надлежащем объяснении это действительно так, но такое мнение может ввести в заблуждение. Если в Ветхом Завете видеть лишь некий намек на предстоящее событие, то сам по себе он перестает иметь значение. А это, в свою очередь, может привести к абстрактному и субъективному толкованию дела Христа, и тогда оно теряет всякую связь с изначальными подготовительными искупительными деяниями Бога в истории Израиля.

Но исход был реальным искуплением. Это было реальное действие живого Бога ради реальных людей, находившихся в реальном рабстве, и оно реально их освободило. Они были избавлены от политического угнетения и из общины иммигрантов превратились в независимый народ. Они были избавлены от экономической эксплуатации, то есть от использования их в качестве рабской рабочей силы, и получили свободу, чтобы трудиться на собственной земле. Они были избавлены от нарушений основных прав человека, то есть от притеснений из–за того, что были национальным меньшинством, и получили беспрецедентную возможность создавать новый тип общности на основе равенства и социальной справедливости. Они были избавлены от духовной зависимости, то есть от необходимости поклоняться фараону и другим египетским богам, и получили несомненные знания о живом Боге, установив с Ним предписываемые Заветом отношения.

Таков был смысл и масштаб искупления в еврейской Библии. Само слово «искупление» обрело свой основной смысл благодаря этому событию. Если бы вы спросили любого израильтянина, что он имел в виду, говоря, что Яхве был Искупителем или что сам он был искуплен, он (или она, если бы вы спросили кого–то вроде Деворы или Анны) рассказал бы эту историю и счел бы свой ответ достаточным. Именно об этом говорят некоторые псалмы. Израильтяне прославили искупление, рассказывая эту историю. Им была известна величина проблемы, и они на себе испытали величину Божьего ответа. Нет, это не было последним словом или делом в искуплении. Да, более великий «исход» и полное искупление все еще ожидали их в будущем. В рамках их истории и откровения на тот момент исход был реальным деянием Бога–Искупителя и демонстрировал грандиозность искупительного замысла Бога. Исход был Божьей идеей об искуплении. Сколь же велико тогда наше «Новозаветное Евангелие»? Ведь оно не должно уступать своему ветхозаветному фундаменту, ибо Бог — все Тот же Самый Бог, и Его конечная цель — все та же.

Это означает, что недостаточно просто сказать (а слышим это мы весьма часто): «Исходом Бог спас Израиль от подчинения фараону, а через крест Он спасает от подчинения греху». Выдающееся дело исхода не было просто притчей, служащей иллюстрацией к личному спасению. Более того, само явление рабства не очень хорошо подходит для такого сравнения.

Воистину, крест разрушает рабство моего личного греха и освобождает меня от его последствий. Но исход был освобождением от подчинения греху других. Израильтяне находились в Египте и в рабстве не из–за собственных грехов и Божьего наказания (как было, несомненно, в случае происшедшего позднее вавилонского пленения). Их страдания были прямым следствием угнетения, жестокости, эксплуатации и притеснения со стороны египтян. Их освобождение поэтому было избавлением от подчинения греху других — тех, кто их поработил.

Тем самым мы ни в коем случае не хотим сказать, что сами израильтяне не были грешниками, нуждающимися в Божьей милости, как и остальные люди. Последующее описание их поведения в пустыне служит несомненным доказательством этому. Так же как оно служит доказательством бесконечного Божьего терпения и всепрощающей милости по отношению к их греховным делам и непокорности. И система жертвоприношений действительно была рассчитана на то, чтобы совладать с реальностью греха народа Божьего и обеспечить возможность искупления. Суть в том, что искупление и прощение чьего–либо греха не было смыслом освободительного исхода. Это было скорее избавлением от внешнего зла (а также от порождаемого им страдания и несправедливости) через сокрушительный удар, нанесенный силам зла, и бесповоротным устранением господства над Израилем во всех перечисленных выше сферах — политической, экономической, социальной и духовной.

Следовательно, если кульминационное дело искупления через крест превосходит (хотя также и воплощает, и включает в себя) совокупность всей Божьей искупительной деятельности, которую мы видим в ветхозаветной истории, то и в нашем Евангелии должен содержаться подобный образец освобождения через исход. А также образец искупления греха через жертву или образец всепрощающей милости Бога через возрождение народа (как было после пленения). И действительно, Новый Завет говорит, что смерть и воскресение Христа были космической победой над властями и силами «на небе и на земле», то есть над любыми силами зла, которые связывают и порабощают людей, калечат и разрушают их жизнь, а также искажают и оскверняют само творение. Эта победа — существенная часть библейской Благой вести. И применение этой победы ко всем сферам человеческой жизни — цель всякого христианского начинания.

Итак, мы видим, что если относиться к ветхозаветной истории и ее завершению в Иисусе Христе серьезно, то происходит двусторонний процесс, дающий нам двойную выгоду в нашем стремлении понять всю Библию. С одной стороны, мы можем понять все значение ветхозаветной истории, зная, что она ведет к кульминационному подвигу Христа; с другой стороны, мы можем оценить все аспекты того, что совершено Богом через Христа, зная исторические заявления и демонстрацию намерений Бога в Ветхом Завете. Пока что наше внимание было сосредоточено на исходе. Но те же принципы применимы к другим важным аспектам истории Израиля, например, к самой земле — к истории ее обетования, дарования и наследования, а также к связанным с ней богословию, законам, установлениям и нравственным обязанностям.

История монархии с сопутствующими служением и речами пророков также многое прояснит, если использовать «перспективный» и «ретроспективный» подходы, что мы и пытались сделать.

Приводимая Матфеем родословная указывает нам, христианам, как надлежит применять материал еврейской Библии к Иисусу и Новому Завету; мы должны видеть в ней актуальное, с многочисленными аспектами повествование, кульминационной точкой которого является уже повествование о Самом Иисусе. Взятые вместе, оба Завета отражают историю Божьего дела спасения, совершаемого ради человечества. Говоря об этом, многие ученые используют выражение «история спасения», и некоторые из них считают, что именно это в первую очередь связывает два Завета христианской Библии. Как и в случае со многими научными воззрениями, такая точка зрения оспаривается, но все–таки представляется бесспорным тот факт, что история — это один из важнейших аспектов связи Старого и Нового и что родословная Матфея, с ее явными и неявными уровнями смысла, со всей очевидностью указывает на это.