Глава 14 Усама бен-Ладен: Коран как разрешение на джихад

1996 г. от Р.X.

Усама бен-Ладен выбирает террор. Он террорист, который убил тысячи людей во имя религии, а также вдохновил десятки тысяч людей встать на его путь, полный ненависти, насилия и сознательного разрушения. Однако бен-Ладен заявляет, что является мусульманином. Он ищет оправдания своим словам и поступкам в Книге Знамений. Для него Коран — это Книга только с одним знамением: убивать неверующих во имя Аллаха, вести джихад, как активную священную войну, независимо от цены и пролитой крови.

И через три года после скоординированных атак на Соединенные Штаты Америки, которые погубили почти 3000 жизней и инициировали войну с терроризмом в стране и за рубежом, Усама бен-Ладен остается на свободе.

Однако он не только физически неуловим, но и избегает простого психологического анализа. Ключ к пониманию этого человека — в том, чтобы уловить несоответствие, которое он видит между его приемной родиной, Саудовской Аравией, и своей духовной опорой — Кораном. Бен-Ладен убежден: Аравия предала Коран, на родине ислама процветает неверие. Предполагаемые защитники ислама — правящие классы Саудовской Аравии — стали, в действительности, его злейшими врагами.

Манифест его двойной войны — против местных неверующих и их иностранных союзников, тоже неверных — появился в 1996 году. Усама бен-Ладен объявил войну, призвав исламские народы бороться с «мусульманскими» атеистами. Саудовские правители, как утверждал он, стали неверными мусульманами, поскольку они впустили других неверных, «сионистов-крестоносцев», на Землю двух Святынь (то есть, в Саудовскую Аравию в целом, но в частности — на территорию Хиджаза, где расположены и Мекка, и Медина).

Основа исламской оппозиции Усамы бен-Ладена правителям Саудовской Аравии поддерживается цитатами из Корана. Они определяют структуру, тон и повод его Декларации джихада 1996 года. Террорист начинает с восхваления Бога, прося одновременно Его помощи и прощения. Он также повторяет заявление о вере в Господа: «Нет бога кроме Аллаха; Мухаммад — посланник божий». Усама вторит суре 39:23, а также 39:36-37, когда заявляет: «Кого ведет Аллах, тот не собьется с пути, а кто идет по неверному пути, того не ведет Аллах». Основная часть его Декларации черпает силу из точных цитат трех следующих отрывков, которые также служат указаниями, обращенными к верующим мусульманам:

О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха должным страхом к Нему и не умирайте иначе, как будучи мусульманами.

(3:102)

О люди! Бойтесь вашего Господа, который сотворил вас из одной души и сотворил из нее пару ей, а от них распространил много мужчин и женщин. И бойтесь Аллаха, которым вы друг друга упрашиваете, и родственных связей. Поистине Аллах — над вами надсмотрщик!

(4:1)

О те, которые уверовали! Бойтесь Аллаха и говорите слово прямое.

Он устроит вам ваше дело и простит вам ваши грехи. А кто повинуется Аллаху и Его посланнику, тот получит великую прибыль.

(33:70-71)

Все эти указания кажутся вполне обычными. В них говорится о «долге перед Богом». Они подчеркивают этот долг в различных обстоятельствах — как для человеческого создания, как для члена семьи, как для социального существа. Во всем остальном долг не уточнен.

Однако в комментариях, с которыми был знаком бен-Ладен, долг перед Господом определяется особым образом: надлежащие обязательства приравниваются к «джихаду» — оборонительной войне против тех, кто критикует ислам. Воинствующие мусульмане читают эти стихи вместе с другим предписанием Корана:

Сражайтесь на пути Аллаха достойным его сражением.

(22:78)

Этот стих связан с предыдущими понятием «достойного сражения», или «справедливости» («хак»).

