Глава 10. Глобальный джихад «Арабские афганцы» и Усама бин Ладен

Глава 10. Глобальный джихад

«Арабские афганцы» и Усама бин Ладен

Торкхам — пограничный поселок, с которого начинается Хайберский перевал. Цепь, натянутая поперек дороги, обозначает афгано-пакистанскую границу. С пакистанской стороны стоят нарядно одетые ополченцы из пограничной стражи в серых шальвар камиз и тюрбанах. На дворе апрель 1989 года, советские войска только что покинули Афганистан. Я возвращался в Пакистан из Кабула, но граница оказалась закрыта. Утомившись в пути, я лежал на поросшей травой обочине с афганской стороны и ждал.

Неожиданно за моей спиной подъехал и остановился грузовик, полный моджахедов. Но его пассажиры не были афганцами. Бледнолицые арабы, голубоглазые уроженцы Средней Азии и темные, похожие на китайцев, люди в небрежно завернутых тюрбанах и плохо подогнанных шальвар камиз. Подпоясанные патронными лентами, они держали в руках автоматы Калашникова. Не считая единственного афганца, бывшего у них за переводчика и гида, ни один из тридцати иностранцев не говорил на пушту, дари и даже на урду. Дожидаясь, пока граница откроется, мы разговорились.

Группа состояла из филиппинцев народности моро, узбеков из советской Средней Азии, арабов из Алжира, Египта, Саудовской Аравии и Кувейта и уйгуров из китайского Синьцзяна. Их проводник был членом хекматьяровской партии Хизб-и-Ислами. Они проходили подготовку в лагере недалеко от границы и ехали в Пешавар на выходные. Там они надеялись получить почту из дома, переодеться в чистую одежду и хорошо поесть. Они приехали, чтобы вести джихад вместе с моджахедами, научиться владеть оружием, изготавливать бомбы и вести бой, чтобы потом начать джихад у себя дома.

Вечером того же дня премьер-министр Беназир Бхутто давала обед для журналистов в Исламабаде. Среди гостей был генерал-лейтенант Хамид Голь, глава разведки и самый ярый исламист среди военных после смерти Зия-уль-Хака. Советы ушли, и генерал Голь торжествовал. Я спросил, не играет ли он с огнем, приглашая мусульманских радикалов из исламских стран, считающихся союзниками Пакистана, Если они будут устраивать беспорядки у себя на родине, это может угрожать внешней политике Пакистана, не так ли? «Мы ведем джихад, и это первая исламская интербригада современной эпохи. У коммунистов есть свои интербригады, у Запада есть НАТО, почему бы и мусульманам не быть вместе и не создать единый фронт?» — ответил генерал. Это было первым и единственным оправданием явления, которое уже тогда называли «арабскими афганцами», — хотя никто из этих людей не был афганцем, а многие не были арабами.

Тремя годами ранее, в 1986 году, директор ЦРУ Уильям Кейси расширил войну против Советского Союза, приняв три важных, но совершенно секретных для того времени решения. Он убедил Конгресс передать моджахедам переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер» американского производства, чтобы сбивать с их помощью советские самолеты, и направить американских советников для подготовки партизан. До той поры ни американское оружие, ни американские военнослужащие не принимали прямого участия в войне. Во-вторых, ЦРУ, английская разведка МI6 и пакистанская ISI совместно выработали провокационный план партизанских набегов на советские среднеазиатские республики — Таджикистан и Узбекистан, мусульманское мягкое подбрюшье советского государства и ближний тыл советской группировки в Афганистане. Эта задача была поручена фавориту пакистанской разведки среди лидеров моджахедов Гольбуддину Хекматьяру. В марте 1987 года небольшие группы партизан, действуя со своих баз на севере Афганистана, переправились через Амударью и впервые обстреляли ракетами несколько таджикских деревень на советской стороне. Получив эту весть, Кейси был в восторге, и во время очередного тайного визита в Пакистан он пересек афганскую границу вместе с президентом Зия-уль-Хаком и произвел смотр моджахедов.[168]

В-третьих, Кейси от имени ЦРУ поддержал давнюю инициативу пакистанской разведки — вербовать мусульманских радикалов со всего мира для того, чтобы воевать совместно с афганскими моджахедами. Пакистанская разведка поддерживала это движение с 1982 года, а теперь и все остальные игроки имели свои причины одобрить идею. Президент Зия-уль-Хак стремился укрепить мусульманское единство, сделать Пакистан лидером исламского мира и помочь исламской оппозиции в Средней Азии. Вашингтону хотелось показать, что весь мусульманский мир сражается против Советского Союза плечом к плечу с афганцами и их американскими благодетелями. А саудовцы увидели в этом возможность для пропаганды ваххабизма и избавления от своих собственных разочарованных радикалов. Никто из участников игры не понимал, что у добровольцев есть и свои планы, а их ненависть к Советам впоследствии обернется против американцев и против их собственных правителей.

