Иисус и закон

Иисус и закон

Иисус заявил решительно, что пришел Он не для того, чтобы отменить закон, а для того, чтобы исполнить его (см.: Мф. 5:17–20). Поэтому мы разберем некоторые из основных особенностей закона и посмотрим, как на их основе Иисус выстраивает Свою собственную систему ценностей и приоритетов.

ЗАКОН КАК ОТВЕТ НА ИСКУПЛЕНИЕ

Первое, что необходимо сделать для понимания закона еврейской Библии, это посмотреть, когда он появляется. Прежде чем мы услышим о десяти заповедях в Исх. 20, нам придется прочитать половину повествования. И это рассказ об отношениях Бога со Своим народом: сначала с семьей Авраама и затем уже — с полноценным народом, сформировавшимся в Египте. Это рассказ о непрерывном благословении, защите, обетовании и исполнении, которое достигает своей кульминационной точки в великом избавлении — в исходе. Иными словами, это история о Божьей благодати в действии.

Прежде чем Бог дал Израилю закон, Он дал им Себя как их Искупителя. Поэтому, приводя их в конце концов к подножию горы Синай, все изложение законов и завета Он начинает следующими словами:

Вы видели, что Я сделал Египтянам, и как Я носил вас как бы на орлиных крыльях, и принес вас к Себе; итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой…

(Исх. 19:4,5; курсив в первом случае мой. — К. Р.).

Все верно. Лишь три месяца назад они, будучи рабами в Египте, занимались изготовлением кирпичей. Теперь они были свободны. Длинный тяжелый переход через пустыню, возможно, кого–то и заставил усомниться в наличии «орлиных крыльев», но они действительно вышли из Египта, из «дома рабства». И именно Богу принадлежала инициатива в их освобождении. По Своей милости, оставаясь верным Своему данному в завете обетованию, Он начал действовать первым и освободил их. Бог не послал Моисея с Десятью заповедями, спрятанными под плащом, чтобы сообщить Израилю, что, соблюди они закон, Бог их спасет. Бог поступил с точностью наоборот. Он их спас, а затем попросил соблюдать Его закон.

Закон, следовательно, был дан Израилю в контексте отношений, которые уже были установлены Богом. Эти отношения были не средством обретения спасения, а, скорее, руководством для того, чтобы жить так, как угодно Богу, Который их спас. Вот почему Десять заповедей начинаются с заявления, а не повеления.

Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства

(Исх. 20:2).

Вот почему, когда сын–израильтянин спросил своего отца, что означает слово «закон», тот ответил, что это «история» — старая, старая история спасительной Божьей любви и избавления. Сам смысл закона нужно было искать в Евангелии.

Если спросит у тебя сын твой в последующее время, говоря: «что значат сии уставы, постановления и законы, которые заповедал вам Господь, Бог ваш?», то скажи сыну твоему: «рабами были мы у фараона в Египте, но Господь вывел нас из Египта рукою крепкою; и явил Господь знамения и чудеса великие и казни над Египтом, над фараоном и над всем домом его пред глазами нашими; а нас вывел оттуда чтобы ввести нас и дать нам землю, которую клялся отцам нашим дать нам. И заповедал нам Господь исполнять все постановления сии, чтобы мы боялись Господа, Бога нашего, дабы хорошо было нам во все дни, дабы сохранить нашу жизнь, как и теперь. И в сем будет наша праведность, если мы будем стараться исполнять все сии заповеди пред лицем Господа, Бога нашего, как Он заповедал нам»

(Втор. 6:20—25).

«Наша праведность» — воистину так! Но только в ответ на Его праведность, то есть на Его спасительную благодать, явленную при избавлении израильтян из египетского плена. Послушание вытекает из благодати; оно не покупает ее. Послушание — продукт, доказательство и поддержание отношений с Богом, которые уже известны.

Тот же приоритет отношений с Богом, которые важнее деталей поведения, можно обнаружить в учении Иисуса. Когда Матфей знакомит нас с Иисусом как с учителем, он в гл. 5—7 (в Нагорной проповеди) показывает, как Иисус, прежде чем подробно разобрать вопросы поведения в реальной жизни, рисует картину счастья, которого можно достичь, лишь ориентируясь на Бога. Так называемые «заповеди блаженства» (см.: Мф. 5:3–12) — это не законы, а характеристика качества жизни, связанной с Богом, Царством Божьим и Самим Иисусом. Блаженство касается взглядов и убеждений человека, его обязательств, отношений, приоритетов и привязанностей. Блаженное состояние появляется тогда, когда во всех этих аспектах жизни человек сосредоточен на Боге. Добрые дела, которые последуют потом, приведут к восхвалению, но не себя, а Бога–Отца, от Которого такой «свет» и исходит (см.: 5:16).

Настойчивое провозглашение Иисусом пришествия Царства Божьего (что мы рассмотрим дальше) и Его призыв к людям «войти» в это Царство также указывают на этот приоритет: главное — иметь правильные отношения с Богом, чтобы угождать Ему. То, что Бог изображается Иисусом как щедрый отец, ждущий и прощающий отец, щедрый хозяин виноградника, кредитор, аннулирующий крупный долг, говорит о приоритете благодати. Иисус учил, что послушание вытекает из любви, как в Его собственном случае (см.: Ин. 14:31), так и в случае его последователей (см.: Ин. 14:15; 15:9—17), а эта любовь вытекает из прощения (см.: Лк. 7:36—50). С характерной простотой Он провозглашает основополагающий приоритет:

Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам

(Мф. 6:33).