Чтобы придать указанию законную власть, бен-Ладен затем добавляет другие строки из Корана, связанные с пророком Шуайбом:

Он сказал: «Народ мой! Размыслили ли вы, если я имею ясное знамение от Господа моего, и Он даровал мне прекрасный удел, и я не пожелаю ослушаться вас в том, что Он вам запретил… Я желаю только исправления, пока могу. Помощь моя только у Аллаха; на Него я положился и к Нему обращаюсь…»

(11:88)

Пророк Шуайб убеждал свой народ бороться с ложными богами и стремиться исправить социальную несправедливость. Хотя он был богатым человеком, но заработал свое состояние приемлемыми методами. Сам не делая ничего, что запрещал другим, пророк побуждал сограждан изменить свои жизни, «насколько это возможно» в этом мире через социальную справедливость. А в мире ином — через религиозные обряды.

Бен-Ладен представляет себя современным Шуайбом, заявляющим, что его собственное богатство законно, но также стремящимся к справедливости в обществе, которой требует вера как необходимого выражения его превосходства. Само слово, означающее «исправлять», высоко ценится в современных мусульманских движениях. Хотя в Коране оно появляется лишь 8 раз, но только здесь это понятие напрямую связано с пророком.

Следующая ссылка на Коран расширяет обращение бен-Ладена к обществу:

Вы были лучшей из общин, которая выведена пред людьми: вы приказывали одобряемое и удерживали от неодобряемого и веровали в Аллаха.

(3:110)

Затем он усиливает этот аят преданием, которое рассказывает о жизни пророка Мухаммада. «Да благословит Господь и приветствует Своего раба и посланника, который сказал: “Люди близки к наказанию Господа, если они видят притеснителя и не могут его остановить”».

Как и в приведенных ранее цитатах из Писания, в этих словах трудно было бы найти военный смысл, если не понять, что комментарий бен-Ладена отсылает читателя или слушателя к началу суры 3. Там поясняется критерий отличия истины от лжи:

Поистине, те, которые не веруют в знамения Аллаха, — для них сильное наказание. Поистине, Аллах велик, обладатель мщения!

(3:4)

Не каждый, рассуждает бен-Ладен, имеет равные способности, чтобы предписывать правильное и запрещать неверное. Первая обязанность правителей — поощрять правильное, или приказывать хорошее, а также видеть Знамения Господа. Саудовские власти, намекает он, не следовали законам Писания; поэтому и лишились своего права на власть.

Вслед за чередой этих обращений к Писанию, Усама полностью осуждает политических лидеров Саудовской Аравии, поскольку те зависят от американских «крестоносцев». Бен-Ладен говорит: американские политические и военные руководители XX века выражают по отношению к исламу столь же агрессивную ненависть, как франкские захватчики Иерусалима в XII веке. В той же Декларации джихада без всякого преувеличения он заявляет: «Последние и самые большие нападения, которым подверглись мусульмане со времен смерти пророка, да пребудет с ним Божье благословение и мир — это захват Земли двух Святынь — основания дома ислама, места ниспослания откровений, источника Божьего послания и места великой Каабы, киблы всех мусульман — армиями американских крестоносцев и их союзников».

Позднее Усама бен-Ладен оправдывает собственный труд так, будто он освобождает не только захваченную территорию двух Святынь, но и Иерусалим. «Сегодня мы работаем в убежище горного хребта Гиндукуш, чтобы избавиться от беззакония по отношению к умме со стороны союза сионистов-крестоносцев, особенно после того, как они захватили благословенную землю вокруг Иерусалима, маршрут путешествия пророка, да пребудет с ним Божье благословение и мир, и Землю двух Святынь. Мы просим Господа вознаградить нас победой. Он наш Покровитель и Самый Всемогущий».

Здесь «маршрут путешествия пророка» безошибочно намекает на ночной перенос Мухаммада:

Хвала тому, кто перенес ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую, вокруг которой Мы благословили, чтобы показать ему из Наших знамений…

(17:1)

Бен-Ладен не просто ассоциирует себя с пророком Шуайбом и не только критикует «незаконных» правителей Саудовской Аравии за то, что они пригласили «крестоносцев» на территорию двух Святых мест. Он напоминает и о Саладине, храбром праведном воине. В XII веке этот полководец делал то, к чему призывает бен-Ладен в XXI веке: сражался с крестоносцами на первой Святой Земле мусульман — под Иерусалимом.