Все пакистанские посольства уже имели указание без проволочек выдавать визы любому, кто захочет сражаться вместе с моджахедами. На Ближнем Востоке «Братья-мусульмане», саудовская Всемирная Мусульманская Лига и организации палестинских радикалов-исламистов собирали рекрутов и передавали их пакистанцам. Пакистанская ISI и Джамаат-и-Ислами создали приемные комиссии, которые встречали, устраивали и обучали прибывающих бойцов, а затем помогали им присоединиться к моджахедам, обычно к Хизб-и-Ислами. Все это делалось на деньги саудовской разведки. Французский ученый Оливье Руа называл это «совместным предприятием саудовцев, „Братьев-мусульман“ и Джамаат-и-Ислами, созданным пакистанской разведкой».[169]

В 1982–1992 годы около 35 тысяч мусульманских радикалов из 43 мусульманских стран Среднего Востока, Северной и Восточной Африки, Средней Азии и Дальнего Востока получили боевое крещение у афганских моджахедов. Кроме того, десятки тысяч иностранных исламистов приехали учиться в сотнях новых медресе, созданных на деньги правительства генерала Зия-уль-Хака в Пакистане и на афганской границе. Таким образом более 100 тысяч исламистов были связаны с Пакистаном и Афганистаном и попали под влияние идей джихада.

Радикалы, впервые встретившие друг друга в лагерях под Пешаваром или в Афганистане, вместе учились, вместе проходили военную подготовку и вместе сражались. В большинстве своем; они впервые узнали о существовании радикального ислама в других странах и приобрели связи, которые сослужат им хорошую службу в будущем. Лагеря стали настоящими университетами будущего радикального ислама. Ни одна из разведывательных служб, участвовавших в деле, не хотела задуматься о последствиях скопления в одном месте тысяч исламистов со всего мира. «Что важнее для всемирной истории? Талибан или крах Советской Империи? Несколько взбудораженных мусульман или освобождение Центральной Европы и конец холодной войны?» — говорил Збигнев Бжезинский, бывший советник президента США по национальной безопасности.[170] Американские граждане проснулись только в 1993 году, когда исламские боевики, прошедшие Афганистан, взорвали Всемирный Торговый Центр в Нью-Йорке, убив шестерых и ранив более 1000 человек.

«После войны, — писал Самюэль Хантингтон, — сложилась неустойчивая коалиция исламистских организаций, преисполненных решимости бороться за распространение ислама против всех немусульманских сил. В наследство от войны также достались хорошо обученные и опытные бойцы, тренировочные лагеря и полигоны, служба тылового обеспечения, разветвленные трансисламские сети личных и организационных отношений, большое количество военного снаряжения, в том числе от 300 до 500 ракет к установкам „Стингер“, и, что наиболее важно, опьяняющее чувство силы и уверенности в себе, гордость от совершенных деяний и горячее стремление к новым победам».[171]

Большинство исламистов рассуждало так: если афганский джихад победил одну великую державу, Советский Союз, то почему они не смогут победить и другую сверхдержаву, США, и своих собственных правителей? Логика этого рассуждения опирается на простую посылку, что афганский джихад сам по себе был единственной причиной, поставившей Советский Союз на колени. Многочисленные внутренние причины, приведшие к краху советского строя, обычно опускались. Тогда как США воспринимали крах Советского государства как провал коммунистической системы, многие мусульмане видели в этом лишь победу ислама. Для боевиков, вдохновленных этой верой, случившееся напоминало тот смерч, которым ислам пронесся по миру в VII–VIII веках. Они полагали, что новая исламская умма может быть основана на крови и жертвах нового поколения мучеников и в последующих победах.

Среди этих тысяч иностранных рекрутов был и молодой саудовский студент Усама бин Ладен, сын строительного магната из Йемена Мухаммада бин Ладена, близкого друга покойного короля Фейсала, чья компания сказочно разбогатела на заказах на реставрацию и расширение священных мечетей в Мекке и Медине. Пакистанской разведке давно хотелось, чтобы эмир Турки, директор Истахбарат (саудовской разведки), поставил во главе саудовского легиона одного из принцев крови, чтобы показать мусульманам приверженность королевской семьи джихаду. В борьбе участвовали только бедные саудовцы: студенты, водители такси и кочевники-бедуины, но ни один из избалованных членов правящей династии не был готов к нелегкой жизни в горах Афганистана. Бин Ладен, хотя и не королевской крови, был достаточно близок к трону и богат, чтобы возглавить саудовский легион. Впоследствии бин Ладену эмир Турки и генерал Голь крепко подружились и стали союзниками в общей борьбе.