Его позиция в отношении закона заключалась, следовательно, в том, чтобы связывать предназначение закона с важнейшей задачей познания Самого Бога. В жизни и учении Иисуса многое соотносится с Псалмом 118, в котором восхваляется закон, но еще больше восхваляется полнота отношений с Самим Богом, которая затем выражается в старательном послушании. У псалмопевца изумление обетованием, благодатью, добротой, любовью и спасением от Бога переплетено с решимостью жить по Божьему закону. Он восхищается законом, потому что закон позволяет ему угождать Богу, Которого он любит:

Удел мой, Господи, сказал я, соблюдать слова Твои. Молился я Тебе всем сердцем: помилуй меня по слову Твоему. Размышлял о путях моих и обращал стопы мои к откровениям Твоим. Спешил и не медлил соблюдать заповеди Твои. Сети нечестивых окружили меня; но я не забывал закона Твоего. В полночь вставал славословить Тебя за праведные суды Твои. Общник я всем боящимся Тебя и хранящим повеления Твои. Милости Твоей, Господи, полна земля; научи меня уставам Твоим (Пс. 118:57—64).

МОТИВАЦИИ ДЛЯ ПОСЛУШАНИЯ

Ветхий Завет имеет одну очевидную особенность, которая отличает его от других древних сводов законов, — «мотивационный комментарий». Это фразы, добавляемые к конкретным законам, чтобы объяснить причину (или мотив), в силу которых необходимо соблюдать закон. Это особенно характерно для Второзакония, поскольку эта книга написана в проповеднической манере, где ободрение и мотивация естественно переплетаются. Но эти комментарии можно найти также в Книгах Исход и Левит. Назначение таких фраз — показать, что Бога интересовало не просто внешнее, механическое послушание правилам ради самих правил; Он желал привить Израилю добровольное, осмысленное нравственное поведение.

Некоторые из характерных мотиваций и стимулов отражены в учении Иисуса, что свидетельствует о том, насколько верно Он усвоил дух и смысл Торы. Следующие четыре мотивации в ветхозаветном законе должны напомнить вам известные изречения Иисуса.

1) Благодарность за то, что сделал Бог

Это чувство, как видели мы ранее, естественным образом проистекает из закона, помещаемого в контекст истории искупления Богом Своего народа. В свете всего того, что Бог сделал для Своего народа, каков должен быть их ответ? Из подлинной благодарности должно возникнуть послушание, желание угодить Богу за Его верность и спасение. Бог, Который так возлюбил праотцев Израиля, что избавил их потомков от рабства, — это Бог, Которого нужно в ответ полюбить любовью, выражаемой в послушании. «Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас» (1 Ин. 4:19) — это не ветхозаветный текст, но он созвучен ветхозаветной этике, как и его продолжение, где говорится, что если мы любим Бога, то должны любить наших братьев (см.: 1 Ин. 4:17—21).

Мотив благодарности за то, что было сделано Богом при освобождении Его народа от угнетения, чаще всего появляется, когда закон говорит об отношении израильтян к наименее защищенным людям в их собственном обществе — к бедным, иноземцам, должникам, рабам. Эти люди находятся в тех же условиях, от которых Бог избавил Израиль, и поэтому поведение израильтян в качестве ответного действия должно быть таким же великодушным. Обратите внимание на то, как в каждом из следующих примеров — в повелении проявлять сострадание и быть великодушным — есть ссылка на собственный опыт Израиля:

Пришельца не притесняй и не угнетай его, ибо вы сами были пришельцами в земле Египетской

(Исх. 22:21).

Пришельца не обижай: вы знаете душу пришельца, потому что сами были пришельцами в земле Египетской

(Исх. 23:9).

Когда поселится пришлец в земле вашей, не притесняйте его: пришлец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской. Я Господь, Бог ваш. Не делайте неправды в суде, в мере, в весе и в измерении. Да будут у вас весы верные, гири верные, ефа верная и гин верный. Я Господь, Бог ваш, Который вывел вас из земли Египетской

(Лев. 19:33–36).

Если брат твой обеднеет и придет в упадок у тебя, то поддержи его, пришлец ли он, или поселенец, чтоб он жил с тобою. Не бери от него роста и прибыли и бойся Бога твоего; чтоб жил брат твой с тобою. Серебра твоего не отдавай ему в рост и хлеба твоего не отдавай ему для прибыли. Я Господь, Бог ваш, Который вывел вас из земли Египетской, чтобы дать вам землю Ханаанскую, чтоб быть вашим Богом

(Лев. 25:35–38).

Если же будет у тебя нищий кто–либо из братьев твоих… то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим, но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде… когда же будешь отпускать его от себя на свободу, не отпусти его с пустыми руками; но снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего; дай ему, чем благословил тебя Господь, Бог твой. Помни, что и ты был рабом в земле Египетской и избавил тебя Господь, Бог твой; потому я сегодня и заповедую тебе сие

(Втор. 15:7,8,13–15).

Потому что они — Мои рабы, которых Я вывел из земли Египетской; не должно продавать их, как продают рабов

(Лев. 25:42).