Посредством своей Декларации бен-Ладен объединяет две задачи: освобождение территории двух Святынь и возвращение себе истинной Святой Земли, Иерусалима. «Выгнать врага — величайших неверных — из страны — это первая задача, — заявляет он. — Ни одна другая задача после веры не может быть важнее долга вести джихад. Должно быть сделано все возможное, чтобы подготовить и поднять умму [мусульманское сообщество] к борьбе против врага, американо-израильского союза, оккупирующего страну двух Святынь и путь пророка, да пребудет с ним Божье благословение и мир, к отдаленнейшей мечети».

Джихад является высшим долгом. Поскольку необходимо выполнить не одну задачу, то наиболее важная из них должна получить приоритет. Бен-Ладен подчеркивает — после веры («иман») нет более важной обязанности, чем изгнать американских врагов со Святой Земли. Для людей знания, как говорил один средневековый мусульманский ученый, «сражаться за защиту религии и веры — это общий долг; после веры нет другой обязанности, чем сражаться с врагами, которые портят жизнь и религию. Для исполнения этого не существует особых условий, и на борьбу с противником следует направить все усилия».

Ученый, которому принадлежат эти слова, — ибн-Таймийа. Он сражался против монголов в XIII веке. Поскольку монголы формально были мусульманами, бен-Ладен сравнивает сегодняшнее положение мусульманских арабов, живущих под саудовской властью, с положением иракцев и других верующих, живших под монгольским игом. Джихад не только является необходимым вторым принципом после веры, но эту «священную» войну нужно вести против «формальных» мусульман во имя более высоких принципов социальной справедливости и восстановления чести. Объявление джихада против как мусульман, так и немусульман, — это мнение меньшинства. Но в истории толкования Корана был подобный прецедент. Бен-Ладен идет вперед, как Саладин наших дней, вдохновленный комментариями к Корану ибн-Таймийи.

Однако Усама обращается не только к Корану. Он использует предания о пророке и выводы из них, а также стихи, чтобы оправдать свою борьбу против правителей Саудовской Аравии и их союзников в лице «сионистов-крестоносцев», то есть Израиля и Соединенных Штатов. Его приверженность традиции меньшинства в толковании Корана дает основу призыву террориста, который одновременно делает две вещи. Во-первых, Усама бен-Ладен выбирает только те стихи Корана, которые согласуются с его намерениями, и затем читает исключительно их ради своей цели. Он игнорирует первоначальный контекст строк и множество исторических расхождений среди преданных мусульман относительно того, как применять изречения. Во-вторых, он опускает широкий спектр учений Корана в двойном требовании: сначала верить, а потом сражаться. Могут быть и другие обязанности, но две первые, а также косвенно две единственные, которые имеют значение во времена кризиса, — это вера, затем джихад — оборонительная война от имени уммы, то есть, мусульманского общества.

Усама бен-Ладен следует такому принципу интерпретации, когда обращается к тем, кто будет принимать участие в джихаде — войне, которую он затеял против монгольских мусульман наших дней, то есть, современных правителей Саудовской Аравии, и тех, кто оказывает им поддержку, «сионистов-крестоносцев», оккупировавших землю двух Святынь (Мекки и Медины).

Называя саудовских правителей отступниками, террорист обвиняет их в том, что они не поддерживают ни религиозных ученых (улемов), ни праведную молодежь. В третьей заключительной части своей Декларации священной войны 1996 года Усама бен-Ладен взывает непосредственно к «праведной молодежи». «У меня есть очень важное сообщение для молодых мусульман, — заявляет он. — (Это) люди с блестящим будущим уммы Мухаммада, да пребудет с ним Божье благословение и мир. Наша молодежь — лучшие потомки лучших предков!»