Центром «арабских афганцев» были офисы Всемирной Мусульманской Лиги и «Братьев-мусульман» в Пешаваре. Последним руководил Абдулла Азам, палестинец из Иордании. Бин Ладен познакомился с ним в университете Джидды и уважал его, как своего наставника. Азам был убит взрывом бомбы в 1989 году в Пешаваре вместе со своими двумя сыновьями. В 80-е годы Азам установил прочные связи с Хекматьяром и Абдур Расул Сайафом, афганским знатоком ислама, направленным саудовским правительством в Пешавар для пропаганды ваххабизма. Саудовцы давали деньги Азаму и Центру Обслуживания (Мактаб-уль-Хидмат), созданному Азамом в 1984 году для приема новых добровольцев и сбора пожертвований от исламских благотворительных организаций. Пожертвования от саудовской разведки, саудовского Красного Полумесяца, Всемирной Мусульманской Лиги и от частных лиц распределялись через Мактаб. Спустя десять лет Мактаб вновь выйдет на поверхность, став центром паутины радикальных организаций, способствовавших взрыву Всемирного Торгового Центра в 1993 году и американских посольств в Африке в 1998 году.

До Афганистана жизнь бин Ладена не была отмечена ничем экстраординарным. Он родился примерно в 1957 году и был 17-ым из 57 детей. Его отец был из Йемена, а мать — из Саудовской Аравии. Она была одной из многих жен Мухаммада бин Ладена.

Бин Ладен учился на магистра управления в Университете имени короля Абд аль-Азиза в Джидде, но быстро переключился на изучение ислама. Худой, высокорослый (шесть футов пять дюймов), длиннорукий, длинноногий и длиннобородый, он запомнился своим друзьям-сверстниками спокойным, благочестивым человеком, вовсе не созданным для великих дел.[172]

Его отец поддерживал борьбу афганцев и помогал им деньгами. Когда бин Ладен решил присоединиться к джихаду, его семья горячо поддержала такое решение. В 1980 году он впервые побывал в Пешаваре, где встретился с вождями моджахедов. Он часто приезжал туда, привозя с собой деньги для движения, а в 1982 году решил обосноваться в этом городе. Он привез с собой инженеров-строителей и тяжелую строительную технику, чтобы строить дороги и склады для моджахедов. В 1986 году он помогал строить подземный город в районе Хоста, высоко в горах, неподалеку от пакистанской границы, где на деньги ЦРУ сооружался большой склад оружия, тренировочный центр и госпиталь для моджахедов. В Хосте он впервые построил свой собственный тренировочный лагерь для «арабских афганцев», которые все более и более считали этого голенастого, богатого и харизматического саудовца своим вождем.

«Когда надо было бороться с русскими атеистами, саудовцы назвали меня своим представителем в Афганистане, — рассказывал бин Ладен позднее. — Я обосновался в Пакистане, в районе афганской границы. Там ко мне приходили добровольцы из Саудовского Королевства и из других арабских и мусульманских стран. Я основал свой первый лагерь, там пакистанские и американские офицеры обучали добровольцев. Оружие давали американцы, деньги — саудовцы. Я понял, что мало сражаться в Афганистане, но мы должны воевать на всех фронтах, против коммунистов или против западных угнетателей».[173]

Позднее бин Ладен утверждал, что участвовал в засадах против советских войск, но главным образом он использовал свое богатство и саудовские пожертвования, чтобы строить для моджахедов и распространять среди афганцев ваххабизм. После гибели Азама в 1989 году он возглавил организацию Азама и основал Аль-Каиду, или «военную базу», центр, помогавший «арабским афганцам» и их семьям. Конечная цель — союз бойцов. При помощи бин Ладена тысячи арабских боевиков обосновались в провинциях Кунар, Нуристан и Бадахшан. Но их крайний ваххабизм вызывал отторжение у большинства афганцев. А своим союзом с пуштунами-ваххабитами «арабские афганцы» настроили против себя непуштунов и мусульман-шиитов.