Самый очевидный пример такой мотивации в учении Иисуса можно найти в притче о неблагодарном должнике (см.: Мф. 18:21–35). Милосердие царя, простившего огромный долг, должно было побудить прощеного раба в качестве ответного действия простить мелкий долг, причитающийся самому рабу. Получение прощения должно привести к предложению прощения. Израиль, как никакой другой народ, должен был это понимать. Как видно из приведенных выше законов, народ, само историческое существование и выживание которого послужили доказательством Божьего милосердия и благорасположения, должен знать, как поступать с нуждающимися, — из благодарности за то, что Бог для них сделал.

Притча Иисуса заканчивается предупреждением, которое также отражает влияние закона. Ибо отрывки о великодушии и поведении, возникающем из благодарности, были не просто ободряющими рекомендациями, дескать, не мешало бы и вам хорошо относиться друг к другу. Они были неотъемлемой частью всего ветхозаветного закона, данного Богом в качестве напоминания о неминуемом наказании за непослушание. Повеление любви — особенность Торы. Иными словами, хотя в ней есть эмоциональный аспект, она на этом уровне не заканчивается. Любовь — это волевое действие, демонстрируемое в послушании, которое заповедуется. То же самое и с благодарностью. Конечно, в этом есть эмоциональный аспект, которым изобилует, например, Псалтирь. Но поведение, в основе которого лежит данный аспект, — это результат повеления, а не просто одна из альтернатив, предпочитаемая более чувствительными душами.

Интересные размышления об этой особенности закона можно обнаружить в так называемой библейской литературе мудрости. В Книге Притчей Соломоновых много говорится о сострадательном отношении к бедным, которое связано с нашим ответом Богу. В этом случае нашу благодарность (через великодушие к другим) мы должны доказывать не столько Богу–Избавителю, сколько Богу–Творцу, перед Которым мы несем ответственность за обращение с любым человеческим существом, сотворенным по Его подобию. Вот некоторые характерные отрывки:

Кто теснит бедного, тот хулит Творца его; чтущий же Его благотворит нуждающемуся

(Прит. 14:31).

Кто ругается над нищим, тот хулит Творца его; кто радуется несчастию, тот не останется ненаказанным

(Прит. 17:5).

Благотворящий бедному дает взаймы Господу; и Он воздаст ему за благодеяние его

(Прит. 19:17).

Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить, — и не будет услышан

(Прит. 21:13).

Праведник тщательно вникает в тяжбу бедных, а нечестивый не разбирает дела

(Прит. 29:7).

Похоже, Иисус воспользовался выводами литературы мудрости в некоторых Своих проповедях, касающихся непосредственно отношений с бедными и больными: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40).

2) Подражание Богу

То, как Бог действовал в интересах Израиля, должно было указывать не только на мотив, но и на образец послушания. Закон был предназначен для того, чтобы дать Израилю возможность поступать как Яхве, их Бог. Его характер и поведение должны были стать для них примером.

В еврейской Библии есть выражение «ходить путем Господним», то есть путем Бога, другими словами, именно так нам подобает жить. И этот путь отличается от путей других богов или народов (см.: 4 Цар. 17:15), или пути кого–то другого (см.: Ис. 53:6), или путей грешников (см.: Пс. 1:1). С самого начала Бог избрал Авраама для определенной цели — чтобы он и его потомки ходили «путем Господним, творя правду и суд» (см.: Быт. 18:19). Идея подражания очень важна. Необходимо наблюдать, как обычно поступает Бог, и затем следовать Его примеру.

Моисей в фундаментальные требования Бога включает требование ходить путем Господним (см.: Втор. 10:12). Он говорит так, будто отвечает кому–то, кто спросил, что это означает:

Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык, Бог великий, сильный и страшный, Который не смотрит на лица и не берет даров, Который дает суд сироте и вдове, и любит пришельца, и дает ему хлеб и одежду. Любите и вы пришельца, ибо сами были пришельцами в земле Египетской. Господа, Бога твоего, бойся и Ему одному служи, и к Нему прилепись и Его именем клянись

(Втор. 10:17—20).

Поведение в израильском обществе должно было соответствовать характеру Бога во всей его полноте.

Ранее мы говорили о простоте, присущей закону. Вероятно, нигде этот принцип не излагается так просто и ясно, как в Лев. 19:2:

Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш.

Нам может показаться, что «святость» в Ветхом Завете была лишь вопросом обрядов, законов о приготовлении и употреблении пищи и всевозможных подробностей, касающихся религии Израиля. Но почитайте остальную часть Лев. 19. Совершено ясно, что быть святым не означало быть сверхрелигиозным. В действительности, лишь совсем немногие законы из данной главы посвящены религиозным обрядам. Скорее, речь здесь идет о той святости, которую подразумевает Бог, той святости, которая отражает Его сугубо практическую святость. Посмотрите на подробности в Лев. 19. Святость означает:

• щедрость в отношении бедных, когда вы получаете прибыль со своих вложений (ст. 9; ср.: Втор. 24:19);

• справедливое обращение с наемными работниками и справедливая оплата их труда (ст. 13; ср.: Втор. 24:14,15);

• сострадание к немощным и уважение к старшим (ст. 14, 32; ср.: Втор. 27:18);

• справедливость судебного процесса (ст. 15; ср.: Втор. 16:18–20);

• меры предосторожности, чтобы избежать угрозы жизни других (ст. 16; ср.: Втор. 22:8);

• почтительное отношение к природе (ст. 23 и дал.; ср.: Втор. 20:19 и дал.);

• равенство перед законом для пришельцев (ст. 33 и дал.; ср.: Втор. 24:17);

• честность в торговле и деловых предприятиях (ст. 35 и дал.; ср.: Втор. 25:13 и дал.).