«Наша молодежь — это лучшие потомки лучших предков», — фраза, которая делает добровольцев-смертников «Аль-Каиды» равными не только друзьям пророка, но и тем, кто был примером в битве за создание и расширение уммы — исламского сообщества. Бен-Ладен подтверждает их священную роль стихами из Корана, которые, как кажется, называют такую преданность обязательной. Эти не только будут противодействовать тем, кто защищает неверных, но и поймут, что «сейчас на каждое племя Аравийского полуострова возложена обязанность сражаться — джихад во имя Аллаха, — и очистить землю от оккупантов. Аллах разрешает пролить их кровь, а их богатство — добыча; их богатство — для тех, кто их уничтожит. Высочайший Господь сказал в аяте меча («аят ас-сайф»):

А когда кончатся месяцы запретные, то избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте!

(9:5)

Наша молодежь знала, что унижение, которое потерпели мусульмане в результате оккупации их святынь, нельзя противостоять и искупить иначе, чем через джихад».

Есть множество других стихов, которые можно процитировать от имени джихада, но именно аят меча из девятой суры становится боевым кличем, который вторит другим и сводит их значение в единый приказ. Возможно, ни один другой стих не вызывал большего отражения, как его контекст и применимость. Поскольку глава, в которой появляются эти строки, является одной из последних, ниспосланных пророку Мухаммаду, воинственные толкователи хотят сделать его тем стихом, который выше всех остальных, дающим полномочия на войну против «неверных» — всеобщую и бесконечную. (Напомним — Священный Коран строится не в привычном для европейцев хронологическом порядке, поэтому одна из последних сур идет под номером 9. — Прим. ред).

Но истинный контекст начинается с важнейшего уточнения:

И призыв от Аллаха и Его посланника к людям в день великого хаджа о том, что Аллах отрекается от многобожников и Его посланник. И если вы обратитесь, то это — лучше для вас, а если отвратитесь, то знайте, что вы не ослабите Аллаха. Обрадуй же тех, которые не уверовали, мучительным наказанием,

кроме тех многобожников, с которыми вы заключили союз, а потом они ни в чем пред вами его не нарушали и никому не помогали против вас! Завершите же договор до их срока: ведь Аллах любит богобоязненных!

(9:3-4)

Прочитанные вместе, эти два аята определяют подразумеваемый тотальный приказ (9:5), но его продолжение, пропущенное Усамой бен-Ладеном в его Декларации джихада, даже больше смягчает смысл приведенных выше строк:

Если они обратились и выполняли молитву и давали очищение, то освободите им дорогу: ведь Аллах — прощающий, милосердный!

(9:5)

Аят 9:5 кажется жестоким, если его извлечь из контекста в той форме, в которой ее цитировал бен-Ладен. Но остальной текст Корана смягчает это «очевидное» или «единственное» значение. Бен-Ладен, однако, провозглашает войну и провоцирует насилие. Его не интересуют тонкости толкования. Он определяет джихад вторым по важности только после веры. Он хочет понимать отрывки из Корана лишь как подтверждение, а не нравственные указания. Усама хочет создать устойчивое противопоставление между молодыми мусульманами, которые «единственные» являются праведными, и вражескими захватчиками. Последние вместе с сотрудничающими с ними властями становятся законным объектом нападения «любыми возможными средствами».

Важно и то, что намеренно не уточняются способы ведения джихада. Предполагается, что поскольку жестокие действия агрессоров являются столь очевидными и кровопролитными, то против них должны быть приняты сравнимые меры. Это тотальная война, нескончаемое насилие. С неверным врагом не может быть никаких переговоров, никаких компромиссов, никаких модус вивенди.

Каков конечный результат проекта Усамы бен-Ладена? Это не исламское государство, не возвращение халифата. Вместо этого он не добивается ничего, кроме бесконечной анархии. Усаму ошибочно считают исламским фундаменталистом. Он, скорее, потомок Распутина и русских анархистов начала XX века, чем Мухаммада или мусульманских воинов начала VII века. (Упоминание Григория Распутина в данном контексте — целиком на совести автора; Распутин никогда не принадлежал к террористам. — Прим. ред.). Его Коран — это не указатель, а надгробный камень.