Ахмад Шах Масуд позднее критиковал «арабских афганцев». «В годы джихада у моей фракции не было добрых отношений с „арабскими афганцами“. Но зато у них были очень хорошие отношения с фракциями Абдур Расул Сайафа и Гольбуддина Хекматьяра. Когда моя фракция в 1992 году вошла в Кабул, „арабские афганцы“ сражались против нас вместе с Хекматьяром. Мы попросим их [арабов] уйти из нашей страны. Бин Ладен больше вредит, чем помогает», — сказал Масуд в 1997 году после того, как талибы выгнали его из Кабула.[174]

В 1990 году бин Ладен, удрученный склоками среди моджахедов, вернулся в Саудовскую Аравию с тем, чтобы работать в семейном бизнесе. Он основал благотворительную организацию для арабских ветеранов Афганистана, которых только в Мекке и Медине было не менее 4000 человек, и давал деньги семьям погибших. После иракского вторжения в Кувейт он предлагал королевскому двору создать народное ополчение для защиты страны, намереваясь поднять ветеранов-«афганцев» на борьбу с Ираком. Вместо этого король Фахд позвал американцев. Для бин Ладена это стало тяжелейшим ударом. Когда полумиллионная американская армия начала прибывать в страну, бин Ладен открыто критиковал королевскую семью и лоббировал среди улемов издание фетвы, или религиозного запрета на пребывание немусульманских войск в стране.

Его критика стала еще острее после того, как 20 000 американских солдат остались в Саудовской Аравии и после освобождения Кувейта. В 1992 году в жарком споре с министром внутренних дел эмиром Наифом он назвал последнего предателем ислама. Наиф пожаловался королю, и бин Ладен был объявлен persona non grata. Но у него остались сторонники в королевской семье, которые, как и он, не любили Наифа. Бин Ладен сохранил свои связи с саудовской и пакистанской разведкой.

В 1992 году бин Ладен уехал в Судан, чтобы принять участие в исламской революции, вождем которой был харизматический Хасан Тураби. Его постоянная критика настолько раздражала королевскую семью, что в 1994 она решилась на неслыханный шаг — он был лишен саудовского гражданства. Именно в Судане бин Ладен, пользуясь своими связями и богатством, собрал вокруг себя еще большее число ветеранов афганской войны, которые, как и он, с отвращением отнеслись к американской победе над Ираком и к поведению арабской правящей элиты, позволившей американцам остаться в Персидском Заливе. Поскольку США и Саудовская Аравия упрекали Судан за укрывательство бин Ладена, правительство Судана попросило его уехать.

В мае 1996 года бин Ладен вернулся в Афганистан, прилетев в Джелалабад чартерным рейсом в сопровождении десятков арабских боевиков, телохранителей и домашних, включая трех жен и тринадцать детей. Там он и жил под покровительством Джелалабадской Шуры до завоевания талибами Кабула и Джелалабада в сентябре 1996 года. В августе 1996 года он впервые объявил джихад Америке, которая, по его словам, оккупировала Саудовскую Аравию. «Стены угнетения и унижения падут только под градом пуль», — говорилось в его заявлении. Подружившись с Муллой Омаром, он в 1997 году перебрался в Кандагар, под покровительство Талибана.

К тому времени ЦРУ создало специальную группу для отслеживания его действий и связей с другими исламскими боевиками. В докладе госдепартамента США в августе 1996 года отмечалось, что бин Ладен «является одним из наиболее значимых спонсоров деятельности исламских экстремистов во всем мире». Доклад сообщал, что бин Ладен финансирует лагеря террористов в Сомали, Египте, Судане, Йемене и Афганистане. В апреле 1996 года президент Клинтон подписал Закон о борьбе с терроризмом, который позволил США замораживать активы террористических организаций. Он был впервые приведен в действие для того, чтобы закрыть бин Ладену доступ к его состоянию, которое оценивалось в 250–300 миллионов долларов США.[175] Через несколько месяцев египетская разведка объявила, что бин Ладен готовит тысячу боевиков, второе поколения «арабских афганцев», чтобы совершить исламскую революцию в арабских странах.[176]

В начале 1997 году ЦРУ создало специальный отряд и отправило его в Пешавар с тем, чтобы захватить бин Ладена и вывезти его из Афганистана. Американцы завербовали нескольких афганцев и пакистанцев в качестве помощников, но затем операция была отменена. Из-за активности американцев в Пешаваре бин Ладена убедили перебраться в более безопасный Кандагар. 23 февраля 1998 году на встрече в том самом лагере под Хостом все группы, связанные с Аль-Каида, выпустили манифест от имени Международного исламского фронта джихада против евреев и крестоносцев. В манифесте было заявлено, что «более семи лет США оккупируют землю ислама, средоточие его святынь — Аравийский полуостров, присваивают его богатства, диктуют свою волю правителям, унижают его народ, устрашают его соседей, превращают свои базы на полуострове в орудие борьбы против соседних мусульманских народов».