Это мы называем «вопросами общественной этики» и «правами человека» и считаем себя цивилизованными людьми. Мы стараемся торжественно вписать их во всевозможные хартии и декларации. Бог же называет это «святостью». Лейтмотив всей этой главы — «Я Господь», то есть: «Ты должен поступать так, потому что это то, что сделал бы Я. Подражай Мне».

Словом, любить своего ближнего как самого себя — это не новая, революционная этика любви, придуманная Иисусом (см.: Лев. 19:18,34). Это фундаментальное этическое требование ветхозаветной святости, которое Иисус подтвердил и в некоторых случаях заострил.

Глава Лев. 19 действительно оказала важнейшее влияние на учение Иисуса (и, между прочим, на этику Послания Иакова тоже). Но в то время, как современники Иисуса видели в ней заповеди святости, требовавшие строгой религиозности и защиты национальной жизни, Он предпочел сделать акцент на этике, в особенности на отношениях, характеризуемых состраданием и заботой.

Ученые, занимающиеся изучением противоречий, возникших между Иисусом и фарисеями, в частности отмечают, что конфликт разгорелся не только вокруг понятий искренности и лицемерия, или послушания внутреннего и послушания внешнего, или чего–то такого же несложного. Иисус полностью разделял страстное желание фарисеев, чтобы народ Божий был свят. Он также разделял их глубокую любовь к Торе и убеждение, что путь к святости нужно искать именно в откровении. Он также признавал исключительную важность мотивации подражать Богу как силе, дающей энергию для нравственного поведения.

Но фарисеи пропагандировали тот образ святости, который для приближения к совершенству требовал исполнения обрядов, то есть святости, предполагавшей исключение из своих рядов тех, кто не соответствовал ее требованиям, — будь то не преуспевшие в такой жизни евреи, язычники (в целом) или римляне (в частности). А Иисус внес радикальное изменение в само понятие святости. Для Него подражание Богу было связано главным образом с другими характеристиками Бога, которые Он нашел в Торе: Бог, как Творец, благожелателен ко всему человечеству и всем живым существам; Бог по своей милости дает избавление и прощение; любовь Бога распространяется в первую очередь на изгоев, и Его завет с Авраамом предназначался для благословения всех народов. Иными словами, Иисус определял святость скорее в терминах Божьей милости и призывал всех, кто был готов покориться Божьей власти, подражать этой милости.

Преображающая сила и радикальное изменение модели поведения, которые принес благодаря Своему учению Иисус, отчетливо видны в Его непростом призыве «возлюбить своих врагов». Обратите внимание, что мотивация является вопросом подражания Богу в благодати и милости и что Иисус вторит словам Лев. 19:2, но понимает святость как совершенствование милости самым земным и практическим способом:

Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад. И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. [Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5:48).] Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд

(Лк. 6:27—36).

3) Быть другим

Слово «святой», следовательно, не означает «религиозный». Оно в действительности означает «другой». Это слово говорит о чем–то или о ком–то отличном, стоящем в стороне, отдельном. Это основополагающая характеристика Самого Бога, потому что Он другой — совершенно не такой, как все живое и неживое в тварном мире. Во многих местах Ветхого Завета святость Яхве противопоставляется идолам язычников. Яхве — живой Бог, Святой Израиля, Бог, Который абсолютно другой. Для Израиля, следовательно, быть народом Яхве значило быть также другим. Когда Бог говорил: «Ты должен быть свят, потому что Я, Господь твой Бог, свят», это на обыденном языке означало: «Ты должен быть народом другого рода, потому что Я Бог другого рода».

Когда Бог вызвал Израиль на Синай, первое, что, как мы уже видели, Он внушил им: избавление их от египетского рабства было Его Собственной инициативой. Второе, Он подчеркнул, что это было, собственно, Его замыслом в отношении их.

…Моя вся земля, а вы будете у Меня царством священников и народом святым; вот слова, которые ты скажешь сынам Израилевым

(Исх. 19:5,6).

Израиль будет народом среди других народов, но он должен быть святым — то есть отличным от других народов. У этого был вполне практический подтекст, независимо от того, смотрели израильтяне назад, туда, откуда вышли, или вперед, туда, куда они собирались прийти.

По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите

(Лев. 18:3).

Будьте предо Мною святы, ибо Я свят Господь, и Я отделил вас от народов, чтобы вы были Мои

(Лев. 20:26).

Даже иноземный Валаам признавал это осознанное ощущение отличия Израиля:

С вершины скал вижу я его, и с холмов смотрю на него: вот, народ живет отдельно и между народами не числится

(Чис. 23:9).

Это может показаться ужасным снобизмом. Но такое восприятие означало бы, что мы совершенно не понимаем смысл данного явления. Израиль не должен был считать себя лучше других народов в силу фарисейской гордости (как мы видели ранее). Скорее, отражая характер его Бога, он должен был быть светом для народов — светом, свидетельствующем о нравственных ценностях Самого Бога. Включение света в темноте — это не снобизм. Это здравый смысл. Бог создал Израиль, чтобы он был светом в темном мире. Но свет виден только тогда, когда он зажжен, и, соответственно, Израиль будут замечать только тогда, когда он будет подчиняться закону Божьему на практике. Тогда его видимое присутствие будет порождать вопросы о Боге, Которому Израиль поклоняется, и о качестве общественной жизни, которое он демонстрирует. Именно к этому побуждают Израиль слова Втор. 4:5–8:

Вот, я научил вас постановлениям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой… Итак, храните и исполняйте их; ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный. Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? И есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня?

