Глава 10 Тадж-Махал: Рай в представлении Корана

1636 г. от Р.X.

Ворота смерти связывают мраморный памятник Моголов с Книгой Знамений.

Когда Арджуманд Бану Бегам покинула этот мир, она забрала с собой свет Тени Господа, Повелителя мира, правителя империи Моголов — своего мужа, Шаха Джахана. Арджуманд Бану также известна как Мумтаз Махал — «Избранница Дворца», поскольку в глазах своего правителя она таковой и была.

Впервые будущий владыка встретил эту женщину при дворе правителя Моголов в Агре. Она приехала по приглашению своего Деда, главного министра отца Шаха Джахана, владыки Джахангира. Молодой принц был поражен необыкновенной красотой Арджуманд. Они договорились о свадьбе в 1607 году, а затем, в 1612 году, поженились. Хотя у Шаха Джахана были две другие жены, он имел всего одну дочь от одной из них. Мумтаз Махал родила четырнадцать детей, из которых выжило только семь, но четверо были сыновьями, а одному из них было суждено стать преемником своего отца. Это владыка Аурангзеб.

Мумтаз Махал умерла в 1631 году, когда давала жизнь их четырнадцатому ребенку. Шаха Джахана не было рядом с ней, он находился в военном походе. Двадцать пять лет счастья словно испарились. Им на смену пришли горе и пустота в сердце.

Намереваясь посмертно почтить память женщины, которая стала центром его жизни, Шах Джахан поклялся поставить ей памятник, который будет видимым, величественным символом мольбы, обращенной ко Всемогущему о том, чтобы Он соединил их души до самого Судного дня.

На строительство памятника правитель не пожалел никаких средств. Заложенный в 1632 году, Тадж-Махал превратился в комплекс фонтанов и деревьев, ворот и мечетей, дорожек и стен, которые занимали территорию в сорок два акра на берегу реки Джамны недалеко от Красного форта, охраняющего столицу Моголов Агру.

Памятник был закончен в 1636 году. Для такого сложного храма четыре года строительства — это поразительно мало. Широкие мраморные блоки сначала нужно было добыть, затем придать им нужную форму, назначить выполнение сложной работы по росписи и инкрустации, сделать огромные ворота и обеспечить великолепные подъездные пути. Специалисты выполнили и художественные надписи. Некоторые из них были на фарси, но большинство — на арабском языке. Они взяты из Великого Корана.

Для императора значение Тадж-Махала было неотделимо от Книги Знамений; аяты Корана украшали каждый вход в мавзолей. Цитат из Писания в Тадж-Махале больше, чем на любом другом мусульманском памятнике. Хотя многие посетители никогда не читают этих стихов, они передают послание убитого горем владыки.

Гробница покойной жены правителя находится в конце изысканного сада. Он похож на другие персидские и индийские парковые комплексы у мавзолеев. Это — напоминание о Божественном саду наслаждений, он отражает великий замысел Всемогущего в Высшем мире. Однако только в Тадж-Махале мы можем увидеть Небеса, отражающиеся на земле словами и образами, которые исходят из Великого Корана. Тадж-Махал воспроизводит Небеса, но не всякие; это мусульманские Небеса, основанные на воображении ибн Араби.

Ибн Араби никогда не путешествовал за пределы Северной Африки, Сирии и Аравии. Однако его слава распространилась по всей Азии. Хотя мнения мусульман о заслугах его учения разделились (как тогда, так и сейчас), его видение Божественного мира никогда не было предметом споров. В воображении ибн Араби Небеса представляли собой огромное светящееся пространство. В центре находился Божественный Престол, который поддерживали четыре ангела. Каждый человек мечтает достичь отражения совершенного могущества этого величайшего чуда — Божественного Престола. Тадж-Махал исполняет это желание. Он одновременно венчает место, на котором расположен мавзолей, и по форме представляя идеальный квадрат, по углам которого поднимаются четыре изящных минарета. Так воссоздается образ Высшего мира, Престола Всемогущего.

Совершенство, по мнению ибн Араби, никогда не бывает единственным или односторонним. Оно всегда должно быть многоуровневым, внешняя и внутренняя сторона отражают разные измерения одного Божественного источника. Гробница передает могущество Божественного взгляда — как снаружи, для тех, кто приходит к ней, так и изнутри — для тех, кто смотрит через резные мраморные окна.

С самого начала представлено видение Корана, придающее Тадж-Махалу особый смысл. Как только человек входит через южные арочные ворота, сура 89 «Заря» задает тон всему, что последует дальше. Завершением потустороннего образа мавзолея служат слова, провозглашенные Господином Жизни:

О ты, душа упокоившаяся!

Вернись к твоему Господу довольной и снискавшей довольство!

Войди с Моими рабами.

Войди в Мой рай!

(89:27-30)

Продолжают эту тему три более кратких, но идущих по порядку суры — 93 («Утро»), 94 («Разве Мы не раскрыли») и 95 («Смоковница»). Они начертаны на своде северных ворот. Все они вторят вере в загробный мир, но, наверное, ни одна не делает это так ярко, как сура «Утро»:

Во имя Аллаха милостивого, милосердного

Клянусь утром

и ночью, когда она густеет!

Не покинул тебя твой Господь и не возненавидел.

Ведь последнее для тебя — лучше, чем первое.

Ведь даст тебе твой Господь, и ты будешь доволен.

Разве не нашел Он тебя сиротой — и приютил?

И нашел тебя заблудшим — и направил на путь?

И нашел тебя бедным и обогатил?

И вот сироту ты не притесняй,

а просящего не отгоняй,

а о милости твоего Господа возвещай.