На встрече была составлена фетва. «Закон гласит, что убивать американцев и их союзников — гражданских и военных — личный долг каждого мусульманина, который в состоянии сделать это, в любой стране, где это возможно». Впервые бин Ладен сформулировал политический принцип, направленный не просто против саудовского королевского дома или против американцев, а призывающий к освобождению всего мусульманского Среднего Востока. По мере усиления американской воздушной войны против Ирака в 1998 году бин Ладен призвал всех мусульман «противостоять, сражаться и убивать» американцев и англичан.[177]

Однако лишь после взрывов американских посольств в Кении и Танзании, где было убито 220 человек, имя бин Ладена стало известно каждому мусульманину и каждому жителю Запада. Всего 13 дней спустя США обвинили бин Ладена в совершении террористического акта и отомстили ему, выпустив 70 крылатых ракет по лагерям в районах Хоста и Джелалабада, Пострадали несколько лагерей, которые Талибан передал бин Ладену и пакистанским радикальным организациям. Основной удар пришелся по лагерю «Аль-Бадр», контролируемому бин Ладеном, и по лагерям «Халид бин Валид» и «Муавия», принадлежавшим пакистанскому движению Харакат-уль-Ансар. Харакат использовала свои лагеря для подготовки кашмирских боевиков, воевавших против индийской армии. При обстреле погибло несколько иностранцев: трое йеменцев, двое египтян, один из Саудовской Аравии и один турок. Кроме того, погибло семь пакистанцев и двадцать афганцев.

В ноябре 1998 года США объявляют о награде в 5 миллионов долларов за поимку бин Ладена. Американцы были еще больше взбудоражены, когда бин Ладен заявил, что, будучи мусульманином, он считает своим долгом завладеть химическим и ядерным оружием и использовать его против США. «Для мусульманина было бы грехом не пытаться завладеть оружием, которое помешало бы неверным причинять вред мусульманам. Борьба с Америкой — обязанность правоверного, и мы надеемся получить за это награду у Бога», — сказал он.[178]

В течение нескольких недель, прошедших после африканских взрывов, американцы до такой степени превратили бин Ладена в пугало, что стали обвинять его во всяком враждебном действии, совершенном против Америки в мусульманском мире за последнее время. В постановлении суда Нью-Йорка бин Ладен обвинялся в смерти 18-ти американских солдат в городе Могадишо, Сомали, в 1993 году; в гибели 5-ти военнослужащих при взрыве бомбы в Эр-Рияде в 1995 году и в смерти еще 19-ти американских солдат в Дахране в 1996 году. Его подозревали также в причастности к взрыву в Адене в 1992 году, взрыве во Всемирном Торговом Центре в 1993 году, в заговоре с целью убийства президента Клинтона на Филиппинах в 1994 году и в подготовке взрыва дюжины американских гражданских самолетов в 1995 году.[179] Но даже американские эксперты высказывали большие сомнения по поводу его причастности ко всем этим операциям.[180]

Но администрация Клинтона в это время барахталась в болоте дела Моники Левински и нуждалась в простом и всеобъемлющем объяснении всех нераскрытых терактов. Вашингтон объявил бин Ладена центром всемирного заговора против США. Вашингтон не мог признать, что афганский джихад, организованный при поддержке ЦРУ, породил десятки организаций исламских фундаменталистов во всем мусульманском мире. Эти фундаменталисты были обижены не столько на американцев, сколько на своих собственных правителей, продажных и некомпетентных. Еще в 1992–1993 годах лидеры Алжира и Египта советовали Вашингтону принять активное участие в афганских делах, закончить войну и покончить с пребыванием там «арабских афганцев». Но Вашингтон не обратил внимания на это предупреждение и по-прежнему пренебрегал Афганистаном, несмотря на эскалацию гражданской войны.[181]

Опасения алжирцев вполне оправдались — первый взрыв с участием «арабских афганцев» случился именно в Алжире. В 1991 году Исламский фронт спасения (ИФС) победил в первом туре парламентских выборов, получив более 60 процентов мест. Алжирская армия отменила выборы, установив в январе 1992 года президентское правление. Через два месяца разразилась кровавая гражданская война, число жертв которой к 1999 году достигло 70 тысяч человек. ИФС уступил первенство организации «Исламский джихад», которая в 1995 году была переименована в «Вооруженную исламскую группу» (Groupe Islamique Arme, GIA). Ею руководили «алжирские афганцы» — ветераны войны в Афганистане, неоваххабиты. Они планировали устроить в Алжире кровавую бойню, дестабилизировать положение в Северной Африке и вызвать рост исламского экстремизма во Франции. И Алжир был только началом. Следы от взрывов бомб, устроенных исламистами в Египте, также вели к египетским ветеранам, получившим подготовку в Афганистане.