Отсюда совсем небольшой шаг до обращенных к ученикам слов Иисуса об образцовом характере их жизни и влиянии на тех, кто на них смотрит:

Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного

(Мф. 5:14,16; ср.: 1 Пет. 2:12).

И есть также отчетливый призыв Иисуса к ученикам быть другими. Он указывал на знакомые образцы отношений в языческом обществе и говорил, что среди них так быть не должно (см.: Лк. 22:25,26 и дал.; Мф. 5:46 и дал.; Мф. 6:31 и дал.). Он также указывал на самые выдающиеся примеры праведности среди их братьев–евреев и говорил Своим ученикам, что их праведность должна быть другой и поступать они должны не так, как показано в этих примерах (см.: Мф. 5:20; 6:1—8).

4) Ради нашего собственного блага

В Ветхом Завете повиновение закону не было просто обязанностью, которую следует взять на себя, «потому что правила есть правила». Часто служит мотивацией ободряющее заверение в том, что повиновение нужно для нашей пользы. Таково объяснение в поучениях Второзакония.

И заповедал нам Господь исполнять все постановления сии, чтобы мы боялись Господа, Бога нашего, дабы хорошо было нам во все дни, дабы сохранить нашу жизнь, как и теперь

(6:24; см. также: 4:40; 5:33, 30:15–20 и т. д. Курсив мой. — К. Р.)

Исходное предположение, лежащее в основе данной мотивации, заключается в том, что Бог, как Творец людей, знает, какие образцы общественного поведения будут способствовать человеческому благополучию. Его законы были предназначены не для того, чтобы ограничивать и запрещать, а для того, чтобы создавать такие условия, при которых отношения между людьми могут быть по–настоящему гуманными и взаимовыгодными. Повиновение, следовательно, приводит к благословению, но не как к вознаграждению, а как к естественному результату. Так же как физическое здоровье — это не что–то вроде бонуса за хорошее поведение. Это просто естественный плод благоразумной жизни, когда тела наши используются в соответствии с их предназначением.

Есть другой способ посмотреть на это — спросить, кто извлекает пользу из всей совокупности социальных законов Торы? Чьи интересы защищаются? Очень часто пользу извлекают немощные, бедные, беззащитные категории населения Израиля. В эту категорию входят должники, рабы, бездомные, вдовы и сироты, безземельные работники, пленные, женщины и дети, беженцы.

Очень важно понимать, что закон был дан для людей, а не для Бога. Конечно, наше послушание радует Бога, это правда. Но цель закона была в том, чтобы сделать счастливыми не Бога, а нас. Именно это признавали псалмопевцы, когда восклицали: «О, как я люблю Твой закон» или говорили, что предпочитают его золоту, или деньгам. Они видели, что повиновение Божьему закону было в действительности верным путем к самореализации, к подлинной свободе, общественной гармонии и процветанию, а не к законничеству. Закон был благодатным даром, благословением, сокровищем, одной из многих великих привилегий, врученных Богом Израилю ради его собственного блага и в последствии — ради остального человечества.

Иисус был разгневан тем, что знатоки закона лишили закон его главного назначения — быть благословением — и превратили его в бремя для простых людей. Нужно понять, что Иисус не осуждал и не отвергал сам закон. Как и не осуждал Он книжников и фарисеев за их любовь к закону. В действительности, постольку они учили тому, чему учил Моисей, к ним следовало прислушиваться, но не следовало поступать так, как поступали они (см.: Мф. 23:2,3). Его острые замечания, однако, были призваны выявить, почему такая любовь к букве закона лишала его смысла.

В чем был смысл закона о благе родителей, если основанные на нем правила предписывали действовать в противоположном направлении (см.: Мк. 7:9—13)? В чем был смысл законов о взимании десятины, целью которой было обеспечивать бедных (см.: Втор. 14:28,29), если законы были так перегружены деталями, что основная идея справедливости и милосердия упускалась из виду (см.: Мф. 23:23)? И главное: в чем был смысл закона о субботе, явно предназначенного для удовлетворения человеческих нужд, если он стал поводом к пренебрежению этими нуждами?

Спор о субботе интересен отчасти потому, что это был продолжительный конфликт между Иисусом и теми, кто Ему противостоял. Но в первую очередь он интересен нам сейчас тем, что прекрасно показывает, что Иисус видел в законе то, что его оппоненты так часто упускали из виду.

Закон о субботе в Декалоге дан в двух различных формах. В Исх. 20:8–11 его богословской основой является рассказ о творении в Книги Бытие и субботний отдых Бога после творения. Во Втор. 5:12—15 закон основывается на том факте, что Бог вызволил Израиль из Египта. Но в обоих случаях те, кто должен извлечь пользу из закона, скрупулезно перечислены и включают домашних работников, рабов мужского и женского пола, живущих в общине иноземных работников и даже используемых для различных работ домашних животных. Да, суббота была святым днем для Господа. Но это был также закон во благо всего общества, особо выделялись те, кто подвергался эксплуатации. Суббота не должна была быть выходным днем для меньшинства, живущего благодаря тяжелому труду большинства. Кажется, Гарольд Макмиллан, бывший британский премьер–министр, охарактеризовал ветхозаветный закон о субботе как «самый выдающийся закон о защите интересов трудящихся в истории». Также и в книге Исход, отдельно от Декалога, устанавливается закон о субботе как главный в ряде законов для бедняков, который должен действовать в судах, в общественной жизни в целом и в сельскохозяйственной практике (см.: Исх. 23:1—12).