(93)

Слово «ночь» во второй строке может служить метафорой, выражающей долгий период времени, когда пророк Мухаммад не получал откровений до ниспослания этой суры. Теперь утро приносит с собой последующие откровения, а также надежду на то, что в потустороннем мире будет лучше, чем в настоящей жизни. Это потому, что Господь будет изливать свою милость на Мухаммада, а также на всех тех, кто принимает его пророчество. Все вместе они будут бесконечно радоваться. А строки Корана как будто являются предвкушением той радости, которую познают все верующие в грядущем мире.

Не только северные и южные ворота, но также надгробие и кенотаф Мумтаз Махал украшены стихами из Корана. В каждом случае слова тщательно подбирались; они так ровно подходят друг другу, словно кусочки мрамора, поверхность которых расписана цветами или геометрическими узорами. Там выгравированы одни из самых известных аятов Корана, неоднократно напоминающие о райских наслаждениях.

На самом надгробии можно увидеть красоту, окутанную другой красотой; смысл стихов соответствует неземной белизне мрамора и нежным росписям с изображением цветов. Арочные своды над гробницей связаны непрерывными словами из суры 36 «Йа син». «Йа син» часто называют сердцем Корана. Когда кто-то умирает, эту суру полностью читают вслух. Как бы усиливая этот обряд в камне, строки суры отмечают северную арку, поскольку в небесной космологии отделившаяся от тела и покидающая этот мир душа летит на север, чтобы встретиться с Господином Жизни. Вот некоторые из стихов суры «Йа син», которые смотрят на землю со своего мраморного свода:

И знамением для вас — земля мертвая, Мы оживили ее и вывели из нее зерно, которое вы едите.

Мы устроили на ней сады из пальм и виноградника и извели в ней источники,

чтобы они ели плоды их и то, что сделали их руки. Разве же они не возблагодарят?

Хвала тому, кто создал все пары из тех, что выращивает земля, и из них самих, и из того, чего они не знают.

И знамением для них — ночь. Мы снимаем с нее день, и вот — они оказываются во мраке.

И солнце течет к местопребыванию своему. Таково установление Славного, Мудрого!

И месяц Мы установили по стоянкам, пока он не делается, точно старая пальмовая ветвь.

Солнцу не надлежит догонять месяц, и ночь не опередит день, и каждый плавает по своду.

(36:33-40)

Хвала же тому, в руке которого власть надо всем, и к Нему вы будете возвращены!

(36:83)

Каждая дверь внутри этих массивных арок также отмечена целыми главами из Корана на внешних воротах: сура 81 «Скручивание» — на южной; сура 82 «Раскалывание» — на западной; сура 84 «Разрушение» — на северной; сура 98 «Ясное знамение» — на восточной. Все они обещают страшный конец мирским удовольствиям и боль.

Образ Корана воспроизведен и на внутренней части тех же самых ворот мавзолея. Это три суры: 67 («Власть»), 48 («Победа») и 76 («Человек»). Также имеется отрывок из суры 39 «Толпы». Последняя выражает необходимость познать милость Божью и подчиниться Его воле:

Скажи: «О рабы Мои, которые преступили против самих себя, не отчаивайтесь в милости Аллаха! Поистине, Аллах прощает грехи полностью: ведь Он — прощающий, милостивый!

И обратитесь к вашему Господу и предайтесь Ему, прежде чем постигнет вас наказание, и вы не будете защищены…»

(39:53-54)

Арабская вязь, запечатлевшая слова Корана на воротах, арках и дверях мавзолея Тадж-Махал, простирается до кенотафов. Необычными, если не беспрецедентными в исламском искусстве, являются двойные кенотафы, отмечающие место погребения Мумтаз Махал. Один — пустой верхний кенотаф. Другой — настоящий нижний, где и находятся захороненные тела. Оба содержат множество знамений из Корана, но возможно, ни одно из них не является таким запоминающимся, как взаимосвязанные симметричные цитаты на нижней гробнице. Они состоят из девяноста девяти Прекрасных имен Господа. Три самых распространенных прекрасных имени представлены в надписи на северной стороне кенотафа:

Он — Аллах, нет божества, кроме Него, знающий скрытое и созерцаемое. Он — милостивый, милосердный!

(59:22)

А далее остальные девяносто шесть Прекрасных имен разделены на шесть строк по шестнадцать имен в каждой. Они высечены на западной и восточной сторонах памятника. Во всех именах отражены божественные качества, которые вдохновляли мусульман на протяжении многих веков — от ибн Араби до его азиатских преемников, которые создали Тадж-Махал как образец Божьего престола.

В пожилом возрасте Шах Джахан был заключен в тюрьму своим сыном, императором Аурангзебом, который боялся, что ему не достанется престол. Правитель провел последние семь лет своей жизни в заточении, глядя в окно на Тадж-Махал с противоположного берега реки Джамны. Помнил ли и повторял ли убитый горем, свергнутый с престола владыка Прекрасные имена, которые связывали его и с любимым Господом, и с его земной возлюбленной? Желал ли он быть похороненным рядом с Мумтаз Махал? Наверное, да.

Его похоронили очень тихо, почти тайно. Не было никакой публичной церемонии, даже надлежащего исламского погребального обряда. Вместо этого, как считается, «несколько евнухов и других людей, противореча традициям прославленных правителей и обычаям их предков, рано утром положили гроб в лодку и по течению реки Джамны отвезли в Тадж-Махал, который он возвел для этих целей». После смерти, как и в жизни, Шах Джахан делил одно ложе с той, которая была для него воплощением красоты этого мира, а памятник излучал величие мира иного.