Бин Ладен был знаком со многими из организаторов этих актов насилия, поскольку жил и воевал вместе с ними в Афганистане. Его организация, помогавшая ветеранам войны и их семьям, поддерживала с ними связи. Он мог финансировать некоторые из их операций, но едва ли он знал обо всем, что они собираются делать и какие задачи они себе ставят. Положение бин Ладена внутри исламской религиозной структуры всегда было непрочным. Он не был ни законоведом, ни богословом, а потому не мог на законном основании издавать фетвы — хотя и делал это. На Западе его призывы «уничтожить Америку» считались фетвами, хотя для мусульман они не были настолько значимы.

«Арабские афганцы», знавшие его во времена джихада, говорят, что он не был интеллектуалом и не высказывался определенным образом о том, что необходимо изменить в мусульманском мире. В этом отношении он не являлся для исламской революции ни Лениным, ни Че Геварой.

Своим бывшим сотрудникам бин Ладен казался очень впечатлительным человеком, постоянно нуждавшимся в учителях, которые знали бы больше, чем он, как об исламе, так и о современном мире. К длинному списку учителей его юности следует добавить доктора Аймана аз-Завахири, главу запрещенного египетского «Исламского джихада», и двух сыновей шейха Омара Абд ар-Рахмана, слепого египетского проповедника, ныне сидящего в американской тюрьме за взрыв во Всемирном Торговом Центре, возглавлявшего также запрещенную организацию Аль-Гамаа Исламийя в Египте. На протяжении афганского джихада он был знаком с руководящими лицами Национального Исламского Фронта Судана, Хизбулла в Ливане и палестинской ХАМАС, радикальной организации, действующей на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа. В Кандагаре вокруг него были люди из Чечни, Бангладеш, Филиппин, Алжира, Кении, Пакистана, американские мусульмане, многие из которых были более начитаны и лучше информированы, чем бин Ладен. Но они не могли выехать из Афганистана, так как числились в американском розыске. Бин Ладен давал им убежище и финансовую поддержку.

После взрывов в Африке США организовали операцию поистине глобального масштаба. Было арестовано более 80 боевиков в двенадцати странах. Боевиков ловили в границах «полумесяца», тянущегося от Танзании, Кении, Судана и Йемена через Пакистан, Бангладеш и Малайзию до Филиппин.[182] В декабре 1998 года индийские власти арестовали боевиков из Бангладеш, готовившихся взорвать американское консульство в Калькутте. Семеро афганцев с фальшивыми итальянскими паспортами были арестованы в Малайзии по обвинению в подготовке серии взрывов.[183] По данным ФБР, йеменские боевики, похитившие в декабре 1998 году 16 западных туристов, получали деньги от бин Ладена.[184] В феврале 1999 года власти Бангладеш объявили, что бин: Ладен послал миллион долларов организации Харакат-уль-Джихад в Дакке, некоторые члены которой прошли подготовку и воевали в Афганистане. Лидеры Харакат-уль-Джихад заявили, что хотят превратить Бангладеш в исламское государство по примеру талибов.[185]

За тысячу миль от Дакки, в Западной Африке, в столице Мавритании Нуакшоте было арестовано еще несколько боевиков, прошедших подготовку у бин Ладена. Их подозревали в заговоре и подготовке взрывов.[186] Тем временем на суде над 107-ю членами организации Аль-Джихад в военном трибунале в Каире офицеры египетской разведки показали, что бин Ладен финансировал Аль-Джихад.[187] В феврале 1999 года ЦРУ утверждало, что, наблюдая за контактами бин Ладена с помощью спутника, ему удалось предотвратить взрывы американских учреждений в Саудовской Аравии, Албании, Азербайджане, Таджикистане, Уганде, Уругвае и Кот-д’Ивуар — подчеркивая тем самым географический размах афганских ветеранов. Администрация Клинтона выделила в 1999 году 6,7 миллиардов долларов США на борьбу с терроризмом, а антитеррористический бюджет ФБР вырос с 118 миллионов долларов до 286 миллионов. ФБР отрядило на борьбу с терроризмом 2650 своих агентов, что вдвое больше, чем в предыдущем году.