Итак, Иисус, столкнувшись с неодобрением поведения своих учеников, утолявших голод в субботу, и Его собственных исцелений в этот день, ясно дает понять, что суббота предназначена отнюдь не для того, чтобы избегать таких вещей, что она — как раз наиболее подходящий для них день (см.: Мф. 12:1–14; Мк. 2:23—28). Это был день, более чем другие дни предназначенный для благословения и исцеления. Да, это был Божий день, — но во благо человека.

Поэтому Иисус обобщает все сказанное в одном из изречений, исполненных могучей, запоминающейся простоты: «Суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк. 2:27). При этом Он не предлагал какую–то новую идею — хотя она и была радикальной и скандальной в той атмосфере неодобрения и непонимания, в которой Ему приходилось ее излагать. Скорее, как и во многих Своих словах и делах, Он возвращал изначальный, подлинный смысл закона. Приоритеты и ценности, которым Он учил, составляли настоящую суть закона. Ирония и трагедия Его конфликта с книжниками и фарисеями заключалась в том, что именно они считали себя настоящими защитниками и учителями закона во всей его славе. Так думали они. Но, с точки зрения Иисуса, они не только извратили подлинное назначение закона, но и не позволяли людям, для которых он был предназначен, использовать его себе во благо (см.: Мф. 23:4,13 и дал.).

ЦЕННОСТИ, ИЗЛОЖЕННЫЕ В ЗАКОНЕ

Когда один из учителей закона спросил Иисуса, какая самая великая заповедь в законе, вопрос был очень важным. Учителя в Его время спорили об этом. Но для них это был своего рода теоретический вопрос. Весь закон в каждой своей детали носил обязательный характер, поэтому в конечном счете не имело значения, какой детали отдать преимущество. Однако, когда Иисус ответил Своей знаменитой двойной заповедью о любви к Богу и к своему ближнему как к самому себе, Он по–иному осветил сказанное. «На сих двух заповедях, — сказал Он, — утверждается весь закон и пророки» (см.: Мф. 22:34—40). Иными словами, эти заповеди — что–то вроде крюка, на котором висит все остальное Писание. Они имеют приоритет. Это шкала или критерии, по которым необходимо сверять другие заповеди. Они показывают нам, что действительно имеет значение.

В изложении Марка человек отреагировал на ответ Иисуса озарением о том, какие ценности охватываются законом:

Хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его; и любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжении и жертв

(Мк. 12:32,33. Курсив мой. — К. Р.).

Иисус похвалил его, сказав, что он недалек от Царства Божьего. У этого человека была та же, основанная на еврейской Библии система ценностей, что и у Иисуса. При этом надо четко осознавать, что все сказанное не было каким–то новым учением о законе Израиля. Это было всего лишь выявление и прояснение того, что было провозглашено в самом Ветхом Завете. Итак, рассмотрим, какие же приоритеты мы там находим.

1) Сначала идет Бог

Было бы трудно не заметить этого! В Декалоге это очевидно, поскольку три заповеди, относящиеся непосредственно к Богу, помещены в самое начало перечня. По сути, порядок заповедей в Декалоге есть ключ к пониманию приоритетов Божьего закона. Они начинаются с Бога и заканчиваются внутренними помыслами сердца. Однако, в каком–то смысле, первая и последняя заповеди соотносятся друг с другом, поскольку алчность ставит вещи и людей на то место, которое должен занимать Бог, ибо алчность — это идолопоклонничество, как неоднократно говорил Павел (см.: Еф. 5:5; Кол. 3:5; ср.: Лк. 12:15–21).

После Бога и Его имени вдет суббота, которая, как мы уже видели, предназначалась для блага всей общины, особенно работников. Затем идет семья (уважение к родителям). Потом — жизнь отдельного человека (не убий). Далее — брак (не прелюбодействуй); собственность (не укради) и честность судебного процесса (не лжесвидетельствуй). Бог, общество, семья, отдельные люди, брак, собственность — это тот порядок ценностей, который западная культура повернула на сто восемьдесят градусов.

Требование ставить Бога перед всем остальным может дорого обойтись. У библейской веры острые грани. Втор. 13 — интересный пример тому. В этой главе Израиль предупреждается об опасности ухода от абсолютной преданности Богу к разнообразным формам идолопоклонничества. Среди источников таких искушений упоминаются религиозные лидеры, творящие чудеса (см.: ст. 1—5), — вполне современное явление.

Затем идет сфера, в которой может возникнуть самая большая напряженность, — наша собственная семья (см.: ст. 6—11). Это становится очевидным, когда мы вспоминаем, какое важное место в жизни Израиля занимала семья. Вся общественная структура страны была построена на родстве, и расширенная семья была ядром экономической жизни, а также играла ключевую роль в основанных на завете отношениях с Богом. Закон защищал и сохранял ее экономическое благополучие. Первоначальное ощущение самобытности отдельным людям давала расширенная семья; отдельный человек должен был хранить ей верность и мог столкнуться с серьезными наказаниями за попрание ее авторитета.

Но что делать, если верность вашему Богу противоречит верности вашему ближайшему семейному кругу? Что если сама семья становится источником идолопоклонничества, то есть камнем преткновения на пути к абсолютной верности Богу? Это та дилемма, с которой верующие сталкивались во все века и которая все еще актуальна сегодня. Ответ Второзакония был бескомпромиссным.