Но больше всего от деятельности «арабских афганцев» пострадали Пакистан и Саудовская Аравия, стоявшие у колыбели их движения. В марте 1997 году три араба и двое таджиков были убиты в перестрелке с полицией в лагере афганских беженцев под Пешаваром. Они принадлежали к радикальной группе ваххабитов Тафкир и планировали взрыв во время встречи глав исламских государств в Исламабаде.

С благословения Пакистана, Талибана и бин Ладена «арабские афганцы» вступали в пакистанскую организацию Харакат-уль-Ансар, чтобы воевать против индийской армии в Кашмире. Когда арабы стали наводить в долине Кашмира свои ваххабитские порядки, настоящие кашмирские боевики почувствовали себя оскорбленными. Правительство США в 1996 году объявило Ансар террористической организацией, после чего та сменила имя на Харакат-уль-Муджахиддин. Все пакистанцы, погибшие во время ракетного обстрела лагерей в районе Хоста, были членами Ансар. В 1999 году Ансар объявила, что установит в Кашмире строгий ваххабитский порядок в одежде и запретит джинсы и куртки. 15 февраля 1999 году члены Ансар обстреляли и ранили троих владельцев кабельных сетей в Кашмире за то, что те транслировали западные спутниковые каналы. До этого Ансар уважала свободные обычаи кашмирских мусульман, но действия «арабских афганцев» пошли во вред интересам кашмирского движения и дали Индии удачный повод для пропаганды.[188]

Когда Вашингтон потребовал у премьер-министра Наваза Шарифа арестовать бин Ладена, Пакистан встал перед серьезной проблемой. Пакистанская ISI поддерживала тесные контакты с бин Ладеном, который помогал финансировать и готовить кашмирских боевиков в лагерях под Хостом. Приехав в Вашингтон в декабре 1998 года, Шариф оказался перед дилеммой. Сам Шариф попытался замять вопрос, но другие пакистанские официальные лица довольно грубо напомнили американцам о том, как они вместе помогли появлению на свет сначала бин Ладена в 80-е годы, а потом: и Талибана в 90-е. Сам бин Ладен в интервью указал на то, что некоторые люди в пакистанской разведке продолжают его поддерживать: «В Пакистане, слава Богу, есть правительственные учреждения, в которых исламские чувства масс находят поддержку. Это выражается в симпатии и сотрудничестве. К несчастью, другие правительственные учреждения попали в сети, расставленные неверными. Мы молим Бога, чтобы он вернул их на путь истины».[189]

Поддержка бин Ладена частью пакистанской элиты — еще одно противоречие афганской политики Пакистана, которое подробно иссдедуется в главе 14. США были ближайшим союзником Пакистана и располагали тесными связями в военных кругах и в разведке. Но и талибы, и бин Ладен давали убежище и готовили кашмирских боевиков, поддерживаемых Пакистаном, и не в интересах Исламабада было мешать этому. Хотя американцы много раз пытались убедить пакистанскую разведку помочь в поимке бин Ладена, пакистанцы отказывались, хотя и помогли США в аресте нескольких его сподвижников. Без поддержки Пакистана США не могли даже надеяться захватить бин Ладена силами коммандос или провести более точную бомбардировку — для таких рейдов им нужно было иметь базу в Пакистане. В то же время США не решались публично говорить о пакистанской поддержке талибов, так как все еще надеялись на их помощь в поимке бин Ладена.

Саудовцы находились в еще большем затруднении. В июле 1998 года эмир Турки посетил Кандагар, а через несколько недель туда прибыли 400 новых пикапов для движения Талибан, еще с дубайскими номерами. Саудовцы финансировали завоевание талибами Северного Афганистана осенью того же года. До взрывов в Африке саудовцы, несмотря на американское требование прекратить поддерживать Талибан, продолжали снабжать талибов деньгами и ничего не говорили про необходимость выдачи бин Ладена.[190] Причины их молчания объяснить еще сложнее. Саудовцы предпочитали оставить бин Ладена в Афганистане, так как если бы американцы арестовали и судили его, то правда о его отношениях с некоторыми симпатизирующими ему членами династии и сотрудниками разведки вышла бы наружу — а это было бы крайне нежелательно. Саудовцы предпочитали, чтобы бин Ладен был мертв или в плену у талибов — но не в плену у американцев.

После африканских взрывов в августе 1998 года давление американцев на Саудовскую Аравию возросло. Эмир Турки снова приехал в Кандагар, на сей раз для того, чтобы убедить талибов выдать бин Ладена. Мулла Омар отказался это сделать и оскорбил эмира Турки и всю саудовскую королевскую династию. Сам бин Ладен так описывал случившееся; «Он [эмир Турки] просил Муллу Омара выдать нас или изгнать нас из Афганистана. Не дело для саудовского режима приезжать и требовать выдачи Усамы бин Ладена. Эмир Турки приехал как посланец американского правительства».[191] Придя в бешенство от оскорблений, саудовцы прервали дипломатические отношения с Талибаном и прекратили всякую помощь, хотя и не перестали признавать правительство талибов.

Сегодня бин Ладен приобрел большое влияние среди талибов, но так было не всегда. До захвата Кабула в 1996 году талибы не имели контактов с «арабскими афганцами» и их панисламской идеологией. Пакистан сильно помог знакомству бин Ладена с лидерами талибов, так как был заинтересован в использовании лагерей вокруг Хоста кашмирскими наемниками. А лагеря были в руках у талибов. Уговоры Пакистана, настойчивость наиболее образованной части талибов, разделявших панисламские идеи, и стремление получить финансовые дивиденды склонили лидеров Талибана к тому, чтобы принять бин Ладена и передать ему лагеря в районе Хоста.

Отчасти для его безопасности, отчасти для того, чтобы: иметь над ним больший контроль, в 1997 году талибы перевели бин Ладена в Кандагар. Сначала он жил как гость, который платит за постой. Он построил дом для Муллы Омара и давал средства другим вождям талибов. Он пообещал вымостить дорогу от города до аэропорта, построить мечети, школы и плотины. Но его благотворительная деятельность так и не началась, поскольку его активы были заморожены. Тем временем бин Ладен вел роскошную жизнь в своем кандагарском особняке в окружении семьи, слуг и товарищей по оружию. Надменное поведение «арабских афганцев» и неудача его благотворительных проектов вызвали недовольство местных жителей. Кандагарцы видели, что плоды щедрости арабов достаются не простым людям, а вождям талибов.

Бин Ладен показал себя еще более ценным человеком, послав несколько сот «арабских афганцев» участвовать в наступлении на севере в 1997–1998 годах. Эти бойцы-ваххабиты помогли талибам устроить резню шиитов-хазарейцев на севере. Несколько сотен «арабских афганцев», базировавшихся в военном гарнизоне Ришкор неподалеку от Кабула, сражались против Масуда на кабульском фронте. Воззрения бин Ладена стали все больше определять видение мира у руководства Талибана. Длившиеся заполночь беседы бин Ладена с вождями талибов начали приносить результаты. До его приезда талибы не были особенно враждебны западу и США, а только настаивали на своем дипломатическом признании.

Однако после взрывов в Африке талибы стали все громче высказываться против американцев, ООН, саудовцев и мусульманских правителей во всем мире. Их язык становится похожим на язык бин Ладена, язык вызова и ненависти, изначально несвойственный талибам. По мере того как США все больше давили на Талибан, требуя выдать бин Ладена, те отвечали, что он их гость, и не в обычаях афганцев выгонять своих гостей. Когда им показалось, что США готовят еще одну военную операцию против бин Ладена, Талибан попробовал договориться с Вашингтоном — позволить бин Ладену уехать из страны в обмен на признание со стороны США. До зимы 1998 года бин Ладен представлялся Талибану скорее активом, разменной монетой в переговорах с американцами.

Государственный департамент США установил спутниковую телефонную линию для прямых переговоров с Муллой Омаром. Сотрудники афганского отдела вместе с переводчиком, владевшим пушту, вели долгие беседы с Омаром и обсуждали различные варианты, но безуспешно.[192] К началу 1999 года талибы начали понимать, что компромисс с США невозможен, и они стали смотреть на бин Ладена как на обузу. Срок ультиматума, поставленного Соединенными Штатами, истекал в феврале 1999 года — талибы должны были либо выдать бин Ладена, либо понести ответственность за последствия. Им пришлось сделать так, чтобы бин Ладен незаметно исчез из Кандагара. Этим Талибан выиграл немного времени, но не более того.

«Арабские афганцы» прошли полный круг истории. Сначала, в 80-е годы, они были просто приложением к афганскому джихаду и холодной войне. В 90-е они сами стали играть главную роль для афганцев, их соседей и Запада. Теперь США расплачиваются зато, что они пренебрегали Афганистаном в 1992–1996 годах, когда талибы дали приют наиболее враждебным и воинственным исламистам из тех, с которыми мир столкнулся после окончания холодной войны. Афганистан стал вторым домом всех исламских интернационалистов и террористов, а американцы и западный мир растеряны и не знают, как поступить.