Бескомпромиссным был и Иисус. Мы можем ощутить что–то от непреклонности ветхозаветного текста в словах Иисуса, предупреждающего Своих учеников о том, что требования Божьей власти должны стоять превыше семьи и даже превыше жизни человека.

Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником

(Лк. 14:26).

Он Сам был вынужден противостоять очевидным попыткам Своей собственной семьи отвлечь Его от того, что диктовало Ему призвание (см.: Мф. 12:46–50). И Он дал Свой знаменитый резкий ответ человеку, желавшему исполнить свои обязательства перед семьей, прежде чем пойти за Ним (см.: Мф. 8:21,22).

Не забывайте, что все это исходит от Того же Иисуса, Который бранил фарисеев за то, что они пренебрегали законом о почитании родителей. От Того же Иисуса, Который, уже претерпевая смертные страдания, позаботился о Своей матери. Иисус не выступал (как иногда утверждается) против семьи. Он выступал против идолопоклонничества. И семья, когда она становится главной ценностью в жизни человека, когда она стоит на пути его подчинения Божьей власти, когда она мешает его миссии, — это такой же идол, как и любое каменное изваяние. Если существует такая угроза, семью следует «возненавидеть» (по сравнению с надлежащим чувством к Богу). Сначала — Бог.

2) Люди важнее вещей

Один из фундаментальных принципов закона еврейской Библии — святость человеческой жизни. Ничто не имеет такой цены, как человеческая жизнь. Этому не противоречит тот факт, что за некоторые преступления полагалась смертная казнь. Причины, стоящие за смертной казнью в Ветхом Завете, сложны, но понятны. Казнь не означала, что речь идет о мстительном, примитивном обществе, где жизнь ничего не стоит.

Собственно говоря, смертная казнь была предусмотрена за два рода преступлений: 1) направленные против Самого Бога; 2) угрожавшие стабильности общества завета. К первым можно отнести идолопоклонство, богохульство и т. д., так называемые преступления «по вертикали». Вторые затрагивали жизнь людей — преступления «по горизонтали». Сюда можно отнести нарушение субботы, преднамеренное убийство и действия, угрожавшие целостности семьи (непризнание авторитета родителей, нарушение супружеской верности и т. п.). За неисполнение большинства из Десяти заповедей полагалась смертная казнь. Это показывает, насколько серьезно относились к заповедям в Израиле, хотя у нас крайне мало свидетельств о том, что казни в подобных случаях действительно происходили. Вероятно, казнь была «высшей мерой», которая на практике часто заменялась более мягким наказанием.

Однако интересно обратить внимание на те преступления (и это часто упускается из виду), за которые смертная казнь не была предусмотрена. В израильском законе ни за одно преступление, касавшееся собственности, не полагалась смертная казнь. Исключительные случаи, как дело Ахана, касались фундаментальных нарушений завета в ситуации войны. К воровству относились серьезно, о чем свидетельствует тот факт, что оно было включено в Десять заповедей. Но в Израиле вас не могли приговорить к смерти за кражу — что делает его более «цивилизованным», чем большинство западных стран, вплоть до недавнего прошлого. Причина? Никакая материальная собственность не стоит человеческой жизни. Жизнь и собственность — несопоставимые величины. Любопытно, но похищение людей (как правило, для продажи в рабство) считалось преступлением, караемым смертной казнью (см.: Исх. 21:16). И преднамеренное убийство не могло караться простым денежным взысканием. Тот, кто забрал жизнь, уже не мог «отделаться» выплатой сколь угодно большой суммы денег. Жизнь нельзя было измерить деньгами. Тот факт, что в законе (см.: Чис. 35:31—34) это оговаривается в отношении лишь случая преднамеренного убийства, позволяет предположить, что смертная казнь могла заменяться другими наказаниями, предусмотренными для ситуаций, когда речь не шла о человеческой жизни.

3) Потребности важнее прав

Закон Израиля, однако, идет дальше демонстрации абсолютной ценности человеческой жизни в сравнении с материальными вещами. Он ставит также и человеческие потребности выше притязаний и прав. Характерная черта Торы — это призыв учитывать потребности и чувства других, даже в тех ситуациях, когда у вас могут быть законные права или притязания. Мы можем сказать, что рабы, пленники, должники и бедные люди вообще не должны существовать в идеальном обществе, и будем правы. Но, принимая во внимание, что человеческое общество порочно и греховно и что даже в Израиле такие социальные условия и последствия греха действительно существовали, весьма примечательно, что еврейский закон стремится в каждом случае ограничить «права» сильной стороны и учитывать нужды стороны слабой.

Вот несколько примеров.

Беглый раб

Не выдавай раба господину его, когда он прибежит к тебе от господина своего. Пусть он у тебя живет, среди вас на месте, которое он изберет в каком–нибудь из жилищ твоих, где ему понравится; не притесняй его

(Втор. 23:15,16).

Это удивительный закон. В Древнем мире почти повсеместно существовало правило, предписывавшее возвращать рабов, причем с суровым наказанием для них и всякого, кто предоставлял ему убежище. Еврейский закон идет против течения и ставит нужды раба выше любых законных «имущественных» прав его хозяина. По сути, этот закон подрывал весь институт рабства. Это одно из нескольких мест в Ветхом Завете, где рабам даются такие права и достоинство, которых не было нигде в тогдашнем мире (см., напр.: Исх. 21:26,27; Втор. 15:12—18; Иов. 31:13–15).

Женщина–пленница

В Древнем мире не было Женевской конвенции, регулирующей обращение с военнопленными. Милосердия было мало. В победивших армиях особенно ценились женщины и девушки. Но мы обнаруживаем, что еврейский закон, с одной стороны, начинается с признания суровой реальности: в военное время враги берутся в плен, а с другой стороны, в нем есть стремление смягчить суровость для наиболее беззащитных жертв — женщин.

Когда выйдешь на войну против врагов твоих, и Господь, Бог твой, предаст их в руки твои, и возьмешь их в плен, и увидишь между пленными женщину, красивую видом, и полюбишь ее, и захочешь взять ее себе в жену: то приведи ее в дом свой, и пусть она острижет голову свою и обрежет ногти свои, и снимет с себя пленническую одежду свою, и живет в доме твоем, и оплакивает отца своего и матерь свою в продолжение месяца; и после того ты можешь войти к ней и сделаться ее мужем, и она будет твоею женою; если же она после не понравится тебе, то отпусти ее, куда она захочет, но не продавай ее за серебро и не обращай ее в рабство, потому что ты смирил ее

(Втор. 21:10–14).

Обратите внимание, как жестко закон ограничивает «права» воина–победителя. Насилие — никакая не альтернатива. Воин также не может взять женщину просто для временного сексуального удовольствия. Если он в ней нуждается, он должен взять на себя полную ответственность за предоставление ей статуса жены, со всеми сопутствующими юридическими и социальными привилегиями. И даже в этом случае он не должен сразу входить к ней, что могло диктоваться правом мужа. Ей нужно было предоставить месяц для того, чтобы она привыкла к несчастью и потерям, которые она перенесла. И если когда–нибудь мужчина пожалеет о своем решении, недопустимо больше унижать достоинство женщины, как если бы она была его рабыней и собственностью, и ей следует предоставить нормальную, хотя и трагическую, свободу разведенной женщины.

Последняя строчка закона представляет собой подспудную критику всей существовавшей тогда практики. Как известно нам из высказываний Иисуса о брачном законе, закон Моисея разрешал некоторые вещи, которые Бог полностью не одобрял. Бог учел человеческое жестокосердие. То же самое касается рабства, полигамии и даже монархии. Важно, как мне кажется, не критиковать еврейский закон за его неспособность искоренить всякое социальное зло, а постараться увидеть, как в нем за счет внимания к нуждам наиболее беззащитной стороны смягчаются наиболее тяжелые последствия применения закона. Базовые потребности жертвы имеют приоритет над правами и притязаниями победителя.

Залог должника

Никто не должен брать в залог верхнего и нижнего жернова; ибо таковой берет в залог душу.

Если ты ближнему твоему дашь что–нибудь взаймы, то не ходи к нему в дом, чтобы взять у него залог; постой на улице, а тот, которому ты дал взаймы, вынесет тебе залог свой на улицу. Если же он будет человек бедный, то ты не ложись спать, имея залог его; возврати ему залог при захождении солнца, чтоб он лег спать в одежде своей

(Втор. 24:6,10–13).

Долг унизителен. Должники становятся жертвами весьма жестоких приемов. Неудивительно, что тех, кто избирает недобросовестные методы займа, втягивая нуждающихся в рабство долга, называют «акулами».

Ветхозаветный закон признает реальность и разрешает, даже повелевает, давать взаймы. Он запрещал брать проценты, что стало одной из основных черт библейской экономики. Но он разрешал брать залог как гарантию возвращения займа. Однако даже такое право кредитора ограничено интересами должника. Закон, с одной стороны, защищал средства к существованию должника, а с другой, — его частную жизнь и достоинство. Жернова мелили муку. Накидка давала тепло для ночного сна. Забрать эти вещи означало лишить человека самого необходимого. Никакие законные права не могли служить оправданием такого поведения. Потребности важнее прав.

Остатки от жатвы

Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, и оставшегося от жатвы твоей не подбирай, и виноградника твоего не обирай дочиста, и попадавших ягод в винограднике не подбирай; оставь это бедному и пришельцу. Я Господь, Бог ваш

(Лев. 19:9,10; ср.: Втор. 24:19–22).

Имеет ли землевладелец право получить максимальную прибыль от вложений в свою собственность? Нет, говорит закон. Потребности бедняков важнее ссылок на право собственности. Землевладелец не должен преднамеренно забирать всю продукцию себе. Этот закон об остатках от жатвы был дополнением к трехлетней десятине, которая также предназначалась для поддержки безземельных (см.: Втор. 14:28,29). Права собственности не могут быть решающим моментом в моральном споре. В любом случае, Бог прямо заявил: «Моя земля; вы пришельцы и поселенцы у Меня» (Лев. 25:23. Курсив мой. — К. Р.). Поселенцы не имеют неограниченного права распоряжаться тем, что является собственностью землевладельца. Хозяин диктует, как следует ее использовать. Божественный Землевладелец наставляет: нужно сделать все необходимое, чтобы потребности бедных были учтены.

Когда мы исследуем жизнь и учение Иисуса, мы сталкиваемся с этим аспектом Торы многократно. Человеческая жизнь и потребности превосходят по важности все притязания и права, а также правила и постановления. Притчи Иисуса рисуют ситуации, когда человек имеет право действовать определенным образом, но предпочитает поступать милосердно и великодушно.